Трактат о Фэанаро и его сыновьях

      В 1449 Г.В. Фэанаро начинает труд, который приведёт его к созданию Сильмариллей [56]. Замысел его состоит в том, чтобы сохранить свет Тельпериона и Лаурэлин нетленными [5]. Предполагают, что причиной появления такого замысла стало предвидение [14, 15]: в самом деле, сохранить стремятся то, что может повредиться или погибнуть, а в Амане ничто не говорило о возможности гибели Древ. Более того: ‘Яванна лишь после гибели Древ заметит, что Фэанор оказался провидцем [128], а Валар не будут стремиться защитить Свет Древ — то есть то, что открылось Фэанору, Валар (за исключением, несомненно, Намо) не видят. Предвидение могло бы объяснить и то, что Фэанор приступает к созданию Сильмариллей уже после освобождения Мелькора. Правда, он и прежде стремился создать и создавал светящиеся камни, но, возможно, что предвидение поначалу было неясным. Однако о предвидении говорится лишь предположительно; возможно, Фэанор никому не рассказывал об этом либо рассказывал лишь близким, которые после также молчали. ‘Труд его также был тайным [14]. Можно отметить, что Фэанор скрывает от других и процесс создания Сильмариллей, и отчасти причины, побудившие его к их созданию. Видимо, то, что позже он и сами Сильмарилли окружил тайной и редко показывал, связано не только с большой привязанностью к своему лучшему творению: ‘такая привязанность возникла после создания Сильмариллей [14], а не до него. Возможно, другой причиной скрытности Фэанора является то самое предвидение или откровение.              Сбережение света Древ — лишь одна из целей Фэанаро, когда он задумывает Сильмарилли. ‘Другая цель — создать творение более прекрасное, чем все, что созданы эльдар прежде, творение, которое сохранится даже тогда, когда всему придёт конец [8]. Как позже скажет Финрод, все эльдар знают, что Арда конечна. Знают они и о том, что связаны с ней в хроа и фэа, после её конца умрут и, возможно, исчезнут навсегда [17], хотя многие другие считают, что нельзя ограничивать судьбу эльдар временем существования Арды [11]. Разумеется, знает об этом и Фэанор. Таким образом, он хочет либо что-то оставить после себя либо что-то взять с собой из этого мира в неведомое будущее — что-то, во что вложены его силы и таланты, частица его самого. Быть может, именно с этим связано то, что, как он позже скажет, в этих Камнях ‘будет пребывать его сердце [15]. На самом деле, по пророчествам, Сильмарилли не сохранятся в обновлённом мире — но послужат его обновлению [129].              Возможно, и желание сохранить свет Древ связано не только с предвидением беды, угрожающей им в относительно близком будущем. Так как Фэанаро стремится создать то, что переживёт всё остальное — он сохраняет свет Древ не только от возможного разрушения Мелькором, но и от уничтожения вместе со всей Ардой и всем, что конечно. Действительно, ‘Древа вновь засияют в возрождённом мире именно благодаря тому, что свет их сохранён в Сильмариллях [129]. Они в самом деле будут сиять до последней ночи, ‘что, по «Лэ о Лэйтиан», Фэанор упомянёт в своей Клятве [116].              Из этого замысла можно сделать некоторые выводы о мировоззрении Фэанора. Чтобы прийти к такому замыслу — устремлённому не только к концу мира, но и за его пределы — он должен был много размышлять о конечных судьбах Арды, и этот вопрос должен быть очень важным для него. А чтобы надеяться создать творение, которое переживёт конец всего, он должен надеяться или даже быть уверенным, что после этого конца будет новый мир — мир, в котором сохранится и материальное. ‘Естественным для эльдар является взгляд, что всё, созданное из вещества Арды, сковано её пределами [17] — Фэанаро же считает иначе. ‘Финрод придёт к тому, что и тело может быть вознесено за пределы Времени [17], но это произойдёт много позже, в Средиземье, при общении с людьми.              Также предназначением Сильмариллей — вероятно, важнейшим из всех — является исцеление вреда, причинённого миру Мелькором [136]. То, что после освобождения Мелькора, которого ‘Валар по слову Манвэ считают раскаявшимся и желающим исправить содеянное прежде, а эльдар — своим другом [56], Фэанор думает об исцелении Искажения, подтверждает, что он не верит всему этому и опасается, что Мелькор может вновь причинить зло.              Многие эльдар считают, что на мысль смешать свет Древ и заключить его в одну оболочку Фэанора навело то, что говорили о волосах Галадриэли — что они словно вобрали в себя свет и Лаурелин, и Тельпериона [12].              С другой стороны, взаимосвязь ритмов сияния Древ — ‘то, что одно из них всегда начинало сиять за час до того, как тускнело другое [73], видимо, означает тесную взаимосвязь как между самими Лаурелин и Тельперионом, так и между их светом. Эта взаимосвязь могла бы нарушиться, если бы в один Камень был заключён золотой свет, а в другой — серебряный, без их смешения.              Труд Фэанора назван долгим [14], но неизвестно, сколько времени занимает само создание Сильмариллей. ‘Прежде, чем приступить к нему, Фэанор много размышляет и много пробует [56], а работает он всегда быстро [5].              В создание Сильмариллей он вкладывает всё своё знание, всю свою силу, всё своё тонкое искусство [14] — всё, на что он способен.              Создав первый из Камней, Фэанор какое-то время любуется его сиянием в темноте, а уже затем создаёт ещё два. После этого у него заканчиваются материалы, необходимые для создания Сильмариллей [63] — но это едва ли могло быть причиной того, что их сделано именно три: скорее, он заранее запас или создал то количество материалов, которое требуется для их сотворения.              В трёх Сильмариллях заключены судьбы земли, моря и воздуха [14], что наводит на мысль о том, что Камни отличаются друг от друга, хотя и сходны.              Трудится Фэанор всегда в одиночку [5] — однако, по словам Эонвэ, Фэанор и его сыновья изначально имели право на труд их рук («right to the work of their hands, which Feanor and his sons formerly possessed» [120]). «Их рук», а не «его». В «Лэ о Детях Хурина» говорится о ‘злобе Моргота на сыновей Фэанора, творцов волшебных и бессмертных самоцветов [130] (сам Фэанор здесь не мог быть упомянут — ко времени, к которому относится этот отрывок, он погиб). Таким образом, к созданию Сильмариллей оказываются причастны сыновья Фэанора — по крайней мере, Маэдрос и Маглор: ‘когда Эонвэ будет говорить с ними, их братьев уже не будет в живых [120]. Однако о материале, из которого созданы Камни, сыновья Фэанора не знают: иначе не говорилось бы, что ‘тайна этого вещества может стать известной только после возвращения Фэанора [14].              Неизвестно, каким образом они участвуют в создании Сильмариллей. ‘Однако Сильмарилли называют «трижды зачарованными» [116]. Если считать, что в третий раз Камни «зачаровала» Варда, когда освятила их [14], дважды чарами на них воздействовал Фэанор, или это как раз тот вклад, который внесли его сыновья уже после создания самих Сильмариллей? Тогда создал Камни в самом деле один Фэанаро, но и о труде его сыновей Эонвэ говорит недаром. Скорее всего, второй раз Камни были зачарованы Макалаурэ, который спел над ними песню чар.              К 1450 Г.В. три Камня, самые прославленные из всех творений эльфов [14], чудо Арды [56], завершены [56].              Фэанаро не открывает другим тайну вещества, из которого были созданы Сильмарилли. Оно подобно кристаллу алмаза, но гораздо прочнее, так что никакая сила в Арде не может повредить или уничтожить их [14]. Фэанор даёт ему название «силима». Слово это является производным от «силь» — «сиять белым или серебристым светом» [89], так что сама оболочка Сильмариллей выглядит сияющей — по крайней мере, от внешнего или внутреннего освещения. ‘Фэанор позже скажет, что, быть может, он сумеет расщепить свои Камни [15] — таким образом, сам он не знает способа разрушить созданный им материал и даже не уверен, что найдёт такой способ, если захочет.              В эту оболочку заключён живой [131] огонь, который создан Фэанором из смешанного света двух Древ [56]. По «Книге утраченных сказаний», в свете Сильмариллей Фэанор соединяет не только росу Тельпериона и каплю света Лаурелин, но также мерцание жемчуга и морской пены во мраке, и отблески сияния всех существующих самоцветов [63], однако это больше похоже на поэтическое или метафизическое описание (как вода, небо и сердце земли).              Размер Сильмариллей таков, что ‘Берен мог скрыть один из них в кулаке [4], а все три могли гармонично смотреться ‘на лбу Фэанора [14].              Известно условное изображение Сильмариллей на гербе (см., [132]). Будучи упрощённым, как и подобает эмблеме, оно, возможно, не отражает их настоящую форму. Но, видимо, форма эта в первом приближении — звёздчатая (ограненная, как у драгоценных камней). Камни называют и «сферами света» [116] — что также можно заметить на гербе: кристаллы заключены в сияющие круги. Хотя свет от Сильмариллей распространяется далеко, вероятно, ярче всего сияет как раз ближайшая сфера вокруг Камней.              Они изображены растущими на древе — словно живые цветы или плоды. 'Кристаллы и сравниваются с живыми существами, которые обладают «телом» из прочнейшего вещества и внутренним огнём, подобным душе, наполняющей его жизнью — заключённым в нём светом Тельпериона и Лаурелин. Подобно живым существам, Сильмарилли любят свет [14]. Интересно и то, как они отзовутся на песню Лютиэн — когда все в Ангбанде уснут и погаснут все огни, Сильмарилли внезапно ослепительно засияют [4] и станут тяжелее (Моргот при своём росте почувствует не только тяжесть короны, но также тяжесть камней [4], которые мог носить в ожерелье эльф или человек). По-видимому, вес Сильмариллей вообще непостоянный: ‘Маблунг также не сможет удержать руку Берена с Камнем [4]. И если у Камней есть душа, они могут совершать какие-то осмысленные волевые поступки: как, например, засиять в ответ на песню Лутиэн. Об освобождении Сильмариля из Железной Короны Моринготто сказано: "Так, наконец завершилась неволя надежды эльфийских земель, пламени Фэанаро, Света Утра, что было до рождения Солнца и Луны" [137] ("thus out of bondage came..." [137]) - то есть Сильмарилли в Ангамандо были в неволе, что возможно только для живых существ, у кого есть собственная воля. То, что у Сильмариллей есть собственный герб — тоже значительный довод, чтобы рассматривать их как живых существ, притом наделённых разумом и волей (например, у Древ герба не было).       Если у Камней был свой герб, то должны быть и свои имена (имена были у Древ, кораблей, даже прославленных мечей — странно, если бы Сильмарилли, живые, отличные друг от друга и наделённые волей, не имели бы имён). 'На квенья один из Камней назывался «Ilumire», что может быть переведено как «Камень Вселенной» [48, 260].       Никто, кроме Единого, не может создавать душу, как можно видеть из истории сотворения гномов Аулэ. Однако Фэанаро создал живые творения, обладающие душой и волей. Это означает лишь то, что он создавал Сильмарилли в согласии с Замыслом Единого, и потому Единый вложил в Камни душу.       Это может подтверждаться и тем, что свет Сильмариллей 'Фэанаро называет и божественным [37] — это не только Свет Древ, но и Свет, который исходит от Единого… 'Сами Сильмарилли называют божественными и в «Лэ о Лэйтиан» [116], то есть это признавали и другие эльдар позже.       Но, видимо, Валар не знали о том, что Сильмарилли живые, когда 'просили разрушить их [15]... В "Серых анналах" о том времени, когда эльдар узнают, что Камни не уничтожены, а вставлены в Железную Корону Моринготто, будет сказано: "Но также эльдар стало известно, что Сильмарилли ещё живы" [20] ("yet lived" [20]). К этому времени эльдар будут знать, что Камни - живые; возможно, из речей Фэанаро.              Фэанаро будет говорить не только о свете Сильмариллей, но об их живом величии и страстном, нетерпеливом пламени («eager flame») [37] — потому что различает в Сильмариллях характер, сходный со своим, или же потому, что буквально вложил в них часть своего духа.       Чудесные труды во славу Арды, которые совершил Фэанаро, в противном случае только Манвэ мог в какой-то мере зачать [173]. О Фэанаро говорят как об искуснейшем мастере, но на самом деле это очень поверхностное восприятие Фэанаро и его дел, его творений. Сказано, что Манвэ единственный, кто лишь отчасти мог зачать в себе (породить из глубин себя) творения, которые создал Фэанаро. Но Манвэ не самый искусный из Валар, самый искусный из Валар Аулэ. Однако Фэанаро сравнивают не с Аулэ, а с Манвэ. Манвэ назван самым благородным и близким к Единому из Валар, и то, что он лишь отчасти мог зачать то, что было создано Фэанаро, говорит о Фэанаро не просто как о самом умелом, а как о Светлом. Потому что во славу Арды, для других, а не для себя творят Светлые. И то, что творения Фэанаро мог лишь отчасти зачать в себе Манвэ, говорит о том, что творения Фэанаро не просто были сверх-искусными, а были созвучны Замыслу.       По величайшему творению Фэанаро, Сильмариллам, это можно увидеть больше всего. Как сказано выше, то, что Камни обладают душой, подтверждает, что они действительно были созданы в согласии с Замыслом, иначе Единый не даровал бы им душу. Сильмарилли позже освятила Варда, которая принесла в Арду Свет, исходящий от Эру и "незапятнанный мыслью и похотью Мэлькора" [136] - она могла освятить только светлое и чистое. А тот, кто сам не был светлым, не смог бы создать поистине светлое творение, тем более, что 'Фэанаро зачал Сильмарилли в своей душе [56].       Сильмарилли излучают свой свет даже в глубоком мраке [14]. Они сияют и сквозь не слишком плотные материалы — например, ‘сквозь руку Берена, так что она станет подобна светильнику [4].              Вместе с тем они вбирают падающий на них свет и возвращают его ещё более прекрасным [14]. Даже от тусклого света, упавшего на Камни, они сияют изумительными красками [8]. Как видно, в Сильмариллях сохраняется или даже возрастает главная особенность света Древ, ‘в котором в полной мере раскрывается всё доброе, прекрасное и достойное [81]. Оттого Диор только в сиянии Сильмариля будет казаться прекраснейшим из Детей Мира [45].              Свет Сильмариля поможет кораблю Эарендиля достичь Бессмертных Земель [39], и сила Сильмариля — одна из причин, по которой Кархарот сумеет пройти сквозь Завесу Мелиан [4]. Таким образом, Камни позволяют преодолевать зачарованные преграды, созданные силой Валар (как на пути к Аману) или майар (как Завеса Мелиан) тем, кто владеет Сильмариллями в настоящий момент, даже не имея на то права.              В то время, когда Лютиэн будет носить Сильмариль в ожерелье, Земля Живущих Мёртвых уподобится земле Валар, так что с тех пор и не будет края более прекрасного, изобильного и полного света [45]. Когда то же ожерелье с Сильмариллем будет носить Диор, величие Дориата отчасти возродится [133]. В Гаванях Сириона будут считать, что Сильмариль дарует исцеление и благословение для кораблей [39] — и это не только мнение жителей Гаваней: ‘под влиянием Сильмариля Гавани Сириона в самом деле начнут процветать [134]. Однако ни Дориат, ни Гавани Сириона в это время не преобразятся так сильно, как Земля Живущих Мёртвых — иначе не говорилось бы, что с того времени не будет края более прекрасного, изобильного и полного света. Видимо, то, насколько Сильмариль влияет на окружающие земли, даря им красоту, изобилие и свет, зависит от того, кто именно им владеет.              Сильмарилли противостоят разрушению и тлению того, что их касается: ‘именно благодаря защите Сильмариля откушенная рука Берена, когда её извлекут из брюха Кархарота, не омертвеет и останется чистой [135].              Подобное воздействие связано с тем, что ‘Камни способны исцелять вред, нанесённый Мелькором [136], т.е., уменьшать Искажение. Быть может, поэтому позже ‘они станут надеждой эльфийских земель [137] — так будут считать ещё до того, как Берен освободит один из них из короны Моргота. Как видно отсюда, на них возложат надежды не только сыновья Фэанаро. Сам же Моринготто, нося Сильмарилли в своей короне, был вынужден ежечасно сопротивляться их воздействию и тратить на них свою силу, что, в конечном счёте, сильно ослабило его.              Те, кто видит Сильмарилли, желает владеть ими вечно тем сильнее, чем дольше и чаще на них смотрит [77]; но Сильмарилли вовсе не созданы так, чтобы вызвать желание ими обладать — они чисты и исцеляют Искажение. Можно предположить, что если в том, кто смотрел на них, было желание владеть, оно обращалось на Сильмарилли и усиливалось, так как не было вещей, превосходящих их. Кроме того, тот, кто долго владеет Камнем, несомненно, всё это время испытывает на себе его благотворное действие, поэтому отказ от Сильмариля не равносилен отказу от уникальной, бесценной вещи или прекрасного цветка. Утратить его — означает лишиться всего, о чём сказано выше: Света, чистоты, правильности, близости к Неискажённому, благословения, защиты от разрушения, тления и иного действия Искажения, которые негде обрести, кроме как в Сильмариллях.              Создав Сильмарилли, Фэанаро приводит к себе других — чтобы показать им Камни [63]. Все, жившие в Амане (то есть включая Валар) изумлены и восхищены ими [14].              После того, как Камни освящает Варда, они обжигают «зло», нечистые руки и смертную плоть, которые касались их [14], руки же Мелькора они позже жгли даже сквозь ларец [15]. Неизвестно, сама ли Варда пожелала освятить столь прекрасные Камни или же это было сделано по желанию Фэанора. Сильмарилли столь чисты, что даже после столетий, что Камни находились в короне Моргота, ‘они сияли незапятнанным светом [39], на них даже тогда не легла никакая тень.              Защита от смертной плоти, возможно, изначально относилась не к людям, которых ещё не было в Арде, или гномам, которые едва ли могли попасть в Аман, а к неразумным созданиям — зверям и птицам. Это исключило бы возможность, что Сильмариль будет унесён кем-то из кэлвар случайно или под влиянием падших духов.              Мандос предрекает, что в Сильмариллях заключены судьбы Арды — земли, моря и воздуха [14]. В более ранней версии пророчество (произнесённое Вардой, тогда как Камни в этой версии освящает Манвэ) звучит несколько иначе: в Сильмариллях заключены судьбы эльфов и многого иного [28]. «Многое иное» можно отнести и ко всей Арде, но здесь видна особая связь Сильмариллов с судьбами эльфов. Утверждению о судьбах земли, моря и воздуха это не противоречит, но уточняет его: Камни оказываются связаны не только со стихиями мира как таковыми, но и с народами эльдар. ‘Ведь ваниар называют также Эльфами Воздуха, нолдор — Эльфами Земли, а телери — Эльфами Моря [138].              Несомненно, Фэанаро слышит это пророчество, что могло побудить его ещё больше дорожить Камнями, которые столь значимы как для него, так и для всего мира и всех эльдар.