Рапсодия

because iʼm going deeper and deeper harder and harder getting darker and darker looking for love lana del rey — the blackest day

      Первый плохой признак: Джаред с силой втянул воздух. Второй: скинул с себя куртку и, не глядя, попытался повесить её на крючок. Попытка провалилась, и вместо того, чтобы вещица тихо-мирно осталась там себе на месте, она с гулом упала, вызывая еще один глубокий вздох младшего Лето.       Прежде чем выбегать из кухни, Шеннон приложил к собственным губам указательный палец. Мол, «веди себя тихо». Марго в недовольстве сжала губы, но старшего брата, кажется, все же послушалась. Они оба знали, как вел себя Джаред, когда у него что-то не получалось, когда что-то шло так, как он не запланировал. И в этот раз, кажется, ситуация развивалась именно таким путем.       — Ты как? — прочистив горло, брякнул Шеннон. Джаред за это время уже успел нормально повесить куртку, так что хотя бы одной проблемой у их честной братии было меньше.       — Зашибись.       Похоже, еще чуть-чуть, и младший Лето мог сорваться на мат, который в его исполнении звучал как приговор всему земному шару. Джареда не так просто было вывести из себя, но когда это у кого-то получалось: господи, бегите. Просто бегите на другую планету. И родственников своих с собой заберите. Удирайте, в общем, со всех ног. Лучше перебегайте с планеты на планету, потому что, если мистер Лето решил найти вас и жестоко покарать по первое число чем-то вроде кирпича по затылку — он непременно это сделает.       — И ничего не?..       — Да в задницу это все. Шейла осталась там. Марк и Эдвард все решают. Я так и не понял, по какому поводу нас всех собрали, но как только представители заикнулись о возможном банкротстве дочернего отделения, как Марк им устроил такой разнос, что у них теперь не только банкротство будет сниться в кошмарах, но и почти проломленный стол. Ты знал, что он?..       Марго хмурится, улавливая лишь голоса. Очевидно, Джаред сейчас что-то показывает брату, иначе… чего это они замолчали? Два хорька. Она наливает из стеклянной банки яблочный сок и даже прикрывает глаза от наслаждения. Господи, какой же он вкусный. Вот правда. Надо отправить Шеннона еще раз за целой коробкой такого чуда, если, конечно, мужчина уже не подготовился и не припас там себе ничего в гараже.       Благодаря беременности и гормонам она теперь сама не своя. Из-за Джареда и его осуждающего взгляда (это произошло еще до счастливого случая) ей пришлось научиться питаться так же, как он. Марго Робби — вегетарианка. Кто бы мог подумать? Потом… она могла килограммами есть фасоль и цуккини. Она пачками выпивала томатный сок, хотя раньше относилась к нему как минимум неодобрительно. Её чуть не выворачивало.       Зато теперь — к радости Джареда — она и смотреть не могла на продукцию МакДональдса. Картофель фри, ужасные то ли куриные, то ли еще чьи-то крылышки, приготовленные в шипящем масле, бургеры, различные соусы, овощи и немного мяса, что были завёрнуты в лаваш. От всего этого тошнило. Робби могла только представить себе приготовление картошки фри, как её тут же посещали рвотные позывы. Например, как сейчас. Огромная фритюрница, которую чистят непонятно когда, доверху наполненная непонятной порезанной картошкой, шипящее масло, кипящее масло, ужасный, невыносимый запах, от которого хотелось выблевать все свои внутренности.       Девушка прижала ладонь ко рту, пытаясь прийти в себя. Комок в горле, так и рвущийся наружу, она изо всех сил старалась сдержать в своем организме. Период активного токсикоза прошел, однако доктор Лайне предупредила, что «приступы» все еще возможны. И что есть надо не все подряд, а предельно избирательно, особенно, если после родов она намерена прийти в форму за месяц или чуть больше. Учитывая свою далеко не модельную внешность, Робби естественно не хотела ходить со вздутым животом месяц-другой… ей сразу же представлялся взгляд Джареда, который потеряет к ней всякий интерес. Она перестанет быть привлекательной. Она и сейчас не королева красоты, а после родов…       Шеннон с Джаредом снова о чем-то болтают, но она уже не так хорошо прислушивается. Свое собственное состояние важнее. Да и старший Лето абсолютно точно её не сдаст — он сам захочет увидеть выражение полного удивления на лице у брата. Когда Джаред писал ей сообщения, она очень сильно просила его не приезжать, мотивируя все тем, что сильно устала. А потом ответила, что его к ней в палату просто не пустит доктор Лайне. Недовольный будущий отец, и так разозлившийся за целый день, предпочел не устраивать скандалов, поэтому сразу же отправился домой.       Сейчас пару отделяла буквально что стенка.       Боже, он был рядом. Он наконец-то рядом. Она сможет обнять его через какие-то несколько секунд. Почувствовать твердые мышцы собственными пальцами, убедиться в том, что вот он, Джаред, живой и невредимый. Может быть, немного злой, но её появление и довольная улыбка отвлекут его от произошедшего.       С ней все нормально. С ребенком все нормально.       Она закрывала глаза и не видела крови на своих пальцах и бедрах. Она практически… привыкла, что ли, если так будет правильно сказать. Она не боялась. Только не теперь, когда Лето-младший снова был рядом. И это не было привычным чувством «твой мужчина с тобой, он тебя защищает». Если честно, она и сама могла за себя постоять. Просто она на самом деле… она так его любила. Правда, порой даже хотелось сжать челюсть и зажмуриться из-за чувства, одолевающего её.       — Ты опять решил стать хорошим и накормить своего младшего брата? Спасибо, мама, ты так изменилась за последнее время, я прямо не узнаю, — младший Лето прыскает от смеха, а старший наверняка заезжает ему шутливо куда-то в ребра локтем, потому что тут же получает ответ. — Мам, не надо, я вел себя хорошо.       — Ты уверен, что все в порядке? — интересуется Шеннон. Голоса раздаются все ближе и ближе. Через какие-то пару секунд они увидят друг друга. Марго, прекрати, тебе что, десять? У тебя что, свадьба? Ты стоишь перед алтарем? Ты всего лишь увидишь его после разлуки длиной в… день?       Мда, тяжелый случай.       — Да пошло оно все в жопу. Марк там им такое устроил, что я теперь даже звонить ему боюсь. И вообще встречаться. И ссориться. Если мне нос сломают во второй раз, будет уже совсем…       И он замолкает, потому что выходит из-за угла и видит её, опершуюся на кухонную тумбу и попивающую сок из стакана. Лицо Робби особенно ничего не выражает. Лишь приподнятая бровь, мол, «интересно, Джаред, продолжай». Счастливую улыбку и желание броситься к нему на шею, прижаться губами к подбородку и запустить руки под футболку (про Шеннона её мозг моментально забывает) актриса сдерживает за холодноватым приветствием. Будто бы ничего не происходит. Будто бы так, встретились два друга, не видевшие один другого с полдня.       Младший Лето еле-еле заметно усмехнулся, пока в его глазах загорелся недобрый огонек. Ох, Марго, вот это ты попала со своими сюрпризами. И не будь ты в положении — ждало бы тебя… что-то наподобие такого же «сюрприза».       Девушка глубоко вздыхает, откладывает лопатку на стол и осторожно подбирается ближе, будто бы музыкант — какой-то хищник, что вот-вот её атакует. И такая возможность была бы, если бы не наличие старшего брата. На какую-то секунду они соприкасаются лбами, после чего обнимают друг друга — так близко, так интимно, так, будто бы являются одним существом. Он не стесняется и кладет руки на её ягодицы. Прижимает к себе так, чтобы почувствовать изменяющиеся формы, но прижимает осторожно, каждую секунду напоминая себе о беременности девушки.       За сорок с лишним лет его жизни это так… необычно. Его сознание действительно не может свыкнуться с той мыслью, что это ребенок, что это действительно его ребенок, а он — его отец. И что Марго не просто его девушка, не просто невеста, она — будущая мама, она — жена, которую он точно от себя далеко не отпустит. Они так сильно нужны друг другу, так сильно любят друг друга, что это трудно представить. В любом случае, человеческий мозг, использующий не все свои ресурсы, такого пока что осознать не может.       Нет, их чувства вовсе не значат, что надо дышать в унисон. Дышать одним воздухом, улыбаться друг другу каждую секунду, чувствовать каждую микроэмоцию. Когда что-то идет не так, один из них улавливает настроение другого, догадываясь о причине такого расположения духа, но они не волшебники и никакие там не эмпаты.       Объятья длятся достаточно долго для того, чтобы можно было услышать осуждающе-смущенное дыхание Шеннона. Смущенное? Джаред смотрит то на брата, стоящего неподалеку, то на невесту, что на сантиметров восемь ниже него. Надо будет определенно узнать, что происходило тут между этим дуэтом.       — Можно было и сказать, — бурчит младший Лето, намекая на то, что старший, в принципе, обычно не такой уж и хороший хранитель тайн.       — Узнай значение слова «сюрприз», братик, — парирует он, касаясь плеча Робби и указывая на плиту. Точно. Они же тут что-то варят, парят или жарят. Джаред не совсем определился с этим. У Лето все еще побаливает голова и неприятное чувство сдавливает что-то в животе. За целый день он нормально не поел, зато выспался на небольших диванчиках, ожидая представителей другой стороны, на целую неделю вперед.       Марго еле заметно прикусывает нижнюю губу и отходит следом за Шенноном.       — Мы тебя накормим, мой трудолюбивый, — бормочет старший брат, снимая крышку со сковороды. Марго отстраняется и прикрывает нос рукой.       Джаред чувствует себя маленьким любопытным мальчиком, впервые увидевшим нечто абсолютно новое, но он честно не может оторвать глаз от округлившегося живота Робби и того, как кофта обтягивает её кожу. В нем просыпается обыкновенный древний инстинкт, с которым он вообще ничего не может сделать. А еще, если кто вдруг забыл, Джаред — жуткий собственник. И пока Марго и Шеннон крутятся на кухне, а он расстегивает первые две пуговицы своей разноцветной рубашки, его глаза не отрываются от ткани, а мозг лишь воображает себе то, что может быть скрыто под ней.       — Ну он же не совсем карапуз. Поест и без тебя, — вдруг слышит младший Лето и неосознанно вздрагивает. Его вырвали из размышлений, из размышлений очень и очень хороших и… надо сказать, откровенных. — Марго, все хорошо, иди, я покормлю его с ложечки, если что вдруг.       Робби, словно не доверяя словам, поворачивается и смотрит Лето в глаза. Намекающий огонек в его зрачках она конечно же видит, но лишь отклоняет голову в сторону и приподнимает брови. Джаред, ты целый день был не пойми где, а теперь ты смотришь на неё… вот так?       — Ты куда? — сразу же спрашивает мужчина, «отмирая».       — В душ.       — Врач что-то говорил?       Последующая немая сцена его озадачивает. Младший Лето даже хмурится, не понимая, чего эти двое вдруг…       — Шеннон не захотел выходить. Он все слышал. Может тебе все-все рассказать. Да, золотце? — издевается девушка со старшего Лето, который, вспомнив определенные цитаты доктора Робби, неловко поджимает губы.       — Ну, может… — начинает он, очевидно, желая протестовать.       — Вот и отлично, — растерянный и очевидно не готовый к такому Шеннон получает одобрительный хлопок по плечу.       Когда девушка проходит мимо Джареда, то слышит еле различимый шепот. «Ты надолго?». Отрицательно кивает головой, хмуро смотрит по сторонам и выходит из помещения. Через пару секунд её шаги раздаются на лестнице, ведущей на второй этаж. Робби оставляет братьев одних, заставляя Шеннона засунуть голову прямо… в общем, это, конечно, рискованно, но лучше спрятаться в сковородке, чем наблюдать за изучающим взглядом Джареда. Начало разговора получается каким-то… невинным, что ли, потому что братья продолжают обсуждать акции и инвестиции. Джаред в очередной раз восхваляет Марка, который, скорее всего, одной своей пламенной речью спас положение всей компании, в то время как Шеннон, озираясь по сторонам, поддакивает и ищет, куда бы спрятаться.       Нет, он, конечно, взрослый мужчина, да и мозги у него на месте, вот только вот его младший брат — тот еще фрукт.       Джаред, для которого такое поведение не остается незамеченным, хмурится и открывает рот, меняя тему:       — Так что там говорит врач Марго?       Он лишь догадывается, каким может быть ответ. «Не перетруждайтесь», «ничего тяжелого», «следите за питанием» и так далее. В принципе, он даже не ждет ничего особенного, поэтому не понимает той причины, по которой Шеннон молчит, будто бы несколько минут назад откусил собственный язык.       — Шеннон?       Мало того, что не сказал ничего о том, что хочет её забрать, так еще и молчит.       — Да ничего особенного, как обычно.       — И-и? — Джаред приподнимает брови, ожидая продолжения. Раз слышал все, так, будь добр, расскажи. Марго пока занята, и как бы сильно он не хотел оказаться в одном душе вместе с ней, Лето понимает — девушке нужно дать время. Она только-только вернулась домой, она сильно соскучилась по привычной обстановке, ей было неуютно в клинике, а тут еще и он со своими вопросами.       — Ничего тяжелого не поднимать, не переживать, побольше гулять, побольше свежего воздуха, поменьше нервного напряжения и громких звуков, лично мне сказали не будить бедную Марго «своими барабанами», предоставить ей ощущение полного покоя и гармонии…       — Шеннон.       — Ну еще тяжелого не носить. То, что всем беременным говорят. Не бойся, мой прыткий жеребец, все в порядке. А, вам еще через пару дней на УЗИ. Если получится, можно будет рассмотреть пол, — нет, Шеннон, не надо шуток про ламинат. Хотя… хотя почему если это вогнало в краску тебя, то это оставит спокойным Джареда? — И никакого обычного секса ближайшие две недели, ей запрещено стимулировать в…       — Воу-воу.       Вроде бы, Джаред Лето даже проснулся. Предугадывая, о чем брат может сказать дальше, он приподнял голос и даже замахал правой рукой. А потом внезапно понял.       — И ты не вышел?..       — Откуда я знал, что…       — Шеннон, вали знаешь, куда?..       — Подозреваю. Но я хоть смогу выспаться без ваших постоянных стонов и, — начал он подкалывать брата, вовремя заметив, что тот медленно, но уверенно начинает звереть, — у меня есть деревянная ложка и сковорода, и я знаю, как их можно использовать.       — Иди ты.       Джаред и так за целый день наслушался слишком многого, чтобы поднимать этот разговор в данный момент. Сейчас ему хочется одного. Поесть и просто полежать. Он уже выспался. Диваны были не особо удобные, но тем не менее…       — Марго расстроилась, — брякает барабанщик. — Ну, когда сказали, что секс нужно исключить, Марго расстроилась. Так что… ты поешь и пойди приободри её там… как-то.       Еле заметная, но на губах старшего Лето все еще красовалась улыбка. Он попробовал часть своего варева, предварительно подув на ложку.       — Почти готово. Но ты правда, обними её что ли, как-то. Не буду же я её по таким поводам утешать, — вновь съязвил барабанщик, упустивший тот момент, когда Джаред встал со стула и зашел к брату за спину. Шеннон получил болезненный тычок куда-то в левую часть спины, морщась. — Ау! Джаред, ты дурак?       Через какое-то время «дурак» получил свою заслуженную все еще горячую порцию ужина, на что Шеннон посмотрел несколько скептически, долго думая, пробовать это или нет. В результате, приготовленное непонятно что вместе с мясом, от которого отказалась Марго, зашло очень даже хорошо. Младший Лето, медленно поглощающий свою тарелку, только и мог думать о девушке, нежащейся под теплыми струями воды наверху. В принципе, надо бы пойти и проверить её — мало ли что может случиться, но увидев довольный взгляд Шеннона, Джаред решил посидеть на месте еще хотя бы пару минут.       Никакого обычного секса. Две недели. Шеннон хоть поспит. Да он спит постоянно, судя по его вечно опухшему лицу и абсолютной растерянности в пространстве. Марго уже давно намекала Джареду на то, что ей не совсем удобно, но Шеннон, как нормальный человек (местами) при самой девушке старался не шутить. Но зачем сдерживаться при брате, правильно?       Особенно теперь, когда настолько близкие отношения с его невестой можно обсуждать прямо за столом. Спасибо еще, что мамы дома нет или Марго этого всего не слышала.       — Ты звонил маме?       — Я выеду за ней через несколько дней. Она нормально. Сказала, что чувствует себя настолько хорошо, что в следующий раз пойдет в горы вместе с тобой.       — Обязательно.       — Я вот то же самое ответил, — пока Шеннон вгрызался в кусок мяса, Джаред смотрел на свою полупустую тарелку. После всего этого ужаса, через который ему пришлось пройти за целый день, сейчас он чувствовал себя на порядок лучше. Шеннон рядом, Марго рядом, он сам находится в своей «крепости», где никто его никогда не достанет — что еще надо? — А насчет намеков… мне кажется, мама сама уже спит и видит, когда вы ей что-то такое скажете, поэтому предварительные приготовления не…       — И все же.       — Ну я уже начал. И вообще, Джаред, почему я? Это ты у нас виновник торжества, иди и разбирайся, — нахмурился вдруг Шеннон, так не вовремя поднимая голову вверх. На него смотрели два огромных голубых глаза, совсем как у того Кота из мультика про зеленого огра. Лето-старший с силой втянул воздух. — Ладно, я понял.       Убрали они кухню за какие-то жалкие десять минут. Благодаря наличию аж четырех ванных комнат успели помыться (Робби, между прочим, до сих пор так и не выходила из душа), Шеннон успел проверить сигнализацию и еще раз «слезливо» попросить их вести себя тише — мало ли, с медицинскими показаниями не шутят.       Получил от Джареда подушкой в лоб.       Закрыл дверь в собственную комнату, желая очень «приятной и незабываемой спокойной ночи», довольствуясь тем, что теперь подушку как оружие младший брат использовать не может. И это еще Джареда Констанс называла невыносимым засранцем?       Он расправил двуспальную кровать, усмехаясь своему чутью — будто бы знал, что Марго вернется именно сегодня, поэтому и поменял постельное белье на светло-бордовое. Из ванной доносился звук фена. Наверняка актриса решила смыть с себя больничную «атмосферу» полностью, вот и засела там на добрые минут сорок. Когда замочек на двери открылся и показался небольшой кусок ванной комнаты, Лето спокойно себе лежал на кровати и смотрел последние новости в своем телефоне.       Благодаря Марго от зависимости к социальным сетям он избавился. Нет, даже не так. Из-за Марго. Она в один прекрасный момент просто отобрала у него телефон. Тем не менее, в Твиттер он все же наведывался, но теперь уже точно гораздо реже. Вместе с кучей позитивных откликов приходила лишь небольшая часть негативных, но будто по закону подлости мужчина то и дело натыкался именно на них.       И касалось это все их с актрисой отношений. Их успели уже десять раз поженить и развести, придумать им невероятный, головокружительный роман, в котором они бы закрывались в номере гостиницы и поглощали бы крем с тел друг друга, придумали то, что действия Робби имеют определенный характер и во всех этих отношениях замешана вовсе не любовь. Просто Лето — гей, а красивенькой блондинке нужно иметь при себе красивого кавалера, которого, к тому же, в некоторых ситуациях можно будет называть её «папиком».       Господи.       Какая же бредятина.       Закрыв вкладки с подобным дерьмом, Джаред нажал на ссылку с погодой.       — Ты еще долго? — решил нарушить тишину мужчина, пытаясь углядеть очертания девушки в небольшой щелке.       — Не-а.       — Что ты делаешь? — что-то пластмассовое повалилось друг на дружку. Джаред нахмурился и уже думал было привстать, как получил неожиданный ответ, за который Марго, в свою очередь, вот-вот получит хороший шлепок по своей попе.       — Пытаюсь не выглядеть жирной коровой.       — Опять?       — Да, в том и дело, что опять.       — Ты опять решила нарваться на комплименты и оскорбить мою невесту? — этот разговор не совсем шуточный. Ему вообще не нравится то, что она думает о собственной фигуре. И как бы сильно и как бы часто он не доказывал ей, что она — одна из самых привлекательных женщин во вселенной, Робби уперто верила в истину, которую вдолбила в свою головушку.       — Сочувствую тебе, потому что иметь такую невесту, конечно…       — Снова хочешь получить?       Он прекрасно помнит все те её слова, сказанные репортерам, журналистам, фотографам, ему самому. Помнится, это началось во время рекламной компании аромата Calvin Klein. «Когда я обычная Марго Робби, я не сексуальна». Она не считала и до сих пор (до сих пор, подумать только!) не считает себя привлекательной. В то время как мужчины половины мира смотрят на её фотографии и заходятся слюной, она не считает обыкновенную Марго Робби сексуальной.       Джаред решил, что в тот момент у актрисы просто однозначно были не все дома.       На такой резкий выпад с его стороны она все же отреагировала. Отклонила спину назад, показывая немного влажные волосы, которые были убраны назад, и светлую маечку. И свой недовольный надутый взгляд, которым и убивать без ножа можно.       — Спасибо за поддержку, но…       — Это не поддержка, а констатация факта. На тебе еще вещи не горят? Температура в комнате точно куда выше нормы.       Робби закатила глаза и вернулась к своему делу.       — К сожалению, при беременности кожа растягивается. А поскольку я и так… похожа на борца сумо, то мне еще не хватало получить растяжки на животе. Знаешь преимущества того, что твой врач — бывшая брата твоего… ну ты понял? За эту неделю мы так хорошо подружились. Она милая. И понимает, что борцу сумо растяжки на животе ни к чему. Как и на всех остальных участках тела. Как и на… в общем, ты понял.       Пластмассовый тюбик был установлен на полочку. Робби помыла руки с мылом, вытерла их насухо и запустила в свои волосы, пытаясь помочь им высушиться быстрее. Сейчас, без какой-либо укладки, она была похожа на маленькую птичку. Пряди светлых волос доходили почти что до пояса. За все это время Марго не стригла волосы, отращивала их, позволяя Джареду зарываться в них пальцами, носом, вдыхать спокойный еле заметный аромат орхидеи и даже накручивать на палец. Так еще маленькие дети делают.       — Из тебя такой борец сумо, как из меня художественная гимнастка.       — Ну я же говорю…       — Я не посмотрю на то, в каком ты сейчас состоянии — ребенку воспитательный процесс мамы не повредит, поверь. Получишь по заднице. Я серьезно, — у него даже голос серьезный. Джаред сам себе удивился, но, тем не менее, телефон из рук пока что не убрал, просто приподнимаясь на кровати.       — Меня так заводит твой повелительный тон, — внезапно отвечает актриса, вновь прикрывая дверь, на этот раз не до конца. Мужчина все вздыхает и вздыхает, размышляя о том, стоит ли подниматься с тепленького места. Рано или поздно (хотелось, конечно, чтобы рано) Робби вернется, вот только что она там себе надумала — непонятно. До его ушей доносится звук падающей на что-то металлической пластинки или еще чего-то.       В конце концов, Лето решает просто подождать.       Шеннон там, наверное, в объятьях со своими мишками Teddy, мирно сопит в подушку и видит пятый по счету сон о кисельных берегах. А вот он, Джаред, обязан тут доказывать самой сексуальной девушке в мире то, что она действительно таковой является. Да и вообще — комплименты в свою сторону Марго принимала крайне редко. Даже желаемый Оскар, который она три дня подряд не выпускала из рук, со временем стал… очередным камнем преткновения. «Действительно ли я его достойна?».       Просто чья-то округлая небольшая задница давно не получала хорошего ремня.       Проходит, наверное, часов шесть ожидания, прежде чем Марго соблаговолит выйти. Ну ладно, не шесть, но Джаред уже всерьез подумывает о том, чтобы встать и вытянуть её из ванной в спальню. Мужчина облизывает губы, мельком смотрит поверх телефона и…       Этот самый телефон откладывает. Потому что Марго выглядит на самом деле как-то необычно, на самом деле как-то… будто она удумала что-то очень, очень плохое. Невинное выражение лица, приправленное прядями волос, которые после согревающего душа сушатся естественно, немного открытые пухлые розовые губы и изучающий взгляд зелено-серых глаз. А еще на Робби тот самый шелковый халат, который она купила не так давно, и который доходил до пола.       Лето хмурится, не совсем понимая, что происходит. Но что-то же однозначно происходит, значит…       — Наконец-то, великий борец сумо. Я думал, ты там перед зеркалом начала репетировать.       Не отвечает. Просто отрицательно кивает головой, дотрагиваясь рукой до ремешка золотого халата, из-за которого, в принципе, вся материя на девушке и держится.       — Тебе нужно спать.       — Я выспалась в больнице утром, — ответила, как отрезала. Лето даже на потолок посматривает — вдруг для него приготовлено что-то, о чем он еще сам не догадывается? Может, под кровать залезть? Или еще куда? Может, убежать к Шеннону?       — Иди ложись рядом, хватит на меня так смотреть, — как-то неуверенно говорит мужчина, хлопая рукой по кровати.       Девушка вдруг начинает кивать и хмуриться. Из-за рук и пояса округлившегося живота сейчас почти не видно. Джаред лишний раз облизывает губы — для того, чтобы насладиться видом невесты, ему достаточно и такого облегающего халата.       — Ты сказал, что я сексуальная, Джаред? — голос спускается почти до шепота.       — Хочешь, чтобы я это всегда повторял? — он играет с ней в её же игру.       Вот только он совершенно не готов к тому, что последует далее.       Марго тянет за один конец пояса, и невинное выражение лица, наверное, будет преследовать его всю жизнь. Она будто бы раскрывает перед ним подарок, но вовсе не… несчастный халат падает к ногам девушки, а сама она медленно облизывает верхнюю и нижнюю губу.       И нет, Джаред не чувствует себя извращенцем, да он и не считает себя таким, вот только…       Под золотым шелковым халатом ничего нет. Вообще ничего. Ни нижнего белья, ни цепочки, что была надета на девушке во время её возвращения домой. Абсолютно ничего. И теперь он может рассмотреть все изменения в её теле, не привлекая собственное воображение. Если честно, его рот еле-еле остается на месте, а не улетает куда-то вниз, на пол. Все тело девушки странно блестит — наверное, в этом виновато масло. Руки её больше не напоминают две щепки, она стала нормально есть и вернула себе свой привычный вес, но мышцы, полученные в спортзале, замечательно проглядываются. Шея… господи, как он любит её шею. Этот светлый участок кожи, к которому можно прикасаться губами и зубами, слушать вздохи Робби и чувствовать биение сердца. Острые ключицы, на которых он не раз оставлял засосы, после чего Марго дулась и хмурилась. Но она его. Она принадлежит ему. И эта роскошная полная грудь, увеличившаяся из-за беременности, с потемневшими ареолами и возбужденными сосками — все это тоже принадлежит ему. Эта совершенная, невозможная, абсолютно идеальная женщина лишь его. И лишь он имеет право держать её тело в своих руках.       Рот Джареда все же приоткрывается, когда Марго ежится от внезапного порыва ветра, идущего по полу. Соски набухают, и прямо сейчас он бы отдал все, лишь бы прикоснуться к этой округлой светлой груди и прикоснуться губами к коже. Под грудью видны парочка ребер, после чего её формы так красиво и плавно округляются. Он готов поспорить, что её кожа еще нежнее того шелкового халата, что ненужной тряпкой лежит около её ног.       Он понимает, что не может оторвать взгляд от созерцания этого тела. Понимает, что это прекрасно видно Робби, которая смотрит мужчине прямо в глаза. Понимает, что сейчас, возможно, может выглядеть каким-то зверем, которого только-только спустили с поводка — по крайней мере, его учащенное дыхание и глаза, цепляющиеся за каждый сантиметр кожи, явно говорят об его желаниях.       Мягкая, светлая кожа без единого недостатка. Даже небольшие прыщики, появившиеся на плечах из-за гормональной перестройки, ничего не портят. Прекрасные ноги, лодыжки, бедра и… Господи, он прямо как подросток. Неужели ты не видел её обнаженной раньше? Неужели ты не смотрел как она, раскрыв рот, извивается под тобой, насаживается на твои пальцы, прижимает тебя ближе к своей груди и с наслаждением и улыбкой охает, стоит тебе впиться пальцами в эти идеальные бедра?       Кажется, у него пересохло во рту. И кажется, что даже после того, как он облизывает губы, ситуация лучше не становится. Извращенное сознание подкидывает его разуму картину, где обнаженная Марго сидит на его бедрах, её грудь вздымается от частого дыхания, а сам он просто прикасается к её телу. Просто прикосновения и ничего больше.       — Доктор запретил интимную близость, — говорит она совершенно спокойным тоном. Словно ничего и не случилось. Словно не стоит тут перед ним абсолютно обнаженная, не добивается того, чтобы он изошел слюной от подобной картины. Еще и говорит такими нейтральными словами.       Интимная близость.       Господи, он чувствует, что в паху у него вот-вот разгорится какой-то пожар.       Марго дотрагивается до собственных ребер — он внимательно следит за этим — Марго оглаживает двумя пальцами светлую кожу груди снизу — он не отрывает глаз.       Что она там говорила про свою «сексуальность»? Что её нет?       Она даже не дотрагивалась до его тела и, по идее, всего лишь разделась за доли секунды, но кровь, приливающаяся к паху, говорит об обратном. Господь, как же он хочет её. Её и только её. Хочет провести языком по ребрам, коснуться ключицы, накрыть руками грудь и посмотреть, как сильно она увеличилась за это время, хочет дотронуться губами до её живота и пойти ниже, дальше.       Она нужна ему. Она, его невеста, его маленький ангел, на лице которого до сих пор нет никакой соблазнительной улыбки. Только лишь широко распахнутые глаза, так по-детски, по-девичьи, что еще немного — и ему придется вставать, брать её на руки и опускать её на кровать. Благодаря дневному сну он не чувствует потребность в отдыхе и готов всю ночь наслаждаться собственной девушкой, женщиной, которая носит его ребенка.       Джареду хочется сделать хоть глоток воды, но когда его глаза наконец отрываются от созерцания тела, он видит пухлые розоватые губы, которые Марго тихо и осторожно облизывает. Она делает шаг ближе. Он чуть ли не закрывает глаза и не взрывается нахрен. Что же ты вытворяешь, Робби-Лето. Что ты делаешь.       Еще один шаг.       Её тело переливается в свете ночных ламп, поставленных на прикроватных тумбочках. Влажные волосы, обрамляющие её лицо, не слушаются, не желают оставаться за ухом, поэтому закрывают часть её лица. Грудь, горло, все внутренности Джареда горят. Но самое главное даже не это. Он готов отбросить куда подальше одеяло, избавиться от нижнего белья (кто его вообще надоумил надеть его на ночь глядя?) и обхватить колом стоящий член, чтобы хоть как-то избавиться от напряжения. Он далеко не мальчик, дорогая. И играть с ним — очень и очень опасно.       Лето даже не успевает ничего сделать — Робби делает еще один шаг по направлению к кровати. И еще. И еще. Он привстает сначала на локтях, а потом уже садится на кровать, смотрит на неё взглядом, полным желания и решимости. Думала, что все может быть так просто? Думала, что можешь взять все в свои руки?       Маленькая, маленькая Марго. Наивная Марго.       Он еще многому тебя научит.       Девушка садится рядом с ним, и их глаза, темно-голубые и темно-серые, встречаются на несколько секунд. Он хочет поглотить её. Вобрать всю в себя. Заставить кричать, и без разницы, что спящий даже при пальбе пушек Шеннон жалуется на свой чуткий сон.       Лето дотрагивается до её щеки, поглаживая пальцами нежную горячую кожу. Маленькая хулиганка. Актриса. Все же, своим невинным выражением лица его не провести, ведь ты действительно хочешь его. Ты вся горишь. Вторая рука опускается на шею, проводит по ключице и наконец обхватывает тяжелую грудь. Мужчина довольно улыбается. Огоньки желания в его глазах, так знакомые ей, заставляют прижаться ближе, ощутить его тело своим и прикоснуться к губам.       Они даже глаз не закрывают.       Джаред чувствует мятное дыхание вперемешку с каким-то слабым лесным запахом. Смотря ему в глаза, она сначала облизывает свои губы, пока он смотрит на её розовый язык, а потом тянется и к его губам. Проводит кончиком языка по верхней и нижней, но вместо поцелуя захватывает нижнюю губу своими и начинает посасывать. Еще раз проводит маленьким язычком, а сам Лето дергается, когда ощущает ее прикосновение к центру своего желания.       Марго слишком быстро снимает все, что им мешает. Отбрасывает покрывало в сторону, аккуратно обхватывая его член правой рукой, смотря ему то в глаза, то на губы, производит еле-еле ощутимые движения. Ему кажется, что температура в комнате превысила сорок градусов по Цельсию. Что мозги сейчас расплавятся, а эта несносная девочка просто встанет на ноги и скроется в ванной комнате.       Мысли в голове ужасно путаются. Вся кровь приливает к животу и к паху, а актриса тем временем касается его уха. Целует мочку, проводит языком по коже — легко, невесомо — всасывает, после чего оставляет поцелуй на шее. Лето не управляет своим телом и слишком поздно понимает, что сейчас именно он — тот, кто будет подчиняться. Кто сделает все, что бы ему ни приказали.       Девушка касается низа его живота, убирая руки от члена, чем вызывает гулкое дыхание. И прежде, чем он успевает податься вперед и поцеловать её, сделать наконец то, о чем думает вот уже минут пять, она захватывает пухлыми губами его указательный палец. Посасывает, смотрит ему в глаза, ждет одобрения, дотрагивается языком.       Распущенная, непослушная девочка.       Он даже не хочет знать, откуда она это все… но мысли о ревности все же проскальзывают в его голове.       Марго обхватывает палец мягкими пухлыми губами, проводит языком по коже, вдруг вбирает его глубже и все равно смотрит в глаза Джареду.       Что же ты творишь, хулиганка? Ты ведь понимаешь, что… Господи.       Она выпускает изо рта его палец, ставит поцелуи и быстрые засосы на шее, на груди, играет языком с соском, прикусывая его, опускается все ниже и ниже, пока он даже не знает, как ему пошевелиться. Он будто бы закован в наручники. Пытается дернуться, но её руки крепко держат его, несопротивляющееся лишившееся сил тело.       Джаред понимает, что она хочет сделать, лишь тогда, когда Марго тоже оказывается на кровати, аккуратно присаживаясь около его ног, пока его взгляд пожирает её влажные складки и блестящую смазку, что размазалась по её внутренней стороне бедра. Она слишком быстро выбирает удобную позицию, будто бы готовилась не первый день. Опирается на локти и становится на колени — так она не повредит ребенку и не будет давить на живот.       Берет его член двумя руками и своим длинным языком облизывает его по всей длине. Лето приходится прилечь или хотя бы опереться на локти. Он еле-еле дышит. Он… он вообще ничего не соображает. Он лишь чувствует, как по самому чувствительному участку его тела проходится её гладкий горячий язык. Его организм едва справляется с собственными ощущениями, и если одного лишь вида обнаженной девушки ему было достаточно, чтобы возбудиться, то первые секунды её ласк… это слишком. Он не может ничего контролировать, но чувствует, что вот-вот кончит, что рык вырвется из его горла, а огромные невинные глаза Марго вновь будут смотреть на него и прикасаться своими губами к его.       Девушка словно чувствует его состояние. Она практически моментально реагирует, надавливая на нужную точку, от чего он чувствует, как нестерпимое возбуждение, готовое вырваться, чуть отступает. Язык проходится по всей его длине, ласкает мошонку, губы уделяют внимание вздувшимся венам, а сам Джаред, кажется, забывает, какое сегодня число и что вообще происходит. Он агрессивно шипит и слышит еле различимое довольное хихиканье.       Этого хотела? Увидеть его вот таким?       Губы оказываются на головке члена, а Лето будто бы прошибает током. Язык, губы, рот — она умело использует все, что только может, не забывая совершать поступательные движения руками. Господи, Марго, какого черта ты творишь, неужели он испортил тебя до такой степени? Или он тут не при чем?       От такой мысли Джаред дергается, чувствуя, как язык Марго обводит его со всех сторон, а сама девушка старается опустить голову ниже.       Господи. Твою мать. Просто твою мать. Он даже не хочет знать, какая у него сейчас температура. Мысли, спутавшиеся в голове, никогда вновь не придут в порядок. Робби опускает голову ниже, немного погодя поднимаясь, Робби посасывает головку и проводит по ней языком. Он еле-еле дышит, пока эта чертовка делает невесть что. И, что самое главное, он ей это позволил! Он никак не сопротивлялся! Он…       Очередным движением Марго добивается хриплого стона, больше похожего на рык.       Джаред сдерживает себя из последних сил, все напоминая своему разгоряченному воспаленному разуму, что девушка беременна, что он не может делать никаких резких движений, тем более — переворачивать её на спину и показывать, что бывает с такими ужасно непослушными особами. Нужно подождать всего лишь несколько недель. Всего лишь… пару…       Соберись, Джаред.       В тех местах, где Марго дотрагивалась ртом и губами шеи, кожа теперь горит. Определенно оставила засосы. Определенно будет посматривать на него завтра утром и довольно улыбаться, чувствуя то же, что и он. Она принадлежит ему — он ставит отметины на её теле, он не боится сжимать её бедра до синяков, пока сама девушка позволяет ему делать это, в её чреве развивается их общий ребенок. Он принадлежит ей — вспыльчивый, задумчивый, уставший за свои сорок с лишним лет от всякого рода девиц и вдруг встретивший её. Он принадлежит ей — на его теле порой остаются царапины от её ногтей (все же, это пошло, они ведь не в каком-то дешевом эротическом романе, но иногда ногти отрастают), следы её зубов, красные метки засосов и стоны, которые она разделяет лишь с ним.       И вот наконец-то… она гордится собой, она смогла, у неё получилось. Робби отвлекается от своего дела на пару секунд, осторожно обхватывая член рукой, скользя вниз-вверх благодаря собственной же слюне, и смотрит на то, как он закрыл глаза и немного прогнулся в спине. Схватился за кусок одеяла, а вторую руку тем временем запустил в её волосы, медленно направляя, указывая, как и что надо делать.       Она получила его стон, заставила его зашипеть, она…       Марго облизывается, прежде чем вновь провести языком по головке, начиная следовать указаниям самого Джареда, который уже на пределе. Она это чувствует. Она сама возбуждена до предела, но сейчас ей больше всего на свете хочется увидеть то, как сам Лето переживает пик своего наслаждения. Правда ли он задерживает дыхание и сжимает челюсть, правда ли, что он может быть ужасно резким (это они проверят позже), а в другое время — до невозможности милым.       Кажется, что Марго вытворяет просто невероятное. Кажется, что он вот-вот… грудь горит. У него в животе разгорается пламя, стягивается клубок наслаждения, который моментально переходит в пах, пока Марго все так же аккуратно продолжает свои действия, заставляя его терять голову. Ему жарко. Душно. Невыносимо. Еще немного, и он правда либо потеряет сознание, либо просто перестанет дышать. Да и зачем ему дышать?       Её руки, губы, язык, пальцы, поглаживающие живот, её… придет время, и он накажет тебя, Марго. Очень сильно. Накажет так, что ты будешь просить еще и еще.       Ему кажется, что его тело даже подрагивает. В ту же минуту, когда он пытается кое-как потянуть Марго на себя, когда возбуждение взрывается во всем его теле, распадается на тысячи мелких осколков, когда, кажется, даже пальцы сводит, а низ живота и пах будто бы объяты пожаром, он кончает. Лето не может выбросить это из головы: все её движения, звуки причмокиваний, которые заставляли его играть желваками и рычать, все её попытки и довольные улыбки от того, что она довела его за каких-то… он даже не знает, сколько времени прошло. Мужчине кажется, что целая вечность. В голове до сих пор творится неразбериха, и он уверен, что почти готов ко второму раунду, когда открывает глаза и видит, как Марго слизывает немного белесой жидкости со своей нижней губы. Что её грудь и живот испачканы его спермой, но светловолосая девушка улыбается так, будто бы получила подарок на Новый год. Или на Рождество. Или на День рождения.       Джаред, твою мать, приди в себя.       Его дыхание слышно в любом уголке комнаты. Стоит открыть глаза и посмотреть на розоватые губы, ставшими красноватыми из-за действий девушки, как его вновь накрывает с головой. Он понимает, что она в восторге от его реакции. Что, достав откуда-то полотенце и вытерев грудь и живот, она нависает над ним, осторожно, и целует каждый сантиметр его тела, успокаивает (если бы, если бы), меняет темп с безумного на осторожный, прикасается к нему так, будто бы чего-то боится.       Джаред поддерживает её, осторожно, будто фарфоровую, ощущая увеличившийся живот, когда они целуются. Минуту, две, пять или даже десять. Без разницы. Сейчас она выглядит настолько прекрасно, что он готов покрыть такими же поцелуями все её тело, уделить внимание каждому сантиметру.       Наверное, от его тела идет пар. Марго ложится рядом, на бок, поглаживая щеку и касаясь пальцами его покрасневших губ. Он обнимает её, осторожно кладет вторую руку поверх небольшого живота, следя за реакцией девушки. Разрешает. Она не против.       Лето понимает, что любопытство редко приводит к чему-то хорошему, да и вообще ему не хочется слышать ответ на этот вопрос, но он просто обязан спросить:       — Где ты этому научилась?       Спрашивая «где» он, естественно, подразумевает «с кем». Но вместо неловкого молчания или опущенных глаз слышит легкий смешок.       — Знаешь, есть такая штука… интернет. И собственная практика… как типа на помидорах. Ну, в основном, интернет. И, судя по твоей реакции, я сделала более-менее правильно.       — Робби, ты… — долбанный интернет? Вот так просто? — Ты же мне не врешь?       Она моментально хмурится и приподнимает голову. На лице — игривая улыбка, которую он не видел последние несколько часов.       — Хочешь, посмотрим вместе? Может быть, я что-то сделала не так, я попробую…       — Сейчас тебя спасает только твое положение, — он аккуратно, невесомо проводит пальцами по животу, в то время как другая рука устраивается на обнаженных ягодицах.       Он обожает то, как она пахнет. Он готов уткнуться носом в её шею, грудь, живот и вдыхать этот аромат — геля для душа, духов, масла и её собственный, который сейчас заметен больше всего.       — Я уже не дождусь того времени, когда не смогу спастись.       Голубые и серо-зеленые глаза встречаются. Черный зрачок почти перекрыл всю радужку из-за возбуждения. Марго еще раз облизывает губы. Джаред легко сжимает руку на её ягодице — какая же она, все же, непослушная маленькая девочка, которую нужно научить хорошим манерам.