Зов темных крыльев

      Я, должно быть, довольно длительное время провела в состоянии шока – уставившись в одну точку и пытаясь хотя бы отчасти примириться с тем, что на меня свалилось. Но примириться не получалось. Я осознавала только одно: обратной дороги нет. Я – чудовище, и это уже навсегда. До самой смерти и дальше.       Дамблдор и МакГонагалл пытались мне объяснять еще что-то, но я совершенно не воспринимала их слова. Словно сработал какой-то защитный механизм, отвечающий за сохранность моего рассудка. Он намертво заблокировал любые потоки информации извне – видимо затем, чтобы у меня была возможность привести в порядок уже имеющуюся. Я очнулась только тогда, когда Дамблдор поднялся со своего кресла и подошел ко мне – с явным намерением перенести меня куда-то на руках. Я недоуменно повернулась к нему… и вдруг моего слуха достиг странный звук.       Собственно говоря, это даже не было звуком в общепринятом смысле этого слова. Скорее, низкая, едва различимая вибрация, заполнившая окружающее пространство. Мне она отчего-то очень не понравилась. Ощущение было таким, будто я оказалась в центре гигантского колокола, по которому некий великан… нет, пока еще не ударял даже, а всего лишь слегка простукивал внешние стенки костяшками пальцев.       - Вы это слышите, профессор? – охрипшим после долгого молчания голосом, с трудом подбирая слова, поинтересовалась я       - Что именно? – сразу насторожился он.       - Звук… голос… Я не знаю. Он идет отовсюду! Везде!       Вибрация в самом деле нарастала с каждой секундой, все больше походя на какой-то кошмарный, утробный стон. Я удивилась было, почему старшие волшебники ничего не слышат – и тут же поняла. У гарпий слуховой диапазон простирается намного шире, чем у людей, причем в обе стороны. Похоже, даже МакГонагалл с ее кошачьим слухом не смогла уловить таких частот…       - Что? – склонившийся надо мной Дамблдор прислушался и вдруг выпрямился так резко, что пола его белой мантии хлестнула меня по лицу. Впрочем, мне было не до того. Меня уже буквальным образом трясло от мерзкой вибрации, захватившей, казалось, каждую клеточку моего тела.       - Проклятье! Это невозможно! – ошеломленно прошептал Дамблдор. – Мелони, ты тоже это слышишь? Без магии, не колдуя? Ах, да…       - Где? Что вы имеете ввиду? – ошарашенно завертела головой МакГонагалл. - Я ничего не...       - Вы не поверите, но... Мерлин, этого не может быть! Защита! Антитрансгрессионная защита Хогвартса! Неужели вы не чувствуете?..       - Дрожит как осиновый лист! – потрясенно выдохнула МакГонагалл, тоже на мгновение замерев. - Что происходит, Альбус? Кто способен пробиться сквозь чары, наложенные самими Основателями?       - Те, кому они доверяли. Или, с тем же успехом, те, кого они боялись. Готовьтесь, Минерва! Кем бы не были эти маги...       - Мы должны оказать им достойный прием! – хищно усмехнулась МакГонагалл, извлекая из складок мантии волшебную палочку. - Без нашего позволения никто... Стойте! Не может ли это быть связано с Мелони?       - Не знаю, но вполне возможно... Вот они!       Воздух перед нами сгустился и потемнел. Я тоже на всякий случай достала палочку, и нацелила ее на смутный силуэт в центре образовавшегося кокона. Если это авроры, без боя они меня не получат...       Воздушный кокон рассеялся. На его месте стояла женщина в темной мантии без каких-либо отличительных знаков. Незваная гостья была стройной, даже худощавой, с невыразительными чертами лица. Ее возраст с трудом поддавался определению – на вид ей можно было дать от двадцати пяти до сорока. В руке у нее была не волшебная палочка, как можно было ожидать, а всего лишь пергаментный свиток, на которым ярко выделялась свежая печать Министерства Магии.       Незнакомка заговорила первой. Ее голос был довольно резким, насмешливым, но все же не лишенным некоторой приятности.       - Польщена приемом. Однако, не будете ли вы столь любезны спрятать волшебные палочки и приберечь заклинания для более подходящего момента?       - Кто вы? И каким образом смогли пробиться сквозь антитрансгрессионные чары? – холодно поинтересовался Дамблдор, даже не подумав выполнить ее просьбу. – Вы из аврората?       - Отнюдь нет. Я представляю Департамент тайн. Вот мое удостоверение, - свободной рукой она извлекла из внутреннего кармана мантии (волшебная палочка в ладони Дамблдора слегка вздрогнула, но тут же вновь замерла) еще один небольшой свиток – в отличие от первого, изрядно потрепанный. Было видно, что он предъявлялся по долгу службы весьма часто.       Дамблдор неуловимо взмахнул волшебной палочкой, и свиток, подлетев к нему, развернулся на некотором расстоянии от его лица.       - Дженет Мирроу... отдел наблюдения за опасными магическим сущностями, - вслух прочитал он. – Интересно... Позвольте-ка! – вдруг недоуменно воскликнул профессор. – У вас что, Блейдвингам посвящен целый сектор?       - Четыре сектора, - без улыбки произнесла женщина. – И уверяю вас, все четыре безостановочно работают днем и ночью.       - Интересно... - повторил Дамблдор, возвращая свиток. Одновременно он спрятал волшебную палочку и жестом велел нам с МакГонагалл сделать то же самое. – Итак, чем обязан столь неожиданному визиту?       - Так уж и неожиданному, - усмехнулась миссис Мирроу, кивнув на меня. – Впрочем, если вы имеете ввиду...       - Профессор Дамблдор имеет ввиду столь безапелляционное преодоление вами антитрансгрессионных чар Хогвартса, - ледяным тоном произнесла МакГонагалл. – Я бы, кстати, тоже не отказалась узнать...       - Как вы уже убедились, я представляю Департамент тайн, а то, о чем вы спрашиваете – как раз одна из тайн, - равнодушно сказала гостья. - В любом случае, речь пойдет совсем не обо мне. Мисс Блейдвинг, вас не затруднит подойти ближе?       Я послушно сделала несколько шагов вперед, несмотря на предостерегающий взгляд МакГонагалл, и остановилась. Что-то во мне говорило, что посланница Министерства не собирается мне угрожать. Скорее, наоборот.       - Очень хорошо. Теперь слушайте внимательно. Вы, кстати, тоже, - на мгновение перевела она взгляд на старших волшебников. – Удачно, что я застала здесь уважаемого директора Хогвартса. Я все равно обязана сообщить вам то же самое, что и Мелони. Не придется лишний раз повторять.       - Мы вас внимательно слушаем, - подчеркнуто-официальным тоном произнес Дамблдор.       - Мисс Блейдвинг находится под непосредственной защитой Министерства Магии. Дело на личном контроле Министра. Это означает, что ни вы, ни кто либо из преподавательского состава Хогвартса не имеет права исключать ее или иным способом препятствовать ее дальнейшему обучению здесь, как вы, должно быть, уже вознамерились. При условии, разумеется, что она будет подчиняться общим правилам. Вот соответствующее распоряжение, - с этими словами она протянула мне тот самый свиток с яркой печатью Министерства, который был у нее в руках с самого начала. - У вас есть какие-либо вопросы?       - Вопрос о ее исключении на момент вашего появления уже был решен в пользу самой Мелони, - с неудовольствием сказал Дамблдор. – Мы не собирались ее исключать. Что же касается…       - Даже так? Отрадно слышать. Это значительно упрощает мою задачу.       - Что же касается иных вопросов, - холодно повторил Дамблдор, - то лично у меня есть всего один. На каком основании наше Министерство проявляет такую заботу о Блейдвингах? Ведь, насколько я понял, вы следите не только за одной Мелони?       - Вы поняли правильно. Министерство Магии наблюдает за Блейдвингами со дня своего основания. А до тех пор эту функцию выполнял значительно более древний орден Хранителей Равновесия, организованный в 118-м году до нашей эры специально для этой цели.       - Магический орден? Что же с ним стало теперь?       - Его адепты практически в полном составе вошли в Департамент Тайн первого Министерства, после чего орден формально прекратил свое существование. Однако традиция сохраняется и поддерживается неукоснительно.       - Что за традиция?       - Наследие. Древний договор, заключенный между тогдашней главой рода Блейдвингов – Арлин Блейдвинг с одной стороны и виднейшими представителями колдовского сообщества – с другой. К последним относились…       Она перечислила несколько незнакомых мне имен. Я никогда прежде не слышала об этих магах… в отличие от Дамблдора и МакГонагалл, у которых от одного их упоминания в буквальном смысле глаза полезли на лоб.       - Поверить не могу, - прошептала МакГонагалл. – И что же, все эти знаменитости…       - Непосредственно после заключения Договора как раз и основали свой орден, назвав себя Хранителями. Они никогда не афишировали свою организацию, и членство в ордене нисколько не мешало им жить своей обычной жизнью. По сути, их объединяла всего лишь одна клятва – следить за исполнением Договора.       - Что это был за Договор? О чем там говорилось? – прямо спросил Дамблдор.       - Вы можете прочитать лично. Вот он, - гостья достала из складок мантии третий свиток. – Но чем вы приступите к чтению, я должна взять с вас клятву о неразглашении всего, что вы узнаете. Со всех вас, включая юную мисс Блейдвинг.       - Это копия, - пояснила она, увидев, с каким недоверием профессор рассматривает сравнительно новый пергамент. – Оригинал хранится в Департаменте Тайн и может быть предъявлен как вам, так и Мелони по первому требованию. Хотя, последнее бессмысленно, поскольку второй экземпляр должен по сей день храниться в вашем фамильном особняке, - она вновь повернулась ко мне.       - А можно мне почитать сейчас? - несмело попросила я, кивнув на свиток.       - Разумеется... если, конечно, вы владеете латынью, греческим или древнеегипетским, на которых составлен документ.       Я разочарованно отдернула руку от свитка. Ни одним из перечисленных языков я, разумеется, не владела.       - Впрочем, я могу перевести, - добавила миссис Мирроу. – Более того, я настаиваю на том, чтобы это сделать. Дело в том, что словесные формулы, из которых состоит документ, не скажут вам практически ничего. Практически каждый символ там имеет как минимум один, а то и несколько скрытых смыслов. Уважаемый профессор Дамблдор, - она церемонно наклонила голову, - в совершенстве владеющий, насколько мне известно, и греческим, и латынью, сможет в дальнейшем подтвердить мои слова.       - И египетским, да будет вам известно и это тоже, - буркнул себе под нос волшебник, но клятву все же принес. Как и МакГонагалл. Как и я, разумеется.       Следующие несколько часов были посвящены изучению Договора. Тридцать два пункта, которые в дальнейшем мне также надлежало выучить наизусть – причем в оригинале, на трех тогда еще незнакомых языках, что, казалось, неизмеримо усложняло задачу. Тем не менее, подобно моим предшественницам, когда пришло время, я справилась в полной мере.       Пока же миссис Мирроу ограничилась тем, что очень подробно, если не сказать дотошно, разъяснила мне и остальным истинное значение каждого из этих пунктов, завуалированное изящными формулировками. Когда я спросила ее, не удобнее ли было бы нам поговорить с глазу на глаз, не вовлекая других, она ответила, что Дамблдору, как директору Хогвартса, так или иначе положено знать все о тех, кто имеет счастье учиться во вверенном ему заведении. Что же касается миссис МакГонагалл, то она с самого начала заявила о себе как о моей ближайшей наставнице и защитнице. Оказывается, подобные ситуации уже имели место быть в прошлом. Находились люди, которые в силу различных обстоятельств брались опекать молодых представительниц моего рода, когда те находились далеко от дома и семьи. Иногда, на несколько поколений, это даже становилось традицией. Как правило, такую ответственность брали на себя потомки первых Хранителей. У меня создалось впечатление, что миссис Мирроу сама была готова к тому, чтобы в случае необходимости исполнить эту роль. Однако, видя искреннее желание и готовность МакГонагалл защищать меня, она не стала ей препятствовать.       Что же касается самого Договора, то сегодня я могу говорить о нем уже свободно, ибо спустя много лет после той памятной ночи в кабинете миссис МакГонагалл, он впервые был нарушен, а затем и вовсе уничтожен – к счастью, не мной. Как и при каких обстоятельствах это произошло, я расскажу в свое время. Однако, я по-прежнему не намерена раскрывать всех его подробностей. Слишком много там было такого, что, не будучи должным образом осмыслено, может фатально сказаться на Равновесии мира.       В общих же чертах он сводился к следующему. Создатели Договора прекрасно понимали, что имеют дело с такой силой, над которой не властны ни представители магического сообщества, ни сами Блейдвинги, которых она избрала в качестве своего инструмента. Поэтому главной обязанностью последних было не тратить энергию в бесполезной и бессмысленной борьбе с этой силой, а всего лишь чувствовать ее и заблаговременно предупреждать сообщество об опасности. В смысле, о любом нарушении Равновесия, которое лишит их сна и покоя. После этого задача магов состоит в том, чтобы ликвидировать проблему земными, человеческими силами, без участия запредельного. До того, как это самое «запредельное» окончательно возьмет очередную гарпию-полукровку в оборот и ситуация выйдет из-под контроля. Вот в чем заключалась основная идея, красной нитью прошедшая через все тридцать два пункта Договора.       Эта идея полностью себя оправдала, работая на протяжении более, чем двух тысячелетий. Система сотрудничества была простой, действенной и исключительно эффективной. Гарпиям, с их непревзойденным чувством «правильности и своевременности» в ней отводилась роль совершенного индикатора зарождающихся проблем – и не более того. Равновесие же, в тех редких случаях, когда ему угрожала опасность, восстанавливалось без непосредственного участия темнокрылых, самими магами – совершенно безболезненно, а в подавляющем большинстве случаев и вовсе незаметно для окружающего мира. Я искренне хотела бы, чтобы так оно и продолжалось. Но люди непредсказуемы. Не моя вина, что очередному Министру однажды придет в голову «слегка» изменить древнюю традицию…       Но вернемся к тем временам, когда я, окруженная призрачными огоньками свечей, изучала еще не нарушенный Договор, а миссис Мирроу с воистину ангельским терпением растолковывала мне смысл каждой строчки. Старшие волшебники тоже слушали – молча и внимательно. Для них это было таким же откровением. как и для меня. Даже для самого Дамблдора, не говоря уже о МакГонагалл. Я же просто наслаждалась прикосновением к древней тайне, которая была мне доверена. Сейчас я, как никогда ранее ощущала свою причастность к своему роду, понимала свое предназначение. Вся моя прежняя жизнь теперь казалась мне неполной, недостаточной по сравнению с тем, что происходило теперь. Я не могу объяснить этого отчетливо, но у меня было такое чувство, что сегодня я, наконец, впервые заняла в мире свое надлежащее место. Словно я была недостающим кусочком мозаики, после долгих лет ожиданий прочно сцепившимся с прочими такими же в единую законченную картину.       Но вот объяснения подошли к концу. Я не сумела скрыть глубокий, разочарованный вздох, когда миссис Мирроу вновь аккуратно свернула пергамент и передала его мне. Я прижала его к груди словно величайшую драгоценность – да он и был для меня драгоценностью. Я знала, что отныне не пройдет и дня, чтобы я, укрывшись от любопытных глаз, не развернула его вновь… А когда придет время, и я вернусь домой, то первым же делом разыщу в нашей библиотеке надежно укрытый до сих пор оригинал.