Не отрекаются любя

— Моя мать не сбегала! Он взял её силой по праву победителя! — не сдержал вспышки ярости ученик. — По началу, быть может, и так. Но я лично видел её слишком счастливой для беременной наложницы, когда мы подписывали мирное соглашение по окончании войны. Ты ещё был несмышлёнышем, которого пожалел Один, забрав ради спокойствия твоей матери из-под носа Лафея. Она выносила дочь царю Асгарда, но умерла в родах. — Фригг это сделало счастливой. — Не спорю. Не каждая готова делить мужа с бесконечной чередой любовниц, а уж тем более с равной по правам женой. В Асгарде ведь многожёнство не порицается, насколько мне не изменяет память… — Там многое не порицается, — ответил Говарду Локи, почувствовав, как старая рана на сердце его разошлась, и отозвались свежей болью, казалось бы, глубоко упрятанные воспоминания. — Мать Тора любила всех детей в доме Одина, не делая между вами различий. — Я с этим и не стану спорить, но как бы не была она со мной мила и сердечна, трон бы достался Тору, а не мне. — Разве ты жаждал только власти? — глаза Говарда словно смотрели в самую его душу. — Сам знаешь, — буркнул, опустив глаза, Локи. — Я был глупцом и, разругавшись с отчимом и сводным братом, явился к Лафею в надежде, что он примет меня назад. Но ему не был нужен воспитанный за пределами родины сын, лишенный родовой магии, неумеющий принимать своё истинное обличие. Я был ему смешон. К тому же в Йотунхейме и без меня хватало наследников, а Один был прав тогда, назвав меня изменником. Тор пощадил, позволив мне бежать, познав позже весь гнев отца. Я был слепым гордецом, мне нет дороги назад. — Фригг и Один заснули вечным сном. Почему бы тебе теперь не вернуться в Асгард к милосердному брату? Локи вздохнул, разрываемый чувством безысходности, и прошептал, не поднимая взор: — Ты гонишь меня? — Нет, что ты, мой мальчик, здесь твой дом. — Тогда я лучше останусь рядом с Чёрным сердцем, учитель. — Твоё право, — поддержал его Говард, откидываясь в кресле, наслаждаясь светом последних лучей уходящего солнца. — Говард, а зачем тебе дитя предназначения? — Тогда я и сам не знал, но теперь понимаю, что она выносит новое тело для следующего Старка, который сможет справиться с тысячей голосов предшественников в своей голове. Смешанная кровь двух величайших рас уже наделила её незримой силой. — Ты думаешь, что твой сын так быстро и легко захочет передать своё могущество потомку? Ты держался почти семь десятков лет. Ему же отмеряешь не больше сорока. — Боюсь, у него не будет выбора. Безумие подкралось ко мне слишком близко. Но я многому успел обучиться, иначе бы не одолел своего отца. А Энтони… Чего такого умеет служка в Храме? Считать до сотни, да писать своё имя. — Остаётся награда Мидгарда. Я так понимаю, предшественник коменданта обещал тебе выдать место нахождения сына… — Твоя проницательность несказанно радует меня, но ты ошибся в подсчётах, — отозвался учитель. — Тогда я ещё не знал, что Мария носит под сердцем моё дитя. — Так на что же ты выменял свою помощь? — Я сказал, что пришлю за долгом слугу, как только появится необходимость. — Умно. И они согласились? — Без помощи Чёрного сердца их родная земля навсегда скрылась бы подо льдом. — То есть все эти годы ты был вправе потребовать выдать тебе сына или лишить его жизни в любой момент?! — Я слишком любил Марию. Когда я потерял её, жизнь начала покидать моё тело. Лишь с нею я мог быть близок без страха потерять свою силу. Лишь храня ей верность, я смог сохранить разум. Чем больше времени проходило, тем тяжелее становился груз вины на моих плечах. Я давно уже не жажду смерти своего наследника в память о любви к своей супруге. Она заменила собой половину моей души. — Когда мне послать гонца в Мидгард? — осознал неизбежное Локи. — Пошли скорохода Пьетро сегодня же, если он всё ещё хочет увидеть свою сестру-ведьму свободной от меня. И оставь меня, мой мальчик. Я должен отдохнуть перед встречей.