***
Прошлое. Синяк был маленький и почти незаметный, между ухом Спок и его волосами. Его бы никто не увидел, если бы Сайбок не проходил мимо кухонного стола, когда Спок склонился над тарелкой супа. Сайбок протянул руку и осторожно коснулся синяка. Спок вскочил, сложно от ожога. — Что это? После вопроса Сайбока Аманда отвлеклась от чайника, в который наливала воду, и посмотрела на них через всю кухню. Ее движение привлекло внимание Спока, посмотревшего на нее снизу вверх, прежде чем повернуться к брату. — Я упал, — ответил Спок. В его глазах стояла мольба к Сайбоку — больше ничего не спрашивай. Вот как. Травля так и продолжается. Хотя Спок и доказал свою полноценность за месяц до кахс-вана, он все еще был мишенью для детей в школе. Сайбок поджал губы и глубоко вздохнул, прежде чем скользнуть на свое место. Он мягко послал сгусток беспокойства по связи к Споку, но тот отверг его. «Я в порядке.» — Ты упал? — спросила Аманда, поставив чайник на плиту и подходя ближе. Ее беспокойство звенело по семейным узам. — Когда это случилось? — На сессии суус мана* сегодня утром. — Спок сказал это так быстро, что Сайбок почувствовал ложь. Неточность. Может быть, он и упал, но синяк получил не тогда. — Дай посмотреть, — сказала Аманда, но Спок наклонил голову. — Мама, — запротестовал он. Аманда вздохнула и отступила назад. — Помнишь, ты обещал мне показать, по какой дороге ты прошел через горный перевал во время кахс-ван, когда мы опять пойдем в поход, — сказал Сайбок, макая ложку в суп. — Думаю, нам надо сходить пораньше, до зимних штормов. Спок поглядел ему в глаза с противоположной стороны стола. «Спасибо,» — беззвучно сказал он, хотя Сайбок не был уверен, относится ли эта благодарность к тому, что он отвлек Аманду или это за то, что они пойдут в поход. И к тому, и к тому, вероятно. Сайбок усмехнулся Споку и тот отвернулся, явно смущенный открытым проявлением эмоций. Сайбок громко рассмеялся. — Что тебя рассмешило? — спросила Аманда, поднимая чайник с плиты и наливая чай в свою чашку. — Я просто подумал про прошлый раз, когда мы пошли в поход со Споком, — ответил Сайбок. — Это было довольно приятно, так ведь, маленький брат? Спок медленно опустил ложку в тарелку и, кажется, раздумывал, как ответить на явное поддразнивание Сайбока. — Я согласен, — сказал он, наконец. — Ну, — произнесла Аманда, садясь на свое место, — я не уверена, что это хорошая идея. «Это нужно Споку,» — безмолвно сказал ей Сайбок. — Но если вы действительно хотите пойти… — добавила Аманда. Сайбок почувствовал, как настроение Аманды сменилось на острое ощущение выполненного долга. Лишь на прошлой неделе она сказала, что после кахс-вана собирается держать Спока в безопасности дома. Сайбок не винил Аманду за желание оберегать Спока, особенно на фоне продолжающейся травли в школе. Когда ее звонки и разговоры с учителями не дали результата, вмешался Сарек и угрожал юридическими санкциями против школы, если они не гарантируют безопасность его сына. И они согласились на это. Но Сайбока было не провести. Задиры ушли в подполье и стали анонимными. Однажды, когда он забирал Спока из школы, над ним просвистел камень и едва не попал. В другой раз Сайбок нашел разбитые, потрескавшиеся падды Спока в его рюкзаке и забрал их для осмотра. — На тебя не похоже так небрежно относиться к своим вещам, — сказал он. Спок отвел глаза и ничего не ответил. Сайбок положил падд и сказал: — Я знаю, что происходит. Ты этого не делал. Ты должен рассказать отцу. «Нет!» Тревога Спока прошла через их связь. «Становится… хуже… когда мама или папа вмешиваются.» Вопреки здравому смыслу, Сайбок промолчал, хотя и старался быть бдительнее. Задача осложнялась тем, что он только что закончил среднюю школу и большую часть своего времени проводил в шиʼкахрской библиотеке, готовясь к вступительным экзаменам. Этим же вечером, когда Спок лег спать, Сайбок начал разговор о походе, пока его отец работал в кабинете. Мгновенный отказ Сарека застал его врасплох. — Его мать будет беспокоиться, — ответил Сарек. — А у тебя сейчас есть другие заботы. — О чем ты? — Это пришло тебе сегодня. — Сарек указал на сложенный пергамент, лежащий на углу стола. Взяв его, Сайбок увидел печать Вулканской Академии Наук. — Ты читал его? — спросил он, но Сарек покачал головой. — Оно адресовано тебе, хотя я могу предположить содержание. Взвесив пергамент на ладони, Сайбок почувствовал, как его сердце сжалось. Пергамент был таким легким, что почти ничего не весил. Отказ. Его точно не пригласили на собеседование. Что же, нет смысла избегать этого. Сайбок резко открыл конверт и вытащил письмо. Оно было коротким и по делу. Не откровенный отказ, но можно понять и так. Приемная комиссия дает шанс подать повторную заявку на собеседование в будущем. Сайбок отдал письмо отцу, чтобы тот прочитал. — Это потому, что они не доверяют тебе, — сказал Сарек, посмотрев поверх листка. — Комиссия расспросила твоих одноклассников о твоих делах. Это было завуалированным намеком на то, что его считали вʼтош каʼтур. Сайбок был подавлен… и взбешен. На самом деле он знал только двоих студентов, которые были вʼтош каʼтур и ни один из них не заявлял об этом открыто. Интерес Сайбока отчасти подпитывался подпольным характером из движения, но чем больше он слышал о том, как свободно они себя чувствовали, когда могли выражать эмоции, тем больше Сайбок это подталкивало его к тайному поиску информации о том, как он мог изучить цвета и ощущения от своей собственной эмоциональной жизни. — Ты думаешь, что я не заслуживаю доверия потому, что посмел бросить вызов традициям, — сказал Сайбок, решив не упоминать вʼтош каʼтур. — Именно. Традиции — это руководство… — Это ограничение… — Да. Ограничения, которые хорошо служат нас. Свободные эмоции почти стоили нам выживания. Без логики и традиций мы снова скатимся в насилие. По тому, как Сарек сжал зубы, Сайбок понял, что спорить дальше нет смысла. Приложив все усилия, чтобы замедлить сердце, он сложил руки за спиной и сделал глубокий вдох. — Я бы хотел поговорить о насилии. Сарек резко посмотрел на него. — Спок, — просто сказал Сайбок, посылая образ синяка за ухом брата через связь с отцом. Через узы ему вернулись чувства гнева и вины. — Он скрывает это от меня, — сказал Сарек с нескрываемым отчаянием. — Иногда он рассказывает мне об этом, когда мы одни, — медленно сказал Сайбок. Он чувствовал, как колеблется Сарек. Сайбок посмотрел в глаза отцу и тот кивнул. Следующим утром, когда Сайбок разбудил Спока и сказал ему подготовиться, он почувствовал волнение брата, хотя тот и сдержал на лице нейтральное выражение. Когда они завернули высушенные фори** и засунули в рюкзаки все каса**, Сайбок осторожно сказал: — Я рад, что у нас будет время, чтобы поговорить. Я знаю, чем для тебя была… школа. Он тут же почувствовал тревогу Спока и его попытку скрыть это. Первая часть пути была относительно простой. Они шли через предгорные песчаные дюны и низкие каменистые холмы. Довольно скоро пейзаж изменился, дорога стала гораздо круче и опаснее, некоторые тропки были меньше метра в ширину. Сайбок шел по ним первым и следил за Споком, указывая ему держаться подальше от края скалы и от неустойчивых мест. Из-за этого сам Сайбок пару раз оступился. К ночи, когда они остановились на ночевку и стали раскладывать спальные мешки, Сайбок слишком устал, чтобы расспрашивать Спока. Но сам Спок был не против поговорить, хотя и не о себе. — Мама сказала, что ты можешь снова можешь попросить о собеседовании в Академию, — сказал Спок. Его голос эхом прокатился над столовой горой***, где они разбили лагерь. Сайбок удивленно моргнул. Он узнал об отказе ВАН только вчера вечером. Когда Аманда успела поговорить со Споком. На секунду он почувствовал волну ревности в брату за его связь с Амандой — как постоянный гул по узам. Конечно, он успокаивал себя… как сейчас, под этими звездами… тем, что тоже чувствует ее присутствие. Успокоившись, Сайбок хотел ответить, но Спок опередил его. — Ты нервничаешь? По вулканским стандартам вопрос был грубым, неуместным и даже нелогичным. И задал его Спок — который так тяжело работал над собой, пытаясь придерживаться вулканской манеры поведения, который редко вообще заговаривал об эмоциях. Это плохо сочеталось между собой. Сайбок громко рассмеялся. Шум спугнул какое-то ночное животное, ускользнувшее между камнями. Конечно он нервничал. Кто бы нет? Но очень немногие из вулканцев признались в этом. Сайбок снова засмеялся. — Да! — воскликнул Сайбок. И потом добавил: — И нет! — Я не понимаю… — Я чувствую и то, и то, маленький брат! Я хочу сделать все, чтобы учиться в Академии… Сайбок лег на спину, положив голову на скрещенные руки и глядя на потемневшее небо. — Но вселенная очень велика. Есть много вещей, которыми я могу заняться. Если меня не примут. Он услышал, как Спок одергивает термоодеяло вокруг своих плеч. — Что бы ты сделал? Если тебя не возьмут? Куда бы пошел? Вопрос, который занимал Сайбока уже много дней. Был ли смысл опять подавать заявление в ВАН или обещание еще одного собеседования было простой формальностью, и комиссия уже отказала ему? Если он попадет в Академию, его будущее предопределено — изучение продвинутой математики или астрофизики, возможно, карьера в Научном Институте. Но последнее время мысль о жизни, посвященной одной науке была… не то, чтобы тревожной… но, по крайней мере, неудовлетворительной. Интересы Сайбока были шире, чем у отца или у брата. История была очень привлекательна для него. И литература — даже художественная и поэтическая. Это, кажется, расстраивало его отца настолько же, насколько нравилось Аманде. Если бы он выбрал жизнь, посвященную тем вещам, которые провоцируют эмоции, куда бы она его привела? В самом деле, куда бы он пошел? Сайбок подумал над вопросом Спока. — Туда, — ответил он, поднимая руку к звездам. — Чтобы увидеть, что там. Небо над головой было темно-фиолетовым, звезды усыпали его как узор на внутренней стороне перевернутой чаши. Минуту Сайбок смотрел вверх, дрожа от холода, пока не закружилась голова, а потом свернулся на боку и приготовился ко сну. Он слышал, как дыхание Спока становится медленным и ритмичным. Закрыв глаза, Сайбок прислушался к ночным звукам — далекий зов ваʼкхен, поймавшей поток воздуха под крыло, ветер, шуршащий в крошечных листьях кустов, растущих вдоль окраины плато. Он позволил себе расслабиться. Сон пришел почти сразу — такой же яркий, какими были большинство снов Сайбока. Осмотревшись, он понял, что был в саду дома ТʼКии, рядом с цветущими цитрусовыми деревьями. На дорожке из плит, змеящейся вдоль одного края двора, стоял на коленях садовник и подрезал что-то коротким лезвием. Не столько сон, сколько воспоминание о прошлом лете. Сайбок посмотрел вокруг, зная, что ТʼКиа будет сидеть на каменной скамье у пруда. Она была там, где он и помнил, склонила голову над старомодной бумажной книгой, красиво иллюстрированным каталогом терранских беспозвоночных, привезенным Амандой из Сиэтла. В тот день, который снился Сайбоку, он подарил эту книгу ТʼКии, как и хотела Аманда. Из-за того что Сарек часто не соглашался с ТʼРи о воспитании Сайбока, у того до сих пор не было партнера по узам — не неслыханно для юноши его возраста, но довольно необычно. Вскоре после смерти бабушки, Сарек напугал Сайбока, сказав, что договорился о встрече с семьей потенциальной партнерши. В детстве ТʼКиа проявила себя вундеркиндом, была отправлена на обучение в Биологический Исследовательский Центр недалеко от Андории и лишь недавно вернулась на Вулкан. Она была на пять лет старше Сайбока, очень красивая и с необычным среди вулканцев голубым цветом глаз. Волосы она заплетала в длинную косу, доходившую до талии. Если Сайбок и был разочарован тем, что их не связали сразу же, он никому не сказал. Вместо этого он согласился встретиться с ней снова, один-на-один, через неделю после того, как члены их семей были представлены друг другу. Дом его отца в ШиʼКахре был комфортабельным, даже эстетичным, но дом ТʼКии был пышным и огромным. Бизнес ее родителей, импортировавших кевас и триллиум выводил их в денежную элиту. Сайбока и привлекала и отталкивала эта мысль, но он держал свои сомнения при себе. «Моя мать знает о твоем исследовании морских губок,» — сказал Сайбок, садясь на каменной скамье рядом с ТʼКией. — «Она подумала, что ты захотела бы посмотреть на разновидности с ее родной планеты.» «Ты был на Терре?» — спросила ТʼКиа, перелистывая книгу. «Да. Сестра моей матери живет там.» Закрыв книгу, ТʼКиа посмотрела на него. «Почему ты называешь леди Аманду своей матерью?» Вопрос был настолько невоздержанным и неожиданным, что Сайбок моргнул от удивления. «Во всех отношениях, что имеют значение, она является моей матерью.» «Понятно.» В голосе ТʼКии не промелькнуло даже тени эмоции, но у Сайбока осталось впечатление, что она почему-то осуждает Аманду. Эта мысль заставила его вспыхнуть. Протянув ему книгу, ТʼКиа сказала: «Пожалуйста, поблагодари ее то, что дала посмотреть мне это.» «Это предназначено тебе,» — сказал Сайбок, нахмурившись. «Не стоит,» — ответила ТʼКиа. — «Терранская биология не представляет для меня интереса.» Щеки Сайбока снова потеплели и он забрал книгу. Он встал и ТʼКиа проводила его мимо ворот сада, туда, где был припаркован его флиттер. Когда она подняла руку в таʼале, он заставил себя ответить традиционным прощанием, потом сел на флиттер и с такой силой включил зажигание, что машина взревела и затряслась. — Сайбок! Он резко проснулся. Что-то с рычанием пронеслось мимо него. Вскочив на ноги Сайбок всмотрелся в темноту и увидел явные очертания дикой ле-матьи, размером с терранскую пуму. Спок! Сайбок потянулся к нему и почувствовал ужас своего брата, знал, что он завернулся в одеяло, чтобы защитить себя от зубов ле-матьи и ее отравленных когтей. Схватив факел около своего мешка, Сайбок зажег и начал размахивать им в воздухе. Ле-матья замерла и немного съежилась, словно не зная, что делать, заморгав от резкого света. Сайбок издал какой-то первобытный возглас, ментально, и устно одновременно, и двинулся на зверя. Ле-матья неохотно двинулась, попятившись пару шагов, прежде чем спрыгнуть вниз на уступ. — Уходи! — заорал на нее Сайбок, подавшись вперед. Издав последнее рычание, ле-матья умчалась в тень. В мгновенье ока Сайбок оказался рядом со Споком. Держа факел, он положил руку на грудь брата. — Дай мне тебя осмотреть. Ты ранен? Спок покачал головой, но как только он двинулся, то издал звук, от которого волосы у Сайбока встали дыбом. — Нет-нет-нет-нет-нет, — пробормотал он сквозь зубы. — Ты не можешь. Паника мешала Сайбоку сосредоточиться. Он сдернул порванное одеяло и осторожно перевернул Спока, ища рану. Она была на предплечье, длиной не больше пары сантиметров. Крови почти не было, но кожа вокруг уже сморщилась и была неестественно горячей. Пешком он сможет добраться до дома через несколько часов. Если рана быстро воспалится, то Спок потеряет сознание задолго до того, как они доберутся. Сайбок изо всех сил подавлял отчаяние. — Давай, — произнес он, поднимая Спока в вертикальное положение. Спок вскрикнул и вцепился в него. «Не сопротивляйся мне,» — сказал Сайбок через связь. И вслух добавил: — Я тебя понесу. Спок снова вскрикнул, когда Сайбок попытался взять его на руки. — Ты должен помочь мне, Спок! Слушай! Ты должен помочь! Ты должен управлять болью, чтобы я мог тебя нести. Сконцентрируйся! Не теряй внимание! Слушай меня! В резком свете факела Сайбок видел, как глаза Спока закатились, услышал, как его дыхание стало хриплым и рваным. — Слушай меня! Спок обмяк на земле, вялый и вспотевший. «Спок!» — позвал Сайбок через связь. Ничего. Подавшись вперед, он прижал пальцы к лицу Спока. Слабые искры вспыхивали и гасли между ними. «Я умираю,» — слабо сказал его брат. «Ты не умрешь!» Сайбок опустил щиты и пустил в себя боль Спока, забирая ее себе. «Ты не умрешь!» — яростно повторил Сайбок со всей уверенностью, которую смог собрать. Опустившись на колено, Сайбок наклонился и прижал Спока к себе. Потом тяжело поднялся с ним, чуть не потеряв равновесие. Осмотревшись вокруг с горы, Сайбок побежал в сторону города. — Держись, — сказал он, когда Спок поморщился. Остальной путь был как в тумане — скатился вниз по горной тропе, старался сохранить равновесие, когда каменистая дорога сменилась песком, который словно пытался стянуть с него сапоги. «Я умираю,» — прошептал Спок и Сайбок отвлек его сценами из своего детства — комната в доме его бабушки, сехлат, которого он вырастил, модель эриданской звездной системы, которую он сделал для школы. Но ничто не могло остановить распространение яда. Мысли Спока соскользнули в случайные образы — дети, в которых Сайбок узнал учеников из школы, водосброс в Сиэтле, где Спок и племянник Аманды часто гуляли, научные проект, за который его похвалил учитель. «Не отключайся,» — взывал Сайбок, чувствуя, что Спок слабеет. Страх заставил дыхание Сайбока сбиться, и он побежал, изо всех стараясь не споткнуться. И бежал. Его руки болели, но он не смел переложить Спока на плечо, неся его в руках как сверток. Наконец, впереди показался свет, там, где приземлился медицинский ховеркрафт. Сайбок почти заплакал от облегчения. — Он у меня, — крикнул Сайбок. Лицо Аманды, бледное, огорченное. Отец забрал Спока себе на руки. Пожилой целитель мягко скользнул пальцами по лицу мальчика и кивнул. — Его катра все еще здесь, — сказал целитель. Если мы сможем поддержать тело… Ховеркрафт взлетел с сильным порывом. Сайбок опустился на холодную землю, сделал глоток воздуха, подождал, пока дыхание выровнялось и и пошел домой в одиночку. Когда Сайбок пришел, в доме было темно и пусто. Изможденный, он упал в постель и проспал до утра. Проснувшись, он погрузился внутрь себя и начал искать связь со Споком. Он был там, размытый, как свеча вдали, но живой и вне опасности. Сайбок перевел дыхание и вернулся ко сну. Когда Сарек и Аманда вернулись домой следующим вечером и привезли Спока из больницы, Сайбок был ошеломлен тем, как выглядел его брат — бледный, с темными кругами под глазами и осунувшимися щеками. Несколько минут Сайбок стоял в дверях комнаты Спока и смотрел, как медленно опускается и поднимается его грудь во сне. Сквозь связь Сайбок ощущал усталость Спока, и то, как Аманда готовится лечь в постель. А его отец был в ярости. На Сайбока, конечно, и на что-то еще. Со вздохом Сайбок прошел кабинету отца и открыл дверь. Как он и ожидал, отец сидел за столом, сложил руки перед своим лицом. — Я знаю, ты на меня злишься, — начал Сайбок, но Сарек махнул рукой, прерывая его. — Целители говорят, что Спок умер бы, если бы его человеческая селезенка не отфильтровала часть ядов. Через несколько минут и это не спасло бы его. Волна вины, как его собственной, так и Сарека, заставила Сайбока промолчать. Сейчас поход казался опрометчивым. Поздняя осень — время миграции ле-матьи, уже не говоря о вероятности штормов, которые могли заполнить ветрами горные ущелья. Но Сайбок проигнорировал свое беспокойство. Ему казалось что разговор со Споком наедине стоит любого риска. Он был уверен, что если сможет заставить младшего брата рассказать о травле в школе, то сможет решить проблему, сможет подсказать ему способы, стратегию, чтобы переиграть хулиганов на их поле. Или, если это невозможно, научить его отвечать, чтобы сбить их с толку и получить передышку на время. — Ты думаешь только о своем удовольствии, — сказал Сарек. — Ты хоть подумал, что делаешь, заставив Спока пойти с собой? Сайбок вспылил. — Он в порядке. — В порядке! Но когда мы нашли вас, он почти умер. — Но его катра была в безопасности… — Ты должен был быть осторожнее, — сказал Сарек. — Твоя порывистость едва не стоила Споку жизни. Одно дело, когда ты сам сводишь на нет свои шансы нелогичным поведением, и совсем другое — подвергать опасности жизнь брата. — Я никогда бы не стал специально вредить Споку… — Именно, — прервал его Сарек. — Ты выбрал не накопление знаний, а погоню за эмоциональными всплесками. Ты выбрал чувствовать, а не знать, что ты должен делать и это неприемлемо. Завуалированный упрек в принадлежности к вʼтош каʼтур заставил кровь ударить в лицо Сайбока. И в этот момент еще будущее распростерлось перед ним. Какой смысл подавать заявку на собеседование в ВАН, если даже отец не поддерживает его? Его сердце дрогнуло. Сайбок попятился из кабинета, чувствуя, как в боку поднимается сильная боль. Он сжал пальцами ребра. Голова кружилась, в животе нарастала тяжесть. Он боялся, что его может вывернуть. Уйти — не только из этого дома, но и из семьи. Вместо того, чтобы защитить Спока, он подверг опасности. Вместо того, чтобы заслужить доверие отца, он добился только презрения. Сайбок больше не знал, кто он. Его мысли прокатились через связь, и он понимал, что должен погасить их, чтобы не разбудить Аманду и Спока. Приложив усилие, Сайбок втащил свой гнев обратно в себя. Злость его отца тоже была тут — как тень в углу комнаты. Сайбок закрылся от него. Полное одиночество было трудно выносить. Но оно в то же время принесло облегчение. Сайбок глубоко вздохнул и ушел в свою комнату, начав собирать дорожную сумку. Когда взошло солнце он уже был на транспортной станции, ища место, куда можно было улететь.***
Настоящее. — Приступай. — Отец? Сайбок так долго был оторван от разума Сарека, что поначалу с трудом обнаруживает его. Если он откроет глаза, то увидит, что отец стоит перед ним, а ТʼПол и партнерша Спока сидят на резной деревянной скамейке рядом. Он ощущает беспокойство Триʼешки и Давары, и знает, что они тоже находятся в гостиной ТʼПол, наблюдая за слиянием. Разум отца гораздо дисциплинированнее, чего его собственный, в нем меньше цветов и шума. Точнее, цвета и звуки были своевременными и каталогизированными, рассортированными, как файлы в падде. Даже без слов Сайбок знал, что образы, возникающие в разуме отца, были его воспоминаниями о том ужасном походе. Словно просматривая затертое головидео, он увидел себя и Спока с точки зрения отца. Они надели рюкзаки на плечи и вышли из дома с первыми лучами солнца. Их силуэты удалялись, пока они не исчезли за горизонтом. «Ты еще не позвонил?» — спросила Аманда, выходя на широкое каменное крыльцо, где Сарек сидел, держа в руке кружку чая. «Нет,» — ответил он. Аманда нахмурилась и положила руку на бедро, как она делала, когда хотела подчеркнуть досаду. «Если ты не позвонишь, это сделаю я,» — сказала она. «Им должен позвонить Сайбок,» — сказал Сарек, глядя на свой чай. — «Если он и правда хочет повторно обратиться…» Аманда взмахнула руками и выдохнула. «Конечно, он должен сам,» — сказала она. — «Но он упрямый, как его отец. Он смущен, тем что его отвергли, и скорее всего злится. Он ребенок, Сарек, и дети не всегда принимают правильные решения. Это один из тех случаев, когда ты должен вмешаться и помочь ему разобраться. Иди и договорись об еще одном собеседовании для него. Когда они вернутся из гор, он разберется со своим разочарованием и послушает тебя.» Сарек сделал глоток чая и сказал: «Может потребоваться больше, чем просто звонок.» Аманда скрестила руки. «Тогда тебе пора заняться этим.» Сцена меняется, теперь Сарек в незнакомой комнате с высоким потолком. Три вулканца в традиционной учительской одежде сидят за красиво украшенным столом. Сарек стоит в десяти шагах от них, плотно обхватив левое запястье правой рукой, чтобы оно не тряслось. «Я давал Сайбоку личные уроки в области передовой астрофизики,» — сказал Сарек. Его голос низкий, а слова звучат четко. — «Его исследования были более обширными, чем те, что предоставляет школа. Моя жена — представитель другого мира. Его интерес к ее культуре логичен.» «И все же,» — продолжил один из учителей, — «не смотря на академические достижения его учителя выражали озабоченность его эмоциональным контролем. Директор школы не единожды отмечал его склонность к насилию.» Сарек покраснел. «Инциденты, о которых идет речь,» — сказал он, переводя взгляд с главного интервьювера на других членов комиссии, — «были необходимой обороной, чтобы защитить его младшего брата от других студентов.» «Вы обвиняете других учеников в насилии?» «Если бы вы внимательно просмотрели записи о Сайбоке, вы бы это уже знали.» Его голос звучал почти пренебрежительно. Определенно показывая его гнев. «Мы осведомлены об обвинениях, сделанных в это время,» — сказал интервьювер. — «Их точность не была проверена.» «Не оспорены,» — сказал Сарек так быстро, что одна из членов комиссии, пожилая женщина с белыми волосами, достаточно громко фыркнула. «Есть еще один вопрос,» — сказал глава комиссии. — «Его связь с незаконной и опасной радикальной группой…» Сарек нетерпеливо прервал его. «Возможно, вʼтош каʼтур и диссиденты, но они не делают ничего незаконного. Исследования моего сына в области их философии могут встревожить традиционалистов, но они никому не вредят. На самом деле, я бы утверждал, что интерес Сайбока — это прекрасный пример его большой приверженности ИДИК. Уверен, члены приемной комиссии учреждения высшего образования разделяют ту же приверженность.» Глава комиссии перенес вес тела с одной ноги на другую — редкий знак неловкости для вулканца. Надежда Сарека разрослась. И, наблюдая воспоминание об этом моменте, Сайбок уже понял, что будет дальше. Сарек выбил собеседование для сына, заставив комиссию хотя бы сделать вид, что они поддерживают традиционные ценности о разнообразии. И то, что он планировал прочесть Сайбоку лекцию о следовании стандартам — с рвением, рожденным из страха за будущее сына; настоять на том, чтобы он отказался от всех проблесков интереса к вʼтош каʼтур. Если Сайбок смог бы показать себя перед комиссией скромным и послушным, то у него был бы шанс не только учиться в престижном университете, но и хорошие перспективы в будущем. Только поход положил конец всему этому. Когда подошло время собеседования, Сайбок подрабатывал на грузовом судне в двух звездных системах оттуда. «Я не знал,» — думает Сайбок. Его сердце билось так сильно, что в ушах звенело. — «Почему ты мне не сказал?» Но это был риторический вопрос. Сайбок уже знает ответ. Когда он покинул Вулкан, он не просто оставил там почти все свое материальное имущество. Он порвал связи с семьей, закрыв ту часть разума, как кто-то заколачивает дверь гвоздями. Их голоса становились все слабее, пока он вовсе не перестал слышать их. До того момента, когда Аманда восемнадцать месяцев назад не позвала его. Ее страх, печаль, сожаление и горе сломали стены, которые он так тщательно построил.