Не отрекаются любя

— Как ты здесь оказался? — Стив останавливается в нескольких метрах от преподобного и его спутника. Тони, прищурившись, смотрит на широко раскрывшиеся от удивления глаза любимого. В голове его мгновенно рождаются тревожные мысли: «Неужели никто тебе не рассказал, кто явился сюда вместо Говарда? Да такого просто не может быть!» — Ты теперь маг Чёрной башни? Как тебе удалось остаться в живых, Тони? — Роджерс делает ещё пару шагов в их сторону, мнётся на месте пару мгновений, а потом, не сдержавшись, протягивает для объятий свои руки и, не обращая внимания на присутствие преподобного, шепчет нервно улыбаясь: — Я поверить не могу… Это, правда, ты? Я был таким глупцом, Тони… Прости меня, я всегда любил тебя… Всё это время… С нашей первой встречи… Всевышний мне свидетель, я и думать не смел, что когда-нибудь снова увижу тебя… «Он-то почему так жесток ко мне? Зачем лжёт, не стесняясь, глядя прямо в глаза?» — пораженно думает Старк, кривясь от неприкрытого разочарования. Жгучая обида комом встаёт в его горле. Он смотрит на того, кто когда-то отказывался принимать его чувства, вспоминая слова и поступки любимого… И как бы не хотелось ему поверить внезапным откровениям любимого — он больше не сомневается, что все они — ложь. «Создатель… Как мне тебя не хватает, Джарвис!» — думает Старк, возвращаясь к единственному после матери человеку, который его искренне, как родного, любил. Стив подходит ещё ближе, тепло улыбается, глаза его лучатся неподдельным счастьем. Он делает ещё один шаг… — Джарвис… — имя учителя слетает с губ Старка, прежде чем он успевает закрыть глаза, принуждая себя отвернуться от Роджерса. Прямо у ног Энтони, поднимая в вихре вокруг столб пыли, комья сухой выжженной глины внезапно взмывают в воздух, и, причудливо сплетаясь, собираются в огромного голема. Оживший великан молча останавливает Стива, упираясь ладонью в его грудь. Преподобный в изумлении распахивает глаза, чуть слышно шепча: — Получилось… Он смог… Ошеломлённый мощью магии Чёрного сердца Стивен замирает под глиняной рукой, но во взгляде его не появляется и капли страха. Тони заставляет себя открыть глаза, слыша слова первосвященника. Он ужасно боится поддаться чувствам, поворачиваясь к любимому, и видит перед собой порожденное им глиняное создание, которое закрывает его своим телом от возможного искушения. Старк не чувствует в себе никаких перемен, но голем остаётся реальным до тех пор, пока Тони не переводит глаза на замершего от прикосновения к груди Стивена. Глина с глухим треском падает ему под ноги, мгновенно рассыпаясь, и разлетается в стороны неровными комьями по траве. — Тони, пожалуйста, — повернувшись к нему всем корпусом, с мольбой в голосе продолжает Стив, — позволь мне хотя бы объясниться с тобой. — Зачем мне это? Я не верю ни одному твоему слову, Стивен Роджерс, — ледяным тоном бросает маг Чёрной башни, решительно обходя любимого по широкой дуге. Он не разрешает себе повернуться и откликнуться на вновь и вновь слетающее с желанных губ собственное имя. Переполненный эмоциями от свидетельства своей мощи и неожиданности встречи с любимым, он доходит до дворца, не в состоянии остановить поток воспоминаний из сказанных ему преподобным слов: «Я советую тебе отказаться от вашего чувства, если ты поддашься ему, все проиграют… Многим не будет выгоден такой сильный противник, как ты, если мы одержим победу над йотунами. Ты молод, многого не видишь, но будь готов, что тебя захотят ослабить, дитя моё… И легче всего это сделать, соблазнив тебя. Не касайся Стивена Роджерса, не отвечай на его чувства теперь». «Так и сделаю», — смиряется Энтони. «Это правильно…» Хеймдалль останавливает дернувшегося было за Чёрным сердцем ученика, положив руку тому на плечо. — Пока не поздно, научись контролировать эмоции и держать себя в руках, — мягко говорит преподобный. — Он сам выбрал одиночество. Асгарду не выстоять без его помощи. — Но чем так опасна для него моя любовь? — возмущается Роджерс.