Врата: "Стальные шкуры"

Крепость «Старый страж» Валанское предгорье 23-й день месяца возрождения / 28 декабря 20хх

      — Боги милосердные, — тихо простонала Эллерия, приходя в сознание.       Возвращение в реальный мир было для лисолюдки на редкость болезненным, будто она неделю не просыхала в самом дешевом портовом кабаке. Голова раскалывалась, левую сторону лица дергало от боли, а к горлу то и дело подступала тошнота. Если бы не мягкая шерстяная подушка, на которой лежала ее голова, агония была бы просто нестерпимой.       — Очнулась, лисица? — поинтересовалась «подушка», оказавшись Гексарионом, на коленях которого лежала голова наемницы.       — К несчастью — да, — прошипела Илисиль, попытавшись оторвать голову от импровизированного ложа, о чем тут же пожалела, когда вспышка боли заставила ее снова застонать.       — Лежи и не рыпайся, — рыкнул волколюд, твердым, но аккуратным движением руки вернув голову лисицы обратно. — Тебе крепко досталось.       После этой фразы картины прошедшей битвы снова вспыхнули в сознании Эллерии, заставив ту непроизвольно поежится. Медленно перевернувшись на бок, наемница попыталась осмотреться, стараясь лишний раз не тревожить главный думающий орган неосторожными телодвижениями.       Они сидели возле стены в большой пещере с округлым потолком, с которого свисали гирлянды блестящих сталактитов. Свет, мощный источник которого находился где-то у дальней стены, отражаясь от них, освещал каменный грот, создавая обманчивое впечатление естественного освещения.       — Мы в плену? — тихо произнесла Илисиль, обратив внимание на несколько знакомых лиц, сидящих или лежащих неподалеку от них. Наемники «Стальных шкур» и несколько пехотинцев из «Кампании».       — Да, — равнодушно произнес волк, прислонившись затылком к холодной стене.       — Что случилось? Я ни черта не помню.       — И не мудрено. Этот фанатик тебе чуть голову кулаком не проломил. Скажи спасибо, что вообще жива осталась.       — Долго я была в отключке?       — Не знаю, по моим прикидкам где-то день, но может и больше. Время здесь идет… неторопливо.       — Проклятье. А что с Маресом?       — Да жив он, ну, был, по крайней мере, когда я его в последний раз видел. Когда тот «рыцарь» тебя убрал, маг кинулся на него, попытавшись твоим же манером подобрать свой посох. Разумеется, ни хрена у него не вышло, и, после второго удара, уже он оказался на земле. Страж собирался было его прикончить, но тут вмешались «зеленые». — Гекс задумчиво нахмурился. — Их командир выстрелил в воздух из своей «громыхалки», а потом встал между ним и вами, пока солдаты оттаскивали ваши тушки в сторону и перевязывали.       — Видимо, надо сказать им спасибо, за то что мои мозги не разлетелись по всей площади, — хмыкнула лисица, испытывая нехорошие предчувствия.       — Да уж, — согласился волколюд, чему-то усмехнувшись. — На самом деле, это надо было видеть. «Зеленые», похоже, в большинстве своем на нашем не говорят, только через переводчиков.       И вот сцена: стоит красный, как вареный рак страж, со вздувшимися венами на лице, и орет на командира «зеленых», понося его на чем свет стоит, «зеленый» в ответ на своем, с не меньшим энтузиазмом, орет на этого «стража», а сбоку от них с каменным лицом стоит боец в серой броне и спокойно переводит, что эти двое друг о друге думают.       — Картина, — улыбнулась лисолюдка, отчего левую сторону лица болезненно кольнуло. — А что дальше?       — Ну, стража, я так понял, быстро поставили на место и заставили нас конвоировать к другим пленникам. Там нас обыскали вплоть до портков, отобрали все, а потом бросили в эту пещеру, под бдительную охрану. Насколько я понял, сюда согнали только наемников.       — Что-то не похоже, чтобы нас тут бросили, — с сомнением произнесла лисолюдка.       Окромя рубашки да штанов из одежды у нее действительно ничего не оказалось, зато был вполне добротный плед, которым она была укрыта.       — А вот дальше как раз получилось до странного интересно, — протяжно произнеся последнее слово, ответил Грам. — Спустя несколько часов пребывания в этом «уютном» месте, под охраной этих «доброжелательных» тюремщиков, снова пришли «зеленые». Опять о чем-то долго спорили со стражами, а потом и вовсе выставили их взашей отсюда.       — Хм?       — Сначала они забрали куда-то всех колдунов. Куда не спрашивай, понятия не имею, но они до сих пор не вернулись, — резко бросил Гекс, упреждая вопрос наемницы. — Следом, солдаты притащили эти светильники, установили ограду и еще кое-какую мелочь.       Позже пришли их люди с красными крестами на одежде. Лекари, как я понял. Всех осмотрели, кого перевязали, кому лекарств дали, некоторых увели…       — Увели? — напряженно произнесла Илисиль.       — Оперировать, — положив свою руку на макушку наемницы, между лисьими ушами, произнес Грам. — Как сказал Гормот, его притащили в палатку с нестерпимо ярким светом, привязали к столу и накачали какой-то дрянью, от которой у него мозги «поплыли». Потом мужик, разодетый точно «Белый жрец», долго у него в брюхе какими-то инструментами ковырялся. Что он там делал, Гормот так и не понял, потому что сознание потерял, ну, а очнулся уже здесь — весь перебинтованный. Но, говорит, заштопали его на совесть.       Некоторые, правда, из этих палаток так и не вернулись.       — Вот как.       — Когда лекари закончили, нам принесли воды, немного еды. Вкус, конечно, был странный, но, похоже, была не отравленная — никто из пробовавших не загнулся. По крайней мере, пока. А потом еще дали несколько одеял и подстилок, для раненных. Хе-хе, еще бы винца принесли или бражки там, так вообще рай бы был.       — Пощадили. Дали нам лекарства, воду, еду, теплые вещи, — напряженно произнесла Илисиль. — Черт, это как-то слишком милосердно.       — Намекаешь, что мы им зачем-то нужны живые? — хмыкнул волколюд, осматривая зал, в котором было не меньше сотни наемников.       — Не знаю. Но они меня пугают, — слегка подрагивая, произнесла наемница. — Гекс, ты же помнишь людскую легенду о «Древних владыках»? Про конец эры «Пожирателей».       — Да, помню, — мрачно произнес волк. — Пожиратели правили континентом и населявшими его расами многие тысячелетия, пока однажды в этот мир не пришли «Древние владыки». Разгорелась война, в которой Владыки по легенде смогли убить бога пожирателей, а их самих в итоге истребили, стерев почти все упоминания об этой расе с лица земли.       — Легенда также гласит, что изможденные войной Владыки разделились на два племени. Одни остались в нашем мире, породив племя людей, а другие вернулись на родину. А еще, ходили слухи, что именно орден Серых Стражей в своей крепости хранит их реликвии, — тихо произнесла лисолюдка.       — Вижу, к чему ты клонишь, — нахмурился Гекс. — Думаешь, нынешние Стражи призвали в наш мир потомков тех самых «Владык», которые вернулись на родину?       — Не знаю, но… если это правда, и если они узнают кто я, — лисица еще сильнее задрожала. — Гексарион, прошу тебя, не дай им меня забрать. Вырви мне глотку, раздави сердце, оторви голову! Сделай так, чтобы не один проклятый некромант не смог бы поднять то, что от меня останется…       — Тихо. Тихо, мелкая. Успокойся, Большой волк тебя в обиду не даст, — поглаживая вздрагивающую на коленях лисолюдку, успокаивающе произнес Грам.       — Ты меня уже лет двадцать «мелкой» не называл, — взяв себя в руки, попыталась улыбнуться наемница.       — Ну, ты последние лет двадцать и не вела себя как плаксивый ребенок, — усмехнулся волколюд. — Разве что иногда. А теперь ложись и поспи, лекари сказали, что тебе нужен отдых.       — Хорошо, «Большой волк», — позволила себе расслабиться и улыбнуться Илисиль, почти тут же провалившись в тревожный сон.       «Не бойся, мелкая. Первый, кто попробует тебе навредить, лишится головы… или еще чего-нибудь не менее ценного, — попытался убедить самого себя Грам, гоня прочь всплывающие в глубине души мысли о том, что в данной ситуации, лучшее, что он может сделать в случае необходимости, так это убить свою воспитанницу собственными руками, не допустив, чтобы ее запытали досмерти эти «зеленые». — Ладно, эээээх… Поживем — увидим», — зевнул Гекс, прислоняя голову к прохладной стене и стараясь, чтобы лежащая у него на коленях наемница не почувствовала бьющий его озноб.       — Эх… Макаров, Макаров, — вздохнул сидящий за столом Свиридин в темной военной форме, на которой красовались пустые погоны. — Всю статистику мне портишь.       — Виноват, товарищ полковник, — ответил лейтенант, стоявший напряженно вытянув по швам свои туго перебинтованные руки.       — Виноват, еще как виноват. Единственная, блин, боевая потеря в технике, притом безвозвратная. Машина так выгорела, что ее даже на запчасти теперь не пустишь, только в металлолом. Вот как, спрашивается, умудрился?       — Допустил ошибку. Неверно оценил обстановку, не смог своевременно обнаружить угрозу, — отчеканил лейтенант.       — Да читал я твой рапорт, это риторический вопрос был, — отмахнулся Свиридин. — Дорогая ошибка получилась, лейтенант. Миллионов на сто казенных рупий.       — Готов нести полную ответственность за свой проступок, — стараясь выглядеть уверенно, ответил Макаров, держа выправку.       — Однако! — Макаров удивленно уставился на внезапно смягчившего тон Свиридина. — Поставленную боевую задачу ты выполнил в полном объеме, в срок. Без задержек и заминок, в отличие от некоторых. Людей сберег и в целом действовал грамотно, что в сложившихся обстоятельствах было непросто.       Поэтому, если ошибку свою осознал и признал, то более не задерживаю. Свободен.       — Свободен? — неуверенно ответил танкист.       — Ага. Машину мы твою спишем, как потерянную по причине возникновения неучтенного фактора. В твое личное дело это не пойдет, можешь не переживать. Про награду за свои подвиги, естественно, тоже можешь забыть. Еще есть вопросы?       — Никак нет! — облегченно выдохнул Макаров.       — Свободен.       — Есть! — козырнув, лейтенант развернулся и быстро покинул кабинет полковника, бывший некогда комнатой магистра ордена Серых стражей.       «Фууух, — выдохнул Свиридин, развалившись в кресле. — Так-с, вроде все. Всех кого надо было похвалить — похвалил, кому надо было хвост накрутить — накрутил. Что там дальше по плану?»       Словно в ответ, внезапно, раздался стук в дверь.       — Войдите.       — Товарищ полковник, — обратился вошедший боец. — Дежурный посыльный, сержант Конев. Ваш доклад генералу через полчаса.       — Ах ты ж черт возьми, уже? — встрепенулся расслабившийся было полковник, бросая взгляд на наручные часы. — Еклмн, и правда, половина девятого. И куда только время девается? — вздохнул он, вставая из-за стола. — Доложи в штаб, что я минут через пятнадцать буду.       — Есть, — козырнул боец и тут же испарился из кабинета.       Выругавшись про себя и бросив короткий взгляд через бойницу башни на догорающее закатное небо, полковник начал собирать разложенные на столе оборотной стороной вверх сводки, рапорты и прочую крайне ценную макулатуру, попутно распихивая ее по соответствующим папкам. Часть из них сразу после этого отправилась на полку большого деревянного шкафа, недавно расчищенную от вещей предыдущего хозяина комнаты. Выудив из нижнего ящика того же шкафа потрепанный жизнью стальной чемодан, Свиридин сложил в него все грифованые документы, которые непосредственно сейчас ему не требовались. Закончив с перекладыванием бумажек, полковник запер чемодан на ключ, и положил на стол.       «Так-с, все взяли, ничего не забыли, — произнес про себя Иван, окидывая взглядом помещение. — Бумаги убрали, окна закрыли, свет погасили, газ закрыли, утюг выключили. Ну, можно идти», — улыбнулся он, покидая кабинет с чемоданом в руке.       Стоящие у входа дежурные тут же вытянулись по струнке.       — Вольно. Так, бойцы, я ушел на доклад. Никого кроме меня в кабинет не пускать, даже если сам главком к вам придет.       — А что же нам делать, если сам главком придет? — слегка усмехнувшись, поинтересовался стоящий в нише у стены старший сержант.       — Открывать огонь на поражение, так как его тут быть не может, — состроив строгую мину, произнес Свиридин. — А если серьезно, то пропускать только меня и лиц мною сопровождаемых, остальных гоните взашей отсюда. При любых подозрительных телодвижениях с их стороны в направлении двери — разрешаю огонь на поражение. В этой стране чудес, какая только нечисть не обитает, могут и разные «оборотни в погонах» быть.       — А как нам вас тогда отличить?       — Правильно мыслишь, боец. Пока что специальной методики нет, так что спросишь что-нибудь из нашего мира. Я, например, за «Зенит» болею.       — У всех свои недостатки, товарищ полковник, — доброжелательно улыбнулся сержант, прикладывая руку к голове. — Старший сержант Остраханов, помещение под охрану принял.       — Есть, — козырнул Свиридин и направился вниз, проигнорировав подколку со стороны дежурного.       Спустившись на второй этаж, полковник завернул в неприметную комнатушку с написанной от руки табличкой «Режим».       — Здравия желаю, товарищ полковник, — быстро поднялся из-за большого деревянного стола лейтенант, отвлекшись от изучения какого-то явно старого фолианта в кожаной обложке.       — Вольно. Я смотрю, вы тут непроверенную литературу почитываете? — подозрительно произнес полковник, бросая взгляд на разворот книги, где были нарисованы два рыцаря.       — Местный фехтбук, товарищ полковник. Изучаю на предмет возможной пользы, — не растерялся лейтенант, хотя и ежу было понятно, что книжку эту он взял в руки, только чтобы не заснуть, разглядывая картинки.       — Значит, уже читать на местном научились? Хорошее дело, одобряю. Тогда потом мне развернутый рапорт представите, о результатах изучения. — Свиридин чуть не засмеялся, увидев, как вмиг побледнело лицо молодого офицера. — Шучу я, отставить рапорт. Но впредь думай, что хватаешь. Мало ли какие тут книги бывают, не хватало еще, чтобы ты, прочитав парочку, начал слюни на стол пускать или еще чего похуже.       — Есть, — тут же отчеканил боец, закрыв книгу от греха подальше.       — Принимай чемодан. Вернусь через пару часов, так что далеко не убирай. Никому кроме меня не выдавать. Ни при каких обстоятельствах — это приказ. Все понятно?       — Так точно, — произнес боец, продев бечёвку через «уши» на створках чемодана и хлопнув сверху печать.       Выйдя из коморки, где временно разместился «баульный» филиал режимного отдела их новоиспеченного гарнизона, полковник направился на улицу, раздумывая над тем, что в ближайшее время его ждет чертова уйма работы, к которой только что прибавилась еще одна головная боль.       Если сотрудники Управления «П», благодаря опыту своих предшественников и собственным «синякам», набитым в обнаружении и устранении паранормальных угроз отчизне, прекрасно понимали опасность, исходившую от любых «инородных» объектов, а потому хватать их голыми руками под страхом расстрела бы не решились, то вот армейцы в этом плане вели себя как натуральные дети — то есть «тащили в рот» все, что ни попадя! Мыслей о том, что, после поедания какой-нибудь местной «гуавы» или ласкания ушасто-хвостатой девки, их в результате запросто могут отправить домой в опечатанном цинковом ящике, без права выдачи останков родственникам, в головах армейцев, в большинстве своем, как-то не возникало. А уследить за ними всеми было попросту нереально, в результате чего вся эта ситуация сулила гарнизону базы «Старый страж» немаленькие такие проблемы в ближайшей перспективе. Причем, еще хорошо, если бойцы просто «коней двинут», а не превратятся в какое-нибудь… «лихо».       На секунду остановившись, полковник с силой стиснул кулаки, борясь с наплывом далеко не самых приятных воспоминаний, надежно упрятанных куда подальше. Вернув себе душевное спокойствие, он быстрым шагом направился к выходу из башни.       Ему необходимо было в кратчайшие сроки доступно донести всему личному составу, вплоть до последнего мудозвона-рядового, светлую мысль о том, что в новом мире их может прикончить буквально все! А потому трогать, нюхать, пить, жрать и трахать что-либо, кроме предварительно проверенного санврачами — нельзя ни при каких обстоятельствах!       Вскоре в лицо ударил холодный вечерний ветерок, когда полковник оказался на площадке перед башней. Теперь отсюда открывался хороший вид на то, во что превратилась цитадель Ордена после прошедшей битвы.       Стены, и без того медленно рушившиеся от времени, после пробития их магами, стали крошиться в буквальном смысле на глазах, превращаясь скорее в насыпи. Большинство построек нижнего и среднего дворов, особенно, на направлении прорывов, лежало в руинах. Повсюду высились груды каменных обломков, между которыми техникой были пробиты лихо петляющие дорожки. На земле округлыми шрамами выделялись воронки от разорвавшихся артиллерийских снарядов и рваные отметины, оставленные сражавшимися в жаркой битве колдунами.       Запах свежего горного воздуха над полем боя смешивался с ароматами дыма костров, каменной пыли, выхлопами боевой техники, пороховой гарью, и вездесущей трупной вонью. Тела погибших в сражении за крепость закончили вывозить всего пару часов назад, свалив их временно в «братские могилы» подальше от стен. Когда из камней выветрится запах пролежавших почти целый день на осеннем солнце частично расчлененных трупов, оставалось только догадываться.       Коротко осмотрев позиции, кое-как оборудованные за день новым гарнизоном крепости, полковник, неудовлетворенно цыкнув языком, направился к цитадели, где теперь располагался коммуникационный узел.       Коммуникационная станция встретила полковника низким гулом работающей аппаратуры, и инженерами Управления, суетящимися среди кучи соединенных между собой агрегатов.       — Здравия желаю, Иван Кондратьевич, — подошел к Свиридину крепкий пожилой мужчина в сером комбинезоне, с интересной польской фамилией Шишкевич на нашивке.       — И вам, Анатолий Николаевич не хворать, — пожал протянутую руку ученого полковник. — Как оно? Работает?       — Сейчас заработает, — уверенно бросил адепт науки, слегка усмехнувшись. — Зря мы, что ли, над этой курвой столько горбатились?       — Если не заработает, генерал нам головы поотворачивает. Причем не поленится лично для этого прийти, — с сомнением произнес полковник, поглядывая на часы, которые извещали о том, что до опытного сеанса связи оставалось семь минут.       — Ну, так не будем его утруждать, — хитро улыбнулся Шишкевич, вернувшись к пульту.       Свиридин устроился во главе стола, напротив которого был установлен небольшой экран со слегка бликующим глазком камеры, и стал ждать, раскладывая на столе содержимое принесенной папки.       Спустя две минуты гул усилился, на экране появился характерный «белый шум».       — Внимание! — раздался голос старшего инженера. — Приготовится к сеансу. Контакт через три… два… один… Связь!       Экран пошел рябью и сквозь помехи начало пробиваться изображение.       — Пл…рма… Ка…шно, — донеслось из динамиков.       — Анатолий Николаевич?       — Минутку, настраиваю. Чуть-чуть не угадали с фазой, сейчас исправлю, — отозвался инженер, напряженно что-то делая на пульте.       Наконец изображение понемногу наладилось, и звук перестал напоминать шипящую гадюку.       — Платформа, как слышшш-ите? Прием, — проявился на экране офицер связи.       — Депо. Я платформа. Слышу вас, и вижу тоже, — отозвался Свиридин.       — Связь установлена, товарищ генерал-лейтенант, — сказал куда-то в сторону офицер, и изображение, мигнув, сменилось.       — Рад тебя видеть в добром здравии, Ваня, — появилось на экране слегка подрагивающее изображение Говорова.       — Взаимно, Виктор Константинович. Устало выглядите.       — Да вот, твоего доклада дождаться не мог. Прямо весь измучился, — ехидно произнес старик.       — Птицы мозгоклюйки спать мешали? — поинтересовался полковник.       — Да не птицы, а целый птеродактиль-мозгоед, по фамилии Железин, — проворчал генерал. — Все хочет руку на пульсе операции держать, и потому грызет мозг товарищу Темнову, а тот в свою очередь долбит мой, с требованиями отчитаться по проделанной работе.       — Торопились, как могли, Виктор Константинович.       — Да мне-то можешь не рассказывать. Сам знаю, — отмахнулся Говоров. — Хорошо, что это межмировое радио вообще заработало, если учесть, с чем мы в этот раз имеем дело.       — Вы мне сейчас просто-таки в душу плюнули, Виктор Константинович, — отозвался с галерки пан Шишкевич.       — Ни в коем разе, Анатолий Николаевич, — улыбнулся генерал. — Вы просто золото. Установить радиосвязь через межпространственные врата на опытном оборудовании, да еще в столь короткие сроки, это уже на грани магии какой-то. Родина вам этого не забудет.       — Служу России, — довольно улыбнулся ученый, вернув свое внимание к пульту.       — А теперь докладывай, Ваня. Коротко, по делу, чтобы я мог предоставить эту запись верховному.       — Есть! — коротко отозвался Свиридин. — Докладываю. Первый этап операции «Белый кролик» завершён успешно. Задачи, поставленные перед войсками 113-го ОВУЦ, выполнены в полном объеме: успешно захвачен и удержан плацдарм вокруг объекта «Врата-2». Оказана военная поддержка союзным войскам местного правительства.       В результате совместного контрнаступления, объединенной армии мятежников был нанесен тяжелый удар. Значительная часть войск противника уничтожена или рассеяна, оставшиеся принуждены отступить. За прошедшие сутки попыток перегруппироваться и контратаковать захваченные нами позиции противником предпринято не было.       На данный момент, в рамках реализации второго этапа операции, начата расчистка местности под передовую базу и возведение оборонительных позиций. Захваченные в плен солдаты противника размещены в лагерях предварительного содержания, под охраной Альморанских войск. В соответствии со специальными указаниями для всего личного состава Центра, задействованного на Эстерре, введен режим карантина. В соответствии с теми же указаниями, наемники и все лица с паранормальными способностями размещены в спецрасположениях, и взяты под усиленную охрану нашими войсками. Доклад окончен.       — Лаконично, — цыкнул Говоров. — Давай теперь поподробнее по некоторым вопросам. Наши потери?       — Наши потери составили 34 человека убитыми, 127 раненными. Более 80% потерь пришлось на 667-ю ОДШБр. Также, из-за возникновения непрогнозируемых факторов, был потерян один танк, повреждены четыре БМП, и одна БМПТ. По техническим причинам вышла из строя одна из буксируемых пушек.       — А что у наших союзников?       — Точных данных они на текущий момент не предоставили. Согласно нашим оценкам, их потери составили около семи-восьми тысяч человек. На данный момент в строю королевской армии находится около тринадцати тысяч человек.       Орден «Серых стражей» почти полностью уничтожен. В ходе операции «Скважина» и первого этапа «Белого кролика» из 1137 братьев в бою пало 1094. Орден распущен, выжившие привлечены в качестве вспомогательного персонала гарнизона.       — Потери противника?       — Совокупные потери мятежников при штурме и последующем контрнаступлении составили около десяти тысяч человек. Большая часть убитых приходится на мятежную армию Северных княжеств, около четверти на «добровольцев» из Заргерона. Армия южных княжеств отступила, не приняв бой, понеся незначительные потери в арьергардных боях с королевской кавалерией.       — Действия противника?       — В настоящий момент, дезорганизованные после гибели князя Воста остатки армии Севера встают под знамена королевских войск, а разгромленная армия Заргерона спешно отступает на восток, за пределы княжества Сильверан. Армия южан, по собранным нами данным, направляется в столицу княжества, крепость Сильвоград, и, вероятно, планирует там зазимовать.       — А что насчет наших новых союзников?       — Отбывают на север через несколько дней. Королева хочет перезимовать там и попутно укрепить свою власть в местных княжествах, которые продемонстрировали низкий уровень лояльности, а также набрать пополнения для армии.       — Весьма разумное решение, — задумчиво хмыкнул Говоров. — Ладно, еще пара мелочей.       Пара мелочей, в итоге, выродились в многочасовой допрос.       — Что ж, в целом я доволен ходом операции. Хорошая работа, полковник, — вытряс, наконец, все нужные ему сведения Старик. — Я выслал через врата пакет с дополнительными указаниями и посылку, с которыми тебе следует поскорее ознакомиться. Продолжайте работу.       — Есть.       — Депо, конец связи, — прозвучал голос офицера-связиста, и изображение потухло.       — Фух, — ввалился обратно в свой кабинет Свиридин, рухнув на кресло и кинув на стол опечатанный чемодан и бумажный пакет.       Рядом с ними уже лежал завернутый в пластик и также опечатанный «кирпич» из посылки Говорова. Полковника, конечно, так и подмывало посмотреть, что же в нем такого упаковано, но перспектива того, что с этим «подарком» придется тут же что-то делать, заставляла любопытство оперативно заткнуться.       — Надо пройтись, — решил Иван, глядя на командирские часы, показывавшие начало первого по местному. — Вот тебе и пара часов…       Сдав кабинет под охрану, полковник направился на прогулку, предварительно спустившись в оружейную и взяв свой личный «Вихрь» с парой магазинов. Немного «пособачившись» с дежурным по штабу, он убедил его, что последний, кому здесь требуется сопровождающий — так это он, и в одиночестве удалился в недра катакомб, следуя одному из составленных еще на Земле маршрутов.       Немного попетляв по пахнущим древностью каменным тоннелям, вооружившись подствольным фонариком, он вскоре оказался на вершине одной из гор, где во время операции располагались наблюдатели «Нормали». Пройдя по узкой тропинке, идущей вдоль отвесной скалы, он быстро добрался до покосившейся наблюдательной башни.       Солнце уже давно скрылось, и температура стремительно падала. Гуляющий на высоте ветер заставил полковника поплотнее закутаться в куртку и поднять ворот.       — Э-э-эх, красота, — глубоко вдохнул свежий горный воздух Свиридин, глядя в ночное небо, покрытое россыпью ярких звезд, незнакомых ему созвездий. — У нас такое теперь мало где увидишь…       — Это да, — неожиданно прозвучал сбоку тихий голос, едва не заставивший полковника вскинуть оружие. — Чего ты от меня хотел посреди ночи?       — Я хотел тут отдохнуть в тишине и воздухом подышать, — проворчал Свиридин, глядя на стоящего в тени, подпирающего башню Штиля, нацепившего на себя толстый армейский бушлат поверх серого комбинезона. — А ты, Яр, мне нафиг не упал. Отбой давно был, чего ты тут почки студишь?       — Наверное, за тем же, зачем и ты, — меланхолично ответил оперативник, приглашая присесть рядом, на расстеленную поверх нижней ступеньки башни плащ-палатку.       — М-да, — ухмыльнулся Свиридин, падая рядом. — И что же тебя успело так достать в этом прекрасном новом мире? Предпочитаешь Sci-Fi? Или киберпанк?       — Скорее, предпочитаю стрелять противнику в лицо, а не в спину, — мрачно произнес боец.       — Гвардейское прошлое, значит, играет. А, десантура? — хмыкнул Свиридин.       — Знаешь, если бы я хотел поговорить с «самоходной язвой», я бы сейчас напивался вместе с Каспером, — огрызнулся Штиль, отвернувшись в сторону.       — А ты помнишь, что свой орден и нагрудный знак, ты получил как раз из-за того, что в свое время один «доблестный» сотрудник госбезопасности не стал «стрелять в спину» одной сволочи, когда нужно было стрелять?       — Не надо читать мне мораль, Свиридин, — зашипел Штиль, вставая на ноги. — Я прекрасно знаю, что мы делаем, как мы это делаем, и почему мы это делаем. Но это, черт побери, не значит, что я должен этим гордиться!       — Считаешь, что мы поступили «неправильно»? — с интересом спросил полковник, глядя на возвышающегося над ним офицера.       — Неправильно? Да мы там сраное жертвоприношение устроили, Ваня! Мы людей, которые нам доверились, забили, как скот, чтобы открыть эти блядские врата! Чем я должен гордиться?! Тем, что Маргусу в упор башку прострелил?!       — Бедняга. Прямо-таки покрыл себя несмываемым позором, — театрально произнес полковник, медленно поднимаясь на ноги. — Скольких вы там убили, десять, пятьдесят, сто?       Штиль стойко держал взгляд полковника, налившийся свинцовой тяжестью.       — Так вот, Штиль. Знаешь, кто отправил десантников закрывать прорывы в стене? Знаешь, кто приказал гнать через портал технику, когда нашим бойцам нужны были патроны и огневая поддержка? Не Говоров, его в полевом штабе тогда не было, и всей картины он не видел. Я командовал высадкой, это были мои приказы, Штиль! — продолжал чеканить слова Свиридин. — А знаешь, что еще? Это я отправил Стражей прикрывать наших бойцов, и я приказал им идти впереди мотопехоты во время контрнаступления. Это из-за моих приказов Орден теперь остался лишь на страницах местных летописей.       Хочешь узнать, правильно ли мы поступили?       Японцы заплатили за дорогу в новый мир жизнями тысяч мирных жителей и сотнями своих солдат. А еще они залили холм Алнус и Токио кровью почти двухсот тысяч солдат империи, обескровив целую страну. Нашей же ценою за эту «сказку» стали жизни сорока солдат, тысячи стражей и нескольких тысяч убитых нашими руками мятежников.       Японцы пришли в новые земли по огромной горе из трупов своих врагов, искупавшись в крови по локоть, а мы по скользким холмикам из трупов преданных нами «партнеров», почти не замаравшись. Вот и скажи мне, капитан, что из этого более правильно: ждать чужого удара или самому бить первым? Что более гуманно: убить на пути к цели сотни тысяч, по праву самозащиты, или десятки тысяч, будучи агрессором? Японию об этом никто не спросил, но у нас этот выбор был.       Так что же, капитан?       — Ничего, — буркнул Штиль, садясь на место. — Война это всегда огромная бадья с дерьмом, неважно как она ведется и ради каких целей.       — Но если не хочешь, чтобы она рано или поздно опрокинулась на тебя и твоих близких, то приходится закатывать рукава и разгребать, — сел рядом полковник. — Полагаю, что по этому вопросу мы оба выговорились?       — Ага, — вяло ответил Штиль, глядя в звездное небо.       — Есть закурить?       — Я бросил.       — Я не спрашивал: куришь ты или нет. Я спросил: есть ли у тебя сигареты?       Коротко усмехнувшись, Штиль достал из нагрудного кармана пачку и бросил ее Свиридину. Полковник с интересом поглядел на упакованный в пластиковую обертку коробок сигарет.       — И правда, не куришь, — хмыкнул Иван, дергая за язычок обертки.       Вскоре в пальцах оказалась полоска пластика, слегка подрагивающая на ветру.       — Маленький шажок «цивилизации» в этот мир, — произнес полковник, отпуская в свободный полет продукт нефтехимии, который тут же унесло порывами ветра.       — Не первый, — ответил Штиль. — И думаю, что далеко не последний. Хотя… какое наше теперь дело?       — Ну не знаю, нам тут еще торчать хрен знает сколько, — задумчиво ответил Свиридин, выудив сигарету и убирав остатки упаковки в карман. — Надо бы и об экологии местной думать, мы же цивилизованная страна как-никак?       — Мы не возвращаемся домой? — несколько удивился капитан.       — Не раньше, чем яйцеголовые скажут, что это безопасно. Мы же не хотим занести на Землю какую-нибудь местную заразу? — помрачнев, произнес Иван. — Да и, опять-таки, работы для нас здесь непочатый край. Не военных же посылать изучать различные местные «чудеса»?       — Тоже верно, — вздохнул Ярослав, потирая правую руку.       — А знаешь что, Яр? Я устал… от «них».       — От армейцев?       — От «чудес», Яр. От, мать их, гребаных чудес.       Если верить ученым, наш мир сейчас находится в глубоком упадке паранормальной активности. Практически на дне, так сказать. И, несмотря на это, я такого за время службы в Управлении навидался, что мне о некотором даже вспоминать запрещено.       — Инцидент 11-98? — глухо произнес Штиль, глядя перед собой.       — Именно, Яр. Я прекрасно осознал, что, даже со всей нашей технологической мощью, для кого-то мы можем оказаться просто букашками, — тяжело вздохнул полковник. — Я устал бояться. Я устал трястись, как последняя сука, каждый раз, когда мы получаем очередное сообщение и направляем оперативников его расследовать, чтобы в очередной заглянуть за краешек привычного нам мироустройства. Я устал ждать, когда «оттуда» снова появится северный пушной зверь с ценным мехом, которому мы ничего не сможем противопоставить.       Взгляд полковника устремился к звездам.       — Политики хотят найти здесь новые ресурсы, торговых партнеров, возможно союзников. Армейцы хотят найти здесь новое оружие, с помощью которого можно будет еще надежнее напугать наших соседей по планете.       А мы с тобой здесь, чтобы найти силу. Теперь у нас, наконец, есть реальный шанс отыскать то, что сможет поставить нас вровень с самими богами. Что-нибудь, что позволит нам раз и навсегда перестать бояться любой чертовщины, благодаря чему мы сможем смело сказать: мы не фигурки на чьей-то шахматной доске, мы сами решаем свою судьбу, и никто не вправе нами распоряжаться!       — Красиво говоришь. Прямо как книжный злодей с благородными мотивами, — с сомнением произнес Штиль. — Но с чего ты решил, что мы готовы к такой власти? И что этой «силой» мы в итоге сами себе не устроим конец света?       — Да кто ж его знает, Яр. Может и устроим, но зато сделаем это сами, — улыбнулся Свиридин, покуривая. — Ну, поживем — увидим.       — Да уж, поживем — увидим, — задумчиво произнес Штиль. — Знаешь, я тут одну вещицу нашел, у Морока, все собирался тебе передать, но так и забыл.       Рука нырнула под бушлат, шаря по карманам комбинезона, и вскоре на свет появилась сильно потрепанная тонкая книжечка.       — О, и что же это? — заинтересованно произнес Свиридин, не вынимая сигареты изо рта, беря в руки до боли знакомый документ в руки. — Так-с. Военный билет. Выдан 21 мая 1945 года Григорию Степановичу Валову в связи с увольнением в запас. Гвардии старший сержант, Герой Советского Союза. — Полковник аж кашлянул перелистнув страницу. — Награды и поощрения: медаль за оборону Москвы, за оборону Сталинграда, за освобождение Киева, за взятие Будапешта, и за взятие Берлина. Еще медали… Орден Боевого Красного Знамени, два Ордена Ленина, Золотая Звезда Героя. Екс! — Полковник едва успел поймать вывалившуюся из билета сложенную бумагу.       Это оказался сильно выцветший, надорванный у угла снимок. На фотокарточке были три молодых парня и девушка, в светлых комбинезонах, одним из которых, если судить по фото в документе, был сам Морок, он же Григорий Власов. На обороте снимка было что-то написано, аккуратным почерком.       — Другу и товарищу Грише. Возвращайся скорее, — прочитал на обороте Свиридин. — От Андрея и Светланы Фельдман. Город Гродно. Первое июня тысяча девятьсот сорок пятого года.       На несколько секунд повисло молчание.       — Ну, теперь понятно, за что наш магистр так яростно мстил. Вызывает уважение, — наконец ответил полковник. — Неясным только остается, за что он так советскую власть невзлюбил. Хотя, в общем-то, было, наверное, за что.       — Будешь что-нибудь с этим делать? — поинтересовался Штиль.       — Да надо бы.       — Значит, «икону» собираешься из его смерти сделать?       — Не хотелось бы, конечно, так вот цинично пользоваться чужим героизмом, но уж очень хороший пропагандистский ход может получиться. Грех отказываться. —  Штиль хмуро покосился на полковника. — Ну, что опять, Яр? Снова будешь говорить, что я «неправильно» поступаю?       — Нет. Тебе виднее.       — Вот ты как будто плюнул в меня сейчас. А, ладно… Я ушел к себе. И ты бы шел отдыхать, а то дурь всякая в голову лезет на ночь глядя.       — Это приказ?       — Считай, что приказ.       — Тогда — есть, товарищ полковник, — козырнул Штиль. — Только один момент.       — Какой?       — Сигареты верни.       — Ты же не куришь! — ответил полковник, бросая назад початую пачку.       Топая обратно в свой кабинет, Свиридин всю дорогу ругал себя за подобный непрофессионализм. Хорошо, что это был Штиль, он болтать не станет, а если бы кто другой его в таком «благодушном» настроении застал?       «Ну, — отстраненно подумал полковник. — Пришлось бы спустить его с горы по наиболее короткому маршруту. Что поделаешь — служба такая».       — Здравия желаем, товарищ полковник, — поприветствовал его издалека караульный у кабинета, держа обе руки на оружии.       — Здраве будьте, брави хлопцы, — одобрительно кивнув бойцам, ответил Свиридин с соответствующим акцентом, подходя к двери. — Меня никто не искал?       — Никак нет, товарищ полковник.       — Прекрасно. Так, вызовите мне посыльного и скажите, чтобы крепкого чайку по дороге захватил, с сахаром. Лучше сразу термос… с сахарницей.       — Есть, — кивнул старший, и, пропустив полковника в кабинет, потянулся к рации.       Вернувшись в кабинет, Свиридин первым делом потянулся к лежащему посреди стола запаянному пакету с интригующим содержимым, а именно с неким подарком, приготовленным по приказу Говорова для королевы Марии, в качестве жеста доброй воли. Итак, что же можно было подарить начинающему монарху, которому предстоит отвоевывать собственное королевство? И это…       «Всемирная история государства и государственности». Том пятый, под редакцией академика Штыкова А.Т., — театрально прочитал отчеканенное на обложке на альморанском название толстенной книги Свиридин, открывая аннотацию. — В данной работе описывается история формирования и динамика развития государств в период с тринадцатого по шестнадцатый века. Производится анализ развития государственного устройства и политической мысли… бла-бла-бла… много текста.       Быстро пролистав талмуд, представлявший собой сборник наспех переведенных, написанных от руки красивым почерком и заламинированных листов, с большим количеством иллюстраций и схем, сшитый у корешка толстой ниткой, полковник признал, что в целом это будет весьма полезный подарок, хоть труд и больше научный, нежели описательный. Если принцесса в нем нихрена не поймет, то уж кто-нибудь из ее советников точно отыщет там для себя полезные сведения, что явно пойдет на пользу местной, с позволения сказать, «монархии».       «Хотя черт его знает, может послать кого-нибудь из ребят Штиля с ней? Хотя нет, не тот уровень. Тут специалист нужен. Хмм, надо бы обсудить этот вопрос со Стариком завтра».       — Товарищ полковник, разрешите войти? — появился в дверях посыльный.       — Заходи, — буркнул задумчивый полковник. — Принес?       — Так точно, — на столе появилась алюминиевая кружка, зеленый термос, банка с сахаром и упаковка какого-то печенья.       — Хвалю за инициативность, — улыбнулся полковник, пробуя печенье. — Так, возьми этот пакет и отнеси дежурному.       — Он спит уже, — несколько виновато произнес посыльный.       Свиридин поглядел на свои часы, которые показывали без пятнадцати два. Оставался интересный вопрос, где посыльный вообще в это время все раздобыл. Находчивый парень.       — Ладно, не буди, — махнул рукой полковник. — Спусти это вниз и рассортируй по получателям, на титульных листах расписано, что и кому. Утром разнесешь.       — Есть.       — И еще: на посту не спать, могу вызвать.       — В мыслях не было, товарищ полковник, — браво ответил сержант.       — Ой, не трынди мне тут. Ладно, свободен, — усмехнулся Свиридин, провожая дежурного взглядом.       Надо бы и самому вздремнуть, хотя бы тут, в кресле, а то на одних углеводах с чаем тоже долго не пробдишь, а кофе полковник на дух не переносил. Но сначала, надо было хотя бы просмотреть присланные Стариком указания.       Налив себе дымящегося в прохладе комнаты чайку, вбухав в него несколько ложек сахара, полковник, закусив печенькой начал изучать содержимое бумажного пакета. Первыми оказались указания по отношениям с местными.       Так-с: «…предпринимать все усилия, для создания положительного образа России и Вооруженных Сил у местного населения, с целью налаживания культурных, экономических и политических взаимоотношений на всех уровнях…». Вот это загнули, ладно сделаем.       Дальше, ага местная флора и фауна. Ну, понятно, подразделения РХБЗ и санврачи наше все. «В случае возникновения угрозы присутствию войск в регионе, нейтрализовать ее любыми доступными методами…» — неприятная формулировка. Под такую статейку можно и заразившихся военнослужащих прямо в изоляторах расстреливать. Даст бог, не понадобится.       Следом шла куча документов нормативно-правового характера, читать которые у полковника душевных сил уже не было. Бросив их на край стола, у него в руках осталась единственная папка, с грифом «СС» на обложке, внутри которой, судя по названию, был список предполагаемых для реализации проектов первоочередной важности, условия для которых следовало обеспечить сразу после развертывания полноценной базы.       «Ну-с, почитаем перед сном, — начал изучение талмуда перспектив полковник. — Блин, а названий-то напридумывали: проект «Коперник», проект «Ницше», «Натуралист», «Плацкарт»…       Пробежавшись по содержимому папки, Свиридин глубоко проникся амбициями командования и общим размахом предполагаемых работ. Однозначно, они все здесь чертовски надолго застряли.       — А это еще что? — удивился полковник, неожиданно обнаружив в конце папки пару наспех набранных листов, лежащих в отдельном кармашке и помеченных красной закладкой. — Проект «Легион»…       Вопреки отданному приказу, идти отдыхать, несмотря на вполне ощутимую физическую усталость, Штилю не хотелось абсолютно, а потому он на полном автопилоте блуждал по территории гарнизона, периодически пугая своим появлением сонливых караульных и вальсируя в сторону от попадавшихся патрулей. За прошедшие сутки, военные уже просекли, что это за зверь такой отряд «Нормаль», а потому тормозить капитана в серой форме с глупыми вопросами вроде: «Ты кто такой, и какого хрена тут шатаешься посреди ночи?», никто из встреченных военнослужащих пока не решался.       Непонятно за каким чертом, но автопилот в итоге притащил отрешенного Штиля в ярко освещенную пещеру, где находилось одно из мест предварительного содержания.       — Стоять! Звание, цель прибытия?! — окликнули его в тоннеле, светя фонариком в лицо.       — Капитан Штиль, ЦСН «Нормаль». Проверка состояния лагеря, — на ходу сочинил и выдал в массы мозг Штиля, раньше чем его владелец вообще понял вопрос.       — Виноват, товарищ капитан, — опустил автомат с прикрученным фонарем боец, — нам не докладывали о проверке.       — Она на то и внезапная, чтобы о ней не докладывать, — вредно проворчал Штиль, жопой чуя, что активно нарывается на неприятности. — Где старший?       — Одну минуту, — боец потянулся рукой к гарнитуре, но к молчаливому одобрению безопасника, автомат все еще держал готовым к использованию. — Товарищ лейтенант, тут капитан «Нормали». С проверкой.       Спустя полминуты на посту появился старлей, явно до этого где-то втихую посапывавший.       — Здравия желаю, товарищ капитан. Старший лейтенант Никонов, начальник караула лагеря «Б-02». Назовите еще раз цель своего визита, — устало произнес офицер, подозрительно оглядывая безопасника.       — Осмотр лагеря. Если точнее, содержащегося в нем контингента.       — Мне распоряжений на ваш счет не поступало.       — Ну, так позвони начальнику гарнизонного караула. Разбуди его в три часа ночи и спроси, что тебе делать, — иронично произнес Штиль, рассчитывая, что инстинкт самосохранения переборет необходимость действовать по инструкции.       Надежда не оправдалась, так как старлей потянулся к рации и связался с караульной. Спустя несколько минут томительного ожидания, в которые Штиль уже вовсю придумывал, как будет выбираться с местной гауптвахты, лицо летехи болезненно скривилось.       — Да, товарищ майор. Так точно. Есть, — мрачно произнес начальник караула лагеря, видимо успев за прошедшую минуту оглохнуть на одно ухо. — Проходите, товарищ капитан. Что хотите посмотреть?       «Да у этого старлея, похоже, яйца больше, чем у майора», — усмехнулся про себя Штиль, чувствуя, что никогда так близко не был к провалу. Хорошо, что хоть начальник гарнизонного караула решил не связываться с непонятным офицером из «Нормали». А, по-хорошему, тому следовало бы насторожиться.       Дальше проследовала короткая экскурсия по лагерю. Пещера была довольно здоровой, почти три четверти было отделено забором из деревянных столбов с намотанной между ними колючей проволокой, за которой и находилось около двухсот наемников. Вентиляция здесь была так себе, только за счет сквозняков в проходах, поэтому воздух был довольно затхлый.       — Неплохо, — оценил Штиль две сложенные из мешков с песком пулемётные точки с прожекторами на возвышениях. На одной стоял НСВ, а на соседней ПКП. — Никто не буянил?       — Да так, разве что между собой маленько. Сил у них нет буянить, товарищ капитан. Да и страху мы на них нагнали вчера знатно, — улыбнулся старлей, глядя на лежащие вповалку дрыхнущие тела.       — Не стоит сильно на это полагаться, — строго произнес Штиль. — Не теряйте бдительность. Вас тут десять, а их двести, чуете, чем пахнет?       — Так точно, — серьезно кивнул старлей, тут же пробежавшись взглядом по огневым точкам.       «Определённо, толковый парень», — отметил про себя Штиль. — Говорят, у вас кто-то из их командиров есть? Хотелось бы пообщаться.       — Сейчас притащим, товарищ капитан.       — Не надо. Скажи, где валяется, я сам схожу.       От услышанного подбородок вытаращившего глаза старлея едва не отвалился.       — Вы хотите туда пойти? Один?!       — Да тише ты, лейтенант, не буди народ, почем зря. Да, хочу. Какие-то проблемы?       — Но там же… — попытался выдавить из себя офицер, стараясь подобрать цензурную формулировку того, насколько эта затея самоубийственная.       — Да, там две сотни профессиональных убийц с зубом на нас, я знаю. А еще они знают, что если будут рыпаться, вы их всех положите. Всю ответственность беру на себя.       — Дайте я хоть парней…       — Не надо мне сопровождающих, — властно ответил Штиль. — Начнут резать, перестреляйте виновников вместе со мной, если понадобится. Все понятно?       — Так точно, — ответил начальник лагеря, глядя на капитана как на умалишенного. — Лисолюдка Эллерия Илисиль, капитан отряда «Стальная шкура». Темненькая такая, у дальней стены лежит, вместе со здоровым черным волколюдом. Не пропустите. Правда, у нее сотрясение, насколько я знаю, могут быть сложности в общении.       — М-да? Ну, будем надеяться, что ей не все мозги отшибло, — хмыкнул Штиль, направляясь к воротам в колючке. — Пошли, впустишь меня.       — Офицер заходит в «загон». Стопелев, открывай ворота! — скомандовал по рации старлей. — Всем остальным полная готовность, оружие изготовить к стрельбе! Без команды огня не открывать!       В «загон» Штиль входил, чувствуя, как в спину ему смотрят пулеметные стволы. Не самое приятное чувство, хоть и знаешь, что они тебя любимого прикрывают.       «Опять старое доброе шило в заднице жить мешает, Ярослав?» — пожурил самого себя Штиль, пытаясь понять, на кой-черт его вообще сюда понесло. Форменное самоубийство, но любопытство временно заставило инстинкты притихнуть.       Осторожно ступая по лабиринту условных дорожек между храпящими тут и там телами, капитан начал пробираться к дальней части «загона». Немногочисленные бодрствующие наемники смотрели на «серого» солдата с интересом, но активных действий не предпринимали, что не могло не радовать. Наконец, взор капитана отыскал матерого, голого по пояс и перебинтованного похлеще египетской мумии черного волколюда, под боком которого спала, вероятно, означенная командирша.       — Гексариор Грам, я полагаю? — вежливо поинтересовался Штиль, усаживаясь перед парочкой на корточки, задницей чувствуя, как все лежащие рядом наемники напряглись. Неплохая охрана. — А это, как я полагаю, Эллерия Илисиль?       Волколюд поднял на капитана усталый взгляд, изображая полнейшее равнодушие к посетителю.       — А если и так? — поинтересовался он, показательно зевнув. — Сам-то кто будешь?       — Капитан Ярослав Штиль, — представился безопасник.       — И что же тебе нужно от побежденных наемников, капитан? — пристально уставился на гостя своими поблескивающими в полутьме глазами волк.       — Да так, пришел с твоим командиром поболтать.       — Сам видишь, спит она. Оставь ее в покое, — прорычал в ответ волколюд, демонстрируя клыки, один из которых был сломан, причем, похоже, недавно.       — Так спит, что уши сейчас вывихнет, — бросил в ответ Штиль, косясь на торчащие из-под пледа верхушку головы и якобы прижатые к голове лисьи уши, на самом деле активно вслушивающиеся в разговор.       — А ты не промах, — донесся из-под пледа тихий голосок, и на свет показалось лицо наемницы.       «Мама родная, кто ж тебя так?! Руки бы этому умельцу повыдергивать», — с некоторым раздражением подумал Штиль, увидев вполне милое, достаточно молодое личико с острыми чертами, украшенное частично скрытым под повязкой солиднейшим кровоподтеком, всех доступных организму оттенков.       — Что смотришь, капитан? Уж прости, что не накрашенная, не ждала как-то гостей, — язвительно ответила наемница.       — Да ты и без макияжа ничего, — усмехнулся Штиль. — Приятно познакомиться, капитан Илисиль.       — Это мы еще увидим, — хитро уставилась на него лисолюдка. — Скажи, ради чего командиру приходить в яму к пленным, да еще и одному? Не находишь это несколько… безумным?       — Здравомыслие — удел слабых, — снова улыбнулся Штиль, усаживаясь по-турецки. — А я сегодня чувствую в себе небывалый приток сил.       — Рада за тебя, жаль не могу похвастаться тем же, — зевнула лисолюдка.       — Дело поправимое. Но я бы хотел задать тебе парочку вопросов.       — Допрос посреди ночи. Как учтиво, — промурлыкала лисица, слегка наклонив голову.       — Скорее светская беседа. Но да, я отсюда никуда не уйду, так что, чем быстрее ответишь на мои вопросы, тем быстрее сможешь выспаться.       — Так не интересно, давай лучше поиграем: один вопрос твой, один мой. Идет?       — А у тебя хватает наглости, — усмехнулся Штиль. — Хорошо, договорились.       — Начинай, капитан.        — Ну, для начала, хотел бы вот что спросить: как тебе наша армия? Как солдат солдата спрашиваю.       — Впечатляет. Даже не столько мощью вашей магии и силой оружия, сколько дисциплинированностью и мужеством ваших воинов. Они сражаются как один человек, не бегут с поля боя даже когда ситуация явно не в их пользу, и готовы умирать в бою. Хотя предпочитают этого не делать… или делать, но в компании со своим врагом, видимо, чтобы в преисподней было с кем поговорить в очереди к Моргасулу.       Однако, — пристально посмотрела на него наемница, — вы деретесь бесчестно. Вам плевать на доблесть или славу как таковые, вы не бросаете вызов чужому воинскому мастерству. Единственное, что волнует ваших солдат, единственное к чему они стремятся — это убийство своих врагов. Жестокое и быстрое. Хотя, думаю, странно слышать о таком от наемников.       — Да, неожиданно. Но я бы хотел услышать не это.       — Сейчас моя очередь, капитан.       — Хорошо, что ты хочешь знать?       — Вас призвали в наш мир Стражи? — уставилась на него наемница.       — Не… — тут Штиль едва успел прикусить язык. — Не совсем. «Врата» мы обнаружили уже давно, но не знали, как их открыть. Стражи же отворили нам двери, в обмен на помощь. Моя очередь. Как думаешь, на что способна наша армия в вашем мире?       Люсолюдка слегка усмехнулась.       — Хочешь знать, сможете ли вы подчинить наш мир? Спешу тебя разочаровать, если на вашей стороне не будет сражаться сам Бог вашего мира, то можете забыть об абсолютной власти. Даже со всем вашим могуществом, есть в нашем мире существа и посильнее... Хотя, если вы не будете с ними связываться, возможно, вам улыбнется удача.       — Нас за вратами еще много, но спасибо за совет, — легкомысленно произнес безопасник. — Да и бить вашу примитивную армию в полную силу было бы слишком большими растратами с нашей стороны. — Лисолюдка едва заметно скрипнула челюстью. — Твоя очередь.       — Вы уже бывали в других мирах?       — Нет, вы у нас первые, — почесав секунду репу, ответил капитан, рассуждая о том, что говорить можно, а что нет. — Ладно, последний вопрос: что ты знаешь о Найросселе, кроме того, что он бог судьбы.       — Люди часто называют его богом бедствий, — заинтересованно произнесла лисолюдка.       — Почему?       — Когда он начинает плести паутину из судеб, многим нитям суждено разрываться, обрекая чью-то душу на проклятье. Так говорят у нас про Бога-паука, и с его именем связывают не самые добрые легенды. Разве что он заядлый игрок, способный обыграть любого смертного и большинство богов, чем часто и пользуется.       — Ясно, — произнес Штиль. — Спасибо за разговор. Думаю, мы еще как-нибудь побеседуем.       — Надеюсь, — мурлыкнула лисолюдка, прячась под плед. — Доброй ночи, капитан.       — Доброй, капитан, — кивнул Штиль, пробираясь к выходу.       — Вот это да, товарищ капитан, — встретил вышедшего из ворот без единой царапины Штиля старлей. — Ну, вы и профи.       — Да ладно, это так — баловство, — усмехнулся Штиль. — Проследи, чтобы за этой парочкой внимательно присмотрели.       — Есть, — козырнул офицер.       — Доброй ночи, — ответил Штиль и поспешил удалиться в глубину тоннелей.       Отойдя достаточно далеко от поста, капитан прислонился спиной к стене и закатал правый рукав до локтя. Стоило чуть напрячь руку, как под кожей стала быстро расползаться, будто кровоподтек, алая татуировка, напоминавшая паука с шестью парами лап, обвивавших руку Штиля. Глаза паучка горели маленькими рубинами, будто подсвеченные изнутри.       — Любит играть значит… Э-э-эх, во что же ты меня втравил-то напоследок, Маргус? — тихо произнес капитан, снова заставляя исчезнуть татуировку, которую выжгло на его коже в момент гибели от этой самой руки последнего магистра Ордена. — Похоже, для меня эта война только началась.