Не отрекаются любя

Клинт возвращается в Асгард только через три месяца после финальной битвы и первым делом идёт в главный Храм. Преподобный Сэм Уилсон замирает на месте, едва заметив его у алтаря. Разумеется, лучник больше всего на свете в тот миг желает увидеть родных: поцеловать любимую Лору, которая должна была давно разрешиться, обнять своих старших детей и взять на руки новорожденное дитя. Он ведь даже не знает до сих пор мальчик ли у них родился или девочка… — Как ты думаешь, — криво улыбается Бартон, — я заслужил справедливого суда? На северной пограничной заставе мне и слова не сказали, ни клетки, ни кандалов не предоставили… — Ты всё шутишь, — усмехается вмиг расслабившийся первосвященник, крепко обняв старого друга. — Здесь никто не жаждет возмездия. По окончании боя принцесса Вирджиния и Локи не стали скрывать от народа, что даже они в присутствии Спасителя йотунов не смогли полностью себя контролировать, пытаясь защитить надежду Йотунхейма от всех и вся. Что уж говорить об обычных людях… Так, Клинт? — отстраняется от него преподобный, оставляя руки на плечах Соколиного глаза, мягко улыбаясь в ответ. — А я-то шёл к главному судье с повинной… — удивлённо отвечает брату по оружию Бартон. — Ты прости меня, знаешь… — Брось, дружище, — перебивает его новый преподобный, — лучше иди к своей семье, они ждут тебя в комнатах дворца. Твоего сына в этом храме я нарёк Натаниэлем ровно два месяца назад, — сжимает на прощание предплечье Соколиного глаза первосвященник Асгарда. Проходя казармы Клинт встречает Николаса Фьюри и Вольштагга, оба жмут ему руку, искренне радуясь, что тот живым и здоровым вернулся из царства ледяных великанов. Но никто не спрашивает его о судьбе Чёрного сердца и Стивена Роджерса, словно лишь упоминанием их имён боятся накликать беду на мирные земли. За время их недолгой беседы к коменданту медленно подходит чуть подволакивающий ногу Фандрал. Вольштагг аккуратно обнимает его, стараясь не слишком сильно показывать свои нежные чувства в присутствии посторонних. Соколиный глаз же сперва не узнаёт молодого воина. Правая половина лица и шеи первого красавчика Асгарда изуродована жуткими шрамами, но при встрече с любимыми глазами его лицо словно озаряется тёплым светом. По дороге Бартон замечает в толпе леди Сиф в ярком длинном шелковом платье. Он и вспомнить не может, доводилось ли ему когда-либо видеть деву битвы не облачённой в лёгкий доспех даже в мирное время. Клинт останавливается, чтобы поприветствовать боевую подругу, но она слишком увлечена нектарином, который протягивает ей светящийся от счастья Огун, свободной рукой легко касаясь уже заметного небольшого животика супруги. «Ещё будет время», — думает лучник, поднимаясь по ступеням дворца в знакомое крыло. Проходя в выделенные его семье комнаты, Соколиный глаз видит, как тихо разговаривают о чём-то Мария Хилл и Лора, сидя в креслах у окна. На лице бездетной ещё Марии застывает выражение нежнейшего умиления, ведь на руках у неё мирно сопит запелёнутый младенец Натаниэль. Жена Клинта, заметив движение, поднимает на двери свой взгляд, глаза её расширяются от удивления. Лора мгновенно бросается к мужу, сжимает его в обьятиях и не может остановиться, покрывая лицо и руки любимого многочисленными короткими поцелуями, шепча сквозь слёзы: — Ты вернулся! Живой! О Создатель, Клинт! Я уж думала, что не увижу тебя никогда! Из детской, визжа от радости, выскакивают старшие дочь и сын Бартонов, они крепко обнимают обоих родителей за ноги, будя своими громкими голосами спящего Натаниэля. Улыбающаяся Мария, приветливо кивает Клинту, аккуратно передавая кряхтящего малыша на руки отцу семейства и выходит из их покоев, оставляя семью наслаждаться долгожданной встречей.