Глава 39. Зарождение дружбы
20 апреля 2016 г. в 08:36
— Ты прав, больше всего на свете я хочу оказаться с ним, но для Локи же лучше, чтобы нас не видели рядом до суда, и он тоже не может не понимать этого, — отвечает серьёзно правитель.
— Я рад, что не зря позволил ему уговорить себя приехать сюда, — говорит Энтони. — Когда вы пригласили в купальню девиц…
— Забудем… — перебивает Тор. — Прошу тебя, давай уже всё-таки на «ты».
— Это лестно, мы знакомы час, а я уже в такой преступной близости с царем Асгарда, — широко улыбается Тони.
— Знаешь, я и поверить не мог, что с тобой будет так легко. Говард… Он до оторопи пугал всех своим присутствием. Я видел его, когда мне не было и семи лет, потом ещё на поле боя, больше трех лет прошло…
Тони не стал ему открывать, что последний раз на помощь Асгарду приходил вовсе не его отец. Это была не его тайна.
— Он казался таким опасным, что мурашки бежали от одного взгляда, понимаешь?
— Я видел Говарда всего несколько часов, Тор, и он показался мне совсем другим: чутким к своим ученикам, уставшим от земных забот, тоскующим по возлюбленной.
— Ты описываешь его, как простого человека. Это так необычно слышать, ты бы знал, — сказал царь, поднимаясь из купели, оборачивая свои бедра оставленным служанками полотном.
— Разве твой отец при семье не снимал короны? — удивился младший Старк.
— Один никогда не занимался детьми. Он всегда и везде оставался правителем.
Старк грустно кивает и поднимается из купели следом. Тор протягивает ему ткань, и Энтони хочет скорее прикрыться.
— Так я был прав, девы тебе не милы? — царь снова замечает смущение Тони.
— Я не знаю, не пробовал, — бурчит себе под нос маг Чёрной башни.
— Какое сокровище достанется моей сестре, — прыскает от смеха правитель.
Энтони мрачнеет, Тор замечает, как быстро появившиеся мелкие водовороты в купели сливаются в один.
— Это не повод для шуток, Ваше Величество. Прежде чем уйти к отцу, я был влюблён без ответа, но хранил верность.
— Извини, — пораженно шепчет сын Одина, — что позволил себе лишнего. Мне известно не понаслышке, каково это — любить и не иметь ни малейшей возможности позволить себе что-либо большее, чем дружеское объятие.
Тони кивает, вода в купели успокаивается.
«Для меня и объятия были непозволительной роскошью», — с грустью вспоминает он.
— Он касался моих ног, обрабатывая раны, — зачем-то произносит Тони, вспомнив дорогу к Башне отца.
— Он — лекарь? — спокойным голосом спрашивает Тор, и ему почему-то кажется, что Энтони сейчас совсем не с ним.
— Нет, просто знает о лечебных травах с детства, а я… Храмовникам в Мидгарде не положено интересоваться медициной.
— Я помню, нас предупреждали во время дипломатического визита пять лет назад, что этим можно обидеть преподобного и его учеников.
Тор накинул на плечи Старка бело-золотой шелковый халат, облачился в свой и предложил разойтись по комнатам.
— Хеймдалль не будет ждать тебя на рассвете, он не так строг в этом вопросе, как предшественники, — сказал сын Одина, проводив Старка до его покоев. — Когда мы с Локи и Пеппер были детьми, преподобный говорил нам, что если ты в храме думаешь лишь о сне, толку от этой молитвы не будет. Так что, приходи к нему, когда отдохнёшь с дороги.