Рапсодия

      Сэри очень и очень понравилось у них в гостях. Они неплохо разговорились с Констанс — обычно дети, по столько часов общаясь в детском саду или в начальных классах, становятся друзьями. Он не знал, можно ли было назвать его мать и мать Марго подругами, но кем-то они друг другу определенно были. Будущие… о, Боже. Кажется, он запутался.       В доме впервые за долгое время царила атмосфера бесконечного уюта. Будто бы они вновь съехались все-все вместе, чтобы отметить Рождество, мама приготовила огромный банановый чизкейк, а его брат умудрился просидеть в студии чуть ли не весь день. Выгонять его оттуда обычно приходилось пинками. Ему. Под строгим надзором матери. И сейчас мужчина не понимал… точнее, наоборот, он прекрасно понимал. Всему виной была беременность Марго. Новость о беременности Марго. Живот, что достаточно странно выделялся, когда девушка спускалась к завтраку, вытягивала ноги на диване в гостиной, выходила на задний двор и медленно проходилась по небольшому садику. Робби, сама того не желая, может быть, даже не догадываясь о подобном заранее, запустила целую эпопею. Он чуть ли не впервые за несколько лет, даже десятилетий видел свою мать такой счастливой. Констанс почти постоянно улыбалась, прижимала к себе то Джареда, то Марго. Они втроем не могли слушать все эти «женские» разговоры про те времена, когда они были маленькими, так что поднимались на второй этаж.       У Шеннона была… в этом правда глупо признаваться. Боязнь, что ли, определенная. Он просто поглядывал на раздувшийся живот Марго (а срок был действительно маленький, живот был незаметен при очень хорошем подборе одежды) и понимал, что он тут немного лишний. Затылком чувствовал, как переглядываются его младший брат и невеста. Обычно в таких ситуациях говорят «идите снимите комнату», но что надо было говорить ему?       Вообще, если на то уж и пошло, то это ему, Шеннону, надо было покинуть комнату и пойти «посмотреть в окошко». Все эти дни от Марго исходила какая-то бешенная энергия, которую он попросту не понимал. Правда. Что с ней случилось? Неужели пребывание в больнице настолько повлияло на бедную девушку? Она с каждым днем все расцветала и расцветала, и это вовсе не было хорошим «словцом» или фигурой речи. Марго правда… когда он находился с ней рядом, ему было намного легче. Спокойнее. Как-то странно. Нет, он понимал, что человеческий мозг устроен до ужаса сложно и тупо, и что порой мужская голова ассоциирует беременную женщину с собственной матерью, но тут было что-то другое.       Да и он был уверен, что даже если бы Джаред и Марго сняли комнату, как он и подумал в первые пару минут, то помещение наполнилось бы неторопливыми звуками поцелуев. Глубокими, интимными, на которые нельзя было бы смотреть посторонним, но дальше бы дело не пошло. Просто ласки. Просто взгляды друг на друга, в глаза друг друга. Они будто бы не могли насытиться этим обществом, и дело было не в физической сумасшедшей близости. Дело было в близости… в общем, он не Джаред, чтобы выдумывать там всякие крутые речевые обороты.       Та сторона Шеннона, которому на днях на самом деле отмечали один год, хлопала в ладоши и была рада больше всех. Подумать только! Его брат наконец счастлив. Причем счастлив безумно. Джаред, пусть себя со стороны и не видел, но светился, как сразу всё сборище салютов на 4 июля. Кто-то мог сказать, что у него крышу сорвало, но Шеннон понимал, что для Джареда это на самом деле… как и для любого адекватного человека. Семья, ребенок, — и все тогда, когда ты уже отчаялся.       Прежний Джаред абсолютно разочаровался со всем, что было вокруг него. Как-то пытался вылезти из своих мыслей, шутил и гримасничал перед камерами, но стоило ему оказаться за закрытыми дверьми или в стенах студии, где никто его не трогал: младший брат утыкался в свою записную книгу, ноутбук, планшет, телефон, в конце концов, читал какую-то непонятную старую книгу с пожелтевшими страницами о человеческой анатомии (Шеннон так и не понял, зачем). И именно маленькая светленькая австралийка все изменила. Не в одно мгновение, нет. Сначала Лето стал даже более дерганным. Потом внезапно успокоился, потом даже вновь научился улыбаться и смеяться, а не выдавливать из себя смех.       Он показывал ей язык, за что получал пряди собственных волос, накинутые ему прямо на лицо, недовольный взгляд своей невесты и касание указательным пальцем одного из его ребер. Джаред не любил щекотку, потому что бедный костлявый Лето-младший попросту не мог переносить её в определенные моменты. Марго знала, как успокоить, как помочь ему в определенные моменты, что надо сказать… словно и правда, эти оба ждали момента, чтобы встретить и узнать друг друга. Шеннон только хотел бы, чтобы все это произошло как-то побыстрее, хорошо еще, что Джаред не ушел в Тибет к монахам и не стал седовласым дедом.       В день, когда Шэрон наконец зовет Марго на УЗИ, с утра весь дом спит. Джаред, который, абсолютно точно пойдет в кабинет вместе с девушкой, спрятал нос в её волосах и осторожно обнимает невесту, укрытую покрывалом с ног до головы. Как и сам Джаред, в принципе. Шеннон удивляется — вроде, дома не настолько холодно, но та самая пошлятская мысль до его головы все же не доходит. И слава богу. Маме он пишет, что едет по делам.       О, у него сегодня так много дел.       Дорога до клиники оказывается очень и очень быстрой. Шеннон не размышляет, не продумывает будущий разговор и свои слова. Он не волнуется. Ему просто надо её увидеть, поговорить, как со старой знакомой (а то они слишком странно избегают друг друга все это время), пригласить на пять минут на кофе и поговорить. Шэрон Лайне полностью изменилась в его глазах. Некогда пухленькая, щекастая девушка стала высокой длинноногой серьезной леди. Такие обычно играют специальных агентов в фильмах про шпионов. Ей уже было около сорока или даже за сорок. Старший Лето точно не помнит, но сразу может сказать, что на свой возраст женщина не выглядит. Что морщин у неё на лице мало. И что очки с темной оправой, сидящие у неё на носу обычно, доктору очень идут.       В принципе, после него должны приехать Джаред и Марго. Если нормально встанут, конечно, а то было такое впечатление, что вырубились они подчистую.       С чего так устали, интересно? Неужели хулиганка Робби опять загоняла бедного братца? При мысли о том, что сорокалетнему Джареду требуется перерыв, Шеннон прыскает от смеха в собственной машине. Паркуется. Ни одного фотографа. И на том спасибо, твари с фотоаппаратами. На самом деле, тот факт, что еще ни один фотограф не сделал фотографию Джареда и Марго, направляющихся куда-то, Марго, надевшую мешковатую одежду и способную быть в положении, был настоящей магией. Серьезно. Более того, будущая миссис Лето планировала скрывать свою беременность как можно дольше, потому что не хотела огромного внимания к своей персоне. Это ведь какой шум сразу поднимется, кошмар.       Мужчина выходит из машины, нажимает на кнопку блокировки, направляется вперед и поднимается по лестнице, чтобы войти в клинику. Круглосуточная. Даже страшно представить, сколько сюда ввалили. Выглядит как больница будущего — все в нейтральных и успокаивающих тонах, стерильное, медперсонал всегда готов прийти на помощь…       Как только он касается пальцами ручки двери, то громко вдыхает. Ай, к черту. Какая, в принципе, разница? Нет, вот серьезно? В какой-то момент барабанщик даже думает дать резкий ход назад, но именно тогда его рука и открывает дверь.       — Элиза, прежде чем относить в архив все те документы из желтой пачки, надо было их скопировать и завер… — она расставляет файлы по полке шкафа, видимо, ожидая эту самую «Элизу». Поворачивается и как-то напрягается, после чего приподнимает от удивления брови. Да. На Элизу Шеннон похож мало. Трехдневная щетина выдает его с головой, как и абсолютно не женское телосложение. — Знаете, не думаю, что вам назначено, но у нас вообще-то принято стучать в дверь.       Прошли те далекие времена, когда она была обыкновенной девочкой, чуть ли не в рот ему заглядывающей. Шеннон, если честно, с самого начала девушку и не воспринял, как нечто «долговременное». Так, короткие и ни к чему не обязывающие отношения. Это потом, когда он вдруг начал выходить из себя и получать неудачу за неудачей — именно тогда «простушка» Шэрон пришла к нему на помощь. Таким образом привязала к себе. Вообще, у них были довольно странные отношения. И уж точно не короткие, как изначально предполагал старший Лето.       Теперь между ними такая стена, которую даже при огромном желании самый хорошо подготовленный военный не перелезет.       — Нет, мне не назначено. Я сегодня вместо Элизы.       Шеннон проходит вперед, снимает солнечные очки, нагло плюхается в кресло и смотрит на женщину, которую все его действия однозначно вогнали в большой такой ступор. Ну, или не в большой. Но на язык Шэрон стала куда более остра, чем прежде. Если и определять женщину по какому-то типу, то Лайне принадлежала бы к «сексуальным и жутко своенравным начальницам», которых в простонароде кое-кто называл «стервами». Но, зная Шэрон, барабанщик бы о докторе такого не сказал.       — Да? Элиза, на эти документы нужна печать мистера Треса, на эти — его подпись, — Шэрон кладет небольшую стопку документов на стол недалеко от мужчины, — а вот тут вот нужна твоя помощь: перепроверить по системе…       — Шэрон.       — Элиза, ты не дослушала…       — Шэрон, серьезно.       — Шеннон, серьезно.       Эта путаница с именами в свое время заставляла их заливаться смехом. Друзья и знакомые постоянно путали их тогда, когда хотели к кому-то из них обратиться.       — Ты так и не сказала ничего тогда. Не назначила времени. Не перезвонила…       — У меня нет твоего телефона.       — Могла позвонить Джареду.       — По идее, он — мой клиент.       — По идее, если бы ты хотела, ты бы позвонила.       — Тоже верно.       Женщина выходит из-за стола, открывая ему вид на свои светлые ноги. Колготки, юбка, небольшие каблуки, очки, собранные волосы, белый халат, не до конца застегнутый, что позволяет ему увидеть темноватый легкий джемпер. Шэрон строго соблюдает устав того заведения, в котором работает. Шэрон выглядит как президент или директор какой-то многомиллионной компании, но Шеннон помнит её совершенно другой, и из-за этого у него в голове все перепутывается.       Маленькая и некогда любопытная, наивная Шэрон словно в клишированных фильмах изменилась и стала роковой дамой. Мужчину это слегка напрягает. А если честно, то даже не слегка.       — Что ты хотел? — прядь её рыжих волос выпадает из прически, но никак не мешает женщине. Да, она не выглядит на свой возраст, но и как двадцатилетний Джаред Шэрон не выглядит тоже. Она зрелая, она многое познавшая, повидавшая и перенесшая женщина. На вид он бы дал ей… а, какая разница?       — Поговорить.       — Ну так давай.       Вообще, если на то уж пошло, Лето думал, что Лайне сама будет заинтересована в разговоре и сама побежит его догонять. Что просто так их «роман» для неё пройти не мог — их общие друзья тогда не раз говорили будущей звезде о том, что Шэрон серьезно переживает их разрыв, но тогда Шеннону было не до того. Девушкой больше, девушкой меньше, какая разница? Тогда они с Джаредом во всю эту романтическую хрень не верили. Про любовь с первого взгляда уж точно. И про то, что можно встретить человека, с которым ты можешь прожить всю жизнь. Глупо, однообразно, сюжет для какого-то драматичного фильма, где большую часть аудитории будут составлять несчастно влюбленные или брошенные женщины. Ну не бывает так.       Не бывает.       На земле несколько миллиардов человек, хотите сказать, что мы должны дождаться того «одного», ради которого мы согласимся делать все, что угодно? Хотите сказать, что подобный бред действительно можно чем-то подкрепить? Что отношения могут быть платоническими, что любовь на самом деле бывает такая, как её порой показывают в фильмах?       Оказалось, что да.       И его брат, глаза которого загорались при виде Марго, при мыслях о Марго, при одном только напоминании о будущем отцовстве, был тому доказательством. Джаред дождался, несмотря на то, что ждал так много лет. И несмотря на то, что шел буквально по лезвию, чуть не потеряв и не разругавшись с Робби в пух и прах. Сейчас ведь все могло быть по-старому. Никакой блондинки в спальне Джареда. Никакой беременности. Никакой радости на лице Констанс. Никакой Сэри в их доме. Марго под руку с каким-то другим мужиком, даже и не думающая о Джареде.       Несмотря на то, что подобные размышления Шеннона трогали мало, Джаред был его братом. Шеннону оставалось только представить подобную картину — и сразу становилось не по себе. Этот сумасшедший ведь мог вообще с головой уйти в работу, объявить тур на весь мир, выступать до тех пор, пока бы его на сцене держали ноги. Джаред всецело отдавался работе, за что часто получал в свой адрес «идиот» от старшего брата. Творчество творчеством, но о своем состоянии надо заботиться.       И… Марго.       Точнее, Шэрон.       — Для начала я хотел извиниться за ту хрень, которая произошла миллион лет назад. На тот момент я был еще тем… — мужчина замолкает, думая, нужно ли в таком разговоре использовать матерное слово, — но сейчас я многое понимаю. Поэтому… Шэрон, мне правда жаль, что тогда моих мозгов было слишком мало на то, чтобы хотя бы нормально себя вести.       Женщина складывает руки на груди и покачивается вперед-назад. Сжимает еле накрашенные губы. Она кажется вообще каким-то главврачом, в кабинет которого он завалился без спроса, и на ум барабанщика сразу же приходит «Доктор Хаус». Вот только он не врач, у него не болит нога, он не лечит пациентов непонятными способами и, вроде как, не настолько скатился с катушек.       — Так много лет прошло. Я уже забыла. Ну, более-менее. Спасибо, конечно, что вспомнил, но правда… не стоило ради этого приезжать в такую рань.       — Сейчас же УЗИ у Марго.       — Через минут тридцать, если я не ошибаюсь, — кивает она.       — Это не рань.       Ему кажется, что он попал в какой-то тупик. Такое в принципе признавать сложно, особенно признаваться в таком для себя, в своей голове. Да, он был не прав, да, он поступил как последний мудила, да, за такое полагается извиниться, но, как оказалось, Шэрон и не беспокоилась по этому поводу. Вообще. Скрещенные на груди руки, уверенный взгляд, размеренное дыхание. Либо она очень хорошо играла, что навряд ли, либо реакция была правдивой.       Ну и какого хрена он тогда сюда приперся?       Дурак.       — Я не думал тебя здесь увидеть.       Лайне улыбается.       — Я думала стать психиатром. Но после первой же экскурсии в психиатрическую лечебницу поняла, что это немного не мое. Потом думала стать кардиологом. Потом еще кем-то… не важно. Знаешь, я тогда даже была рада, что мы так быстро расстались. Я сконцентрировалась на учебе. Сейчас я занимаюсь любимым делом.       — Всегда мечтала принимать роды? — приподнимает он правую бровь, нахмуриваясь.       — Всегда мечтала попробовать себя в деле «успокоения» людей. Куча книг, прочитанных по психиатрии и психологии, помогли. Знаешь, если рассматривать мою работу исключительно как прием родов, то твою работу можно увидеть как постоянное просиживание штанов в студии…       — Но выступления…       — Как тебе угодно. В любом случае, я не в особом восторге от потных мужиков, которые валятся с ног и становятся слишком чувствительными к любому звуку.       — Концерты для тебя — это потные мужики?       — У нас с тобой слишком разный взгляд на музыку. Мы ведь обсуждали это. С тех пор… не особенно что поменялось.       — В твоем случае вместо «потных мужиков» несчастные женщины, да и сам процесс…       — К сожалению, естественный для всех нас. Определенный нашими предками. Придумаешь что-то лучше, что сработает — звони. Но поверь, одна женщина или женщина с родственниками, которые порой разводят панику — с этим совладать намного проще, чем с давкой в толпе, с ощущением, когда тебе динамик сносит голову, со всем остальным… со временем это перестает выматывать. Со временем ты перестаешь бояться сделать ошибку, поэтому работаешь увереннее.       — Мы сейчас спорим о том, лучше ли концерты принятия родов.       — Ну, не я начала этот разговор. Но да, лучше. Просто… ты ни разу этого не видел. И не совсем представляешь, что это такое.       — Крики, слезы, кровь повсюду…       — Марго будет рада узнать твое мнение о её будущем положении, — усмехается женщина, отводя взгляд.       — Черт, я не имел в виду конкретно её, я говорил в общем, ты…       — Кровь для нас естественна, Шеннон. Она сейчас у тебя в голове, в руках, в груди. В этом нет ничего страшного. Да, контраст… со временем, опять же, привыкаешь. Но да, мужчинам это объяснить труднее, намного труднее.       — Дискриминация по половому признаку? — прищуривается Лето, подаваясь вперед и складывая руки в замок.       — Знаешь, это как… с психическими расстройствами. С переломанными костями. Со всем другим. Пока сам не испытаешь, не сможешь понять. Да и вообще… ты пришел сюда поговорить о родах? Была бы я Марго, мне, наверное, было бы чуток приятно, но все равно…       — Я пришел извиниться и надеялся на какой-то нормальный разговор, после которого мы перестанем смотреть друг на друга так, будто пять минут назад кто-то на кого-то уронил цветочный горшок.       Шэрон смеется.       — В таком случае, мне придется… извиниться. Наверное, ты просто неправильно понял. Или я заработалась. Я на всех так смотрю. Особенно после долгого рабочего дня. Все, что было… это произошло так давно, что вспоминать об этом, тем более прощать это… нет, я, конечно, простила тебя, просто, ты же сам понимаешь. От этого ничего в прошлом не изменится. Сейчас мы можем быть просто хорошими знакомыми, хотя, если тебя подловят на том, что ты часто катаешься в эту клинику к одному и тому же гинекологу, могут пойти вопросы.       — Видела высоту местных заграждений? У вас тут что, жена президента в случае чего рожать будет?       — Ну, и такое не исключено. Клиника была специально возведена для людей с… серьезным именем и намерением, чтобы о его присутствии здесь почти никто не знал. Мы не военная база, просто со всеми этими сумасшедшими фанатами, что порой врывались в палату к звездам, к политикам, к бизнесменам… конечно, в первую очередь, тут все оснащено для пациентов-политиков. Высокий уровень безопасности в случае чего. Но поверь мне, с Марго все будет хорошо. Она сильная. Её окружают сильные люди. Можно даже не задумываться — она справится со всем, — видимо, Лайне намекает на то, что случилось пару недель назад с несчастной актрисой. Шеннон, пусть и молча, пусть и кидая на Джареда обеспокоенные взгляды, хочет знать, как себя чувствует девушка и снятся ли ей кошмары. Пережить такое…       Он до сих пор помнит лицо брата, которое сливалось с местными белоснежными простынями.       — Тебя не пустят.       — В смысле?.. — голос врача вырывает Шеннона из раздумий. Не пустят куда? Почему-то после недавно произнесенной «военной базы» ему представляются секретные уровни Пентагона.       — К Марго. Когда… через пару месяцев, когда будет нужный срок. Лишь муж или отец ребенка.       Он, если честно, и не думал пока спрашивать об этом, но почему-то был уверен, что самому Джареду нужна будет поддержка в виде Шеннона. Иначе он тут с ума сойдет. И вообще… как это все происходит? Ему даже задумываться над этим не хочется. После всего этого Лайне еще говорит, что процесс приема родов для неё лучше любого концерта? С бедной мадам определенно что-то не так.       — Но члены семьи ведь…       — Правила изменились, — женщина вдруг хмурится, смотря на Шеннона впритык, — ты что, хотел поприсутствовать?       — Не-ет! — быстро выпаливает старший Лето. Как-то слишком быстро. — В смысле, что я не настаивал. Но я примерно представляю, что может произойти, и бедному Джареду нужно будет постоянно около носа ватку с нашатырем держать.       — До сих пор недооцениваешь своего младшего брата?       — Говорю правду.       — Между прочим, тогда, к виду крови, он отнесся совершенно нормально. Да и вообще… Марго к нему постоянно так близко жмется, что его отсутствие рядом с ней в палате в тот самый день будет странным. Ей самой будет спокойнее.       — «Жмется»?..       Шеннон вспоминает тот момент, когда почувствовал себя третьим лишним в затемненной тихой комнате. Будто бы эти двое не просто прикасались друг другу и не просто смотрели друг на друга, а… делали кое-что другое. То, за чем он точно бы наблюдать не хотел. Сразу становилось как-то не по себе, и старший Лето был благодарен природе и собственной выдержке за то, что не превращался в помидор, как-то обычно было с Марго.       — Твой брат далеко не такой, как ты думаешь. Их отношения далеко не такие, как ты думаешь. Знаешь, Шеннон, может быть, ты многого не видишь. Может, просто не хочешь видеть. Но Джареду не понадобится нашатырь, поддержка, охрана, чтобы контролировала и скрутила его в случае необходимости или помешательства. Ему безумно важна Марго. А ей безумно важен он. На моей практике, — она поднимает глаза и прикусывает нижнюю губу, — больше пятнадцати лет, такое встречается крайне редко. Так что… готовься к пр…       Телефон, спокойно лежащий на столе, начинает вибрировать и трезвонить.       Шэрон отталкивается от стола и подходит ближе, берет аппарат в руки.       — Готовься к прибавлению, будущий дядя. Джаред и Марго приехали, кстати. Вы запланировали совместный сеанс УЗИ?       Шеннон отрицательно качает головой. Раз без ведома этой неразлучной парочки уехать из клиники не получится, придется подождать их возле кабинета. Не будет ведь он… ну правда. На УЗИ вообще, по идее, должна присутствовать одна Марго, но Джаред настоял на том, чтобы пойти с ней. В конце концов, кто вообще отец ребенка? Не будет же он сидеть около двери и терпеливо ждать результатов?       — Идешь со мной или попытаешься сделать вид, что все это время просидел в МакДональдсе? — видимо, Шэрон собирает со стола необходимое оборудование, закрывает один из ящиков на замок и оставляет какую-то записку на столе.       Они вместе выходят из кабинета и идут в неизвестном для Шеннона направлении. Наверное, извещение пришло на телефон Шэрон от администратора. Значит, Джаред и Марго уже должны быть где-то недалеко. Значит… старший Лето снова молится всем богам, чтобы ни единого фото не проскочило в сеть. Дайте этим двоим насладиться обществом друг друга, а Марго — послать все волнения куда подальше и не получать письма вроде «он использует тебя, мы с Джаредом все равно будем вместе» от ненормальных фанаток.       — Весь твой вид говорит, что ты совсем не должен быть здесь сейчас, — шепчет врач с заговорщицким видом, будто бы делится с ним какой-то тайной информацией.       Да.       Не должен.       Он вообще сказал, что поехал по делам.       В клинику. К доктору Марго. Чтобы потом внезапно подождать, пока Марго сделают УЗИ.       Джаред будет рад. Определенно. Шеннон уже может представить его радостно-удивленно-ошарашенное лицо и взгляд, которым мужчина окидывает старшего брата с ног до головы.