Зов темных крыльев

      С того дня мы часто проводили время вместе. Мари, правда, наотрез отказалась принимать участие в наших с Долоховым ежедневных тренировках. «Не мое это дело», - заявила она сразу же. Мы не настаивали. В конце концов, каждому свое, не так ли? Но это было единственное, что нас разделяло. В остальном же мы сдружились настолько, что не захотели расставаться даже на Рождественские каникулы, упросив Дамблдора разрешить нам остаться в Хогвартсе. Признаться, я сама не ожидала от себя такого шага… однако в дальнейшем ничуть не пожалела о нем. Впервые у меня появились друзья, и это оказалось намного важнее, чем лишний раз вернуться домой, где я и без того прожила более одиннадцати лет.       Тем не менее, наше счастье было кое-чем омрачено. Мы прекрасно понимали, что озлобленная гриффиндорская команда не успокоится, пока со всей очевидностью и окончательно не признает наше превосходство. Долохов по-прежнему настаивал на том, чтобы отловить и проучить каждого из них поодиночке, но у меня к тому времени созрел лучший план. Я рассказала о нем Анатолию, и тот, немного поколебавшись, дал свое согласие. И вот однажды мы вдвоем с ним (это произошло уже после каникул) отправились к профессору Снейпу.       Дело в том, что имелась возможность вызвать каждого из гриффиндорцев на поединок совершенно легально и даже в присутствии преподавателей. Я имею ввиду дуэльный клуб, созданный в свое время профессором Локхартом, а теперь практически не действующий. После своего позорного поражения от Снейпа Локхарт категорически отказывался продолжать собственное начинание, но формально клуб до сих пор существовал, и этого было достаточно. Нам нужен был лишь официальный организатор поединков. Нетрудно догадаться, на кого пал наш выбор.       Когда мы объяснили Снейпу, чего хотим от него, он долго молчал, пристально разглядывая нас. Мне сделалось немного не по себе, но обратного пути не было. Оставалось только ожидать решения профессора.       - Ответьте-ка мне на такой вопрос, - процедил, наконец, Снейп. – Не вы, Долохов. Я хочу послушать мисс Блейдвинг. Зачем вам это? Вы ведь не станете мне лгать, верно? Так вот, мне интересно: какова истинная причина того, что вы хотите возродить дуэльный клуб? – он специально сделал ударение на слове «истинная».       Он поймал меня в ловушку. Извернуться не было никакой возможности. Долохов бы еще мог придумать что-нибудь правдоподобно звучащее…       - Мы хотим иметь легальную возможность проучить нескольких гриффиндорцев, - ровно произнесла я. Долохов отвернулся в сторону, и я была рада, что не вижу выражения его лица.       - Так я и думал, - холодно произнес Снейп. – Да будет вам известно, мисс Блейдвинг, что колдовская дуэль ни в коей мере не должна являться средством мести. Дуэльный кодекс предполагает наличие единственной цели: определение сильнейшего в благородном поединке. В связи с этим, я вынужден расценивать ваше предложение как личное оскорбление. Неужели вы всерьез полагали, что я буду помогать вам организовывать разборки с недоброжелателями?       - Сэр, мы…       - Молчать! Как вы смеете оправдываться? Вам обоим назначена отработка. Сегодня, в семь вечера, в моем кабинете. В сугубо воспитательных целях, - он покосился на меня. – Можете идти.       - Мелл, какого лысого Мерлина?!.. – взвился Долохов, едва мы вышли от Снейпа. – Ты что, не могла…       - Представь себе, нет, - оборвала я его. И тут же широко улыбнулась. – Да расслабься ты! Он ведь согласился, неужели не понятно?       - Возможно, ты не слышала? Он назначил нам отработку!       - Готова спорить, профессор приготовил нам сегодня… не вполне обычную отработку. А даже, если обычную – невелика беда.       - Поясни.       - Я точно не знаю, что он задумал. Но неужели ты прежде не замечал, что почти всегда существует, скажем так… небольшое несоответствие между тем, что Снейп говорит как преподаватель, и тем, что он реально делает? В особенности, если это касается Гриффиндора?       - Ты думаешь, что….       - Он согласен, - уверенно сказала я. – Вот увидишь, он выждет немного, а потом так или иначе поспособствует открытию клуба. Причем организует дело так, что уже в первом же бою мы сможем разгромить всех наших врагов.       - Откуда такая уверенность?       - Он не снял с нас баллы, - улыбнулась я.       - Он – мой декан!       - Но не мой, верно? Почему он не воспользовался таким удобным случаем свалить все на меня и понизить рейтинг Когтеврана? Слизерину это было бы только выгодно!       - Полагаешь, он таким образом показывает нам, что ему понравились твои слова?       - Верно.       - А зачем тогда отработка?       - Отработку, в отличие от снятия баллов, легко превратить в пустую формальность. Просто исходя из занятой позиции, он обязан был устроить нам хоть какое-то наказание. А не сняв баллы, он как бы говорит, что запомнил нас и нашу просьбу. Снейп умен, расчетлив, скрытен и при всем этом ненавидит Гриффиндор. Что предпримет такой человек, узнав о существовании кого-то, кто желает в открытую уделать нескольких гриффиндорцев?       -Возможно, это не то, что ты хочешь услышать, Мелл, - произнес Долохов, - только вот… По моему, такой человек действительно использует нас, но затем сразу же подставит, чтобы отвести подозрения от себя.       - Он поступил бы так, будь мы оба с того же Гриффиндора. Но ты слизеринец, я когтевранка, он твой декан и мы все на одной стороне.       - Поживем – увидим, - протянул Долохов после недолгого раздумья. – Хотелось бы, чтобы ты оказалась права, Мелл…       - Все будет хорошо, вот увидишь, - оптимистично заявила я.       В кабинет Снейпа мы вернулись вовремя. Едва мы вошли, как профессор швырнул нам через стол два небольших пергаментных свитка. Заголовок каждого из них был весьма недвусмысленным: «Дуэльный кодекс».       - У вас один час, чтобы выучить это наизусть! – резко сказал Снейп. И прежде, чем мы успели что-либо произнести, он вышел прочь.       Пожав плечами, мы принялись за зубрежку. Ко времени возвращения Снейпа кодекс мы выучили, благо положений там было не так уж много. Профессор устроил ним небольшой экзамен, буркнул что-то вроде «сойдет», а потом принялся вызвать нас поодиночке с целью, как он выразился, «закрепить полученные знания на практике». Мы должны были драться с ним как на настоящей дуэли: по всем правилам и в полную силу. Он легко отбивал наши заклинания, изредка удовлетворенно кивал, а иногда атаковал сам – как раз в той мере, чтобы не дать нам расслабиться, но и не особенно повредить. Такая тренировка оказалась исключительно полезной, и теперь даже Долохов сообразил, что к чему.       - Что ж, теперь вы по крайней мере понимаете, чем в действительности является колдовская дуэль, - процедил Снейп, позволив нам немного передохнуть. – Состязание по всем правилам, а не грязная разборка, вам ясно?       - Да, профессор Снейп, - послушно ответили мы хором. Наши лица расплывались в счастливых улыбках. Лично мне было ясно прежде всего то, что сегодня я с легкой подачи Снейпа выучила сразу два довольно простых и вместе с тем очень эффективных боевых заклинания. Да и Долохов, судя по всему, не терял времени даром. Тем неожиданнее оказалось для нас следующее поручение профессора.       - А теперь возьмите все котлы, оставшиеся нечищенными после сегодняшних занятий, и как следует вымойте их. Без помощи магии, - приказал он. – Надеюсь, хоть это научит вас самоконтролю и дисциплине!       Улыбки с наших лиц исчезли. Тем не менее, ничего не оставалось, как пойти в лабораторию и приняться за чистку котлов. Снейп, проводив нас, опять вернулся в кабинет, предоставив нам возможность работать.       - А это ты как объяснишь? - мрачно спросил Долохов, безуспешно пытаясь отскрести от стенок своего котла какую-то засохшую ядовито-зеленую дрянь. – Еще один аспект дуэльного искусства?       - Он же все прекрасно объяснил, - грустно сказала я. – Самоконтроль и дисциплина! Сами виноваты, вот что.       - То есть?       - Где ты видел, чтобы с отработки возвращались с такими счастливыми лицами, какие были у нас с тобой по завершении тренировки? – риторически поинтересовалась я. – Любой, кто бы нас увидел, сообразил бы, что здесь дело нечисто. А Снейп, надо полагать, очень дорожит своей возможностью «оставаться как бы в стороне». Умный, что тут скажешь…       - Зато теперь нам и притворяться не надо.       - Точно. Слушай, - я на всякий случай оглянулась и, не увидев за спиной Снейпа, наклонилась ближе к напарнику. - Если чутье и логика меня не обманывают, то на сегодняшнем вечере наши «отработки» не закончатся. Так вот, в следующий раз ближе к концу тренировки будь любезен нацепить самую мрачную вывеску из тех, что имеются в твоем распоряжении! И я тоже.       - Договорились.       Я как в воду глядела. Вернувшись, Снейп раскритиковал наше якобы «недостаточное усердие» и назначил нам целую неделю вечерних отработок. Но больше чистить котлы, равно как и притворяться недовольными, нам не пришлось. На следующий вечер Снейп, теперь уже точно выяснивший предел наших возможностей, загонял нас на тренировочных дуэлях в буквальном смысле до упаду и зеленых кругов в глазах. Ближе к ночи я еле доползла до своей спальни – лишь затем, чтобы, как показалось, через мгновение пробудиться от звонкого и отвратительно-жизнерадостного голоса Хельги. Подруга сообщала, что до начала занятий осталось всего двадцать минут, и что если я не хочу поиметь о-очень больших неприятностей от МакГонагалл, мне следует немедленно оторвать зад от кровати и вприпрыжку нестись на урок.       Следующие трое суток были воистину ужасны. Снейп не собирался делать нам поблажек. Но уже на четвертые я с удивлением поняла, что понемногу начинаю приспосабливаться. Тренировки по-прежнему выматывали, но теперь сил оставалось и на обмен мнениями с Долоховым, и на шутку, пусть и несколько вялую. К концу первой недели я вполне пришла в себя, бесстрастно выслушала Снейпа, который, как и ожидалось, назначил нам еще несколько дней «отработок», и осознала, что уже теперь не побоялась бы схватиться с тем же Мартином один на один. После дуэлей со Снейпом вожак гриффиндорцев и впрямь перестал казаться таким уж опасным соперником.       - Неплохо выглядишь, Мелл, - одобрительно сказал как-то Долохов. – Серьезно, у тебя даже походка изменилась после всех этих тренировок. И взгляд тоже. Так намного лучше, правда.       - Кто бы говорил! – усмехнулась я.       Долохов нахмурился было, но тут же улыбнулся. Перемены, произошедшие в нем самом за эти дни, трудно было описать словами, но он прекрасно уловил мою мысль. Из уроков Снейпа он, несмотря на великолепную домашнюю подготовку, почерпнул не меньше, чем я. Профессор сразу же заявил, что его прежнее обучение было, как он выразился, «весьма однобоким», поскольку подразумевало, главным образом, молниеносную атаку на неподготовленного, застигнутого врасплох противника. Если же последний, обладая достаточной колдовской силой, успевал поставить хотя бы минимальную защиту, то этим фактически сводил все дальнейшее преимущество Долохова в скорости на нет. Поэтому Снейп сосредоточил внимание моего друга прежде всего на преодолении различных ограждающих заклятий. И это принесло ожидаемые результаты. Я уверена: многие из тех учеников, что ранее презрительно называли Анатолия «волчонком», сейчас бы поостереглись открыть рот.       - Скорей бы Снейп решил дело с клубом, - сказал он.       - Решит… в свое время. Когда сочтет, что мы готовы.       «Время» настало недели через три или около того. На последней «отработке» Снейп заставил нас продемонстрировать все, чему мы научились до сих пор. После чего скучным голосом объявил, что завтра нам предстоит участвовать в общешкольном дуэльном турнире. Клуб открывался вновь под руководством Флитвика. Как Снейп сумел добиться согласия крохотного профессора, нам было неизвестно, да и имело ли это значение?       Нечего и говорить, что на следующий день мы с Долоховым разнесли в пух и прах всех своих соперников вне зависимости от факультетской принадлежности. Правда, с гриффиндорцами у нас был разговор особый. Помимо всего прочего, Снейп не поленился сообщить нам о множестве лазеек в выученном нами дуэльном кодексе. Такими лазейками иногда пользуются наиболее жестокие, но не желающие нарушать правила дуэлянты. Неудивительно, что после турнира в клинику мадам Помфри поступило сразу несколько новых пациентов с травмами различной степени тяжести. В основном – гриффиндорцев.       Некоторым исключением оказался лишь знакомый нам гриффиндорский блондин по имени Альберт. Драться с ним выпало мне. Бой затянулся надолго: Альберт оказался относительно грамотным противником, но основная причина была в том, что я не хотела ему слишком навредить. В конце концов, мне удалось обезоружить его, после чего он вынужден был сдаться. Снейп, внимательно следивший за ходом турнира, покосился на меня недоуменно-презрительно, но этим недовольство профессора и ограничилось. Тем более, что в остальных боях я сражалась уже, что называется, «по полной программе».       Выйдя в финал среди первокурсников, мы c Долоховым, следуя заранее обговоренному плану, отказались драться друг с другом, разделив, таким образом, первое место. Правилами это допускалось, и золотой кубок, вместо того, чтобы быть унесенным в гостиную Когтеврана или Слизерина, перекочевал сразу в Зал трофеев.       С тех пор нас уже никто не осмеливался трогать. Гриффиндорцы, правда, по-прежнему бросали злобные взгляды, но выступать в открытую больше не решались. Мы продолжали брать уроки дуэльного искусства у Снейпа – теперь уже в рамках клуба, куда профессор вступил на правах старшего консультанта. Тренировки были результативными, остальная учеба давалась легко, я вполне освоилась в Хогвартсе и уже решила, что так будет по меньшей мере надолго. Я закончу первый курс, затем второй и так далее, до самого конца – в мире, тишине и спокойствии.       Но к сожалению, моим мечтам так и не суждено было сбыться. В начале марта произошло событие, разом и навсегда разрушившее всю мою жизнь. Такие вещи всегда происходят внезапно, подобно снежной лавине, которая сбивает с ног и хоронит под собой прежде, чем успеваешь опомниться. Теперь, спустя много лет, оглядываясь назад, я поражаюсь, как мне удалось выстоять… да и просто выжить под столь бешеным напором обстоятельств. Видимо, только потому, что рядом были друзья. Если они читают сейчас эти строки, то знают, что я имею ввиду…