Калифорнийское бешенство

No! Not gonna die tonight! We're gonna stand and fight forever! Don't close your eyes. © «Not Gonna Die», Skillet.

      Господи, он не созванивался с ней сколько? Часов семь, не меньше. Сначала никто не отвечал, а теперь абонент и вовсе был недоступен. А когда он позвонил Анне в последний раз, её голос был слишком обеспокоенным, чтобы Фил поверил её словам. Всё в порядке? Ну уж нет, он слишком хорошо знал свою любимую, чтобы вот так просто принять на веру то немногое, что она сказала.       Гиллан знал, что он должен находиться здесь, с родителями — своими и Анны, — но сердце его рвалось к той, которую он мечтал назвать своей невестой. Он не находил себе места, ходил из угла в угол, из комнаты в комнату, пока не взрастил в себе катастрофическое по масштабам чувство беспокойства.       Где она? Почему телефон недоступен? Дорога до Ньюмана заняла бы у неё два часа, максимум три (и это в случае какого-нибудь происшествия в дороге). А прошло уже семь. Семь. А ведь Анна никуда не должна была заезжать, значит, прошло уже слишком много времени, чтобы сидеть на месте и просто ждать. В конце концов, у него есть телефон, и если они разминутся, то родители позвонят.       Кивнув своим мыслям, Гиллан спустился вниз.       — Я за Анной. Не могу больше ждать, — сказал он быстро и вышел коридор. Миссис Гиллан, полная грудастая женщина лет пятидесяти, нахмурилась и тут же пошла вслед за сыном, нагнав его в коридоре.       — Она приедет, Филипп. Зачем ты будешь рисковать? Ты же знаешь, теперь даже в Ньюмане опасно.       — Я не могу сидеть на месте, мам! — возмутился Фил и поцеловал её в щёку. — Телефон я взял с собой. Будем на связи. Прошу, не выходите из дома, ради вашей же безопасности.       — Хорошо, — она с тревогой посмотрела на сына, который подхватил ключи от машины с тумбочки и уверенно вышел за дверь. А потом всё же подошла и закрыла её на замок. ***       Во рту пересохло, но несмотря на это она всё равно чувствовала металлический привкус крови на губах. Она хотела открыть глаза, но веки словно налились свинцом. Тогда Анна попыталась сказать хоть слово, но из горла раздался тихий хрип, совсем не похожий на её прежний голос.       Всё тело болело, словно каждая косточка была переломана. И Райли непременно проверила бы эту догадку, да только ей не удалось пошевелить даже пальцем. Она словно была парализована или находилась под каким-то дурманом. Всё, что ей оставалось: прислушиваться к своим ощущениям и звукам вокруг.       — Бедная девочка…       — Да уж... И когда, интересно, очнётся?       Негромкая мелодичная музыка и мерное гудение автомобильного двигателя успокаивали, заставляли погрузиться в забытье, но Анна упорно продолжала вслушиваться в незнакомые голоса, не оставляя попыток подать хоть какой-нибудь знак, что она жива и пришла в себя.       — Наверняка не раньше завтрашнего дня. Бедняжка, едва не умерла.       Голос принадлежал женщине, а вот другой, более низкий, — мужчине.       — Ну ничего, зато теперь останется с нами, выходим её. Едва ли ей теперь есть куда идти. Приютим у себя, станет помощницей.       — Конечно, дорогой, конечно!       Райли в отчаянии сделала ещё одну натужную попытку разлепить веки, но тщетно. Только голова заболела ещё больше от этих нелепых стараний. От отчаяния хотелось плакать, но даже это не получалось. В конце концов Анна подчинилась призыву тела, перестала сопротивляться и погрузилась в беспокойный, но всё же спасительный сон. ***       Финнеган отшвырнул бездыханное тело собаки от друга, даже не почувствовав его веса, а ведь это был весьма крупный пёс. Он позабыл о мальчишке, сидящем внутри полицейской машины, теперь всё его внимание было приковано к Гэвину.       — Держись, брат, держись, — приговаривал Шон, прижимая руку к ране, — Кейти, тащи аптечку из машины, быстро!       Получив необходимые вещи, Финнеган ловко обработал рану и начал наматывать бинт — не слишком туго, но и не слабо, чтобы остановить кровь, но не пережимать руку.       — Оставь, Шон. Хватит, — всё это время говорил Дилэйни, но Финнеган его не слушал. Когда он вообще его слушал? Он упорно продолжал начатое, пока, наконец, не отстриг лишний кусок бинта и не похлопал друга по плечу.       — Всё, теперь будешь как новенький.       — Мы оба знаем, что это не так, — с горечью в голосе сказал Гэвин.       — Нет, даже не думай, — оборвал его Шон, помогая встать на ноги, — мы тебя спасём, и всё будет в порядке.       Конечно, он и сам не верил в свои слова. Но надежда умирает последней, и сейчас Финнеган надеялся, что всё будет иначе, что Дилэйни удастся спастись несмотря ни на что. Но их рабочее место — больница, наполненная трупами под завязку — говорило об обратном.       — Отвези меня домой, Шон, — тихо сказал Гэвин и медленно, втянув голову в плечи, направился к машине.       Финнеган проводил друга печальным взглядом, сжав губы в тонкую ниточку, и повернулся к Кейти. Та смотрела на Шона и поспешно вытирала градом падающие слёзы.       — Всё будет хорошо, — непонятно кому сказал Финнеган и направился следом за Дилэйни. ***       — ...и хорошо, что приехали ночью, да? Зато дом освободился, и теперь мы можем поселиться здесь, как всегда и хотели.       — Да, милая, ты права. Ты всегда права, — послышался лёгкий «чмок»: видимо, говорящий поцеловал женщину в щёку.       Зашелестели то ли пакетами, то ли газетами, и Анна, поморщившись от внезапной боли в висках, кое-как разлепила веки. Она лежала на спине, и поэтому всё, что могла увидеть, — это деревянный потолок. Тогда она попробовала повернуть голову направо — туда, откуда раздавались голоса, но слабое движение только доставило ей новую боль.       Она помнила аварию от и до. Помнила, как увидела волка, как Шилдс, избегая столкновения, попытался вывернуть, но им навстречу выскочила другая машина. В тот момент перед глазами Анны не проскочила вся её жизнь, хотя она была уверена, что так должно было случиться. Всё, о чём успела подумать Райли, — неужели это конец?       И оказалось, что нет. Да ещё и кости целы — по крайней мере, именно такой вывод Анна сделала, аккуратно шевеля то одной конечностью, то другой. Болят, да. Но не сломаны, боль в этом случае была бы гораздо сильнее. Неужели повезло? В серых глазах Райли вдруг отразилось сомнение, а затем и страх:       — Простите, — снова хрип, но теперь он хотя бы складывался в элементарные слова, — где Райан? Он жив?       Ей было плевать, кому она задаёт этот вопрос, она чувствовала присутствие этих людей в комнате. И кто бы это ни был, они спасли её, и только за это Анна будет бесконечно им благодарна.       — Смотри-ка, ожила! — худое лошадиное лицо, обрамлённое светлыми кудряшками, склонилось над ней. — Ну, как себя чувствуешь?       — Нормально. Что с Райаном?       — Ох, деточка, тебе не стоит сейчас об этом спрашивать.       — Что случилось? — она кое-как поднялась на локте и постаралась сфокусировать взгляд на женщине. — Что с ним?       — Он… умер, деточка. Мы нашли вас на дороге, и ты находилась без сознания, а он уже всё… того. Весь истёк кровью, зрелище было ужасное.       Женщину передёрнуло, но Анна не обратила на это внимания.       Боже, не может быть, только не это. Только не по вине Райли, этого она никогда себе не простит. Нет, нет, Шилдс не мог умереть, она не верила в это!       — Где мы находимся? — она медленно, дюйм за дюймом повернула голову сначала влево, затем вправо, чтобы наконец целиком осмотреть помещение, в котором находилась. Стены, потолок из бруса, на полу тоже дерево. Незамысловатые узоры на на ситцевых занавесках. Похоже на какой-то загородный домик.       — Недалеко от Маунт Шасты.       — Что?! Господи, это же… Простите, но мне надо срочно ехать! — Райли попыталась соскочить с кровати, но тут же застонала: голова закружилась, и боль во всём теле отозвалась с новой силой. Но в голове непрерывно пульсировало: Маунт Шаста, Маунт Шаста, Маунт Шаста… Это был север Калифорнии. Отсюда до Ньюмана было часов шесть пути, и то если без остановок...       — Мне надо ехать, — пробормотала Райли.       — Никуда ты не пойдёшь, — в глазах мужчины неожиданно отразился стальной блеск. Анна настороженно посмотрела на него, и решимость незнакомца тут же сменилась любезностью и заботой, — тебе сначала нужно отдохнуть, вылечиться. Верно, Мэгги?       Он повернулся к женщине, и та услужливо затрясла кудряшками, подходя к Анне и с лёгким нажимом на плечи укладывая её обратно на кровать:       — Конечно-конечно! Полежи, поспи, восстанови силы. Утро вечера мудренее. А утро другого дня мудренее вдвойне...