Зов темных крыльев

      - Что вы имеете ввиду, мой юный сэр? – немедленно повернулся Локхарт к оскорбившему меня ученику.       Справившись с собой, я также обернулась. Я знала этого ученика, правда, не очень хорошо. Его звали Анатолий Долохов. Я запомнила его еще с того момента, когда нас распределяли по факультетам. Возможно, не только потому, что он являлся сыном своего отца (так называемые «Пожиратели смерти» для меня в ту пору были чем-то вроде запретной экзотики), но, главным образом, из-за его удивительного высокомерия и холодности по отношению к окружающим. Эти качества выделяли его даже среди слизеринцев. Кроме того, он был очень умен, аристократичен, и на момент поступления в Хогвартс уже прекрасно владел некоторыми заклинаниями, имеющими прямое отношение к боевой магии – в чем с начала семестра успели убедиться довольно многие недовольные его поведением сокурсники. Интересно, что он практически никогда не начинал драку сам. Однако его вызывающие манеры в сочетании с подчеркнуто-издевательской вежливостью могли довести до белого каления и спровоцировать кого угодно. После этого он расправлялся со своим противником быстро и безжалостно. И я еще никогда не видела, чтобы он оказался побежденным.       Его не любили ни преподаватели, ни другие ученики. Я была поражена, когда случайно, проходя мимо беседующих МакГонагалл и Флитвика, услышала, как первая откровенно называет Долохова «волчонком». И это Минерва МакГонагалл, бывшая для меня безусловным образцом справедливости и рассудительности! Что же касается учеников, то я полагаю, добрая половина курса вздохнула бы с облегчением, если бы однажды его исключили насовсем.       Мне же он наоборот казался весьма привлекательным, хотя общаться я с ним не собиралась. Как, впрочем, и он со мной. Я была всецело поглощена учебой. Он, по всей видимости, большую часть времени посвящал тому, чтобы обрести значительный авторитет в глазах других (прежде всего – слизеринцев). Мы просто не мешали друг другу жить так, как считаем нужным... до этого момента.       - Я имею ввиду, профессор, что теория – отличная вещь, но она никогда не заменит практики, - ответил Долохов. – Когтевранка выложила правильную теорию, но я готов ставить те же 20 баллов, своего факультета, что у нее кишка тонка применить эту теорию должным образом. Давайте откроем клетку и посмотрим, что она будет делать!       - Хотите сказать, что лишь вы сможете потом загнать их обратно? О, только не нужно доказывать мне, юный сэр, будто вам уже доводилось сражаться с гремлинами! – рассмеялся Локхарт, а вслед за ним многие другие ученики. Я тоже криво улыбнулась, но тут вдруг меня охватило легкое сомнение. Что-то подсказывало мне, что этот зарвавшийся слизеринец кое-в чем может быть прав...       - Разумеется, нет, профессор, - невозмутимо согласился Долохов. – Мне не доводилось сражаться именно с гремлинами. Но видите ли, эти когтевранцы хороши только тогда, когда дело происходит в уютно обустроенной лаборатории, среди книг и свечей, когда им некуда спешить, и нет ничего, что бы им реально угрожало. А с этими тварями, - он кивнул на клетку с гремлинами, - судя по всему, такой номер не пройдет. Может быть, лучше сразу разрешите попробовать мне, профессор?       Локхарт на сей раз ничего не ответил, а просто задумался. На лицах слизеринцев сияли торжествующие улыбки. Когтевранцы же, все как один вопросительно уставились на меня. Я была их надеждой. Мне следовало что-то сказать в свою защиту... но я продолжала стоять как вкопанная, тем самым вселяя в них все большую неуверенность. Слова Долохова еще звучали у меня в ушах. Лаборатория... книги... свечи... Некуда спешить... Все верно, ведь именно так я и привыкла учиться! Размеренно, не торопясь, заучивать полезные заклинания, проводить эксперименты... Что из того, что все изученное было верным и справедливым? Как это поможет мне сейчас, если Локхарту в самом деле придет в голову открыть клетку?       - Я все же склоняюсь к мысли позволить мисс Блейдвинг... – начал Локхарт.       - Сорок баллов! – спокойно произнес Долохов. – Сорок баллов с Когтеврана, если она не справится, и сорок Слизерину, если справлюсь я!       - А если справлюсь я, а до тебя очередь так и не дойдет? – не удержалась я.       - Тогда наоборот. Сорок вам и сорок – с нас. Все по честному.       - А если не справится никто?       - Тогда это уже не будет иметь значения, но уверяю вас, профессор Дамблдор снимет с обоих аж по восемьдесят! – рассмеялся Локхарт. - А меня просто уволит. Если, конечно, к тому моменту мы все еще будем живы. Но знаете... мне нравится идея! Итак, мисс Блейдвинг! Прошу вас! Сорок баллов на кону!       - Ставки сделаны, ставок больше нет! – шепнула мне Хельга. – Давай, Мелл! Не подведи нас!       Я словно в полусне сделала несколько шагов вперед и оказалась напротив клетки с гремлинами. «Не подведи»! Хорошо сказано! Неужели это все происходит сейчас со мной?       Локхарт, тем временем, уже возился с замком клетки. Я поудобнее перехватила волшебную палочку и постаралась, насколько могла, собраться с духом. Будь, что будет!       Я начала действовать в тот же миг, как небольшая решетчатая дверца начала приоткрываться. Тугой клубок воздуха с силой лошадиного копыта ударил в грудь первого же гремлина, устремившегося к выходу, и отбросил его назад. Есть! Работает!       Я недооценила коварство этих адских созданий. Тот гремлин, по которому пришелся первый удар, еще в полете вдруг плотно свернулся в комок, превратившись будто бы в скользкий, упругий, зеленый мяч. Другие гремлины мгновенно прильнули к боковым стенкам клетки, чтобы он не задел их. А он, использовав силу моего же заклинания, которая позволила ему оттолкнуться от задней решетки, с устрашающей скоростью прыгнул по прямой обратно к выходу.       Я замахнулась для нового удара, но было уже поздно. Если бы у меня было больше опыта, и я обладала лучшей реакцией, то возможно, я сумела бы его остановить. Но всего вышеперечисленного у меня еще не было и быть не могло. Поэтому едва я отвела руку с волшебной палочкой немного назад, как того требовал рисунок заклинания, как на моем запястье уже сомкнулись клыки мерзкого существа.       Я дико вскрикнула от пронзительной боли и, едва не выронив волшебную палочку, свободной рукой попыталась оторвать от себя гремлина. Остальные твари, не теряя времени даром, тоже принялись выпрыгивать из клетки. В отчаянии, я взвихрила воздух вокруг себя, рассчитывая, что образовавшийся небольшой смерч хотя бы притянет их ко мне, не позволив разбежаться... И тут пространство расчертили пять ледяных стрел.       Они возникли с интервалом буквально в долю секунды, практически одновременно. Каждая из них нашла свою цель, превратив освободившихся было гремлинов в застывшие ледяные скульптуры. Последним оказался тот, что вцепился в меня, после чего я, наконец, смогла от него избавиться. Моим первым побуждением было отшвырнуть его подальше, но даже в такой момент я помнила, что Локхарт просил сохранить гремлинов живыми. Поэтому я относительно аккуратно, чтобы не расколоть, поставила застывшего гремлина на преподавательский стол рядом с клеткой (что стоило мне, вдобавок, обмороженной ладони).       - Спасибо, профессор! – повернулась я к Локхарту, как только ко мне вернулась способность говорить. – Если бы не вы...       - Я тут ни при чем, юная леди! – возразил Локхарт. – Благодарите лучше его! – и он указал куда-то за моей спиной.       Я обернулась и изумленно уставилась на Анатолия Долохова. Он ухмылялся, глядя мне в глаза, и небрежно поигрывал волшебной палочкой, которая все еще исходила снежной изморозью.       - Он? Один?.. Нет, я не верю! Не могу поверить! – Я снова обернулась к Локхарту. – Профессор, там было пять... пять «Гласио»... почти одновременно! Он не мог!..       - Это правда, Мелл, - сказала вместо Локхарта Хельга. – Я бы тоже не поверила, если бы не увидела своими глазами. Он действительно это сделал. Я даже ничего понять не успела...       - Но... как?       - Знаете... мне тоже интересно, - признался Локхарт. – Такая скорость... и точность! Как вам удалось, молодой человек?       - Я тренировался... в отличие от некоторых «теоретиков», - кивнул он на меня, снова ухмыльнувшись. - Простой ответ, правда?       - Что ж, полагаю, Слизерин сегодня честно заслужил свои сорок баллов! – объявил Локхарт итог урока. – Чего, к сожалению, нельзя сказать о Когтевране...       - Который их потерял, - не преминул напомнить Долохов.       - Хм... да... кажется так. Печально, но слово надо держать! – с явным неудовольствием подтвердил Локхарт. – Занятие окончено!       Разгром был полным. У меня даже не осталось сил на ненависть к этому проклятому слизеринцу. Такого унижения я не испытывала никогда в жизни.       - Не переживай, Мелл, - утешала Хельга, когда, поддерживая за плечи, вела меня в медицинское крыло, к мадам Помфри. – У тебя с самого начала не было никаких шансов. И не могло быть. А этому Долохову я с сегодняшнего же дня устрою такую веселую жизнь, что надолго запомнит! Есть у меня в запасе пара десятков еще не опробованных приколов... Просто не на ком до сих пор было их испытать – «подопытных» было жалко!       - Не надо! – с усилием произнесла я. – Это было бы несправедливо... неправильно. Послушай... не хочу показаться грубой, но оставь меня, если можно. Мадам Помфри обо мне позаботится.       - Не вопрос. Я понимаю. Жду тебя в гостиной!       Мне действительно было о чем подумать, пока Помфри замазывала какой-то желтой дрянью глубокие кровоточащие следы от укусов (попутно она уверяла меня, что уже к завтрашнему дню они исчезнут навсегда) и колдовала над обмороженной рукой. Едва немного придя в себя, я принялась размышлять.       Как я могла так ошибиться? Как могло произойти, что все мои знания, все, чему я обучилась до сих пор, оказалось бесполезным? И что мне теперь делать?       Ответы, как это часто со мной бывало, пришли словно сами по себе. Никакой ошибки не было. Как и сказал Долохов, и как я сама уже почти успела убедиться, моя теория насчет гремлинов была верна. Мои колдовские силы, сколько бы их не было, тоже никуда не делись. Ветер благоволил мне, был частью меня, я была открыта ему. Я все делала правильно.       Так почему же я проиграла? Чего мне не хватило чтобы победить?       Ответ был очевиден. Только скорости и точности реакции, какими, несмотря на свою молодость, обладал мой оппонент. Где и в каких условиях он успел получить этот опыт – другой вопрос. Важно то, что если бы мне удалось развить все это в той же степени и соединить с уже имеющимися знаниями, то равных мне не стало бы на всем курсе... а возможно, даже на ближайших старших.       Тогда я даже не подозревала, что вышеописанные выводы в значительной степени скорректируют направление всей мой дальнейшей жизни. Я не отдавала себе отчет в том, что сегодня впервые соприкоснулась с настоящей боевой магией в действии. Вместо этого я размышляла о человеке, который независимо от причин познакомил меня с ней. Я искренне ненавидела Анатолия Долохова и одновременно восхищалась им. И я решила любой ценой выяснить, каким путем он шел, чтобы прийти к сегодняшней победе.