Рапсодия

      В какой-то момент Шеннон понимает, что тоже чувствует себя будущим отцом. Это весьма странно, учитывая, что братские отношения братскими отношениями, но все же, Марго беременна от Джареда и именно Джаред то и дело, практически каждую минуту и секунду, останавливает на чем-то свой взор, словно обдумывает, вспоминает, до сих пор не может свыкнуться.       Да, Джаред. Помнится, как-то давно ты говорил, что первым из них двоих ты семью точно не заведешь, и что же сейчас? Мало того, что светловолосый ангелок смог повлиять на тебя настолько, что ты решился сделать ей предложение, так еще и ребенок… чтобы все понимали, предложение руки, сердца и других частей тела для младшего Лето было чем-то вроде табу. За свои года он повстречался со многими девушками, изучил достаточное количество капризных и не очень барышень, внимательно наблюдал, изучал, думал, но никогда не переходил к той самой «серьезной» стадии. Ошпарившись один раз, он решил, что все эти глупые отношения, встречи, какие-то улыбки, поцелуи в щечку и ненужные объятья — все это не для него. Его брат успешно использовал свой имидж полу развязного подростка, все еще впадающего в ребячество, но далеко так и не заходил.       Шеннон на самом деле перестал надеяться, что случится нечто подобное. И конечно же, старший Лето даже не мог предположить, что из-за отношений его брат может так сильно поменяться. Вернее будет сказать, вернуть себя «нормального» назад. Не того закрытого, замкнутого, незаинтересованного во многом Джареда-философа, который своими разговорами о смерти, что рано или поздно настигнет нас всех, заставлял хмуриться и бежать куда подальше саму Констанс. Порой актер был абсолютно без тормозов, и даже Шеннон не мог его успокоить. Но Марго…       Старший Лето действительно, пусть и неосознанно, дал себе установку разобраться, что к чему. Как все это произошло, как так получилось, как могло оказаться так, что его младший брат, потерявший веру в нормальные человеческие взаимоотношения, вдруг обратит внимание на девушку, которая младше его почти на двадцать лет. Хотя, конечно, так и не скажешь. Если бы он не знал дату рождения своего брата, то с уверенностью смог бы сказать, что Лето старше Робби лет на пять.       Чертов вампир-травоед. Может, таким омолаживающим эффектом на него действовала какая-то редкая горная трава, вот он и скакал везде, где только мог, на порядок горного козла?       Шеннон действительно хотел выяснить положение дел. Отношения это, конечно, очень хорошо, вот только еще один разрыв на его брате сказался бы катастрофически. Несмотря на показное веселье, открытость и беззаботность, реальный Джаред Лето был тихим, задумчивым и рассудительным мужчиной. Он мог строить рожицы на камеры, но вне съемок делал это только тогда, когда ему позволяло подобное царившее вокруг настроение. Порой на сцене он мог говорить нечто абсолютно пошлое, двусмысленное, но после окончания шоу сразу же сваливался на кровать в своем номере и благодарил потолок или балдахин за то, что все закончилось. Вместе с невероятной энергией, что группа получала от концертов, усталость никуда не девалась. Попробуйте попрыгать по сцене в течение нескольких часов, одновременно петь, соображать, держать в голове слова песни (с этим у Лето были большие проблемы, между прочим), а потом еще и радоваться жизни. Ноги становились ватными, руки не слушались, а разум будто бы в замедленной съемке посылал все нужные сигналы мышцам. Надо идти в гостиницу. Надо идти в номер. Надо шлепнуться на кровать, и насрать, что она не расстелена. Как-нибудь потом, на следующее утро, когда им посчастливится проснуться.       А еще нужна вода.       Плюс Джареду, в отличие от самого Шеннона и Томо, было необходимо придерживаться определенных рекомендаций врача. Беречь голосовые связки, говорить как можно тише вне выступлений, не проявлять эмоции так… живо. В общем, целая куча указаний, от которых он то и дело закатывал глаза, но терпел и выполнял.       Тот Джаред, который показывал себя миру и фанатом, вовсе не был тем Джаредом, что на самом деле существовал на планете Земля. Если честно, то Шеннон порой ловил себя на мысли, что поклонникам такой Лето-младший наверняка не пришелся бы по вкусу. С ним было достаточно тяжело: взять его упертость и «особое питание». Правда, диета Лето была отдельной темой, насчет которой они с мамой часто ссорились. Как Констанс ни старалась впихнуть в сына хоть немного натурального источника белка, тот закатывал глаза, пускался по дому как гепард и вообще вел себя неадекватно. О, а сколько они выясняли отношения по этому поводу… причем, начиналось все с довольно безобидного мяса, а заканчивалось какой-то несусветной хренью.       Джаред был тяжел в общении. Порой его веселье сменялось какой-то апатией и усталостью, он подолгу смотрел в одну точку в надежде увидеть там то, что, возможно, не видели другие. Он ненавидел выставлять свою личную жизнь напоказ, поэтому принял решение никогда ни с кем не встречаться. И когда Шеннон сказал, что это его «обещание» не проживет и месяца, младший Лето психанул и не обращал ни на кого внимания целых полтора года.       А потом случились съемки «Отряда».       Шеннон все хотел посмотреть их спальню на предмет каких-то ведьмовских мешочков или заклинаний на приворот. Что Марго сделала с его братом? Как она это сделала? Каким образом она превратила мужчину, отдающего всего себя работе, в человека, который, казалось, снова научился смотреть по сторонам? Первым изменение в поведении заметила Констанс. Джаред перестал быть молчаливым, то и дело балаболил, что-то рассказывал, звонил друзьям, организовывал очередные походы в горы, против которых была его мать. Она чуть ли за ним не со сковородой гонялась, но так и не смогла переубедить актера.       Поганый упрямец.       Честное слово.       Джаред, вот как так можно?       Тогда изменениям никто не придал слишком большого значения — подумаешь. В конце концов, Джаред Лето был большим и самостоятельным мальчиком, он сам решал, как и каким образом ему жить, что ему делать и чем вдохновляться. Шеннон, почему-то сразу же подумавший на девушку, рядом с братом никакой особы женского пола так и не нашел. Насупившись, он посмотрел на одну из гитар Джареда, полагая, что в одном из параллельных миров предмет обязательно бы дал честный ответ.       Младший Лето все менялся и менялся. Не с каждым днем, конечно, как об этом любят писать в современных оптимистичных книгах, где главный герой принимает чудодейственную пилюлю или встречает любовь всей своей жизни на курсах по дайвингу, но тем не менее. К Джареду возвращались его прежние привычки, не все, но тем не менее. Иногда создавалось впечатление, что брата попросту взяли и подменили за какой-то вечер. Шеннон пару раз ущипнул себя, его и Томо, чтобы понять, что все вокруг — не сон. Получил подушкой по затылку от гитариста. Джаред же одарил его таким взглядом, что Шеннон даже пожалел, что вообще родился на свет.       Все менялось, все крутилось, все как-то… в общем, многое возвращалось на прежнее место. Шеннон, так и не найдя доказательств того, что его младшенькое чудо влюбилось или хотя бы просто проводит горячие вечера в компании барышни с третьим размером груди, плюхался на кровать в собственной комнате и спал. Если младший Лето следил за своим рационом, режимом дня, своей жизнью в принципе, то старший хотел класть на это одну из гитар Томо. Сколько ему лет, в конце концов? С какого возраста в Штатах можно покупать и употреблять алкоголь? Почему этот противный индюк, именующийся его братом, так подозрительно и осуждающе смотрит в его сторону, стоит ему насадить на вилку хороший кусок шницеля?       И это было не странно, ничего подобного. Ну, по крайней мере, для самого Джареда. Интересно было то, что сам мужчина за своим внешним видом не особо-то и следил. В семейных архивах и архивах группы все еще хранились сотни фотографий того, как Джаред отчаянно пытался экспериментировать с макияжем. Получалось не особенно хорошо. Но больше всего Шеннону понравились его синие волосы, вблизи напоминающие… в общем, когда Джаред услышал, что спокойно мог бы засунуть голову в стиральную машинку и дать волосам полинять вместо того, чтобы покупать краску, то кинул в брата чем-то тяжелым и маленьким. Даже синяк на мягком месте оставил.       Чем больше старший Лето смотрел на Марго и Джареда, тем больше убеждался, что подобное случается очень и очень редко. Было странно озвучивать это даже в своей голове, было довольно необычно признаваться себе в этом, но Робби и Лето подходили друг другу настолько идеально, что будто бы были двумя частями какого-то целого предмета, разделенного много-много лет назад. Нет, у них не было идиллии — эти две макаки умудрялись ссориться из-за каких-то мелочей, но рано или поздно мирились.       У них была связь. Сильная. Её правда было тяжело описать. Практически невозможно.       Представьте, что между вашими руками натянута самая крепкая нить. Что как бы сильно вы её не натягивали, она всегда была целой. Представьте вместо нити цепь, провод, еще что-то: разницы особой не играет. Сам факт. Между его младшим братом и его невестой существовало нечто, что не могли понять окружающие их люди, но вне всякого сомнения, они это чувствовали.       Эта связь была безумно интимной, сокровенной, неразрывной и вечной. Было невозможно представить, что в один момент эта воображаемая нить или цепь разорвалась бы. Нет. Абсолютно нет. Это было что-то… что-то… Шеннон правда не знал, какое слово можно использовать в данном случае, да и существует ли подобное слово вообще.       Джаред изменился, когда его отношения с Марго только-только начались, когда о них двоих никто не знал. Изменился, когда рассказал брату (а Шеннон чуть ли не заказал всем шампанского, еще бы, такое событие). Изменился, когда они в сентябре, тогда, после гор, вернулись оба довольные и даже не пытающиеся скрыть свои улыбки. Подумать только — он сделал ей предложение. Подумать только — Шеннон был прав — Марго согласилась. Подумать только — твой младший брат наконец послушал тебя, от чего с его довольной моськи после этого целый месяц не сходила глуповатая улыбка. Джаред изменился, когда они вместе вышли в свет, появились на «Оскаре», когда он собственнически положил руку на талию девушки и поцеловал её шею, не предполагая, что одна камера, да захватит этот момент.       Шеннону было не пять и не десять лет, он прекрасно все понимал, осознавал, как тяжело порой бывает построить доверие и из чего именно состоят отношения мужчины и женщины. Миллионы парочек держались за руки и прикасались друг к другу, но почему-то когда его младший брат сжимал руку своей невесты, старший Лето чувствовал ужасную неловкость. Хотелось спрятаться под стол. Ну или хотя бы закрыть глаза двумя ложками. Все это правда было странно. Порой он чувствовал себя третьим, четвертым, пятым лишним, да и правильнее будет сказать — не порой. Между Робби и Лето всегда присутствовала сумасшедшая химия. Каким бы не было их настроение, практически постоянно можно было ощутить страсть, потребность, которые эти двое испытывали друг к другу. Приходилось смотреть в потолок, когда Шеннон случайно встречался со взглядом Марго, пристально изучающим спину Джареда. Он не чувствовал никакой ревности к брату, он был наоборот счастлив, что Робби появилась в их жизни. Маленький надутый ангелок, умеющий и по почкам ударить, если что пойдет не так. Зачастую Шеннон не решался подходить к Марго в плохом настроении. Можно было нарваться на… собственно, лучше и не знать.       Непонятно как Джаред еще не улетел на Марс, Сатурн или Юпитер тогда, когда узнал о ребенке. Шеннон действительно первый раз в жизни видел, чтобы кто-то кого-то любил так сильно. Иногда казалось, что все происходило как во многих ванильных цитатках, — «он жить без неё не мог». Безумно, просто безумно обрадовавшийся идеальной новости Джаред чуть ли не скакал по помещению на манер кенгуру.       Ладно, тут Шеннон преувеличил. Даже не слегка.       Младший брат просто опять начал замирать, вот только в этот раз вместо безразличия и апатии в его взгляде можно было разглядеть радость. Джаред Лето станет отцом. Господи, его брат наконец-то станет отцом.       Погодите, он сам ведь станет дядей.       Это… в общем, это было странно. Шеннон надеялся, что с подобной мыслью удастся как-то свыкнуться, иначе он до конца дней своих проходит с глазами-блюдцами. А учитывая прыть будущей пары Лето и то самое признание Марго о том, что порой она очень громко кричит… ощущения барабанщика можно было выразить многоточием. Обручальные кольца, красовавшиеся на пальцах Марго и Джареда, заставляли Шеннона в глубине души хлопать в ладоши и чувствовать себя феей-крестной. Печально, что у него не было тыквы и волшебной палочки. Само осознание того, что их семья скоро станет на одного человека больше, по-своему напрягала. Было страшно и радостно одновременно.       Шеннон был счастлив за Джареда, за то, что все сложилось именно так, за то, что пусть ему и пришлось прождать внушительное количество времени, чтобы встретить её, но теперь младший Лето был счастлив. Теперь барабанщик даже мог чувствовать эмоции своего брата, что буквально распирали его со всех сторон.       С утра младший Лето узнал о том, что ему придется ненадолго уехать в головной офис компании, чтобы решить парочку накопившихся дел. Джаред, казалось, поспевал везде и всегда — был не только музыкантом и актером, но и инвестором, который в свою очередь был обязан знать хитросплетения рынка и вообще всю систему корпораций и компаний, куда он вкладывал деньги. Поскольку Эмма не смогла поехать с ним, младший Лето заручился поддержкой Шейлы, своей ассистентки, медовый месяц которой все еще продолжался каким-то странным образом. Джаред об этом забыл и уже приготовился извиняться, как девушка ответила, что пару часов пребывания среди «дядек с большими кошельками» ей не повредит.       Шеннон, оставшись дома в гордом одиночестве, вновь начал думать о том, как лучше всего преподнести радостную новость о положении Марго их матери, Констанс. Конечно, он даже не сомневался, что женщина будет очень и очень рада, вот только говорить все «в лоб» братьям определенно не стоило.       Спустя часа полтора зазвонил телефон: барабанщик даже не посмотрел на имя абонента, сразу принимая вызов.       — Шеннон?..       Оказалось, что Джаред сообщил ей с самого утра, куда направляется. Оказалось, что опасения Шэрон, с которой Лето-старший все еще надеялся поговорить, не оправдались, поэтому, прикинув и подумав, врач разрешила Робби уехать домой. Оказалось, что Марго хочет сделать своему жениху небольшой сюрприз (в этот момент Шеннон представил Джареда, подпирающего щеку и зевающего на весь кабинет, изо всех сил пытающегося не уснуть), и именно поэтому она просила старшего Лето забрать её из клиники.       — А еще мне тут не нравится. Я не люблю больницы. Ты же в курсе.       — Только и скажи, что просто соскучилась по Шеннону, который из-за вас двоих тут скоро с катушек слетит, — из его рук внезапно выпала кипа записей Джареда, мирно уложенная на журнальном столике. Лето, округлив глаза, попытался исправить недоразумение.       — Ты живой?..       — Вполне.       — Так ты меня заберешь?       — Естественно, тигрица, — он почти чувствовал, как на другом конце телефона Робби недовольно закатывает глаза.       — Жду тебя, мой буйвол.       — Я за такое и обидеться могу, между прочим. И никого ниоткуда не забирать.       Видимо, Марго надулась и быстро перебирала в голове варианты того, как еще можно было бы пошутить. Все это время он называет её тигрицей из-за того, что «мне кажется, что очень скоро вашу с Джаредом спальню нужно будет расширять», а тут он еще и обижаться вздумал?       Было слышно, как девушка засопела и начала дышать глубже.       — Скажу Джареду, где твоя заначка, — а вот это уже очень и очень серьезная угроза. Старший Лето даже напрягся и нахмурился, стоило ему услышать подобную формулировку. Что-то она скажет? Зачем об этом говорить Джареду? Чтобы он прикарманил бутылку Дэниэлса куда-то себе?       — Да неужели…       — Вторая полка от… — черт, а она ведь и правда не шутила.       — Ладно, дорогуша, скоро буду. Не торопись там особо, я помогу собрать вещи.       — Но я…       — Мне Джаред вообще голову оторвет, если узнает, что ты там куда-то залезала, как-то нагибалась и все такое прочее. Я все еще хочу пожить. Хотя бы лет десять-пятнадцать, пожалуйста.       Очередное девчачье сопение.       — А если правда… спасибо, Шеннон.       — Отдыхай, примчусь на крыльях ярости Джареда, — пробурчал он в ответ, после чего нажал на «отбой». Отличная возможность лишний раз увидеть Шэрон и узнать хотя бы что-то из её жизни (все же, разошлись они тогда не очень хорошо), отличная возможность увидеть саму Марго и еще раз почувствовать, как собственное сердце улетает куда-то в пятку левой или правой ноги.       Дядя Шеннон Лето. Кто бы мог подумать?