Трактат о Фэанаро и его сыновьях

      Эол Тёмный Эльф, навещая гномов Ногрода, ездил через Восточный Бэлерианд [16]. Как видно по карте к «Маэглину», он должен был пересекать юг земель Маитимо и Таргэлион (все гномьи пути, ведущие в Бэлерианд, проходят через земли Карнистира [1]). Бывает он и во владениях Тьелкормо и Куруфинвэ, что видно по 'ожиданиям Эола, что Куруфинвэ может запереть его в пределах Нан-Эльмот [16] и по тому, что Куруфинвэ многое знает о Тёмном Эльфе. 'Эол не мог путешествовать через Восточный Бэлерианд без дозволения пяти сыновей Фэанаро [16] (Кристофер Толкин не знает, отчего Профессор трижды упоминает о пяти сыновьях Фэанаро в этом фрагменте [199]; самое простое объяснение — Амбаруссат, которые в основном жили и охотились на юге, в лесах, не общались с Эолом и не участвовали в решении того, что с ним связано). Но чтобы получить дозволение пяти сыновей Фэанаро, Эол, видимо, должен был встретиться с Маитимо, Макалаурэ, Тьелкормо, Куруфинвэ и Карнистиром.       Эол ненавидит нолдор, особенно Фэанаро и его сыновей [16], и, как уже говорилось, 'сеет среди гномов Ногрода неприязнь к нолдор [16]. Эол так ненавидит фэанариони, что за высказанное Маэглином желание поговорить с сыновьями Фэанаро угрожал заковать его в цепи [30]. Считается, что причина его ненависти — в том, что он считает нолдор «захватчиками», однако это утверждение несостоятельно по отношению к фэанорингам — в Восточном Валариандэ синдар до прихода нолдор не жили [16]. Общаясь с синдар, лаиквэнди или гномами, Эол мог легко узнать об этом. Но его необоснованная уверенность, что фэанариони захватили земли синдар, имеет объяснение. 'Эол ранее был захвачен орками и отведён в Ангамандо, где стал рабом и был отпущен, чтобы причинять вред эльфам [16] — так что его ненависть к нолдор, особенно к фэанорингам, и стремление отвратить гномов от дружбы с нолдор могли быть результатом приказаний Моринготто и его слуг. 'Так как помощь от Ногрода сыновьям Фэанаро была велика до того, как Эол пришёл в Нан Эльмот [16], то он поселяется здесь, у самого Гномьего Тракта, начинает 'заводить беседы с гномами и ездить в Ногрод [16] уже после того, как нолдор заключат с ними союз. Говорится, что 'Эол любил гномов [16]. Но, как ни странно, до этого Эол не интересуется гномами, хотя мог бы общаться с ними, ещё живя в Эгладоре, ведь именно 'гномы строили Мэнэгрот для Эльвэ [20]; но то, что Эол заинтересовался гномами, только когда они стали союзниками нолдор, получает объяснение, если Тёмный Эльф действовал по повелению Моринготто.       Детали, говорящие о том, что Эол служил Моринготто, встречаются во многих текстах Профессора, от «Лэ о падении Гондолина» из третьего тома «Истории Средиземья» до «Маэглина» и «Квэнди и эльдар» из одиннадцатого. Его называют не только «Эол Тёмный Эльф», но и «тёмный Эол» и утверждают, что там, где он жил, в чёрных норах только летучие мыши скользили по проделанных Тху пещерам [286] (в этом тексте Эол живёт в Таур-на-Фуин, но можно отметить его связь с Тху (Сауроном) и летучими мышами, которые могли быть шпионами). По «Маэглину», Эол не просто был рабом, но заслужил благосклонность своих хозяев и был отпущен, чтобы вредить эльфам [16]. По «Квэнди и эльдар», многие полагают, что он учился у Моринготто чёрной магии [180]; далее упоминается, что и нолдор учились у него в Валиноре [180], но те нолдор, что учились у Мэлькора, были обмануты, считая его раскаявшимся, и учились отнюдь не чёрной магии — в отличие от Эола, который учился уже у вернувшегося в Эндорэ Врага.       Эол зачаровывает Арэльдэ, заманивая её к своему дому [30] и берёт в жёны насильно [180], против воли (то есть также используя колдовство — 'по «Законам и обычаям эльдар», не было случая, чтобы эльф насильно брал кого-то в супруги, и принуждённая к этому ушла бы в Мандос [11]), что для эльдар было очень злым деянием, очень большим искажением [180]. То, что Арэльдэ, которая была свободолюбивой и, как будет сказано ниже, так желала увидеть Тьелкормо и Куруфинвэ, что пошла на конфликт с братом и прошла через опасности Нан-Дунгортэб, потом на десятилетия смирилась с запретами Эола, тоже кажется странным и, вероятно, объясняется колдовством. Только 'рассказывая Маэглину о родичах, Ириссэ вновь пожелает увидеть их [30] — видимо, когда Эола не было рядом чары ослабевали или даже могли спасть.       В опубликованном «Сильмариллионе» можно обратить внимание на то, что 'Маэглин, желая узнать у матери о Гондолине, хочет выманить у Арэльдэ его секрет или подсмотреть в открытом разуме [30]. Только от отца мальчик мог научиться как умению выманивать и подсматривать в открытом разуме тайны, так и допустимости таких поступков. 'То, что никто не должен скрыто, обманом, забирать у другого то, что он по праву хранит (в том числе тайны, знания) — всеобщий «аксан» [74], и для эльфов было противоестественным нарушать его. Но 'Мэлькор находил дорогу во многие умы тех, кто был доверчив, подсматривая украдкой и внушая свои мысли [74], и он мог научить этому Эола (который научил сына). Но зачем скрытно живущему в глуши Эолу учиться и учить хитростью узнавать чужие тайны? По-видимому, Эол был лазутчиком Ангамандо и тайно передавал вести о гномах и нолдор, выманивая у гномов их тайны и подсматривая их в разуме. Можно предположить, что одна из причин преждевременного нападения Моринготто во время Дагор Браголлах (спустя пятьдесят пять лет после гибели Эола [20]) в том, что Ангамандо потеряло ценного лазутчика, и у него недоставало сведений о силах противников.       Из того, что 'помощь от гномов Ногрода была велика до того, как Эол пришёл в Нан-Эльмот [16], видно, что Эола захватили в плен уже после установления Осады и, вероятно, уже после заключения союза нолдор с гномами.       Куруфинвэ и Тьелкормо в чём-то подозревают Эола, 'относясь к его делам и странствиям с недоверием [16]. Поэтому 'они устанавливают постоянное наблюдение за Нан-Эльмот [16]. Их разведчики наблюдают за границами леса (позже они заметят Арэльдэ [16]), но Тьелкормо и Куруфинвэ, видимо, не находят доказательств своих подозрений и не вмешиваются в дела Эола. Стоит отметить, что фэаноринги не устанавливали наблюдение за границами Дориата, то есть Эола подозревают в куда худшем, чем враждебность к нолдор (и, как видно, оправданно).              Тем не менее, не имея доказательств, Куруфинвэ (и его братья) относятся к Эолу как эльфу, 'на котором нет Тени Моринготто, за исключением зависти синдар к нолдор [16]. Но Куруфинвэ знает о ненависти Эола к нолдор, особенно Фэанаро и его сыновьям [16]; братья Куруфинвэ также знали об этом — для пятерых фэанариони было обидой и несправедливостью то, что Эол настраивал гномов Ногрода против нолдор, и помощь от них уменьшилась [16]. Самому Эолу тоже известно, что Лорды Аглона ничуть его не любят [30]. Но сыновья Фэанаро не только не предпринимают против Эола никаких враждебных действий, но дозволяют ему свободно проезжать по своим землям (отдельно подчёркнуто, что 'Куруфинвэ не мешал Эолу свободно ходить своими путями [16]). Можно сравнить это с высказанными на Совете нолдор страхами перед жестоким и свирепым нравом сыновей Фэанаро, который, как казалось, всегда будет проявляться в насилии и опрометчивых словах [20]. Они никак не отвечают на обиды, которые наносит им Тёмный Эльф, вред, который он им чинит, и не пресекают его дружбы с гномами (Эол боялся и этого [16]) — уважая как свободу родича-эльфа, так и свободу гномов, которые предпочли общение с Эолом общению с фэанариони.       Несмотря на то, что Куруфинвэ очень не нравится дружба Эола с Ногродом — говорится, что «Curufin was jealous» [16] к ней. Слово «jealous» в английском языке не имеет отрицательного оттенка — оно может означать как «завистливый», «ревнивый», так и «бдительный», «подозрительный» или «ревностный» (например, ревностно оберегать своё доброе имя или ревностно хранить традиции тоже будет переводиться как «jealous»). У Куруфинвэ, который был признан другом гномов и мог не только учиться у них мастерству, но и наставлять их сам, не было причин завидовать Эолу. О ревности как желании быть единственным другом гномов тоже неверно говорить — иначе Куруфинвэ задевало бы, что с гномами дружат нолдор народа Карнистира. Но гномы Ногрода, союзники сыновей Фэанаро, привечают не просто другого эльфа, а того, кто ненавидит их и наговаривает на них. При этом ухудшение отношения гномов Ногрода и уменьшение помощи от них наносит ущерб борьбе против Моринготто — которая на границе не прекращается и во время Осады Ангамандо. В то время как сыновья Фэанаро собирают союзников, собирают силы для войны.       В 316 г. П.Э. Арэльдэ, вопреки желанию Турукано, выезжает из Гондолина [30]. Больше всего она хочет увидеться со своими кузенами, Тьелкормо и Куруфинвэ — 'у Бритиаха она скажет своим защитникам: «Теперь поверните на юг, а не на север, потому что я не поеду в Хитлум; мое сердце больше желает найти сыновей Фэанаро, моих старых друзей» [30]. Арэльдэ скучает по Тьелкормо и Куруфинвэ даже больше, чем по родному брату, Финдэкано, и хочет побывать у них раньше; также говорится, что 'больше всех она любит Тьелкормо [16]. Слова Ириссэ, что она не поедет в Хитлум, не означают, что она вовсе не желала побывать и у Финдэкано, но связаны с тем, что 'Турукано настаивал на том, чтобы его сестра съездила только к Финдэкано [30]. По-видимому, Турукано знал о желании Ириссэ навестить фэанариони.       Она хочет пройти на восток безопасным путём, 'просит разрешения пройти через Дориат, но 'стражи границ отказывают Арэльдэ, так как Тингол не позволил бы пройти за Завесу никому из нолдор, кроме его родичей из Дома Арафинвэ, тем более друзьям сыновей Фэанаро [30]. Прошло два с половиной столетия с 67 г. П.Э., когда Тингол узнал об Альквалондэ и говорил, что сохранит дружбу с Финголфином и его народом [20]. Однако Тингол не пропустил бы за Завесу никого из Второго Дома (и даже из Третьего, кроме детей Арафинвэ). Даже при том, что Арэльдэ придётся идти опасным путём через Нан-Дунгортэб, где она и её спутники могли бы погибнуть. Враждебность Элу Тингола к фэанариони такова, что распространяется даже на их друзей (Арэльдэ — и, значит, также Финдэкано).       Арэльдэ так хочет увидеть друзей, что её не останавливают даже опасности пути, 'который страшит всех эльдар [16]. Но она не застаёт братьев дома — ранее её приезда в Химлад Тьелкормо и Куруфинвэ уехали верхом в Таргэлион вместе с Карнистиром [30]. Таким образом, сначала Карнистир из Таргелиона приходит в Химлад, затем Лорды Аглона отправляются с ним — вероятно, подобное случалось не раз. Их поездка могла быть связана с гномами и союзом с ними.       Народ Тьелкормо — у которого останавливается Ириссэ, так как любит его больше всех — принял Арэльдэ с радостью («welcomed her» [30]). Нолдор c почтением просили ее остаться здесь (в Химладе) до возвращения их Лорда [30]. 'И нолдор народа Тьелкормо делали для неё всё, о чём она попросит [16] — 'так, она будет, разыскивая новые пути, ездить на охоты одна, только с охотничьими псами, которых она брала с собой [16], т.е., псами Тьелкормо. 'И она была очень рада вольно странствовать в лесах [16, 30], её жизнь в Химладе была более свободной, чем в закрытом Гондолине. По отношению народа Тьелкормо, по тому, как он любил Арэльдэ, можно предположить, как бы встретил её их Лорд.       По более раннему варианту «Маэглина», Арэльдэ какое-то время оставалась с Тьелкормо и Куруфинвэ [16], то есть они вернулись обратно в Химлад и встретились с Арэльдэ, пока 'она, выезжая на охоту, не заехала в Нан-Эльмот [16]. По более позднему, вошедшему в опубликованный «Сильмариллион» — 'так как год длился (то есть прошёл не один месяц), и Тьелкормо не возвращался, Арэльдэ стала беспокоиться и ездить дальше, и тогда заехала в Нан-Эльмот [30] — прежде, чем Тьелкормо вернулся домой. И тогда Тьелкормо и Куруфинвэ должны быть очень опечалены — приехала их любимая сестра, которую они не видели два столетия, но они разминулись, и Арэльдэ вновь пропала.       Нолдор должны были передать Тьелкормо и Куруфинвэ в Таргэлион вести о приезде Арэльдэ, но могло быть так, что братья были заняты важными и неотложными делами и не могли приехать скоро.       То, что Арэльдэ, сестра Турукано, о которой легко было предположить, что она приехала из его тайного королевства, 'не скрывает, кто она [16], а воины Тьелкормо не тревожатся о том, что 'она ездит охотиться в одиночку [30], показывает, как безопасно было в Валариандэ (кроме северной границы) во время Долгого Мира.       Профессор задавался вопросом, почему фэанариони не послали весть в Гондолин, если Ириссэ оставалась с ними. И писал, что 'фэанариони медлили с направлением в Гондолин посыльных с вестями об Арэдель, полагая, что Тургон потребовал бы её возвращения, тогда как она была рада жить здесь (в Химладе) и быть свободной, покинув Гондолин по своей воле [16]. «Медлили» — значит, даже в этой ситуации размышляли, не нужно ли послать такую весть. ‘Другим важным препятствием были опасности дороги через Нан-Дунгортэб, которой страшились все эльдар, и не меньше других сыновья Фэанаро, для которых была совершенно закрыта возможность отступить на юг, в Дориат [16] (то есть их не впустили бы, даже если бы они подверглись нападению и просили помощи, и не позволили бы прижиматься к Завесе, идя через Нан-Дунгортэб — 'так могли идти лишь те, к кому не относились враждебно Тингол или Мэлиан [16]). Отмечают, что в это время Тьелкормо и Куруфинвэ страшились, что силы Тангородрима станут неодолимы и готовились к войне [16], несмотря на спокойствие Долгого Мира. То есть братья рисковали бы не только лично, они были полководцами, и их гибель накануне войны подвергла бы опасности многих нолдор.       Тьелкормо и Куруфинвэ могли бы пойти на этот риск, если бы Арэльдэ попала в беду [16], но не ради того, чтобы Турукано велел ей вернуться. 'И не ради того, чтобы, пройдя через опасности, получить лишь упрёки и гнев Турукано, когда Арэльдэ уже пропала, и сыновья Фэанаро считали, что действовать уже поздно [16]. Но как причину не называют неприязнь к Турукано (видимо, если бы доставить вести было правильным и не столь опасным, Тьелкормо и Куруфинвэ известили бы Турукано). И ничего не говорится о тайне Гондолина, лишь о том, что 'он закрыт, и между Гондолином и сыновьями Фэанаро не было сообщения [16]. Но для того, чтобы поехать или направить посланников с вестями к Турукано, нужно знать, куда ехать. Значит ли это, что Арэльдэ, которая в Нан-Эльмот будет следить даже за мыслями (Маэглин не сможет подсмотреть тайну в открытом разуме [30]), так доверяла кузенам, что открыла им местонахождение Гондолина? Или фэанариони узнали тайну от Турукано, ещё до того, как он ушёл в Ондолиндэ со своим народом?       Арэльдэ, выехав за пределы Химлада и заблудившись в Нан-Эльмот, в конце концов выходит замуж за Эола, который заманил её чарами [30], взял в жёны насильно [180] (с помощью чар) и запретил искать встреч не только с фэанариони, но и с другими нолдор [30]. Ни одна весть о ней не доходит до её родичей [20] — прежде всего, до Тьелкормо и Куруфинвэ. Когда Арэльдэ пропала, её не могли не искать в ближайших землях Восточного Валариандэ — но не нашли. Возможно, поначалу Тьелкормо и Куруфинвэ считают, что она попала в беду и погибла. ‘Проходит немало времени, прежде, чем они догадываются, что произошло с Арэльдэ [16]. Никто не мог бы видеть её в течение многих лет, так как 'Арэльдэ была вынуждена оставаться одна во мраке леса даже в ту пору, когда выросший Маэглин бывает с отцом у гномов [30].       Спустя время 'Куруфинвэ узнаёт, что Эол взял себе жену из нолдор [16] — возможно, от гномов, у которых бывает Эол. 'Когда же Арэльдэ начинает выезжать на опушки Нан-Эльмот и даже за пределы леса при свете дня (возможно, Эол считал, что так долго находящаяся под чарами пленница, уже привыкла к своей жизни, и, что главное, не уедет, оставив в Нан-Эльмот сына), разведчики Тьелкормо и Куруфинвэ замечают её [16] — и, конечно, сообщают своим Лордам. ‘Куруфинвэ понимает, кто именно — супруга Эола [16]. То, что кузина, которая так желала встретиться с Тьелкормо и Куруфинвэ, десятилетия не покидает пределов Нан-Эльмот, могло вызвать подозрения.       Но фэаноринги и теперь ничего не предпринимают против Эола, не зная достоверно, что случилось. 'Не говорится, что жизнь в Нан-Эльмот была ненавистна Арэльдэ в течение многих лет [30], которые она прожила с Эолом — что странно при её свободолюбии и горячем желании видеть родичей, особенно кузенов, и трудно объяснимо без воздействия чёрных чар. Временами она, видимо, освобождается от них, и тогда 'плачет в сумраке [286].       В 400 г. П.Э. Арэльдэ и Маэглин бегут из Нан-Эльмот в Гондолин [20], и разведчики Аглона замечают, как они проскакали в сторону Ароссиах [30]. Разведчики сообщают об этом Куруфинвэ, и он, поняв, что происходит что-то странное, с войском направляется на юг и встаёт лагерем к югу от Брода Ароса [30] — вероятно, полагая, что так поспешно скачут лишь от погони.       В самом деле, Эол в сильном гневе сразу же пустился в погоню на самой быстрой лошади [16], но, въехав в Химлад, сдерживает гнев и едет осторожно, помня, что Куруфинвэ страшен в гневе [16] — и зная, что для гнева есть причины. Эол ожидает, что 'Тьелкормо и Куруфинвэ могут заключить его в пределах Нан-Эльмот и отрезать от дружбы с гномами [16], хотя до сих пор фэаноринги ничего подобного не совершали, 'позволяя Эолу ходить своими путями [16]. Частью это могут быть ложные ожидания, как и 'ожидания Тингола, что нолдор будут ограничивать свободу синдар и изгонять их из домов [20]. Но до сих пор Эол, видимо, ездил через земли фэанариони без страха, а сейчас могут открыться его злодеяния. Он едет осторожно, а не быстро, чтобы не стало очевидно, что Эол гонится за теми, кто бежит от него.       Спустя два дня после того, как Арэльдэ и Ломион проехали через Ароссиах, Эол приезжает в Химлад. Он не успевает пересечь его, когда всадники Куруфинвэ захватывают Эола и приводят к своему Лорду [30].       Куруфин приветствует Эола без особой любезности [16] и спрашивает:       — Что за дела у тебя в моих землях, Тёмный Эльф? Должно быть, неотложные, раз заставили такого солнцененавистника пуститься в путь днём? [30]       То, что от Эола не просто потребовали чего-то, а захватили в плен, словно врага — тоже аргумент в пользу того, что Тёмного Эльфа подозревали в службе Врагу (и эти подозрения были справедливы). До сих пор Лорд Куруфинвэ не препятствовал Эолу, но сейчас есть не только недоказанные подозрения. 'Куруфинвэ проницательно заключает, что Арэльдэ наконец бежала от своего супруга [16] — то, что Эол удерживал её насильно, теперь стало очевидным. И столь злое дело — достаточная причина, чтобы задержать Эола.       Сдержав злые слова, Эол лжёт, будто хочет присоединиться к сыну и супруге, узнав, что они приехали навестить братьев [30], подчёркивая, что его супруга — 'Белая Госпожа Гондолина [30]. Как видно, Эол считает, что достаточно ему встретиться с бежавшей Ириссэ, хотя бы и в землях фэаноринги, и она вернётся. Отсюда тоже видно, что она была околдована.       Но Куруфинвэ смеётся в лицо Эолу:       — Они могли бы встретить здесь менее тёплый прием, чем надеялись, если бы вы их сопровождали; но это неважно, потому что не это было их целью. Не прошло и двух дней с тех пор, как они миновали Ароссиах и оттуда быстро двинулись на запад. Кажется, ты меня обманываешь, если только сам не был обманут [30].       Куруфинвэ настолько не любит Эола (чему есть важные причины), что даже Ириссэ встретили бы менее тепло, если бы она пришла в гости к фэанорингам вместе с супругом (и значит, другом), который их ненавидит. То, что Куруфин говорит «они могли бы встретить менее тёплый приём», означает, что без Эола он приветствовал бы и Маэглина, отнесясь с теплотой к сыну Арэльдэ, который и сам 'хотел, познакомиться с сыновьями Фэанаро [30]. При этом, слыша слова Эола о желании вместе с супругой прийти в гости к фэанариони, Куруфинвэ подозревает Тёмного Эльфа в обмане, но не уверен в этом. Эол сказал правду о том, куда, как он думал, направилась Арэльдэ, но не о своих намерениях, да и не странно ли неожиданно и спешно приезжать в гости к соседям, с которыми до того никогда не общался? Но Куруфинвэ честно отвечает Тёмному Эльфу, куда уехала Арэльдэ.       Прося дозволения проехать через земли Куруфинвэ, Эол снова лжёт, будто хочет выяснить правду о том, куда же отправилась Ириссэ[30].       — Ты получишь моё разрешение, но не мою любовь. Чем скорей ты покинешь мои земли, тем больше меня обрадуешь, [30] — отвечает Куруфинвэ [30]. Эол держится очень вежливо, почти почтительно, но Куруфинвэ знает о его ненависти ко всем нолдор, особенно сыновьям Фэанаро [16] — то есть Эол лицемерно притворяется, что противно любому, обладающему чувством собственного достоинства. Неудивительно, что Куруфинвэ не скрывает своего отношения к Эолу, но тем не менее, фэанарион позволяет Тёмному Эльфу свободно ехать и заниматься поисками Арэльдэ, что на первый взгляд кажется странным.       Эол, который выказывал почтительность, на самом деле едва сдерживал свою враждебность [30], вскочив на коня угрожает, но так, что его по-прежнему нельзя обвинить:       — Хорошо, лорд Куруфин, встретить родича, столь доброго в нужде. Я припомню это, когда вернусь [30].       Это не только слабо завуалированная угроза, но и претензия на отношение фэанариона к Эолу как к близкому родственнику (как супругу Арэльдэ). Но ‘Куруфин лишь мрачно смотрит на Эола:       — Впредь не щеголяй передо мной титулом своей супруги. Те, кто похищает дочерей нолдор и женится на них, не принося даров, не прося дозволения, не делаются родичами их родне. Я дозволил тебе уехать. Пользуйся этим и убирайся. По законам эльдар я не вправе убить тебя сейчас. И добавлю совет: возвращайся в своё жилище во мраке Нан-Эльмот; оттого, что сердце предупреждает меня: если ты будешь преследовать тех, кто больше тебя не любит — ты никогда не вернёшься туда [30].       Как можно видеть, Куруфинвэ убедился, что Эол похитил Арэльдэ (на самом деле — заманил чарами [30], но сути это не меняет). Его ненависть к Эолу сейчас так сильна, что ‘Куруфинвэ желает, и весьма сильно желает, убить его [16] за такое злодеяние, как лишение Арэльдэ свободы (в дополнение к тому, о чём уже говорилось). 'Немногие эльфы из народа Куруфинвэ, что были в лагере, не выдали бы своего Лорда и не осудили за это убийство, а обитатели Нан-Эльмот — решили бы, что Эол просто сгинул на опасной дороге, преследуя Арэльдэ [16]. Никто не узнал бы об убийстве. Но это было бы убийством, нарушением закона. 'По закону, который признавали эльдар, включая и синдар, нельзя было одному эльфу убивать другого из мести за сколь угодно великую обиду — в этот момент Эол был один и был в нужде, а не стремился причинить вред [16].       Это многое говорит о характере Куруфинвэ — для него куда важнее следовать закону, тому, что правильно, чем сделать то, что он хочет, хотя его гнев оправдан. И он следует закону не из опасения кары или осуждения других эльдар, но даже если о совершённом никто не узнает: важно само соблюдение законного и правильного. Видимо, по этой же причине Куруфинвэ не удерживает Эола, но позволяет ему свободно ехать дальше.       С другой стороны, фэанарион получает предвиденье, что Эол не вернёт Ириссэ и потому не видит опасности для сестры. Более того, фэанарион предупреждает ненавистного ему Тёмного Эльфа, что тот не вернётся назад — погибнет или навсегда останется в Гондолине. Куруфинвэ даёт добрый совет, который мог бы спасти жизнь Эола, если бы Тёмный Эльф этому совету последовал — но ‘тот, переполненный ненавистью ко всем нолдор, поступает по-своему [30].       Из слов Куруфинвэ Эол узнаёт, куда направилась Арэльдэ и 'понимает, что она решила вернуться в Гондолин [30]. Кажется странным, что Куруфинвэ задерживает Эола, чтобы дать Арэльдэ уйти (она так боится Эола, что помчалась в Гондолин, не заехав в гости к кузенам), а затем сообщает, куда она уехала. Но к этому времени Куруфинвэ получил предвидение об Эоле: ему не судьба вернуться в Нан-Эльмот, т.е., он либо останется в Ондолиндэ под присмотром Турукано, либо погибнет. Опасности, что Эол снова увезёт бежавшую от него Арэльдэ в Нан-Эльмот, больше нет — и Куруфинвэ честно отвечает, куда она поехала. Феанарион не мог ожидать того, что 'Эол до своей гибели сумеет убить Арэльдэ [30]. И Куруфинвэ предупредил Тёмного Эльфа, дал ему возможность избежать выбора между казнью и пленом (с точки зрения Эола). 'Эол предпочитает смерть плену в Гондолине, хотя Турукано обещает ему почёт как родичу, и Тёмный Эльф, прокравшийся тайком, как лазутчик, был бы свободен в пределах Гондолина [30]; тогда как сам Эол, заманив и зачаровав Арэльдэ, запрещал ей даже выходить при свете дня или искать общения с нолдор и обещал заковать сына в цепи [30] за речи, которые не нравятся отцу.       Можно также отметить, что Куруфинвэ более всего возмущает беззаконие Эола: в своём ответе он не упоминает о его ненависти к нолдор или действиях в Ногроде, но только о том, что он женился, пренебрегая обычаями, и лишил Арэльдэ свободы (разговор Куруфинвэ и Эола исходно был частью того же «Маэглина», где отдельно говорится и о ненависти Эола к фэанорингами).       Встреча с Эолом показывает характер Куруфинвэ в лучшем и более уважительном свете, чем в истории Тинувиэль [16]; Профессор в скобках отмечает «как и требуется» [16], то есть это и более верное освещение. Можно отметить, что в этом тексте, «Маэглин», в отличие от «Серых анналов» или «Сильмариллиона», где о событиях в Восточном Валариандэ говорится очень кратко, здесь упомянуты многие детали — такие, как этот разговор Куруфинвэ с Эолом, который могли слышать лишь те немногие из народа Куруфинвэ, которые были в лагере. То есть «Маэглин» — один из редких текстов, который мог быть написан летописцем из Первого Дома или по рассказу нолдо Первого Дома, и уже поэтому показывает Куруфинвэ более верно, чем тексты, основанные на рассказах нарготрондцев.       Тьелкормо должен был узнать от Куруфинвэ то, что он понял об Эоле, и о том, что Арэльдэ бежала от него и уехала в Ондолиндэ. Видимо, это последнее из того, что братья точно знают о двоюродной сестре, с которой были в дружбе. Вестей из Ондолиндэ не приходило, а на Нирнаэт Арноэдиад, куда явились воины Турукано, могло не оказаться возможности спросить о судьбе Эола и Арэльдэ — с другой стороны, битва длилась четыре дня, и если только фэанариони видели Ломиона, они обязательно спросили бы его о его матери и так узнали бы, что случилось. Остальные эльфы за пределами Ондолиндэ, как представляется, могли узнать историю Ириссэ только после падения города ‘в 510 г. П.Э. [134].