Хозяйка Воды

Как беременная женщина, вся в своих правах, весна капризничает. Угрожая ближним и дальним апрельским снегом, который через полчаса уже майский гром. Но как не потакать ей, любя и в нетерпении. Дожидаясь, когда она, любимица из красавиц, волшебница из ворожей, разродится ласковым, сочным, долгожданным летом, праздником и триумфом всего года. Утро не удивило низкими тучами. Ночь с трудом переползала в день. Лампы в травматологическом отделении не отключали. По длинному коридору шёл человек из параллельного мира. По полу за ним волочился плащ из тонкой малиновой кожи. Выше среднего роста. С копной чёрных исскуственных кудрей, которые даже, собранные на затылке, доставали до пояса. Человек, хоть и был мужчиной, но с гордостью, нёс на холёных руках маникюр в цвет ботинок. Тоже малиновых. Вадим Воронов, «Ворона», даже в столичном закулисье, заставлял смотреть себе в след. Прошли сутки, но Астра никак не могла поверить, что плоское тельце, обрисованное больничным одеялом, с белым шаром вместо головы, её мать. Когда вчера к вечеру стало ясно, что операция была успешна, и Анна Васильевна, не умрёт, нянечки стали гнать Астру домой, спать. Она бы и сама была рада нырнуть под одеяло. Забыться хотя бы короткими чёрно – белыми кошмарами, сном, больше похожим на обморок, чем на отдых. Но не смогла. Отойти от палаты больше чем на десять шагов оказалось ей не по силам. Нянечка принесла ей раскладушку и одеяло. Главный врач при вечернем обходе сморщил нос, но выгнать Астру не решился. Бывало, она ругалась с мамой, спорила до визга, угрожала ей разными глупостями. Заходясь в истерике, выкрикивала такие слова, что потом было стыдно несколько дней. Но всегда ждала, что мама будет мудрой и терпеливой. Всё поймёт и простит. Что более сильная душа убаюкает и успокоит более слабую. А что же будет теперь? Когда мама слабее новорожденного ребёнка? В половине восьмого Анна Васильевна проснулась и попросила воды. Астра бросилась за медсестрой. Медицинский аппарат завертелся и снял с Астры часть ответственности за маму. В десять часов обнадёженная главным врачом, она уже строила планы на первомайские праздники. К тому времени мама без риска для жизни сможет переехать в Москву, и значит, можно подтвердить своё участие в нескольких сборных праздничных концертах. Ведь пока мама здесь и она никуда не тронется. В половине одиннадцатого появился толстый милиционер с папкой под мышкой и назадавал Астре тьму глупых вопросов. Лучше бы сразу спросил, не она ли сама тюкнула мать по голове тяжёлым тупым предметом. Затем он попросил поговорить с Анной Васильевной наедине. Врач разрешил. Милиционер пробыл в палате не больше тридцати секунд. Анна Васильевна подтвердила первоначальную версию о случайном падении в ванной. Потом появился Тишайший с дорогостоящим веником в руках. Но тут уже воспротивилась Астра. И пропустила в палату только букет бледно – зелёных роз. «Влюбился бы – принёс красные». – Подумала она. Провожая взглядом Тишайшего, удаляющегося по коридору, Астра увидела Вадима. Лет пятнадцать назад он сам прыгал с микрофоном по сцене. Вечный жених всех семиклассниц всех времён и народов. Он шёл по коридору в развевающемся малиновом плаще и улыбался ей одной. И вызывал столбняк у всех остальных. Можно было одолжить ему миллион и получить взамен два. Но не вздумайте дарить ему свою душу, он в тот же вечер случайно выронит её в солёную московскую грязь. Астра пожалела, что вчера позвонила ему. Теперь игра пойдёт по его нотам. А ведь именно из – за него она рассорилась с мамой, и та притащила её сюда. Вадим хотел бросить все другие свои проекты и заняться исключительно Астрой. Но при этом Анна Васильевна должна совсем выйти из игры. Выпустить из своих рук все финансовые, деловые нити и довольствоваться местом костюмера при дочери – звезде. Но Анна Васильевна скорее бы отправила дочь в монастырь, чем позволила бы «Вороне», стать продюсером Астры. Вадим чмокнул её в щёку: «Астрочка, косточка моя! Сама то цела? Руки, ноги на месте?» Он играл, всегда играл кого нибудь, потому, что по-другому общаться не умел. И скрывал, очень изобретательно, своё презрение, ко всему, что на просвет не показывает водяные знаки. Одна танцовщица уже в подпитии, как то сказала Астре, что даже его равнодушие надо заслужить. - Где тебе лучше, здесь или дома? И мамочке твоей тоже будет лучше в Москве! Я уже договорился. Зам Главврача Боткинской, мой четвертной брат. Её там уже ждут. В аэропорту, тоже порядок. Со скорой помощью договорился, подвезут катафалк прямо к трапу. Извини, извини, каталку! Анна Васильевна ещё нас переживёт! - Я не могу. А вдруг она сама будет против. - Ты хочешь домой, или нет? - Ещё как хочу. - А сюда ты по своей воле приехала? Не по своей! Это она тебя сюда утащила. Вот и будете квиты. - А вдруг нельзя? Рано ещё перевозить? - Ну, есть риск небольшой. Но самолёт то не реактивный. И потом всего два часа и вы дома! А там врачи столичные, не чета местным. А вдруг ещё одна операция понадобится? - Здешние врачи ничем не хуже столичных! – Астра не заметила, что Тишайший подошёл сзади и уже с минуту слушает их разговор. - Астра, ты здесь замуж вышла? - Нет! - Тогда скажи мужчине, что бы он шёл, куда шёл. - Никто вам не позволит увезти Анну Васильевну. Здешняя клиника несёт ответственность за её жизнь. И если из – за вашей дурацкой затеи, она умрёт, то обвинят их. - За ваших коллег можете не беспокоится, господин Чуркин. Астра даст расписку в том, что берёт ответственность на себя. - Как же я напишу такую расписку… - Ты ведь совершеннолетняя девочка, пора научится брать ответственность на себя. - Вы просто убьёте её! Астра! Ты убьешь свою мать! - Это семейное дело, и вы, многоуважаемый Алексей Михайлович, третий лишний. - Откуда вы знаете, кто я? - Знаю. Навёл справки. Астра, знаешь, чей он сын? – Вадим назвал известную фамилию. Сначала у Астры глаза полезли на лоб, а потом она дико расхохоталась. - Теперь видишь, что он сын, самого смешного и жадного алкоголика РФ. Ничего личного, господин Чуркин по матушке. Дерьмо не кровь, отмоетесь со временем. Тишайший, словно невзначай, снизу, метнул свой кулак в лицо Вадима. И тот в вихре своих волос и одежды отлетел к противоположной стенке коридора. Тишайший собрался ударить ещё раз, но Вадим поймал его кулак двумя руками, извернулся, и Алексей Михайлович в один миг оказался перед ним на коленях, с заломленной за спину рукой. Астра не за что не ожидала от Вадима такой прыти. Неизвестно, чем бы всё закончилось, но в конце коридора вдруг показался Апполон Семёнович с Алевтиной Даниловной под ручку. Вадим отпустил Тишайшего, и тот быстро поднялся с колен. Алексей Михайлович на ходу, пробормотав что-то невнятное, быстро пошёл к выходу. - Здравствуй Астрочка, здравствуй, солнышко! Как твои дела? Боже, как я боюсь больниц! Мне кажется, стоит сюда только зайти, и уже не выберешься. - Я хочу перевезти маму домой. - Ой, Астрочка, а это не опасно? Она транспортабельна? - Вполне. Главврач сказал, что операция была не очень сложная. - Алевтина Даниловна, Апполон Семёнович, это Вадим Воронов, мой друг. - Как же, Вадим, очень хорошо помню. Вы в прекрасной форме. Вам надо вернутся на эстраду… - Прости, дорогая, но у молодого человека кровь на лице. Вадим отказался от небесно голубого платка, вынутого из ридикюля старой актрисой. Рукой вытер кровь и облизал губы. - Не сердитесь на Алексея. В нашей богадельне снова ЧП. - На Сашу, представляете, упал флюгер. - Флюгер? На Сашу?! Вадим потянул Астру за рукав: - Алевтина Даниловна, весна ненаглядная наша, век бы с вами говорил, но через полтора часа у нас с Астрой самолёт. - Как через час, Вадим? А мои вещи? - Тебе их пришлют. - Кто пришлёт, как, а документы… Маму надо предупредить. Вдруг она не захочет. - Астра, косточка моя персиковая, все эти «хочу, не хочу» не для нашего случая. Главврач тебя уже ждёт. Напиши ему расписку, я договорился. Наскоро попрощавшись со стариками, Астра пошла в палату. Но мама уже заснула. Заведующий клиникой был молчалив, как заговорщик. Когда он взял нашкрябанную Астрой расписку, она не поняла, одобряет он её решение, или нет. Или ему всё равно. Корректность – утончённый шик цивилизации, отдающий садизмом. Лучше бы «дурой» обозвал… Алевтина Даниловна и Апполон Семёнович решили проводить Астру до аэропорта. Увидев джип, куда Вадим, уже подсаживал Астру, Апполон присвистнул: «Это же машина губернатора!» - Он мой двоюродный дядя, - счёл нужным пояснить Вадим. Астра уже не удивлялась подобным совпадениям. В каждом более – менее крупном городе у Вадима находился дядя – губернатор или тётя – зав. По культуре. Астра даже придумала такую игру: называла город, а Вадим вспоминал сразу или через полчаса какого нибудь племянника, брата свёкра сестры, троюродного дедушку, бывшего жениха одноклассницы сестры, которые обитали там. И мало того, занимали там одну из первых трёх важнейших должностей в городе. И не позднее, чем три месяца назад распивали с Вадимом марочный коньяк. Маму везли на «скорой». В больнице ей сделали укол успокаивающего. Полёт, она проведёт во сне. Вадим, на переднем сидении джипа, оттирал руку от крови, полой подкладки. Астра смотрела ему в затылок и вспоминала Арамиса. Кто он теперь. Слабое воспоминание, которое исчезнет через несколько часов. Можно сказать, и нет такого человека. Одна печаль, неизвестно откуда. - Алевтина Даниловна, так что там с флюгером? - Каким Флюгером? - Тем, что на Сашу упал. - Да – да, Астрочка, я же не рассказала вам.…По – порядку. Саша, спозаранку, часов в восемь, стал совершать свой обычный моцион. Это он в любую погоду.… А сегодня в нашем районе вообще был ад кромешный… Видимо, флюгер сильно раскрутило, и он со страшной инерцией вылетел из гнезда. Саша услыхал странный звук и поднял голову.… Как он что - то услышал в таком вое.… И увидел эту хреновину, извини, Астрочка, метрах в трёх от себя. Она же здоровая эта лилия. И тяжёлая, как чёрте что. Он отскочил едва. Но его всё равно задело по касательной. Костюм разорвало! Плечо разрезало. Сантиметра на три в глубину. Амелин десять стежков положила. Он ведь «скорую» ни в какую, ни хотел вызывать. - Десять стежков?! – ужаснулась Астра и снова вспомнила Арамиса. Это ведь он ответственный за флюгер. – Зачем в таком бешеном климате флюгер? Теперь Арамиса обвинят, что он плохо смотрел за флюгером. - Всё это Алёшкин педантизм. Он хотел, что бы всё было, как в старом проекте. Ещё дореволюционном. Какой то немец этот замок поставил. До революции. Алёшка этому немцу родственник. В гражданскую часть дома сгорела. В том, что осталось, сделали приют для инвалидов. Всех безруких, безногих, калек туда, подальше от города. Потом, в Отечественную инвалиды перемёрли с голодухи. - Фу, Апполончик, какие жуткие истории ты рассказываешь. Астра, как хорошо, что ты маму домой увозишь. - У Алексея меньше голова будет болеть. - Фу, ну какой ты, гнусный старикашка. Так ведь всех постояльцев распугаешь. - Не распугает, - вдруг подал голос с переднего сидения Вадим, - Я, например, люблю места с историей. И чем страшнее, тем лучше. - Да нет у нас никакой истории. Дом только прошлой осенью достроили. Алексей поставил его подальше от леса, чем старый дом был. А вот и аэропорт. Вадим с Апполоном Семёновичем ушли улаживать формальности, а старая актриса отвела Астру в буфет. Там, глянув на пышные эклеры, Астра чуть не упала в обморок. Все в больнице выражали ей восхищение, но никто не догадался угостить хотя бы куском хлеба. Проглотив три пирожных, Астра убедилась, что большая часть её тревог, это просто голодные мысли. Подкрепившись, она заметила, насколько Алевтина Даниловна в своей фирменной шляпке стала ниже ростом. Сантиметров на двадцать. На лестнице кто то схватил её за рукав. Астра обернулась и с трудом узнала в человеке с клерикальной бородой своего отца. - Кричу, кричу, а ты не слышишь. Где мама? Почему ты здесь? Она не видела отца почти год. Но они часто говорили по телефону. Но вместо того, что бы бросится ему на шею, как она поступала обычно, она заворожено уставилась на его новую бороду. Он как будто нарочно отпустил её, что бы она не признавала в этом постаревшем за год человеке, своего отца. Отец опоздал на регистрацию. Даже Вадим со своими кудрями и глазами умирающего Дон Жуана не смог прогнуть под себя стойкую авиакассиршу. Отцу пришлось остаться ждать следующего рейса на Москву. Апполон Семенович сказал, что он может переночевать в санатории и заодно забрать вещи Астры. Каталку со спящей Анной Васильевной отвезли в хвост самолёта и занавесили импровизированной шторой из двух простыней. Вадим взял у стюардессы одеяло и укутал Астру, что бы она заснула. Его заботливость могла бы выглядеть изысканной лаской, если б Астра не была убеждена, что подобную нежность Вадим подсмотрел в какой нибудь мелодраме с Микки Рурком в главной роли. Астра заснула, не додумав свою ехидную мысль. Негромкий разговор разбудил её. Вадима рядом не было. Из динамиков зазвучал тревожный фальцет. Спросонья невозможно было разобрать смысл. Она не поняла: толи самолёт захватили фундаменталисты, толи пилоту вместо диетической колы принесли нарзан. Астра поплотнее закуталась в одеяло и снова попыталась задремать. Но скоро её растормошили: «Просыпайся, скоро садиться будем». - Уже Москва, как хорошо, - сонно потянулась Астра. - Не Москва. Пилот повернул обратно. Гроза идёт, а у них какая то электроника сломалась. Сапожники. Астра подавила вздох. Аэропорт встретил дождём. Укутанные в туман и облака горы негостеприимно скрылись от беглецов. Но эта земля не хотела отпускать Анну Васильевну с дочерью. Раненую спускали вместе с каталкой по трапу под двумя зонтами. Но дождь всё равно пролился на коричневое больничное одеяло. Вызванная с борта «скорая» задержалась. Пришлось отвезти Анну Васильевну под защиту аэровокзала. Как теперь смотреть в глаза врачам спешно покинутой больницы? И как ещё неудачное путешествие скажется на самочувствии больной. Вадим взял Астру за плечи. - Хватит изображать царевну – лягушку. Ты знаешь, я хотел облегчить тете жизнь. - Я знаю. Спасибо. - У тебя в санатории кровать широкая? - Что? - Что слышала. Вдвоём поместимся? Или прикажешь кантоваться в местном «Хилтоне»? В здешних прериях меня могут и не знать в лицо. Заставят ещё чего доброго платить. Так у тебя же троюродный дядя здесь губернатор. - Четырёхюродный. Причём тётя Римма не уверена, что бабушка в тот период хранила верность дедушке, Трофиму Модестовичу. Он, тогда как раз.… Так что губернатор может и не родственник мне… Ты, что шуток не понимаешь, косточка? Прибытие в санаторий было как возвращение в тюрьму. Побег не удался. Взяв у Амелин ключи, она быстро прошла к себе. Никого не хотелось видеть, даже отца. На лестничной площадке она налетела на Арамиса с мусорным пакетом и пирамидой гофрированных упаковок с лампочками внутри. Астра даже не поздоровалась с ним. Пробежала мимо. Забежав в свой номер, она забилась в угол кровати и стала прислушиваться. Но тишина стояла непроницаемая. Казалось, что дом со своей стороны, прислушивается к Астре. В одиннадцать часов вечера Амелин в первый раз за сегодняшний день присела отдохнуть. Важный молодой человек, которого привезла Астра, устроен наконец в одной из комнат второго этажа. Пришлось в срочном порядке заносить туда мебель и вешать занавески. На том же этаже Апполон попросил поселить «отца бедной девочки». По пути в свою каморку, она увидела, что Сашина дверь приоткрыта сантиметров на десять. Из его комнаты в коридор падали и упорхали в сторону и вверх аритмичные всплески мертвенно синего света. Часы в коридоре показывали пять минут двенадцатого. В такое время страстный приверженец здорового образа жизни обычно спал. Амелин тихо постучала. Но, не дождавшись ответа, вошла. Её ослепил удар яркого света, ударившего по глазам. От неожиданности она чуть не потеряла равновесие. Рассмотрев ситуацию, она всплеснула пухлыми руками: «Опять!» На зеркальную столешницу журнального столика Саша поставил модерновый стул с проволочной спинкой. И подсвечивая себе портативной синей лампой от радикулита копался в проводах, торчавших из подвесного пластикового потолка. - Боже, вы ведь упадёте, столик может не выдержать. - Не беспокойтесь, Амелин. Мне видна суть вещей. Суть этого столика выдержит две мои сути… Я включил свет, а он снова погас. Лампочка цела. Суть моего тела недоумевает. Это уже в третий раз. - Арамис каждый день меняет в доме пять – шесть лампочек. Наверное, лампочки некачественные. - Да нет. Насколько мне видна суть этих лампочек, они нормальные. - Бросайте всё и ложитесь спать, у вас ведь больная рука. Мой сын завтра всё починит. - А я всю ночь буду без света. - Ай – яй – яй! Такой большой, Такой красивый мужчина, а боится темноты. Слезайте немедленно, а то стекло лопнет, вы упадёте и снова поранитесь. - Но вы ведь снова залатаете меня, Амелин. - Нет, я оставлю истекать вас вашей голубой кровью. Потому, что вы вредный мальчик. - Амелин, а что здесь надо мною? - Там моя комната, кладовая белья, выход на чердак. Точно не знаю. А что? - Ты заметила, здесь очень сыро. – Саша запихнул провода обратно, в дыру и навертел плафон на основание. – Внутри всё мокрое. Может, трубы протекают.…Теперь иди, включи. Свет загорелся. Саша мягко, как очень большая кошка, спрыгнул со стула на пол и забрал у Амелин синюю лампу. - Свет горит, давай посмотрю плечо. Саша сначала протестовал, но потом всё - таки стянул с себя голубую атласную пижаму. Амелин сняла пластырь с прокладкой и ахнула. Небольшая треугольная рана почернела по краям. Ярко красное пятно расползлось до локтя, а вверху захватила шею и затылок. Хирургическая нитка утонула в целой луже зелёного гноя. Кожа вокруг раны надулась и стала сухой и блестящей. - Тебе надо немедленно в больницу! Что это такое?! Ты как будто три дня по чумному болоту бродил! Ты руку можешь потерять! - Я не могу в больницу, Амелин. - Ты с ума сошёл красавчик, воспаление может перекинуться на лёгкое, поразить лимфатические узлы и артерии. Ты умрёшь! Твой организм почти не сопротивляется! Я у тебя и спрашивать не буду. – Амелин вытащила из кармана сотовый телефон. Амелин, завтра всё пройдёт! - Да, дорогой, ты посидишь под синей лампой, и у тебя вырастет новая рука. Иди за мной. - Амелин, на каком языке ты думаешь? - На русском. - А когда говоришь с сыном? - Если говорю на нашем языке, то и думаю на нём. - А почему ты работаешь за троих и живёшь в неудобной комнате под крышей? - Мальчик с такой раной, как у тебя не должен быть любопытным. - Амелин, ты ведь ведьма? Признайся. - Ты ведь видишь суть вещей. Разве тебе не видна моя суть. - Твоя суть говорит мне, что ты можешь родить ещё одного сына… Амелин отомкнула свой кабинет и, взяв Сашу за руку, завела его внутрь. Заперла замок изнутри и положила ключ к себе в карман. В её сне страшно закричали. Астра проснулась. В холле своего номера, в неудобной позе, скорчившись и прилипнув ухом к зазору между дверью и стеной. На боль в продрогшем теле отозвалась злость. С благотворной злости на себя, она начинала все глобальные дела. Перво-наперво, раскидав одежду по ковру, она пошла в ванную. Когда ничего нельзя изменить, надо, по крайней мере, иметь чисто вымытые волосы. Утром, безупречная как королева на свадьбе младшей праправнучки, она спустилась в буфетную. Вадим, похожий на истрёпанную бурей бабочку, завернувшись в плащ на голое тело, наливал себе нарзан. Рядом стояли две пустые бутылки. На тарелке лежал недоеденный коржик. Рядом с ним сидел отец и ел творог чайной ложечкой. По своей шкале Астра классифицировала их как пораженцев. Едва Астра появилась в больнице, главврач потребовал её к себе. Не скрывая раздражения, он уведомил её, что поскольку после вчерашнего демарша состояние Анны Васильевны ухудшилось, Астра сможет посещать маму только в обычные для всех посещений часы. С двух до пяти. Кроме понедельника, когда посещений нет. Когда она спустилась вниз, в палату её не пустили: двух часов ещё не было. Вадим уехал в аэропорт, оставив у дежурной записку. Где между несколькими нежными словами ясно читалось, что слава имеет свою цену, и тот кто не хочет платить, остаётся при своих интересах. Астра записку рвать не стала, как никак автограф знаменитости. Наконец то у неё было время спокойно поговорить с отцом. Матвей Скворцов был очарован дочерью с её рождения. Она казалась ему загадочным пришельцем из космоса. Такая бесцеремонно не похожая на родителей дочь. Его восторгами она получила своё звёздное имя. Которым её дразнили до шестнадцати лет. Пока она не расцвела своей правильной, почти арифметической красотой. Родители развелись, когда её было девять лет. Причина их развода казалась Астре несерьёзной. Мать не находила общего языка со свекровью. Малейшие трения между ними вырастали в глобальный скандал. А теперь Матвей собрался жениться снова. Об этом он и сообщил Астре, пряча глаза. В первый момент ей показалось, что земля ушла у неё из под ног. Но уже в следующий момент она решила, что это к лучшему. Она всегда винила в разводе мать и жалела отца, который был между двух огней: между своей матерью и женой. А теперь он может, наконец, найдёт своё счастье с женщиной, у которой имелась отдельная квартира. Низенькая пожилая медсестра выдала им белые халаты и провела к маме. Заслышав шум, Анна Васильевна открыла глаза. - Пятнадцать минут не больше, - предупредила сестра и поправив подушку у больной, ушла. Астра села на пол перед кроватью матери и положила голову ей на ладонь. Мама отодвинула руку. - Астра, сядь на стул, простудишься на полу. – Голос был тихий, но твёрдый. Вероятно, главврач преувеличил тяжесть её состояния, что бы наказать Астру за вчерашнее самоуправство. - Пусть лучше папа сядет. Он вчера приехал. Мы на вокзале чуть не разминулись… Мамочка, ну прости. Кто же знал про погоду, что самолёт полетит обратно. – Астра поводила носом по маминой ладони, прижалась губами к костяшкам указательного пальца. Мамина рука недовольно шевельнулась. Астра подняла глаза. - Если я умру, ты останешься одна. - Мама, мамочка, не надо говорить так, прошу тебя. Матвей погладил дочь по голове. – Астра, доченька, не плачь… - Она тебе не дочь, Матвей! Надо было раньше сказать. Голос матери был ясный и твёрдый как всегда. Только тихий. - Ты помнишь Дмитрия Эрастовича, Астра? Мы ходили к нему. - Помню. - Какого Дмитрия Эрастовича, - от шёпота к крику взвился Матвей. Астра заметила за узорчатым стеклом двери подозрительное шебаршение. - Постой, папа, я тебе потом расскажу. - Дмитрий Эрнстович - твой отец. - Но ему было, чуть ли не восемьдесят лет. Ты говорила, он умер. - В девяносто втором, в марте… Ему было семьдесят восемь, но он выглядел молодо. У него никого не было кроме меня. Он оставил мне свою квартиру однокомнатную на Моховой. Я разменяла её на двухкомнатную в Измайлово. А тебе сказала, что мне дали квартиру от работы. И ещё, Матвей. Я тебя никогда не любила, но ты должен меня простить. Ради Астры. Ответа не последовало. Её бывший муж смотрел в сторону, словно не слышал последних слов. Анна Васильевна попыталась подняться: - Ты простишь меня, Матвей? Астра налила воды и поднесла к губам матери. - Мама, ты волнуешься, тебе нельзя. Лучше не говори. Пытаясь понять, кого же она это цитирует, Астра обернулась к отцу. Он сидел, наклонив голову и разглядывая ладони рук, безвольно опущенных между колен. Он не спешил взваливать на себя непосильный груз разочарования. - Простишь или нет? – настаивала мать. Отец встал и приблизился к изголовью кровати. Некоторое время он рассматривал лицо бывшей жены: - Анюта, я не знаю… Я прощу тебя конечно, - заторопился он. – Я обещаю. Но не сейчас, не сию секунду. Дай мне время. Что бы простить, надо сначала понять. «Что тут понимать», - хотела закричать Анна Васильевна. «Я не поступила в институт. Меня прогнали из общежития. Я сидела на холодной скамейке, с двумя рублями в кармане, с уродливым старым чемоданом и плакала. Начинало темнеть. До моего родного дома, куда я боялась возвращаться, было без малого девятьсот пятьдесят километров. Ко мне подошёл человек с собакой на поводке и спросил, зачем я плачу. Не «почему», а «зачем». Я глянула на собаку и разрыдалась ещё сильнее. Он привёл меня в свою квартиру, заваленную книгами. Я осталась у него жить. Он купил мне пальто, когда в Москве началась осень. Нанял мне двоих репетиторов. А когда на Страстном бульваре зацвели каштаны, мы с ним стали любовниками. Я хотела умереть, когда его не стало. Из под тяжёлых, светлых на концах ресниц Анны Васильевны, выкатились две большие слезы. Но рана обессилила не только тело, но и чувства. К ней быстро пришло спасительное равнодушие. И даже постоянное раздражение на Матвея прошло. Больше она не будет жалеть откормленного московского птенца, кстати подвернувшегося со своими гвоздиками и записками. Она больше не будет корить себя за ту странную, но необходимую ошибку, которую она совершила не выйдя замуж за человека, которого любила без памяти. Настоящего отца её дочери. Который на коленях просил её стать его женой. Семнадцатилетняя, она испугалась чепухи. Многомыслящих чужих взглядов. Пересудов, подозрений в корысти. Своим браком с Матвеем, она хотела доказать Дмитрию Эрастовичу, что их любовь не заскок взбалмошной пацанки и не последний всплеск его жизни. Не жалость друг к другу, а мудрая зрелая страсть. Отношения равных между собой. Свободных от любых предрассудков людей. И он, бедный её возлюбленный понял это и благословил молодую семью. Где, как цветок на благодатной почве, должна была вырасти его дочь, Астра. Конечно, она поступила правильно. Десятилетней Астре не пришлось переживать смерть отца. Младенчество она провела на сильных руках молодого весёлого отца, который щедро делил с ней свои неполные двадцать лет. Он теперь всё хочет понять, что бы простить.… Но нет сил, всё ему объяснять. И так уж важно это прощение… В дверь заглянула узкобровая медсестра и бросила взгляд на больную. - Пора заканчивать визит. Матвей поцеловал жену в лоб и неумело перекрестил. Астра прижалась губами к влажной маминой руке. На выходе из больницы, они разбежались в разные стороны, как застигнутые врасплох злодеи. Астра весь день бродила по городу и вернулась в санаторий затемно. Незаметно проскочила по коридору в свой номер и не ужиная легла спать. Вадим разбудил её в восемь. Он хотел поговорить, но Астра отмахнулась. Она ничего не хотела слушать о собственной выгоде, пока мама лежит в больнице. В город они поехали на такси. Молодой шофёр узнал Астру, и хотел попросить автограф. Но угрожающая тишина, повисшая между деятелями шоу – бизнеса, лишила парня его весёлой решительности. В холле они разделились, договорившись встретиться через час в приемном покое. Астра пошла к маме, Вадим к главврачу. У мамы сидела медсестра. Анна Васильевна ждала дочь с непонятным ей пока нетерпением. Вчерашнее признание могло перевернуть мир Астры. Сегодня к ней могла прийти чужая ей девочка с красивым равнодушным лицом…. А может так и есть: сегодня придёт не Астра Скворцова, а дочь того необыкновенного человека, которого она знала много лет назад. Астра не была похожа на него. Но и с роднёй Анны Васильевны у неё не было ничего общего. Несомненно, в ней было много крови этого загадочного человека, Дмитрия Эрастовича. Перед смертью он намекнул Анне, что это не его имя, но отказался назвать настоящее. «Это проклятое имя, я бы хотел его забыть». Но Астра за ночь не капельки не изменилась. Наверное, она не восприняла всерьёз раскрытие старой тайны. Анна Васильевна не могла решить, как к этому относится. - Ну, как, - Астра наклонилась и поцеловала влажную щёку больной. - Хорошо, - прошептала Анна Васильевна. Астра, в накинутом на плечи белом халате, поставила стул и села так, что бы мама её хорошо видела. Помолчав немного, мама вдруг сказала: «А тебе хорошо в белом». Астру чуть удар не хватил. Неужели она намекает на белое свадебное платье. Откуда она узнала, что Вадим сделал ей сегодня предложение? Было заметно, что она хочет еще, что - то сказать… - Мама… - У Астры по щекам полились слёзы. Анна Васильевна закрыла глаза. Астра поняла, что утомила её. Астра поговорила с медсестрой, рассовала нянечкам сложенные вчетверо купюры и спустилась в приёмный покой. Помещение соответствовало своему архаичному названию. Не посетителей, ни медперсонала, ни главврача, ни Вадима. Но он был где то рядом, в воздухе витал его дух пропитанный ныне брутальным «Гектором». Не сомневаясь, что Вадим заболтался с какой нибудь особенно красивой медсестрой, Астра открыла первую попавшуюся дверь. Посреди комнаты стояла ширма. За ней чувствовалось движение. «Простите» - замерло у неё на губах, когда она увидела своего, без пяти минут мужа склонившегося над сидящей на столе, медсестрой в белом халатике. Голые коленки девушки вздрагивали на уровне его плеч, не оставляя сомнений в характере их разговора. Секундного появления случайного свидетеля, они даже не заметили. Астра осторожно закрыла за собой дверь. Кочевая артистическая юность Вадима сформировала устойчивую форму его интимных отношений. Красивая податливая женщина без имени из обслуживающего персонала. Но не шлюха! Удобный момент и расставание без обмена телефонами. Чем дальше от Москвы, тем зажигательнее секс. Астра вышла на крыльцо с взъерошенными чувствами и желанием съесть мороженое. Непременно банановое, в глазури из молочного шоколада и с кусочками грецких орехов. Не очень веря, что такое существует в природе, она направилась в центр. Она не знала города, но не ошиблась, выбирая направление. Большинство южных городов похожи. Стоит спуститься с горы вниз, обязательно попадёшь в места скопления людей и магазинов. Пока мороженщица отсчитывала сдачу, Астра огляделась и заметила удаляющуюся фигуру, показавшуюся ей знакомой. Такой неторопливой, слегка бесцельной походкой передвигаются только беременные женщины. Других знакомых беременных женщин, кроме Алисы Батуриной у Астры в городе не было. Астра пошла вслед за ней, неторопливо поедая мороженое и надеясь не очень бысро нагнать жену нефтяного магната. Алиса неторопливо несла свой живот по главной улице города. Не одна витрина не осталась без её внимания. Когда между ними оставалось менее четырёх шагов, Алиса вдруг задержалась перед витриной ювелирного магазина. Астра подумала, что её привлекла одна из красивых вещиц выставленных в витрине, но она ошиблась. Алиса вытащила из кармана пальто телефонную карточку и подошла к таксофону. Набирая номер, Алиса внимательно посмотрела по сторонам. Астра, чувствуя нарастающую неловкость, быстро спряталась за ствол большого дерева, растущего прямо из тротуара. «Раскакой черёмухи звонить из таксофона, если на груди у тебя болтается мобильник, который стоит как средний компьютер, и с которого можно дозвонится даже на Луну?» Поток машин остановился на красный свет, и Астра услышала несколько слов, сказанных Алисой. «Слабоумный ждёт телегу» и «краны передадут через графа». Что в этих словосочетаниях заставило Астру усомнится, что беременная Алиса Батурина завела банальный курортный роман. Поэтому, как только Алиса повесила трубку и пошла дальше, Астра юркнула в раскрытую дверь ювелирного магазина. Магазинчик ей понравился. Продавщицы болтали между собой, а единственный охранник читал журнал. Никто не сверлил посетителей взглядом и можно было хоть полчаса рассматривать и мысленно примерять на себя украшения. В последний раз Астра посещала ювелирный магазин лет пять назад. Выбирала недорогое серебряное колечко в подарок подруге. Золотые украшения с тех пор стали заметно обольстительнее. От двух или даже трёх вещиц, её просто бросило в жар. Захотелось немедленно это купить. Или кольцо из бледного золота с огромным сверкающим цитрином или часы – кулон на цепочке или нефритовые бусы с золотом и александритом… - Вот мы тебя и поймали! – раздалось над самым ухом. Перед ней, улыбаясь, стояла Алиса Батурина. - А кто мы? – спросила, что бы, что - то сказать Астра, и с тоской посмотрела на дверь. Уловив этот взгляд, Алиса взяла слегка ошалевшую Астру под руку и доверительно прошептала: «Мы – это я и оно» и погладила себя по большому животу. – Выбираешь? Не обручальное кольцо случайно, а то будет жаль. Или ты как я? Как увижу магазин с цацками, обязательно зайду. И куплю такое... У меня этих штучек, фитюличек разных – вагон. Муж говорит: «Лучше купить, что то одно, но дорогое, от Кардье, например». А я говорю: «Вот и покупай сам Картье – Мардье, раз тебе для престижа покрасоваться надо. А я для собственного удовольствия покупаю». Слушая беспечную болтовню Алисы, Астре не верилось, что несколько минут назад этот же голос сообщал собеседнику про телеги и про что- то ещё более непонятное и зловещее. - Ой, смотри, кулончик в виде цветка астры с рубинчиками! Прелесть какая! Сделан как аккуратненько! Девушка, покажите этот кулон! Девушка, а это точно Санкт – Петербург? Это не Турция? Астра посмотри, Рубинчики на первый взгляд неплохие. - Я в этом не разбираюсь. - Будете брать, - после приличествующей моменту паузы спросила продавщица. - Господи, меня снова муж ругать будет! Кулон вернулся, обратно, на чёрный бархат. - А знаешь что, подруга, я его тебе подарю. Не оставлять же такую чудесную вещь в магазине. Ещё купит, какая - нибудь корова. - Что ты, не надо, Алиса! Дорогой он. - Брось, сумма для такой вещи пустяковая. И как раз для тебя. Астра для Астры. Я ведь твоя поклонница. Знаете что, девушка, я беру кулон. И цепочку к нему подходящую выберете. - Эта пойдёт? - Не тонковатая, как тебе, Астра? - В самый раз. Астра с Алисой вернулись в санаторий затемно и на такси. Безумных трат в тот день Алиса больше не совершала. Купила только букет роз для бабушки, голубые пинетки у старушки – одуванчика, коробку шоколадных конфет, два керамических кашпо и десяток смешных открыток. За ужином появилось новое лицо – блондинка в розовом пушистом свитере. Лет двадцати пяти. Из разговоров и шуток за ужином, Астра уяснила, что девушку звали Анечка, и она можно сказать официальная невеста Арамиса. Какое то время назад она была здесь. Её мучили головные боли и припадки удушья. Арамис за месяц вылечил массажем её застарелый остеохондроз, и Анечка влюбилась в него до помрачения сознания. Арамис удостоился чести стать женихом газовой принцессы. Уехав в свою Хатангу, она посылала Арамису, на компьютер Тишайшего по пять писем в неделю. А теперь родители купили и обставили ей квартиру в городе. И всё шло к законному браку. С чем все поздравляли Амелин. После долгих скитаний, по крайней мере, у Арамиса будет свой дом…. Саша прошёл мимо Астры, когда она отмыкала свой номер. Под мышкой он нёс вязанку из прутьев. Левая его рука была подвязана пёстрой косынкой. Они поздоровались, и Саша спросил как самочувствие Анны Васильевны. Она ответила, что сносное, и, не удержав любопытства, спросила, зачем Саше понадобилась метла. - На шабаш летать, - съязвил Саша. – Какая же это метла, это лоза. - Стало быт, воду искать будете? Вам воды мало? - Значит, сечёшь проблему,- Саша придвинулся поближе и понизил голос. – Тоже заметила, что воды здесь слишком много? - Неважно, что я заметила. Но от меня ускользает ваша логическая цепь. Если воды как будто многовато, зачем искать ещё? - А как же! Надо найти исток этого избытка. Боясь, что сейчас её пригласят поучаствовать в поисках, она поспешила частично отгородится от Саши своей дверью. - Тогда желаю удачи. - Не верите, - хмыкнул Саша и пошёл дальше. Постояльцам не воспрещалось сходить с ума каждому по – своему, если только это не нарушало душевный и физический покой остальных. После ужина Саша раздал связанные крест накрест чёрными нитками лозочки, всем желающим, и они разбрелись по всему санаторию искать воду. Астра пошла в библиотеку. Ей хотелось почитать про Моцарта или про Вагнера. А точнее про себя. Ей хотелось бы почитать свою душу. Если бы нашлась такая книга! Впечатления дня крутились вокруг неё, как планеты по орбитам вокруг Солнца. Мама, Вадим, Алиса, кулон… Невеста Арамиса. И так без конца. Никогда не разобраться с этим водевилем. В библиотеку пришёл Вадим. Его не было за ужином. Она решила, что он, наконец, уехал в Москву. На нём были новые свитер и брюки. Должно быть, купил в местном магазине. Как только снизошёл? Астра поняла, что не сердится за случайную любовницу. Томик про Вагнера ей помог. Она любит Вадима искренне и глубоко. Он для неё как муж умершей любимой сестры. Между ними всё бы могло случиться, но между ними… призрак. Он не даст им не обмануть, не обманутся. А какая же любовь без обманов и самообманов. И она ему тоже нужна. Но Анна Васильевна такой любви между разновозрастными и разнополыми детьми не понимала. - Значит, отказываешься быть моей женой. Не хочешь быть знаменитой и богатой и умереть со мной в один день? - А других способов стать богатой, кроме как умереть с тобой в один день, нет? - Есть. Надо умереть в один день с кем нибудь другим. А что это у тебя на шее новенькое болтается. Подарил кто - то? Узнав, что это подарок поклонницы, Вадим рассмеялся: «На этом долго не протянешь». Астра поняла, что Вадим ещё не дорос до её любви. Ну и пусть пока идёт своей дорогой. Астре всю ночь снилось, что она тонет в колодце полном жаб. Едва проснувшись, она позвонила в больницу. Состояние Анны Васильевны особых изменений не претерпело. Едва Астра положила трубку, в дверь постучали. Алевтина Даниловна звала погулять по окрестностям. - У моей Алиски – Лиски голова разболелась. А я одна не могу. Одиночество в моём возрасте непозволительная трата времени. Нужно успеть раздать всё – всё. - И мне тоже? - Тебе обязательно. Ты ведь сестра по исскуству. Ты только вошедшая в братство, а я дряхлая сестра. Ордена странствующих трубадуров. - Но вы ведь драматическая актриса, а я пою. - Разницы нет. Дарить душу зрителю обязаны одинаково. Они вышли на крыльцо и одновременно вдохнули пьянящий весенний воздух. - Слышишь, Астра, пахнет елками и влажной корой и ещё чем то, что не за какие деньги не купишь. Вино, а не воздух. - Так давайте храпнем ещё по одной, - рассмеялась Астра. - Давай. – И они символически чокнулись невидимыми бокалами и сделали ещё по одному глубокому вздоху. Прекрасное настроение Астре испортила идиллическая картина, на которую Алевтина Даниловна тоже обратила внимание. - Смотри, Астра, Арамис со своей невестой сажают розы! – воскликнула она, будто в этом было, что - то удивительное. - Дети, дайте и мне посадить хоть один куст в память о моей красоте. - Пожалуйста, Алевтина Даниловна, хоть два, - улыбнулась Аня. И пододвинула к тротуару груду неказистых тёмных обрубков. - Вот этот, такой же кривой и ломаный как я. Но зато самый толстый. Не забудьте табличку поставить, что Алевтина, раба божья, посадила сей куст, вымазав себе штаны на коленях. Астра, посади и ты куст. Не бойся, розы не кусаются. - Что то настроения нет. - Астрочка, если есть хоть малейшая возможность сделать, что нибудь красивое, сделай это! - Ну раз вы так считаете… Астра посмотрела на Арамиса, но он мгновенно опустил взгляд. Я возьму эту, с самым тёмным черенком. - Это красная роза будет, - хрипло сказал Арамис. Алевтине Даниловне достаточно быстро надоела возиться в земле, и они продолжили прогулку. - Хорошо, Астрочка, что ты не уехала. Мы все чувствовали бы себя виноватыми. Алексей переживал страшно. Да и Апполоша тоже. Как там, кстати сказать, твоя матушка? - Неважно, но стабильно. - Не переживай. Большие невзгоды предшествуют счастью. - Не все невзгоды одинаковы. Есть такие, после которых счастье в принципе невозможно. Счастье для меня состояние идеальности. А как, например, может быть счастлив человек не идеальный, скажем, потерявший ногу в автокатастрофе? - Астрочка, но ведь у тебя руки, ноги, Слава Богу, целы. - Не обо мне речь. Перед этим мы поссорились, и я наговорила ей гадостей. И будто всё сбылось. - Астра, ты можешь разделить мамину боль, но не можешь взвалить на себя всё. И не надо обвинять себя ни в чём.… До инсульта меня доведёшь…. Я как вспомню свою молодость… Папа погиб в гражданскую. Мама у нас была строгая, даже суровая. Исскуство, поэзия, - знаешь, она считала - этим надо заниматься в свободное от основной работы время. Она не понимала, как можно работать – актрисой? А я бредила театром, сценой… Он мирилась с этим, пока я просто была портнихой в театре. Всё - таки я делала ощутимые вещи – платья, пиджаки. А потом, когда я перешла в состав труппы, мне пришлось это долго скрывать. А когда узнала, сказала, что ненавидит меня. А мне уже двадцать пять. Я была замужем, и у меня был Володенька. Глупенький, он погиб в последний месяц войны, под Прагой. Ушёл добровольцем…. Так о чём это я? Ах, Астра, дружочек. Она так и умерла, не простив мне моего лёгкого, «лягусенького» труда. Хотя я к тому времени стала Народной СССР. А у нас звания, ни до, ни после, просто так не давали. Ваши с мамой разногласия, наверняка от каких то пустяков. Но в главном вы союзники. Твою карьеру певицы, она сделала смыслом своей жизни. - Но она хочет быть не просто менеджером, но и продюсером. А я хочу, что бы мною занимался Вадим. У него связи, ходы.. Он всё знает. А с мамой я всегда буду на вторых ролях. Что бы заработать одинаковый рейтинг хоть с кем, мне придётся вкалывать в два раза больше. - Что я слышу, Астрочка, душа моя? Разве цель артиста не его работа? От зари до зари. - Аплодисменты, поклонники, деньги, наконец, разве не цель? - Можно без аплодисментов. Иногда хочется сквозь землю провалится, только не слышать этих аплодисментов. - Почему?! - Люди хлопают, но разве они в искусстве хоть на дюйм понимают? Хлопают, там, где плакать надо. С тем же усердием и медведю хлопать будут. Исскуство – Всё! Остальное – должно просто не вызывать угрызений совести. Помирись с мамой и оставь, как она хочет. - Вы не знаете Вадима. Он как магнит. Когда его нет рядом, это не страшно. Но когда он рядом некоторое время, делается страшно, что он уйдёт. Я ведь не влюблена в него. Но потерять его мне совсем не хочется. - Знаю таких. Мужчины – чума. От них сплошной хаос в душе. Но раньше все сами себе менеджерами были. И звёзды были. И какие! О – го – го! Астра молча согласилась. Они прошли вдоль ручья, на отмели которого супруги Девляко видели следы неизвестного босонога, но ничего интересного не обнаружили. Ручей нырял под глухой бетонный забор. Невдалеке виднелась зелёная железная калитка. Астре сразу захотелось выйти, побродить, по настоящему, не окультуренному лесу. Но Алевтина Даниловна сказала, что, пожалуй, устала и пора возвращаться. Астра провела старуху до круглой центральной клумбы и сказала, что ещё подышит воздухом. Она хотела вернуться к калитке. Её просто притягивал лес, окружавший санаторий. Но, уходя всё дальше по разветвляющимся аллеям, она обнаружила, что заблудилась. Голоса гуляющих, звучавшие казалось – вот – вот, исчезли совсем. Небо потемнело и прижалось к земле. Стал накрапывать дождь. Аллеи расходились и сходились, и она запуталась совсем. Это показалось бы смешным, но дождь хлестал по лицу словно пощёчины. Ветер принялся раскачивать большие деревья. И холод пронизывал тело девушки с головы до пят. Она остановилась и прислушалась. Ничего кроме шума ветра и дождя. Раздражённая Астра, пообещала съехать из санатория, как только выберется из парка. И переедет в гостиницу, к отцу. И тут же уловила резкий звук, не природного происхождения. Она бросилась напрямик на звук, через заросли неизвестного кустарника. Гибкие, упругие ветки вытолкнули её на небольшую поляну, где перед ней стеной стали Заросли можжевельника. Но Астра уже отчётливо слышала голоса. Вернее один голос. Он выкрикивал угрозы и одновременно, что то требовал от собеседника. Свою речь он обильно усыпал нецензурной бранью. Астра с изумлением узнала в говорившем Апполона Семёновича. Похоже, он был рядом, за плотной можжевеловой стеной. Перед тем как пискнула кнопка отбоя сотового телефона, он сказал: «Если эти е… твари не привезут свои е… игрушки, всем нам п…. Пусть б. лучше кормят рыб в своём хреновом болоте. Твой раздолбай ещё там? Пусть устроит заварушку. Пожар, или прорыв канализации. Сам знаешь. Не мне тебя учить». Астре стало не по себе. Она снова подслушала чужие секреты. Из дрожи её бросило в жар. Перед глазами возник аквариум с пираньями. Ох, не зря завели в «тихом лесе» завели этих вечно голодных тварей. Выждав некоторое время, она выбралась на площадку, где до этого стоял Апполон. Места не значились в памяти как узнаваемые. По крайней мере, дождь перестал идти. На этой аллее имелся проём в плотной стене кустов, через который была протоптана тропинка. Но она вела всего лишь к трухлявой чёрной скамейке, поставленной для любителей максимального уединения. Астра села. Совсем одна под свинцовым угрожающим небом. Санаторий рядом, но будто прячется от неё. Ну и хорошо. Ведь там, возле крыльца, Арамис с невестой сажают розы,… Астра спрятала руки в рукава и закрыла глаза. Но воображение не торопило обрадовать её яркими летними видениями или приятными воспоминаниями. Перед глазами стояло сплошное серое поле. Астра открыла глаза и ощутимо вздрогнула. Перед ней в красном тренировочном костюме стоял мужчина. К счастью, это был всего лишь Саша. Несмотря на дождливую погоду, на нём были солнцезащитные очки. Правая рука висела на пёстром платке, завязанном на шее. - Как вы меня нашли? - А я и не искал. Я бежал. Вдруг слышу, кто то всхлипывает в кустах. - Я не всхлипывала. - Ну не всхлипывал,… Кто то пукал в кустах. - Фу, а вы не подумали, что кто то ищет одиночества. - Не подумал, - честно признался Саша. – Но ты ведь не ищешь одиночества? - Нет, я как раз от него бегу. - Значит, я как раз вовремя. А на этой лавочке, ещё прокажённые сидели. Астра подскочила, как ужаленная. – Какие ещё прокажённые?! - Здесь ведь одно время был лепрозорий. И скамейка с тех времён. Астра села обратно. – Что ж, прокажённая певица, новое слово в шоу – бизнесе. Как ваше плечо? - Да так, знаешь, потихоньку. - Это надо умудрится попасть под падающий флюгер… - Я всегда попадаю. – Саша улыбнулся своей улыбкой от уха до уха. Но глаза его заметно погрустнели. - Считаете себя неудачником, что ли? - Нет. Просто беру на себя чужие неудачи. - Хлопотное дело. - Да. Но этот флюгер был мой и только мой. В этом санатории такой традиционный способ лечения. Клин клином вышибают. - Какой же клин вышиб флюгер? - Не вышиб. Но попытка была действенная. Астра посмотрела на Сашу. Она давно не понимала, шутит он или говорит серьёзно. И о чём? Он ведь всё - таки имел, что то в виду. Но лицо Саши имело как никогда глупый и беспечный вид. - Я уехать хочу. - Уезжай. Только по настоящему, а не так как в прошлый раз. Астра онемела от удивления. Санаторные долгожители, наоборот, твердили в один голос, что лучше ей остаться. Саша всегда говорит странные вещи. Но будто бы и не зря. Когда мама упала в ванной, он первый поднял тревогу. - А если я останусь, что будет? Саша развернулся к ней всем телом и, глядя в лицо, сказал: - Мне тоже ужасно интересно знать, что будет. «Да он же снова заигрывает со мной», - наконец догадалась Астра. Гонг на обед был давно. Амелин покачала головой, когда Астра села рядом: «Сегодня потрясающее грибное суфле. Тебя Алексей искал». Но Астру запеканка только разозлила. Здесь так хорошо готовили, что не хотелось уезжать. А надо. Хотя бы потому, что очаровательные на первый взгляд люди, Алиса и Апполон Семёнович, оказались не теми, за кого себя выдавали. А ведь Апполон заправляет здесь всем. Можно было бы придать отпуску криминальный оттенок, но на ней ответственность за маму. Не до игр. Стоит ли дожидаться, когда верхний этаж однажды заполнится бритоголовыми парнями с сообразительными взглядами. Вадима за обедом не наблюдалось. Амелин его тоже не видела. В разговор вклинился Артём и сказал, что видел Вадима. Только вчера. С красивой девушкой в джинсах. Получалось, что никто его не видел сегодня. Спал он, что ли весь день. Астра поднялась наверх и постучалась в его дверь. Никто не отозвался. Она стала колотить по двери кулаками. Грохот должен был разбудить любого лежебоку. Астра пошла к Тишайшему. Ей показалось, что он посмотрел с ненавистью. Но ей это было безразлично. - Ты ищешь Вадима. Он уехал. Какие то срочные дела. Оставил тебе записку. Астра развернула листок. «Косточка, извини, что не попрощался. Труба зовёт в Москву. Могу залететь на деньги. Не звони мне. Нечаянно утопил свою «трубу». Приеду, сам позвоню. Пока. До встречи. Вадим». Записка казалась враньём от первого до последнего слова. Хотя почерк очень похож. Но не то. Как же он узнал про неприятности в Москве, если утопил телефон? - Он утопил сотовый в ванной, когда собирался. – Просканировав её сомнения, пояснил Тишайший. - Это он сам вам сказал? – удивилась Астра. Она точно знала, что Вадим никогда не рассказывал посторонним про свои неприятности. - А что в этом такого. Он звонил с моего телефона в Москву. Извини, мне надо идти. Машинально сунув записку в задний карман брюк, Астра пошла в свой номер. «Даже не спросила, во сколько он уехал», - спохватилась Астра. По-своему сотовому, она дозвонилась до справочной московских аэропортов. Там ей дали номер справочной местного аэропорта. Там была перегружена линия. Астра снова развернула записку. За текстом не звучал голос Вадима. А ведь строки, написанные знакомыми, всегда звучали их голосами. В первый раз она заметила, что буквы звучат голосом автора, читая книгу воспоминаний Юрия Никулина. Из потрёпанной и пожелтевшей библиотечной книжки лился живой разговор великого артиста. Под конец голос Никулина пропал. Прочитав предисловие, Астра увидела, что автор благодарит какого то журналиста, за то, что тот помог ему дописать книгу. Оттого то и пропал Никулинский голос в конце! Астра была поражена. Следующей она прочитала книгу Сергея Образцова. И снова. Надтреснутый голос знаменитого кукольника стелился над текстом. Астра перечитала письма родственников. Они тоже звучали, как положено. Гамлет, как и положено, был Смоктуновским. Д» Артаньян - Боярским. Хоть они и не были авторами своих героев. Но вот только записка Вадима не хотела звучать его голосом. В конце концов, она дозвонилась до справочной аэропорта. В списке пассажиров улетевших в Москву, Вадим Воронов не значился. Но он мог опадать на утренний самолёт. Или вообще сесть на автобус. Здесь есть прямой на Москву. Или вообще на перекладных. Если ему срочно надо, он и на крыше поедет. И чего так волноваться, будто он муж или сын. Астра села к роялю и стала тыкать в клавиши. Но музыка не шла. Руки потянулись к телефону. В его памяти было полно московских номеров. Дозвонившись до некоторых, она приняла ванную и легла спать. Проснулась, когда звонили к ужину. За столом она шепнула Амелин, что собирается позвонить в милицию: Вадим пропал. Уже через десять минут после ужина, разъярённый Алексей Михайлович постучался к Астре. Амелин стояла за ним. Она подняла руку, предупреждая слова Астры. - Девочка, не думай плохо. Я не доносчица. Я не знала, что Вадим уехал и оставил записку. Я только сказала Алексею Михайловичу, что у тебя должны быть веские причины звонить в милицию. Мне тоже стало тревожно, когда ты сказала, что он пропал. Правда, Алексей Михайлович? - Веские основания. У вас, Астра, есть веские основания? - Записку написал не Вадим. - Как?! Он при мне её написал! - А кто это ещё видел? - В семь утра?! Все здесь спят. - Значит, он уехал в семь утра, и всё равно опоздал на самолёт? Его нет в списках пассажиров. В Москве его никто не видел. Куда он делся? Я не говорю, что он пропал здесь.… Хотя…. - Что ещё? Какие версии ещё родятся в вашей голове? Если бы я знал ваш скандальный характер, не за что вашей ноги здесь не было! - Пойдёмте со мной. - Куда ещё? Зачем? -Пойдёмте, Алексей Михайлович, Астра не будет беспокоить вас по пустякам. Втроём они спустились в холл. Астра ткнула пальцем в аквариум. - Утром я не могла понять, что это за вещь. Видите, блестит. А потом поняла, это пуговица с его малинового плаща. Амелин всплеснула руками: «Бог мой, как она сюда попала?» Тишайший лучезарно улыбнулся: «Ты что, забыла, Амелин, мы ведь бросили бывшую звезду к пираньям, и они сожрали его вместе с плащом. Только пуговицы выплюнули. Они им не по зубам оказались. Там, наверное, на каждой цена стояла. А почему мы это сделали? Из боязни ослепнуть. Он ведь звездел, как прожектор. - Алексей Михайлович, миленький, это же не смешно. Вместо того, что бы принять мужские меры, вы мелите, извините, чепуху. - Чепуху мелет Астра, а не я. - Алёша, давай спустим воду и посмотрим, что это за предмет. Мне самой интересно. - Вы знаете, сколько это возни. Астра, ты хочешь, что бы спустили воду и все рыбы передохли. А они бешеных денег стоят. - По-моему, Алёша, их нужно сначала сачком выловить. - Ладно, зовите дядю Васю. Сачок не понадобился. Даже воду не пришлось спускать. Дядя Вася, тот самый, что взялся ремонтировать «шляпную картонку», принёс лёгкую алюминиевую лестницу и длинную палку с магнитом примотанным скотчем. К счастью предмет оказался металлическим. После нескольких неудачных попыток, он примагнитился к палке. Дядя Вася отдал предмет в руки Тишайшего. Это действительно была большая круглая, металлическая пуговица. Астре сразу стало ясно, что она не он плаща Вадима. У него были шестиугольные пуговицы с драконами. А это была от клубного пиджака, с малопонятным гербом. Тишайший насмешливо смотрел, как Астра растерянно вертит в руках дядин Васин трофей. Амелин обняла Астру за плечи: «Ну и Слава Богу, значит не съели пираньи твоего Вадима. Не расстраивайся, красавица. Мы, женщины, должны уметь ждать». Утром, проходя вместе с Алевтиной Даниловной мимо аквариума и разговаривая с ней, она краем глаза заметила блестящий предмет, лежащий на дне. Потом, в связи с пропажей Вадима, она вспомнила, что видела уголок, ярко освещённый солнцем. Предмет не был круглым. А может освещение, и сознание сыграли с ней шутку? И какой смысл в том, что в аквариуме с пираньями оказалась его пуговица? В коридоре её нагнал Артём: - Астра пойдём гулять на улицу. - Холодно там. Не хочу. - Поговорить надо, - сказал он шёпотом. - А в библиотеке нельзя? - Но Артём отрицательно замотал головой. - Хорошо, я только оденусь. Жди меня у кривой сосны. Знаешь её? На улице было неожиданно тепло. У Артёма был суровый вид. – Ты уже позвонила в милицию? – осведомился он. – Нет. - А зря. Время идёт. Следы заносит пеплом времени. В скором времени ты сама будешь думать: «А был ли человек в малиновом плаще?» - Ты зачем меня позвал? Тебе спать уже пора. - Я вчера вечером видел Вадима. Даже ночью. - Вечером я его тоже видела. Мы поболтали в библиотеке и в десятом часу пошли спать. - А в одиннадцать я видел его на чердаке. - И что он там делал? И ты что там делал посреди ночи. - Что я там делал, неважно. Я тебе всё по порядку расскажу. У нас с сестрой двухкомнатный номер. Она хоть и с приветом, но мне сильно не мешает. Но в последнее время у неё бессонница, и она постоянно шастает из спальни в общую комнату. Невозможно вырваться. А я хотел посмотреть флюгер. - Посмотреть на флюгер ночью? Это что? - А когда ещё. Хочешь знать, почему он на Сашу упал? Так вот, кто-то заклинил подшипник флюгера брёвнышком. А у флюгера слабый шпиль, на котором приделаны эти… лилии. Мне Арамис показывал. Когда Саша бегал, был сильный ветер. А вращаться флюгер не мог, вот лилии и сорвались. - И прямо на Сашу! Эйнштейн! Ты хотя бы представляешь, какова вероятность того, что он упадёт именно на Сашу. И главное, кому понадобилось покушаться на Сашу таким малопринятым способом. - Вероятность есть. А любая вероятность большая нуля, это достаточно большая вероятность, если идёт речь о жизни и смерти. - Убедительно. Но ведь флюгер три дня назад упал. Арамис следит за флюгером. Он должен был убрать бревно. - Арамис! Как же. К нему невеста приехала. Ему не до чердака. - ну а Вадим? При чём здесь он? - Когда я всё посмотрел и собрался уходить, скрипнула дверь. Я побежал на цыпочках и спрятался, за какой то хлам. Вообще, испугался. Подумал, преступник, наконец, идёт уничтожать улики. Но когда он щелкнул зажигалкой, я его узнал. - И что она стал делать? Он был один? - Один. Походил, походил и ушёл. - И какое это имеет отношение к тому, что он пропал. - Пока не знаю. Но ведь англичане говорят: «Любопытство погубило кошку». Может, он и по другим местам ходил и увидел что нибудь… - Что, например? - Как дьявола вызывают. Астре пришла на ум история из Декамерона, где тоже вызывали дьявола. Она невольно расхохоталась. - Такими вещами Вадима не поразить. - Зря смеешься, здесь постояльцы одни колдуны. Моя сестра всё время книги, то по белой, то по чёрной магии читает. По чёрной больше. Они тут раз духа вызывали. Но у них не получилось. - Откуда ты знаешь, что не получилось? - А ничего не произошло. Они просто постояли в своих балахонах, взявшись за руки, и разошлись. - Кто они? - Не знаю. Лиц не видно было. - Так ты не участвовал? - Что я дурак, что ли. Я в щёлочку смотрел. Да чепуха это – вызывание дьявола. Ничего интересного, скука. - И зачем им это? - Ты разве не знаешь? Желания выполнять. Если бы он вызвался, я бы у него тоже кое - чего попросил. - А если бы он твою юную душу отобрал? - Ему моя душа даром не нужна. Он забирает только у тех, кто отдавать не хочет. Ты что, Фауста не читала? Ну, ты даёшь! А ещё знаменитость. - У меня времени не было. Астра вернулась в свой номер и задумалась. Артём выдвинул много версий исчезновения Вороны. От падения жертвой неизвестного культа, практикуемого постояльцами «Тихого леса», до растерзания его грешной плоти волками, чей вой хорошо слышен лунными ночами. Дело ясное. Осторожные расспросы подтвердили, что мальчик помешан совсем не на Эпикуре с Гомером, а на Стивене Кинге. Вадим исчез по законам своего, только ему известного жанра. Это часть сложной игры, что он с ней ведёт. Что за жизнь без игры, когда все остальные проблемы, уже решены. А вот по закону, какого жанра, её так откровенно ненавидит Алексей Михайлович. Хорошо бы это выяснить. Электронные часы отсчитывали вторую четверть первого ночи. Астра решила позвонить отцу в гостиницу. Но на коммутаторе ей ответили, что номер не отвечает. Администраторша сообщила, что ключ от номера висит на доске. Загулял, подумала Астра. Она только хотела спросить у Матвея, ревновал ли он жену к их ребёнку. К ней. И насколько это распространено у мужчин в наше время. Сон сморил её посреди этих раздумий. Неожиданно её грубо толкнули. Решив, что это эффект из области сновидений, она не стала открывать глаза. Пока не почувствовала, что вовсе не лежит в мягкой постели, а сидит на твёрдом холодном камне. И даже не сидит, а уже падает с него. Когда она открыла глаза, комната вертелась перед ней. Совсем не её богатая и пёстрая обстановка. Это была маленькая, давно не беленая комната, без окон, с одной вент решёткой под низким потолком. Это наводило на мысль о погребе. В углу стояло подобие кровати. На ней, укрытый по самую макушку засаленным ситцевым одеялом, лежал человек. В комнате, за спиной Астры стоял ещё кто то, но обернутся и посмотреть она не могла. Взгляд её был прикован к изголовью, где одеяло сползало с лица человека. Его волосы были подстрижены неровным ёжиком. Безобразие старости на лице было устрашающим. Человеческими и осмысленными остались глаза. - Здравствуй, Астра, - прошелестели губы. Астра подумала, что он тратит столько усилий на пожелание ей здравствовать, значит убивать её, не собираются. - Я давно тебя знаю… Маленькая девочка…. Я состриг себе волосы…вчера. Значит…значит. Когда я нашёл его, он был мертвец,… Он умер…так хорошо.… Мстить за отца и сестру…некому. Больше сестру…так любил её. Она сошла с ума с того дня…как ты.… Всегда хотел отмстить.… Такая красивая…с того дня… как ты… Он умер…я не успел. Умер…твой отец. Готовился всю жизнь…умираю. Она…(он посмотрел, куда то позади Астры), но Астра снова не смогла обернуться. …Ты была маленькая и красивая…ангел. Я …смотрел. У меня…были конфеты в кармане. Хотел угостить…и прикоснулся. Погладил по головке.…У меня отнялась рука. Ты…именно…ты…оказалась…дочь. Маленькая богиня. А у меня никого… Он снова победил. Я…мне…жаль своей жизни…- Старик стал дышать чаще. – Но он…погубил сестру. Она…сошла с ума. Ты ответить… не бойся. Ты была бы сестрой.… Как мне хотелось.… Но она больна…шизофрения… Дух расколот.… Нельзя…когда расколот…нельзя. Прости меня…Он сделал такое… Я боготворил его…боялся. Это…я. Я умираю. Живые знают сомнения. Мертвые…не знают. Мёртвые…не меняют решений. Иди. Не пугай её, - обратился он к кому то позади Астры. – Пусть забудет путь. Астра опустила глаза и увидела старинный мозаичный пол из мрамора. Утром, едва проснувшись, она вспомнила старика, и вся сжалась от страха. Одевшись, она принялась складывать вещи в сумку. Поедет проведать маму и больше сюда не вернётся. Поселится в гостинице. В городе Астра решила сначала снять номер, а уж потом в больницу, ведь посещения с двух. Администраторша сказала Астра, что Матвей Скворцов выехал час назад. На вопрос «куда?», администраторша разразилась речью на тему: «Что нечего разводить романы с командировочными». А на вопрос о свободном номере молча выставила табличку: «Мест нет». Номер отца уже был занят. Надо было подойти к двенадцати часам. В холле к Астре подошла старуха в рыжем парике и стала предлагать чудесную комнату. Со всеми удобствами и телевизором, совсем недалеко от центра и всего за 600 рублей за ночь. А если надолго, то можно и со столом. Астра записала её телефон. Астра сразу заметила, что мама выглядит лучше. Часть бинтов сняли. Это выглядело обнадёживающе. - Мама, тебе подстригли волосы? - Я сама попросила. - А мне подарили кулон, смотри какой. Знаешь кто? Алиса, внучка Алевтины Даниловны. - Нехорошо брать у беременной. - Беременность – заразна? - Ты не можешь разговаривать нормально. Тебе место не на сцене, а в коровнике. Астра поняла, что надо было срочно менять тему. – Мама, ты знаешь, Папа уехал из гостиницы. - Матвей тебе не отец. Это я ему сказала, что бы он уехал. - Но ведь для меня, он всё равно отец. - Он себя таковым не считает. Ты не маленькая. Особой необходимости в отце нет.… Нашла о ком плакать. Он рад радёшенек, что не надо тратить деньги на подарки тебе к дню рождения. - За что ты его ненавидишь? «А ведь, правда, ненавижу. Ненавижу, потому что жив, здоров. А настоящий отец Астры ушёл навсегда». У Анны Васильевны порозовели щёки. – Завтра придёшь? Астра поняла, что её выпроваживают. Анне Васильевне поскорее хотелось остаться один на один с дорогим ей видением…. Дмитрий Эрастович первый заметил её положение по тому, как она набросилась на зелёную мороженную семеринку. «Кажется», - сказал он, посмеиваясь, «я сделал тебе ребёнка». Они хотели пожениться. Но никто бы не понял их брака. Все бы думали, что он похотливый, выживший из ума старик. А ей нужна его квартира в центре Москвы. Какой же она была дурой в свои восемнадцать лет. Из моря любви уйти в вакуум чувств. Астра вышла из больничного корпуса и увидела Арамиса. - Зачем ты подстригся, - даже не поздоровавшись, возмутилась Астра. – Сразу стал похож на человека из толпы. - Здравствуйте Астра. - Здравствуй, Арамис. Что ты здесь делаешь? Арамис улыбнулся и смущённо провёл по волосам. – Мы с Аней приехали оформлять документы, но я пока не нужен. - В ЗАГС? - Нет, на квартиру. В ЗАГС мы уже подали. - Поздравляю. - А сама подумала: «последних холостяков уводят из под носа». И не зная, что ещё сказать, выдавила из себя: «Ну, пока». И пошла по аллее, к выходу. Слёзы, которые она с трудом сдержала в маминой палате, покатились градом. «Влюбилась в массажиста, идиотка». – Выругала себя Астра, доставая из сумки солнцезащитные очки. «Зарок ведь дала, пока на счету не будет хотя бы пятьсот тысяч евро, никаких влюблённостей! Никаких красивых, раскрасивых мальчиков не существует! Только работа, работа, и работа и само-усо-вер-шен-ство-ва-ние». Выйдя их ворот, она быстро пошла к перекрёстку, где стояла будка с мороженным. От окошечка тянулся приличный хвост из сладкоежек. Когда подошла очередь, кто то кинул на тарелочку деньги: «Два. Шоколадное и «Венеция». Астра подняла глаза и увидела Арамиса. - Это Вам. – Он отдал ей оба мороженных. - Я бы и сама себе купила. Возьми хоть одно. Спасибо. Они перешли через дорогу и сели на скамейку в тенистом сквере. - Не могу говорить с человеком, когда глаз не видно. Вы из за заплаканных глаз, очки одели? - Точно. – Астра, облизывая мороженое, посмотрела на него поверх очков. - Снимите совсем, - попросил Арамис, и, не дожидаясь её реакции, взяв за дужки, сам осторожно убрал их. Потом неожиданно признался: - Я тоже сегодня плакал. - Ты плакал, потому что не хочешь жениться, - набравшись наглости, спросила Астра. – Не любишь её? - Люблю. Она хорошая. - Любишь, но женится, не хочешь. Все вы такие мужчины, трусоватые. Арамис вскочил со скамейки. Астра заметила, как побелели его руки, сжатые в кулаки. – Я счастья ей желаю! – Его глаза горели как у танцора в бешеной пляске. Он хотел еще, что то сказать, но вместо этого взял Её за руку: - Поедем к морю! - Я ещё мороженое не доела! – Арамис забрал мороженое и бросил его в урну. Астра изумлённо проследила траекторию его краткого полёта. – Поедем! - Но туда далеко. Мне говорили часа два на автобусе. - Мы на такси поедем. Неужели не хочешь посмотреть, какого оно сегодня будет цвета? Мы умрём, а оно вечное. Арамис быстро поймал такси, и они сели на заднее сидение. Шофёр исхитрился проехать по крутому склону и высадил их прямо на пустой каменистый пляж. Море было неспокойно. Прямо как в те времена, когда пушкинская старуха хотела стать владычицей морскою, а рыбка была бы у неё на посылках. Было неуютно. - Нас не ждали, - Заметила Астра. - Наоборот, оно нам радо. Летом все идут сюда. И за тёплое время, оно привыкает людям. А зимой скучает. Прямо как собачка. - Не называй его собачкой, оно большое. - Очень большая собачка.. - А погладить её можно. – Астра присела на корточки. Вода была ледяная. Прибой лизнул ей ботинки. Солнце выглянуло из туч в маленькое кривое оконце. Астра села, а потом и вовсе растянулась на холодных камнях. Закрыла глаза. Веки насквозь просвечивало солнце. – Я представляю, что сейчас лето. Жарко. И мы загораем. - Хорошо, - отозвался Арамис и лёг рядом. Посмотрел на её профиль и осмелился: - А давай представим, что ты моя жена. - Которая из двух? – приоткрыла глаза Астра. - Единственная и любимая. Самая красивая женщина на свете. - А как же Аня? - Ани нет. И не было. - Ну и что дальше? - Дальше? У нас ведь жаркий летний полдень?... Посмотри, трое наших маленьких детей, два мальчика и девочка второй час играют у воды. У них запросто может случиться солнечный удар. Астра отозвалась капризным голосом, избалованным девочки. - Вечно ты со своими страхами, Арамис. На них ведь эти смешные панамки, что ты купил им в Майями. - Ну раз ты уверена, что эти панамки надёжны, дорогая.… Зато нашему младшему, который ещё здесь. – Арамис обрисовал рукой приличную выпуклость над животом Астры, ему там точно не жарко. Можно мне послушать, как он там стучится ножкой. – Арамис привстал, что бы приложится ухом к животу Астры. Астра рассмеялась и села. - Ты сумасшедший, Арамис. От того, как ты изобразил мне беременность, у меня началась щекотка в животе. – Арамис поймал руку Астры. - Посмотри на меня, Астра… Ты выйдешь за меня замуж? Астра перестала смеяться. – Извини, нет. Он отпустил её руку. И прищурившись, посмотрел на море. - Ты только взгляни на него, повернулся он к Астре. – Наш старший, твой любимый сын, заплыл слишком далеко.… Надо его вернуть, а то волны всё выше и выше. Арамис встал и пошёл в воду. Глубина увеличивалась очень резко. Не успела Астра глазом моргнуть, как вода достала ему до пояса. Астра заворожено смотрела ему вслед. А он обернулся и даже улыбнулся ей, будто действительно летнее солнце в зените, а море – теплый чай. Когда вода дошла ему до шеи, он поплыл. «Арамис, Арамис, Арамис вернись!» - закричала Астра. «Ты простудишься!» «Что?» - обернулся Арамис. - Вылезай! Я буду виновата! - Что?! Я не слышу!! - Я… Я люблю тебя! Слышишь, я люблю тебя! – изо всех сил закричала Астра. - Женщина, которая любит, но замуж выходить не хочет, шлюха! Арамису приходилось делать всё больше и больше усилий, что бы удержатся над водой. Отяжелевшая одежда тянула его вниз. Астра не заметила, как сама оказалась по колено в воде. - Хоро-шо-о! Я согласна! Согласна – а! - Что?! Не слышу! - Я выйду за тебя замуж! Астра с облегчением заметила, что он, наконец, плывёт не к горизонту, а к ней. - Дурак! Какой дурак мне муж достался! – ворчала Астра, хватая Арамиса за руку и помогая ему выбраться на берег. - Значит, согласна? – едва встав на ноги, слегка встряхнул её за плечи Арамис. - Я же сказала: «Согласна». Я от слов своих не отступаю. Раздевайся быстрее, а то у нас детей, точно не будет. Астра стащила с него куртку и совершенно отяжелевший свитер. Расстегнула ремень и без стеснения сняла брюки вместе с маленькими чёрными трусиками. Арамис почувствовал, что неотвратимо, по детски краснеет всем лицом. Одежда хоть и выкрученная, оставалась влажной. А на тёмных брюках по мере высыхания проступали разводы соли. От разведения костра пришлось отказаться. Зажигалка, что всегда валялась в сумочке Астры, оказалась пустой. И к тому же не её зажигалкой. Одновременно Астру мучил вопрос, а что бы делал Арамис, если бы она не закричала, что выйдет за него замуж. Сколько бы он плыл, не поворачивая к берегу. А если бы повернул? Какова была бы их встреча на берегу? Арамис прочитал её мысли. - Я бы не вернулся, правда. Сегодня утром я хотел умереть. - Почему, Из – за чего? Арамис покачал головой. - Не знаю. Хотелось, что бы всё прекратилось… - Обними меня, - попросила Астра. - Я мокрый… Я так давно тебя люблю. А когда ты приехала сюда, я чуть с ума не сошёл. - И ты мне сразу понравился. - Я знаю. Ты меня рассматривала, а у тебя в глазах…чертенята плясали. Мне от этого ещё хуже стало. - Из – за Ани? Ты боялся её разочаровать? Им повезло. Их подобрал междугородний экспресс. Внутри салона стояла тропическая жара. Пассажиры дремали. Единственные свободные места были в хвосте. Арамис снял куртку и бросил её на горячий пол, под которым работал двигатель. Астра стянула с себя промокшие сапоги и с ногами устроилась на сидение. Уютно обнявшись, они почувствовали тепло друг друга. Астра смотрела на Арамиса, как на только что открытый ею континент. Сколько раз она в детстве гадала, какой он будет – её мужчина. Рассматривала прохожих мужчин, какие они вообще бывают. Постепенно, она составила себе портрет будущего возлюбленного. Не лысый. Без портфеля. Не в кроссовках. В джинсах. Провожая взглядам пары, она думала, почему той или иной женщине достался именно такой мужчина. И почему эта женщина согласилась на данный вариант. Потому что она была уверена, что выбирают – женщины. И вот теперь ей «достался» Арамис. Непонятный. Жутко красивый, хрупкий как цветок тюльпана и грациозный, как кошка. - Я буду ревновать тебя ко всем, - честно призналась Астра. - И я тоже. Ты представить не можешь, что ты для меня.… Будто меня русалка полюбила. Или фея околдовала. Ты - Афродита. Ты…Богоматерь. Пусть Господь меня простит... Ты больше не уедешь? - Куда я поеду, от тебя, от мамы. - Если ты меня любишь, то Бог есть. - Да, Бог есть. И четыре шалавы. - Какие ещё шалавы, - удивился Арамис. - Это был всего второй мой сольный концерт. Они зашли ко мне в перерыве. Накрашенные как трансвеститы. Галдели как целый курятник. Рассказывали, какие они мои страшные поклонницы. Я надписала им стопку календарей и с десяток кассет. Все меня перечмокали. А снаружи на двери написали такую…гадость. Той самой губной помадой, которая у них одна на четверых. И это после всех добрых слов, что они мне наговорили. После перерыва я спела одну песню, а остальные из головы вылетели. Не смогла справиться с собой. Перед глазами только эта надпись. И эти сучки ждали, что я им ещё и петь буду. Мне не петь, а плевать в зал хотелось. Я сказала в микрофон, всё, что об этих б…думаю. В зале начался свист. Зажгли свет. Кто - то поджёг бумагу. Я ушла со сцены. Сорвала концерт.… И весь свой сольный тур… Мы вбухали четверть лимона рублей в рекламу. Мама побила меня сложенным вдвое платьем. А Вадим, наоборот, отнёсся спокойно. Он был уверен, что людей подослали. Шоу – бизнес государство в государстве. И если на тебя наезжают, то ты уже не просто кузнечик, а уже доросла до саранчи. Но я за два дня поговорила с пятью психоаналитиками. Вадим накупил мне кассет с кинокомедиями. Я смотрела, смеялась. Но это не помогало. Я стала бояться выходить на сцену. Вадим говорил, что это временно. Со всеми бывало. И Пугачева тоже слова забывала… Мама увезла меня сюда. - Что же там было написано? - Не скажу. Так на заборах пишут. Конечно, я сглупила, профессионалы так не поступают. - Ты ведь живой человек. Ты всё правильно сделала. А иначе бы мы не встретились бы. – Арамис поцеловал ладонь Астры. – Я буду тебя защищать. До санатория они взяли такси. Но на ужин всё равно опоздали. Возле санатория прожектор освещал три джипа и две легковые машины с затемнёнными стёклами. Возле калитки стояли пятеро крепких парней и явно ожидали чего - то. У Астры с Арамисом спросили документы. У Арамиса были водительские права, Астра показала паспорт. НО их всё равно не пропустили. - Там пожар? - Что там, не ваше дело девушка. Стойте и ждите. - Сколько ждать? Я там живу. Я спать хочу! – её возглас, подобно писку последнего динозавра в палеозойских ледниках, никем не был услышан. Арамис отвёл Астру в тень, а сам направился к одной из машин с тёмными стёклами и постучал в окно. Ему открыли и он сел в машину. Астре почудилось, что её совсем бросили. Но Арамис через пару минут вышел и позвал Астру. Незнакомец вежливо поздоровался с Астрой и попросил прощения за грубость своих подчинённых. Едва заметного кивка хватило, что бы они расступились. «Только сразу идите в свою комнату». - Что это за люди, Арамис? – спросила Астра, когда они шли по ярко освещённой можжевеловой аллее. - Это гости Апполона Семёновича. - Гости?! А почему гости на улице? - Гость один, а это его охрана. И ещё, наверное, пара снайперов на крыше. У крыльца санатория был припаркован длинный лимузин. Ещё два охранника, расставив ноги, дежурили на крыльце. Серьёзность их намерений подчёркивали шапочки – маски из камуфляжного трикотажа. Арамиса они обыскали с головы до ног. Астре заглянули в сумку. И только после этого, не проронив ни слова, пропустили их внутрь. - Алжирцы, - шепнул Арамис. Ни слова по-русски не понимают. В холле, возле дверей столовой застыли ещё двое парней танкоподобного вида. Причём, один из них был чернокожий. Астра поразилась – полный интернационал. – Как теперь в буфетную пройти, я с обеда ничего не ела. - Пойдём к нам, у мамы в холодильнике, что нибудь найдётся. - Нет. Амелин сразу захочет узнать, почему ты в таком виде, а у меня врательный агрегат сломался. Иди, Глупый мой мальчик, как же я тебя люблю. – Астра обняла Арамиса за шею и быстро поцеловала в губы. Астра лежала в ванной, и в голове ползали три усталые, но упорные мысли, на которые она, ничего не решив, махнула рукой. Вспомнилось, как утром собралась переехать в гостиницу, хорошо, хоть вещи с собой не повезла.… И всё, из за приснившегося ей старика. Но что в этом сне было. Старик говорил про отца, про месть, и про то, что он умирает. Всё тоже самое, о чём они с мамой говорили в больнице. Сознание перемололо события и приготовило свой салат. Вторая мысль касалась Арамиса. При всей её любви, найдётся ли ему место в её жизни, полной честолюбивых замыслов? Нужен ли по большому счёту звезде – муж? Третья мысль беспокойно шастала от буфетной до желудка и обратно. Очень хотелось есть, а в буфетной стоял холодильник под завязку набитый вкусностями для полуночников. И плевать она хотела на алжирскую охрану. Накинув халат, она спустилась вниз. Орангутанги отсутствовали. Путь в буфетную был открыт. Нарезав бутербродов, она подумала, что хорошо бы поделится с Арамисом. Но это была плохая мысль. Путешествие на мансардный этаж грозило встречей с Амелин. А ещё неизвестно, как она отнеслась к тому, что уже никогда не станет свекровью газовой принцессы. Выходя из буфетной, она заметила, что дверь в саму столовую приоткрыта и там горит свет. Заглянуть хоть в щёлочку и посмотреть на обладателя небольшой армии – друга Апполона Семёновича. Искушение было слишком велико. Прижав бутерброды к груди, и симулируя близорукость, она приоткрыла дверь и вытянула шею. Столовая была пуста. Но она уловила голоса. За изысканными дверными витражами кофейной комнаты чувствовалось движение. Подслушать настоящую мужскую тайну – было её мечтой с детства. Действительность превзошла смелые ожидания. Заглянув в самый прозрачный элемент витража, изображающий пятку обнажённой красавицы, она увидела Алису с раскинутыми, непомерно длинными руками. В комнате находилось человек пять шесть. Ближе всего к Алисе стоял некто, которого Астра видела со спины. Но сомневаться не приходилось, это был Апполон Семёнович. Из замочной скважины звенел негодующий и полный обиды женский голос. «Неужели Алиса оказалась в заложницах? Как жаль, что нет ни пистолета, ни ножа, одни бутерброды», - подумала Астра. И с грустью на них посмотрела. При самой истеричной панике, они всё равно вряд ли сойдут за гранаты. Но надо хотя бы поддержать Алису морально. Астра, сидя на корточках, бесшумно повернула ручку двери и приоткрыла её. Слышимость гораздо улучшилась. Алиса как раз закончила гневную фразу, в конце которой упоминался Лондон. Стало ещё интереснее. - Вы предложили моему мужу сделку, и я поручилась за вас, как за друга семьи. Он просто не мог отказать. - Поверьте, Алиса, он всё знал! Мы проводили с ним консультации, и он был согласен. Это же не ядерная бомба. Это – оборудование, оптика… - Из – за оптики на него завели три уголовных дела? Арестовали счета. Люди в масках обыскивали нашу квартиру! Вы специально это сделали! Я должна была прийти и просить. Унижаться перед вами! – Алиса перешла на крик. - Зачем, Алиса? Я люблю тебя как внучку. Зачем мне вредить твоему мужу? - Вы с самого начала говорили, что он мне не пара. Вы его ненавидели. Вы поедете к полковнику Данки и всё расскажете. Про СК- 25, про «чёрные стрелы» и про ваших арабских друзей. - Позвольте, дорогая сударыня, здесь, кажется вопрос семейный. Позвольте откланяться. – Голос был Астре незнаком. Должно быть, это и был гость Апполона Семёновича. - Нет, сказала Алиса, вы никуда не пойдёте, пока я не получу ваших письменных признаний. Иначе.. Астра, на какой то миг потеряла равновесие, дверь приоткрылась, заскрипела, и в тот же миг разноцветные осколки стекол посыпались Астре на голову. Только после оной процедуры эта голова сообразила, что предметы, странно удлиняющие руки Алисы – это два пистолета с глушителями. Один был нацелен в лоб Апполона Семёновича, другой в худощавого мужчину лет сорока с неровной кожей на лице и смеющимся ртом. - Кто там,- спросила Алиса. – Я разнесу эту дверь! - Это я, Алиса, - с трудом разгибая дрожащие колени, выдавила из себя Астра, - Это Астра. - Это Астра,- повторил Апполон Семёнович. – Алиса отдай мне эти штуковины, ты чуть не убила Астру. - Это не штуковины, это сорок восьмой калибр, Уважаемый Апполон Семёнович. Представьте себе своё туловище без головы. Если не подпишите признание и не отдадите мне ваши бумаги из сейфа... Поверьте, я люблю своего мужа не меньше, чем вы свою жизнь. А он третий день в Бутырках. - Алисочка, дорогая моя, мы собрались как раз что бы решить этот вопрос. - Хватит демагогии. Я третий день не сплю и не ем. Ненавижу, ненавижу вас! – Раздался хлопок, и снова посыпалось стекло. Астра догадалась, что Алиса попала в часы. - Хорошо, раз ты так ненавидишь меня, дорогая моя девочка, стреляй. Я так устал, что даже скажу тебе спасибо. Жаль только, что ты прольёшь свою кровь. Стреляй, девочка, в своего деда. Твой отец – наш с Алевтиной Даниловной сын. Алиса согнула руки в локтях и прижала их к бокам. Беременной женщине с каждой минутой всё тяжелее было удерживать своё тяжёлое оружие. Человек со смеющимся ртом это заметил и подал своим телохранителям едва заметный знак. Астра из за двери заметила это как будто нечаянное движение и крикнула: - Алиса, Берегись! Алиса выстрелила сразу из двух стволов по два раза. Вскрикнула и медленно села на пол. Тяжёлое оружие само выпало из её холёных рук. Астра подбежала к ней. Двое телохранителей, человека со смеющимся ртом лежали лицами вниз, со сцеплёнными на затылках руками. Услышав выстрелы, они не посмели подняться. И ещё не видели, что произошло. Апполон Семёнович склонился над Алисой, ища глазами причину её обморока. Внезапно тело Алисы выгнулось, и она стала лихорадочно скрести ногтями ковёр, пытаясь за него ухватится. Из горла вырвался хрип, который быстро перешёл в душераздирающий крик. - Боже, роды начались, - догадалась Астра и посмотрела на Апполона. Он был похож на хилого вундеркинда, у которого злые одноклассники отобрали очки: одна линза – плюс пять, другая - минус восемь. Пока они пребывали в ступоре, над ними сгрудились телохранители, наставив подобранные пистолеты на бесчувственную Алису. Оглянувшись на них, она заметила человека со смеющимся ртом, свесившего с дивана простреленную голову. Астра задумалась. - Кто нибудь роды принимать умеет. - В ответ никто даже глазом не моргнул. – Нерусские все что ли? - Апполон Семёнович сжимал руку Алисы в своих, и вообще был неспособен ни на какие умственные усилия. - Что бы ваши жёны, так рожали ваших детей, - старательно подражая интонации Амелин, крикнула Астра. До них как будто немного дошло. Они слегка опустили дула. - Апполон Семёнович, уберите покойника с дивана и давайте положим туда Алису. – Апполон поднял голову и посмотрел туда, куда указывала Астра. – Ай – ай – яй! Какой неудачный выстрел… Алька теперь испереживается. Ты ей пока ничего не говори, Астрочка. – Астра кивнула. Алиса открыла глаза, и её лицо от боли стало похоже на звериную маску. Тело снова выгнулось, и она мёртвой хваткой вцепилась Астре в руку. - А ну брысь отсюда! Взяли хозяина за руки, за ноги и вынесли в столовую…быстро. Аккуратно. И двери заприте…везде. Астра со стариком перетащили Алису на диван. – Надо позвать Амелин. Только, что бы никто не видел. Когда Астра вернулась с Амелин, тела смеющегося человека с дыркой в виске, уже не было. - Надо везти в больницу, у неё кровотечение, - заявила Амелин. Апполон Семенович опустил седую голову. Обе женщины заметили, что с его рукава на пол быстро – быстро капает кровь. Через полчаса Алису увезли на «скорой». Амелин поехала с ней. Астра хотела предупредить старую актрису, но Апполон сердито сказал, что сам поговорит с ней. Астра поднялась в номер опустошённая. «наверняка убитый был мерзавцем. Из тех, кто любит посмеяться на похоронах. Почему я не переехала в гостиницу. Ах да, Арамис признался мне в любви. И я согласилась. Вот жизнь и кончилась. Астра проверила задвижку на двери и легла спать. Голос монотонный, ясный, но глухой зачитывал пункты договора. - Ты хочешь жить вечно? Ты выполнишь, то о чём попросят? От неё ускользал общий смысл соглашения. Но это не беспокоило. На все вопросы она отвечала «да». Ответила «да» и на вопрос «примирилась ли она?» Астра открыла глаза. Над нею завис шатёр потолка. Внизу текла быстрая река. Стены и пол большой гулкой залы служили ей руслом. Она возвышалась над людьми в рогатых балахонах. Вместе с ними она находилась на небольшой платформе из металла, воздвигнутой посреди реки. Двенадцать незнакомцев распяли её на золотом кресте, и теперь называют себя её подданными. И она должна страдать, иначе нельзя стать богиней и исполнять желания. Но она видела под просторными одеждами испуганные души этих людей. Они сами не верили в то, что творили. Но их желания были просты и бесхитростны. И они любили её. Это поможет им на секунду стать творцами богов. Крест и платформа были иссечены глубокими бороздами знаков защиты от злых и тлетворных духов. Вмонтированные в золото пирамиды горного хрусталя защищали от агрессивных духов огня. Кристаллы красных гранатов отпугивали проказливых и смешливых духов воздуха. Суровый изумруд ослеплял трудолюбивых, но не в меру любопытных духов земли. А бирюза и жемчуг, в которые было убрано тело девушки, должны были привлечь водных божеств, которые покровительствовали церемонии. Подданные хором пели призывающую молитву, и не сразу заметили, как сверкающие всеми цветами радуги кристаллы хрусталя начали расти, как живые. И один за другим превращаются в длинные острые шипы. Вслед за ними гранаты потеряли свою исскуственную геометрическую форму. Увеличившись. Словно напитавшись влагой, они превратились в живые красные розы. Двадцать четыре глаза в прорезях капюшонов засверкали безумной надеждой на чудо. Наконец изумруды зашипели как змеи и стали вытекать из своих оправ, заливая канавки защитных знаков – звёзд, крестов, переплетений и загадочных надписей на неизвестных человечеству языках. Раздался голос распятой девушки: «нанесите мне любую рану, и я исцелюсь за миг». Подданные достали из под плащей четыре кубка из хрусталя оправленного в золото и одну большую старинную чашу, покрытую изнутри заклинаниями на арамейском и латыни. В чаше лежал маленький золотой нож с костяной ручкой. Один из подданных вздрогнул. Ему показалось, что это ручка сделана из кости человека, умершего недавно. Но Подданные не имели права говорить во время церемонии, что бы не растревожить духов воздуха. Невзрачные и безвредные обычно, они умеют тасовать мысли витающие над головами людей, как карты. Это может повредить Повелителю, отдавшемуся подданным. Материя и разум при этом могут, не соединится в тонком мире и жертва будет напрасной.… Двенадцать подданных нанесли повелителю двенадцать ран, по три на каждую руку и ногу. Кровь полилась в четыре кубка. Когда живые источники иссякли, кровь из четырёх кубков налили в чашу магии, где она перестала быть кровью, и стало вино. Чашу пустили по кругу. Каждый должен был отпить три глотка, прежде чем передать другому. Недопитая субстанция была принесена в дар богине реки, покровительствовавшей обряду. Сердца подданных колотились внутри их тел, как живые колокола. Раны, которые они нанесли девушке оставались свежими и развёрстыми. Её тело и лицо были белы как мрамор и казались мёртвыми. Жизнь будто шарик выкатилась из неё. Один из подданных нажал невидимый рычаг и крест, с жертвой медленно наклоняясь, лёг посреди платформы. Обнажённое тело было скрыто под платком, сотканным из золотых нитей. Подданные, скрестив руки, уложили на него свои ладони и стали произносить молитвы. Заклиная дух Астры, вернутся в своё покинутое тело. Дух Астры, получивший благословение умерших и воскресших пророков, вернувшись в своё тело, сделал бы девушку Величайшей волшебницей, которая смогла бы воплотить любую мечту своих Подданных. Но тело не хотело впускать в себя, побывавший в горных долах дух. Или дух не торопился вернуться в остывшее тело. Подданные застыли в предчувствии Ошибки. Раны высохли и стали темнеть по краям. Сжатые от боли кулаки разжались. Волосы потускнели, заострился нос. Подданные убрали руки с золотого плата. Одни из них беззвучно заплакали… Дух Астры хотел вернуться, но не мог. Другой непонятный дух, похожий на кошку без головы и хвоста, мешал ему. На каждой лапе этого духа было по одному когтю. Эти когти рвали или вернее тоннели, образованные молитвами её подданных. Тоннели от её души к их душам, сосредоточенным на бездыханном теле жертвы. Дух Астры догадался, что странный дух хочет занять его место на земле. Однажды, во сне, что бы избавится от кошмарного чудовища, она запела. И чудовище исчезло. И дух Астры запел, что бы прогнать безголовую кошку. Подданные, не веря своим глазам, увидели, как, оживая, вздрогнули губы девушки. Порозовели пальцы на её ногах. Эта, уже начавшая покрываться трупными пятнами голова, пела тихую грустную песню. Пение соединяло дух Астры с её телом, чего не смогли сделать Подданные. Отогнанный дух был агрессивен и был зол на Астру. К тому же это был самый несчастный дух. К тому же подданные перестали звать дух Астры обратно. И он уступил. Подданные увидели, что раны закрылись подобно створкам раковин. Тело Астры дёрнуло, а потом заплясало в эпилептическом танце. Рот Астры стал выкрикивать слова, значение которых не знал никто на свете. Один из подданных догадался, что церемония пошла наперекосяк. И точно, когда девушка успокоилась и подняла голову, оглядываясь, все увидели, что это уже не Астра. У Астры не было такого взгляда. Она не так складывала губы, не так поворачивала голову. И брови никогда не съезжались так на переносице. Никто не заметил, что река остановилась. А из воды под тихие всплески вышла женщина с тысячью звёзд внутри, светящаяся как нефрит напротив солнца. В одной её руке был острый заточенный серп, в другой золотое копьё. Астра, первая почувствовала её приближение и закричала как раненый дельфин. Одновременно пытаясь вырваться из серебряных браслетов – наручников, удерживающих её на кресте. От натуги лопнули только что закрывшиеся раны. Из них фонтанами хлынула чёрная густая кровь и облила Подданных с ног до головы. Наконец рукам Астры удалось скрутить и разорвать металл, удерживающий её на кресте. Подхватив нож с костяной ручкой, Астра бросилась навстречу женщине с тысячью звёзд внутри. Но первый же удар, нанесённый Ею, пришёлся на пустоту. Женщина с тысячью звёзд внутри стояла у неё за спиной. Это была хозяйка реки. И она была неуязвима. Подданные замерли, как загипнотизированные смерчем люди. Никто не решился прийти на помощь своей Повелительнице. Хозяйка воды занесла серп над головой соперницы. Астра снова издала звук, похожий на крик дельфина. И спрыгнула с платформы. Легко, как комар, пробежала по глади воды, которая только немного прогибалась под ней. Но хозяйка воды снова оказалась перед ней и занесла серп. Но Астра, или тело Астры, хлопнув в ладоши, быстро ушла под воду. Хозяйка воды метнула серп ей вслед. От воды пошёл пар и она постепенно окрасилась в красный цвет. Хозяйка воды торжествующе посмотрела в сторону подданных. Это словно разбудило одного из них. Он встрепенулся и уронил чашу магии в воду. Словно связанный с хозяйкой воды взглядом, он смотрел, как мерцание её тысячи звёзд исчезает в чёрном тоннеле. Но вдруг забурлила красная вода под платформой. Их воды появилось рогатое чудище, держа в руках серебряный заговорённый кинжал. Хозяйка воды обернулась и увидела полудракона – полуженщину покрытую сияющей красной чешуёй. Это означало, что случилось ещё одно страшное чудо. Вездесущая кровь девушки соединилась с освободившимся духом рубина, который отскочил от рукоятки упавшего на дно кинжала. Хозяйка воды метнула в него золотое копьё. Копьё попало в центр тела рубинового чудища. Но оно когтистой трехпалой лапой выдернуло его из себя и набросилось с ним на хозяйку воды. Копьё попало ей в шею, и дракон с силой повернул его там несколько раз. Хозяйка воды с тихим стоном стала медленно погружаться в воду. Дракон понаблюдал за тем, как она исчезнет, и вспрыгнул на платформу. Потянув ноздрями воздух, он как будто скривился. Потом расправил небольшие сложенные за спиной слюдяные красноватые крылышки, взмахнул ими и полетел в тоннель. Тот, кто выронил чашу, первым пришёл в себя. Сбросил чёрную рясу и бросился в воду. Он нырнул в середину воронки, что ещё крутилась в том месте, где ушла под воду Астра. Но вернулся ни с чем. Выскочив наверх, он сделал три судорожных вдоха и снова нырнул. Так повторилось несколько раз. Наконец ему удалось нащупать тело на скользком дне. Он подтолкнул его к платформе и окликнул остальных. Те, как в полусне помогли затащить все, что осталось от Астры на металлический плот. Сразу несколько голов склонилось к обнаженной груди. Им показалось, что в обескровленном теле ещё стучит сердце.