Зов темных крыльев

      - Вы поняли? Разобрались? – хищно подалась вперед МакГонагалл.       - Кажется, да… Она откроется, как только Мелони подойдет вплотную.       - Но почему не наоборот?       - Потому, что непосредственно за дверью – ловушка. Это же так очевидно, - криво улыбнулся Снейп. – Дверь откроется, и западня сработает. Все просто. Зачем лишний раз рисковать хорошей, прочной дверью, которая может и не устоять перед мощной стихийной магией гарпии, помноженной на ее природную ярость?       - Что же делать?       - Мне кажется, решение только одно, - после недолгого раздумья сказал Дамблдор. – Этот вход в катакомбы – единственный из известных мне. Мелони тоже не противилась, когда мы шли сюда, а это означает, что заходить следует именно здесь. Мы окружим Мелони всеми возможными защитными заклинаниями, какие она будет способна нести, и позволим ей подойти. Подождите! – протестующе вскинул он руку в ответ на готовящийся выпад МакГонагалл. – Ей абсолютно ничего не будет угрожать. Слизерин был великим чародеем, но сейчас он один против нас троих, против нашей объединенной колдовской мощи. Каждый из нас сам по себе очень сильный маг, а вместе мы сможем заблокировать любую угрозу, в чем бы она не заключалась. Я считаю, если Мелони согласна, то есть смысл попробовать. На кону жизни многих учеников Хогвартса, прошу об этом не забывать.       - Я – «за», - кивнул Снейп.       - Я тоже, - тихо отозвалась я.       - Минерва?..       - При одном условии. Когда дверь откроется, я войду туда первой. Мелони за мной.       - Хорошо. Итак…       Следующие десять минут оказались для меня незабываемыми. Старшие волшебники навесили на меня столько всевозможных заклятий, что под конец я едва держалась на ногах. Особенно старалась МакГонагалл. В итоге сам воздух вокруг меня, казалось, вибрировал и гудел, как будто я находилась в середине огромного улья, полного шершней. Я даже не пыталась вникнуть, как вся эта защита в случае чего будет действовать – я полностью доверилась моим покровителям. Наконец они закончили колдовать и отступили немного, удовлетворенно переглядываясь меж собой.       - Готова, Мелони?       - Ох… да, профессор. Послушайте, я тут подумала…       - Продолжай.       - Не хочу вас обидеть, но может, все это и не нужно? – на самом деле, я была бы просто счастлива избавиться от этого зудящего кокона, несмотря на очевидные преимущества, которые он давал перед лицом возможной опасности. Мысль, оформившаяся в моей голове, была, скорее, следствием дискомфорта, нежели логическим рассуждением.       - В каком смысле?       - Возможно, никакой ловушки нет. Вдруг это наоборот дружеское приглашение? Дверь, открывающаяся при моем приближении… Что, если Слизерин наоборот хотел бы видеть меня или другую гарпию из моего рода у себя в гостях?       - Чушь! Зачем бы ему?       - Мало ли… Что мы о нем знаем?       - И все-таки, лучше перестраховаться, - решительно сказал Дамблдор. – Я не верю Салазару даже на гнутый нут. Не такой это был человек.       - Согласен. Правильно, - почти в один голос подхватили Снейп и МакГонагалл.       - Вот видишь? Доверься нам, Мелони, хорошо? – Дамблдор дождался, пока я кивнула. – А теперь иди вперед. Медленно и осторожно.       Я двинулась вперед на негнущихся ногах, но едва сделав несколько шагов, снова застыла на месте.       - Что это? Слышите?       - Похоже на… музыку, - недоуменно покрутила головой МакГонагалл, прислушиваясь. – Только странную какую-то…       - Да, да! – воскликнула я. – Музыка!.. Приглашение! Я была права!       - Я ничего не слышу, - признался Снейп. – А вы, профессор?       - Тоже ничего, - сказал Дамблдор. – Впрочем, куда нам с вами, Северус, до гарпии и кошки! А на что похожа эта музыка? И откуда она идет?       - Не знаю откуда, Альбус, но есть в ней что-то… нехорошее. Темное… словно ветер в ночи… Мне так кажется, - задумчиво сказала Минерва. – Мелони, будь осторожна, слышишь?       - А меня она просто завораживает, - призналась я. – Такая прекрасная… лучше всего, что я слышала прежде! Я и представить не могла, что такое может звучать… Словно сама Тьма поет… зовет…       - Зовет? Мелони, очнись немедленно! Слышишь меня?!..       Я уже не слушала. Музыка звала, влекла за собой. Волшебный, тонкий, едва уловимый ритм, божественные переливы полутонов… Я сделала еще шаг к заветной двери, затем еще один…       Дальше все произошло одновременно. Ослепительный сполох холодного зеленоватого пламени, исторгнутого волшебной палочкой МакГонагалл в моем направлении, жуткой силы грохот, и, словно для контраста – тихий, протяжный стон отброшенной далеко сторону волшебницы. Как она могла забыть, что на мне сейчас висит добрых два десятка различных колдовских щитов? В том числе и созданных лично ею? Два десятка минус один…       Дамблдор и Снейп даже не бросились помогать МакГонагалл, как можно было ожидать. Они смотрели на меня, и на их лицах – даже у Снейпа! – читалась невыразимая мука. Они сознавали, что не могут меня остановить, не могут ничего сделать против ими же поставленной защиты. По крайней мере, не за те несколько секунд, что отделяли меня от входа в катакомбы. А я была только рада, что никто из них больше не пытается мне помешать. Уверенно взойдя на невысокий порог перед дверью, я простерла руки в приветственном жесте – как будто делала так постоянно изо дня в день. Самое интересное – я прекрасно сознавала, что там может подстерегать смерть, вот только теперь мне было все равно. Музыка, завладевшая к тому времени всем моим существом, сводила на нет страх, влекла дальше, дальше…       - Да будет твой путь исполнен живого тепла и света, уважаемая гостья! – раздался неведомо откуда низкий, бархатистый голос. Дамблдор, Снейп и кое-как поднявшаяся МакГонагалл ошеломленно завертели головами, пытаясь найти источник. Я отметила это мельком – мой взгляд был прикован к распахивающимся створкам двери. Я замерла в ожидании смертельного удара, мысль о котором наполняла меня лишь сладкой тоской… Умереть вот так, на крыльях этой волшебной музыки, в свободном полете… Что может быть прекраснее?..       Ничего не случилось. Даже музыка смолкла, предательски оборвавшись на самом чувственном аккорде. Я почувствовала себя уязвленной, обманутой. Как же так? Я ведь уже была готова! Готова покинуть этот негостеприимный, примитивный, земной мир, столь долго давивший на мои плечи своей невыразимой тяжестью, вернуться домой… Впрочем, я могу и сейчас… Просто сделать еще шаг туда, в непроницаемо-черную глубину коридора…       Чувство обиды, незавершенности влекло меня даже сильнее, чем музыка, продолжай она играть. Если бы не Дамблдор, я бы непременно подалась вперед, навстречу неминуемой гибели. Однако, опытный, старый маг, уловив, должно быть, секундное замешательство на мое лице, мастерски воспользовался ситуацией.       - Мелони, у нас был уговор! Первой заходит миссис МакГонагалл! – его резкий голос ожег, словно удар хлыста, приводя меня в чувство. Мудрый волшебник знал или интуитивно понял, что подействует на меня быстрее всего, что вызовет наибольший отклик. Дисциплина, следование данным обещаниям всегда были для меня чем-то святым. Теперь же, усилием воли стряхнув наваждение, я задумалась – а ведь так и есть. МакГонагалл должна идти первой, так где же она?       Я обернулась. Они все стояли рядом, и МакГонагалл тяжело опиралась на руку Дамблдора. Она только что пострадала… из-за меня. Почему?       Еще несколько секунд ушло у меня на повторное осознание случившегося, на осмысление того, насколько близко я только что была к фатальному завершению моего жизненного пути. И когда вся картина предстала перед моим внутренним взором, словно сложенная из кусочков, силы внезапно изменили мне, ноги подогнулись и я опустилась на каменный пол. Будь проклят Салазар с его фокусами!       Они кинулись ко мне одновременно. Дамблдор и Снейп вовсю хлопотали, убирая чуть было не приведшие меня в могилу колдовские щиты, а МакГонагалл поддерживала, не давая упасть, и я видела слезы в ее глазах.       - Урок нам всем: нельзя недооценивать Слизерина! – процедил сквозь зубы Снейп, когда убедился, что я, в общем-то, в полном порядке. Дверь в катакомбы по-прежнему оставалась открытой, но теперь она больше не влекла меня, и я смотрела в ее черный провал совершенно спокойно.       - Это моя вина, - надтреснутым голосом признал Дамблдор. – Все время, пока мы навешивали щиты на Мелони, я думал, что мы что-то упускаем. Я ведь знал! Знал, что гарпии очень восприимчивы к подобным вещам!.. Как я мог забыть, старый дурак!..       - К каким вещам?       - К музыке, пению, танцам… Все это способно вызвать в них очень яркую реакцию, от ярости и гнева до блаженства, переходящего в полный транс. Слуховые, звуковые образы… На самом деле, это присуще всем созданиям, так или иначе отмеченным Тьмой. Чем сильнее эта «печать», тем больше чувствительность к прекрасному, подчас переходящая в этакий болезненный голод. Те же из них, кого Тьма может контролировать полностью, кто принадлежит ей безвозвратно, подвержены подобному воздействию в исключительной степени.       - Понимаю, - задумчиво сказала МакГонагалл. – Это связано с тем, что подобные сущности сами лишены творческого потенциала, верно? В отличие от людей?       - Они лишены творческого потенциала в той мере, в какой принадлежат Тьме. Не обязательно целиком. Но мысль верная. Говорят, Саманта Блейдвинг, прародительница Мелони, безоговорочно принесшая себя в жертву Той-Что-Не-Имеет-Имени, была лишена его практически полностью, и она… В те времена насчет нее существовала даже такая легенда. Она гласила, что если кому-то вдруг доведется нарушить Равновесие и, как следствие, повстречаться с Самантой, то есть, знаете ли, до смешного простое средство, которое может оказаться против нее эффективным, на время выбить ее из колеи. Просто покажите, продемонстрируйте ей нечто прекрасное, сотворенное при активном участии души, способной переживать и чувствовать. Картина, скульптура, музыка, даже хороший роман, если вы уговорите ее прочитать или послушать ваше чтение вслух.       - Вот как… Странно, но та музыка, что звучала для Мелони, показалась мне как раз какой-то неживой. Безумно красивой, но неживой, - припомнила МакГонагалл. – Словно сочиненной самой Смертью, как, своего рода, зов, призыв.       - Ничего странного. В гарпийском представлении Смерть – это неприкаянная душа, хоть и отмеченная печатью Тьмы, но принадлежащая, тем не менее, материальному миру. Она обречена быть чем-то вроде вроде проводника между входящими в него царством людей и царством теней, призраков. Последнее также материально, но почему-то у многих ошибочно ассоциируется с Абсолютной Тьмой, что в корне неверно. Абсолютная или Великая Тьма, как ее иногда называют – это как раз то, что находится за пределами всех обитаемых, материальных миров. Так вот, Смерть ей не принадлежит как раз в силу своей материальности, и она тоже может быть прекрасна, как и ее творения, - пояснил Дамблдор, покосившись на меня, как бы в поисках подтверждения своим словам. – Тем не менее, это странное существо отнюдь не понаслышке знает о том великом океане Небытия, в котором, словно песчинки, затеряны населенные миры, и пытается по мере сил вкладывать свое знание в творчество. Последнее естественным образом оказывает особенно сильное воздействие на существ, в значительной степени, отмеченных Тьмой. Другой вопрос, каким образом Слизерину удалось завладеть одной из «песен» Смерти. Боюсь, этого мы никогда не узнаем.       - Меня больше интересует другое. Я давно уже хотела у вас спросить… Вам удивительно много известно о гарпиях вообще и о Саманте в частности. И об их космогонических представлениях, - задумчиво произнесла МакГонагалл. – Я бы не отказалась узнать, откуда именно у вас все эти любопытные сведения.       - Если скажу, что из первых рук – все равно ведь не поверите, - уклончиво ответил Дамблдор. – Важно не это, а то, что обладая всеми этими познаниями я просто обязан был их использовать! Да уж, воистину…       - Никто бы не мог предусмотреть такого, - холодно сказал Снейп. – Что касается меня, то я и вовсе ничего не слышал. Никакой там «музыки Смерти».       - Неудивительно. Во-первых, слуховой диапазон у гарпий значительно шире, чем у людей. Они, подобно летучим мышам, могут слышать звук на очень высоких частотах, которые нам с вами недоступны. Именно на таких частотах и была построена вся музыкальная композиция. Прибавьте сюда немного колдовства, способного затронуть самую природу этих крылатых ночных созданий – и вы получите в точности то, что и произошло с Мелони. И вообще, вы не о том думаете, Северус.       - Отлично, тогда о чем я должен думать? Что нам следует станцевать перед василиском танго, вместо того, чтобы убивать его заклинаниями?       - Если вы настолько хорошо танцуете, Северус, что можете впечатлить даже неразумную тварь – флаг вам в руки. Но я сомневаюсь, что он воспримет вас в каком-либо ином качестве, нежели вкусный обед. Мы говорим о гарпиях, а они – относительно развитые, разумные существа, способные оценить по достоинству такое сложное проявление искусства, как танец. Чего не скажешь о василиске. Музыка бы на него еще, возможно, подействовала… Впрочем, ключевое слово – «возможно», так что предлагаю сконцентрироваться на первоначальном плане.       - Хорошо, согласен. Так что дальше? Как нам пройти?       - Я как раз думала над этим, - хрипло сказала я, и все повернулись ко мне. – Думала, как нам войти внутрь и остаться в живых. Там ведь и вправду ловушка, теперь я уверена.       - Вот как? То есть, теперь тебе уже не кажется, что Слизерин сыграл тебе на арфе «дружеское приглашение»? – иронично осведомилась МакГонагалл. – А ведь он, между прочим, еще и тепло тебя поприветствовал!       - Как раз поэтому, миссис МакГонагалл, я уверена: там, дальше – смерть. По крайней мере, для меня.       - Тебе что-то показалось странным в его приветствии? – насторожилась она.       - «Странным» - немного не тот термин. Слизерин предельно откровенно дал понять, что убьет меня. Это было бы очевидным и для вас, миссис МакГонагалл, будь вы гарпией. Я даже знаю, что именно ждет нас там, за дверью.