Зов темных крыльев

      Тот урок имел место быть где-то в начале ноября. В один из дней профессор Локхарт приготовил нам очередной сюрприз. И по мне, так лучше уж это были бы пикси!       - Ну, кто знает, что это за создания? – весело спросил профессор, демонстрируя нам клетку с несколькими странными существами. Они были сравнительно небольшие – около полутора футов в высоту. У них была гладкая, безволосая, зеленая кожа, огромные темные глаза и заостренные уши. Они что-то непрерывно бормотали и суетились – кажется, в клетке им очень не нравилось. В целом вид у них был довольно забавный.       - Вне всякого сомнения, это замечательный гибрид тролля и лягушки, профессор! – неподражаемо-серьезным тоном с места ответила Хельга.       - Неверно, мисс Вилде! – столь же серьезно возразил Локхарт под общий смех. Зеленокожие существа действительно очень напоминали гротескных большеухих троллей в миниатюре, но этим сходство и ограничивалось. Природные тролли обычно ведут себя относительно спокойно, их характер сродни тяжелому камню – уравновешенному и громоздкому. Эти же твари не останавливались в своем движении ни на миг. Более того, заслышав наш смех они сами принялись довольно мерзко хихикать, словно передразнивая нас.       - Итак, друзья, позвольте представить вашему вниманию… настоящих, живых гремлинов! – пафосно провозгласил Локхарт.       В классе мгновенно наступила тишина. Кто-то ойкнул и снова смолк. Я тоже не могла поверить своим ушам. Гремлины! За каким лысым Мерлином профессор притащил сюда, в Хогвартс эти отродья Хаоса?! И, что характерно, живьем! А самое главное - нам что, теперь предстоит сражаться с ними?!       - Позвольте, профессор, где вы достали это?.. – с явным испугом в голосе поинтересовалась какая-то девочка-гриффиндорка, выразив, кажется, общие чувства.       Сам по себе ее вопрос был вполне закономерен. О гремлинах к тому моменту нам уже было достаточно известно из лекций по истории магии. Профессор Бинс сумел заинтересовать этой темой даже гриффиндорцев, все время норовивших проспать его занятия. Именно от нашествия гремлинов бежали в Европу гунны. Не в силах обороняться от полчищ адских зеленокожих созданий, они вынуждены были бежать через половину континента. Они тысячу раз предпочли вступить в тысячу битв с народами, встречавшимися им на пути, чем повернуть назад. Они готовы были сразиться с любыми человеческими армиями и выиграли множество таких сражений, но их сердца наполнялись ужасом, стоило им только бросить взгляд на оставленные ими земли. Гремлины преследовали их буквально по пятам, и они были вынуждены бежать все дальше и дальше. Гунны были остановлены лишь в Европе, остановлены столь злейшими врагами как римляне и вестготы, которые вынуждены были объединиться специально для этой цели. Тогда они даже не подозревали, кто является их истинным врагом... Обескровленная огромными потерями, армия Атиллы, тем не менее, не повернула назад. Беглецы пытались пробиться дальше, в Северную Италию, уже понимая, что обречены. Римские войска вновь встали несокрушимой стеной – и им осталось лишь наблюдать хаос, охвативший уже утвердившуюся было на захваченных землях империю гуннов, когда гремины наконец достигли ее пределов…       Маги Рима затем смогли истребить в разы ослабленное войско гремлинов. После чего принялись изучать оставшихся в живых особей. Многочисленные опыты и теоретические исследования довольно скоро выявили главную ошибку злосчастных кочевников.       Гремлины оказались истинными существами Хаоса. Они являлись практически прямым его воплощением в мире людей. Их главным стремлением было – разрушать. В этом была вся их жизнь. Уничтожать, стирать в порошок все, до чего можно дотянуться. И еще - смеяться, глядя на дело рук своих. Смех порождал разрушения, а разрушения – смех. То был замкнутый круг, и проклятие, лежащее на гремлинах, состояло в том, что они не смогли бы выбраться из него, даже если бы очень захотели. А они не хотели.       Сейчас сложно сказать, какова была их изначальная причина конфликта с гуннами. Но последние, отступая и будучи вынужденными сражаться со всеми, кто встречался на пути, сами того не подозревая, просто вынуждали гремлинов следовать за собой. Кровь, смерть и разрушения, отмечавшие путь гуннов, манили зеленокожих монстров словно луч света – ночных мотыльков. Вот что это были за существа, и несколько представителей их проклятого вида сейчас находились перед нами – ошалевшими первокурсниками.       - Но... они же вымерли... истреблены! – неуверенно произнес кто-то.       - О, разумеется... нет! – оживился профессор Локхарт. – Они не были полностью истреблены во времена так называемого «нашествия гуннов», да и в дальнейшем тоже. Нам ведь нужно было их изучить, верно? Конечно же, сейчас они содержатся с соблюдением всех мер безопасности... буквально по нескольку особей в каждой лаборатории, принадлежащей Министерству Магии конкретной страны. Хотя, в Китае таких лабораторий около десяти, а в большинстве стран их нет вовсе...       - А это не опасно, профессор? – с места выпалила я. – То есть, что, если они разбегутся?       - О, очень опасно, вы правы, - согласился Локхарт. – Более того, подобные случаи в истории уже бывали. Все же, мы идем на такой риск – исключительно во имя науки! Мне с большим трудом удалось уговорить одну из моих горячих поклонниц в Министерстве... скажем так, посодействовать вашему обучению и позволить на некоторое время «одолжить» этих гремлинов. Все – ради молодого поколения! – пафосно воскликнул он. – Разумеется, я должен буду вернуть их обратно, так что... не усердствуйте слишком сильно... ха-ха! А теперь... – он сделал многозначительную паузу, и все обратились в слух. - Кто мне скажет, как нейтрализовать таких существ? Двадцать баллов факультету за правильный ответ!       Различные предложения посыпались дождем – как обычно в таких случаях. Профессор по своему обыкновению не торопился объявлять победителя. Он тщательно заносил в свой блокнот наши идеи, подробно расспрашивая каждого о его мнении, заставлял аргументировать, не упуская ни малейшей детали. Я слушала вполуха, продумывая свой вариант. Хаос... Что можно ему противопоставить?       Разумеется, это должно быть нечто, воплощающее собой порядок и Равновесие. Здесь не подойдут сложные, хитроумные заклинания, чары или зелья – все это слишком сложно устроено, чтобы быть незыблемым. Из лекций и практических занятий по трансфигурации я твердо уяснила, что чем проще устроена любая структура, чем меньше в ней движущихся частей и иных «деталей», тем меньше она подвержена внутренним изменениям, тем она устойчивее и надежнее. А это, в свою очередь, означает, что для решения задачи, поставленной профессором, надлежит обратиться к самым основам мироздания. Только те столпы, на которых держится материальный мир обладают достаточной «простотой устройства» и вместе с тем – энергией, чтобы противостоять энтропии. И имя этим столпам – стихии.       Стихийная магия! Ну конечно!       Мой разум заработал с удвоенной скоростью. Вот, например, вода. В ней нет никаких отличающихся друг от друга частиц, она едина по своей сути. Вместе с тем она всегда стремится занять устойчивое, уравновешенное положение в пространстве. Она стекает с гор и заполняет низины. Она – одна из нескольких стихий, призванных обеспечивать порядок и гармонию материального мира, являясь неотъемлемой его составляющей. Может ли она противостоять Хаосу без остальных, сама по себе? Слишком долго – вряд ли. Мир потому и не рушится, что стихии переплетаются, дополняют друг друга, сливаясь в единое целое. Но несколько секунд... почему бы и нет?       Я уже приготовилась было сказать все это Локхарту, но тут же сообразила, что зря зациклилась именно на воде. Ведь в итоге он непременно потребует от меня продемонстрировать, опробовать мою гипотезу на практике. А с водой.... я не то, чтобы не дружила вовсе, но в то же время предпочитала иметь дело с другой, значительно более близкой, более понятной мне стихией, работа с которой всегда давалась мне с поразительной легкостью. То был воздух.       Большинство «воздушных» заклинаний мне не нужно было даже учить. Знание приходило само – словно из самых потаенных глубин моего сознания. Одним из первых воспоминаний в моей жизни был веселый, легкий смерчик, в угоду мне раскачивающий игрушки, подвешенные над детской кроваткой. Я не приманивала его – он явился лишь потому, что я понравилась ему, сама того не подозревая. В течение долгих лет он развлекал меня – и вот однажды я научилась им управлять. А он был только рад этому.       В том, собственно и заключается вся суть стихийной магии. Невозможно по своей воле взять и овладеть какой-либо стихией – будь то воздух или что-то другое. Мы слишком ничтожны по сравнению с ними. Стихии сами выбирают себе магов – тех, кто им нужен. Тех, кто может служить им как бы «проводником». Иной раз они сами заранее, за миллионы лет решают, кто это будет, а решив – устраивают так, что этот человек в свое время появится на свет от обычных человеческих родителей. После чего с готовностью подчиняются своему избраннику, зная, что он оправдает все их ожидания. Таким образом, стихии сами решают, через кого будут проявлять себя. Такова их воля. Мы здесь ничего поделать не можем – только принять их решение.       Скажу больше – данный принцип лежит в основе не только стихийной, но и любой другой магии. Глупец тот, кто выучил какое-либо заклинание и думает, что «овладел» им! На самом деле, это он оказался в заложниках у заклинания! Магия овладевает нами – и не иначе! Если вам легко дается какая-то область магического искусства – знайте, что от вас здесь, собственно, ничего не зависит. Просто нечто неведомое, несоизмеримое с вашим обычным восприятием взяло вас, так сказать, «в оборот». После чего вам остается лишь подчиниться и быть хорошим «проводником». Любые ваши попытки «овладеть» этой силой как своей собственностью – ни к чему хорошему не приведут, поверьте. Изучая магию вы всего лишь подаете ей знак, делаете себя открытым ей, изъявляете готовность и идете ей навстречу... и на этом все. Что будет дальше – зависит уже не от вас.       Обычно такие вещи скрываются за обилием деталей, нюансов, присущих разнообразным магическим ритуалам и заклинаниям. Стихийная же магия очень проста и, не побоюсь этого слова, «примитивна» в своей основе – вот почему для непосвященных данное свойство проявляется в ней значительно более отчетливо.       Все это мама объяснила мне еще несколько лет назад, когда я в дополнение к «воздушным» безуспешно пыталась освоить некоторые заклинания огненной стихии. «Слишком долго не получается – значит, лучше даже не пытайся. Только время потратишь», - говорила она. С тех пор мои домашние задания были сосредоточены лишь вокруг небольшого количества общих дисциплин, которые я уже упоминала и которые давались мне легче всего – и мне ни разу не пришлось пожалеть о таком раскладе, ибо скорость, с которой я их осваивала, впечатляла даже много повидавшую леди Алисию. Что же касается собственно магии воздуха, то она была для меня, скорее, развлечением, и не входила в перечень ежедневных занятий. Что не мешало мне вполне успешно, а в отдельных случаях просто виртуозно применять ее на практике.       Вот и сейчас я была уверена, что справлюсь с этими несколькими гремлинами, если у меня за плечами будет такой родной и знакомый ветер. Не колеблясь, я подняла руку, а когда Локхарт обратил на меня внимание и позволил высказаться, принялась отвечать.       - Браво, мисс Блейдвинг! – сказал он наконец, подробно расспросив меня о деталях. – Я склоняюсь к мысли позволить вам продемонстрировать...       - Так нечестно! – завопила какая-то слизеринка. – Почему всегда она?!       - Потому что профессор сначала хочет позволить этой выскочке облажаться, а затем дать выступить тем, кто действительно умеет обращаться со стихийной магией! – Отчетливый, холодный, язвительный голос заставил меня буквально замереть на месте от гнева. – Не так ли, профессор Локхарт?