Не отрекаются любя

К полудню асгардская армия достигает равнины, где её уже поджидают предвкушающие смертоносную встречу многочисленные войска Лафея. Правитель ледяных великанов ухмыляется Тору в лицо, терпеливо выделяя тому время для подготовки обороны. Он позволяет себе быть щедрым напоследок. В этот раз Лафей не сомневается в скорой победе, ведь скончавшейся накануне старшей предсказательнице из рода Поттс, матери его первой жены, доставшейся в итоге Одину, перед смертью было видение, что совсем скоро Йотунхейм наконец возвысится среди соседских государств, а правителю его не будет равных по силе во всех девяти мирах. Рассматривая асгардцев, в этот раз явившихся на битву без поддержки Мидгарда и соседних государств, Лафей замечает рядом с Тором и своего первенца. «Несмотря на то, что в жилах его течёт чистейшая кровь, он как и мать, предпочитает родному обличью человечье», — с презрением думает повелитель северных земель. Из арьергарда вперёд выезжает Хеймдалль, становясь подле сына Одина. Тор тут же просит любимого, всю дорогу державшегося рядом с ним, отправляться к войскам, находящимся позади главных сил. — Ты — не воин, — сжимает он ладонь сына Лафея, заглядывая тому в глаза, надеясь, что не ранит подобными словами. — Да, но это не повод излишне оберегать меня. Буду там, где я нужнее, помогу лучше лекарям, — Локи ободряюще кивает правителю и, освобождая руку, понукает своего коня, заставляя покинуть первые ряды защитников Асгарда. — Ты готов, наконец? Хотелось бы управиться до темноты! — саркастично выкрикивает Тору Лафей. — Сдаться даже предлагать не буду, слишком уж хочу насладиться победой на поле битвы. Повелитель ледяных великанов делает знак своей армии готовиться к нападению, и через секунду, плотнее смыкая ряды, в готовности уже поднимают оружие войны Асгарда, защищая родные края от очередного вторжения жадных до крови йотунов. Чуть позади собирается с силами Энтони. Глядя, как отчаянно бросаются в бой защитники, погибая, мгновенно заливая своей кровью сырую землю, он изо всех сил старается воссоздать своё утреннее творение. Вихри пыли уже вьются у ног Чёрного сердца, но Лафея больше не провести иллюзиями. Он смеётся как безумец, поднимая зачарованный щит, наслаждаясь самим видом открывающейся перед ним бойни. Тони пробует вновь и вновь, вспоминает учителя, ведь именно после его имени, сорвавшегося с уст Старка на рассвете, глина оформилась в живое существо. «Почему у меня сейчас ничего не получается?! Я же нашёл слово, как и говорил преподобный», — думает преисполненный ужаса от ощущения полного бессилия маг Чёрной башни. Тони пораженно застывает, когда понимание ошибки обрушивается на него. Сегодня утром, увидев Стива у Радужного моста, он хотел как раз почувствовать себя по-настоящему любимым, и назвал имя почившего учителя, впервые сотворив живое существо, имя первосвященника Мидгарда, который, казалось бы, был единственным, кроме матери, кто любил Энтони как родного, бескорыстной, чистой, безусловной любовью… Как никогда не любил его Стив… В это время йотуны прорывают первые ряды защитников, сметая всех и вся на своём пути. Под оглушительные звуки кипящей вокруг битвы, крики сражающихся, вопли покалеченных и ржание лошадей, оттаскивая тяжелораненого Огуна на его же щите, Локи и Стив не говорят друг другу ни единого слова. Они плечом к плечу выполняют работу, подальше отбросив воспоминания об их предыдущей встрече. — Это любовь… — ошеломлённо произносит Энтони, осознавая, каким словом Создатель творил всё сущее. Как и защитники Асгарда, готовые отдавать свою жизнь за это чувство, сражаясь, защищая, падая, но не сдаваясь, Тони жаждет любить и быть любимым... Руки ломит от переполняющей мощи, и Старк, в попытке справиться с ней, делает первые шаги к самому сердцу битвы. Локи и Стив помогают друг другу, передавая обессиленное тело Огуна лекарям. Не переставая удивляться выбору преподобного, сын Лафея замечает поразительные изменения во всём облике Стивена Роджерса. Тот не удерживаясь от крика, изумленно рассматривает свои руки, падая на колени. Спустя мгновение рядом с братом оказывается Барнс. — Что с тобой происходит? — ошарашенно спрашивает он, заглядывая в испуганные глаза Роджерса, касаясь щеки брата рукой.