Трактат о Фэанаро и его сыновьях

      Очередной виток конфликта меж Эльвэ и фэанариони начинается с того, что Тиндаколло получает письмо от Тйэлкормо и Куруфинвэ. Предмет этой главы — это самое письмо и события, с ним связанные.       Принято думать, что целью посланного письма была женитьба на Лутиэн одного из двух фэанариони (в большинстве текстов это Тйэлкормо), однако это не имеет ничего общего с истиной и ниже подробно рассмотрено как само послание, так и цели, желания и возможности фэанариони.       Начнем мы с того, что рассмотрим утверждение о «любви фэанариона к Лутиэн» и поставим его под сомнение как выдвинутое уже поздними пересказчиками легенды, а не участниками событий.       И в «Лэ о Лэйтиан», и почти во всех текстах говорится, что Тйэлкормо или Куруфинвэ (они меняются местами даже в пределах одного текста) с первого взгляда полюбил Лутиэн [122]. Тьелкормо, в отличие от брата, не был женат, но утверждение даже о его любви к Лутиэн противоречат и логике, и «Законам и обычаям эльдар». Если мы говорим о логике, то в «Лэ о Лэйтиан» Хуан не давал Куруфинвэ приблизиться или прикоснуться к деве и угрожает Куруфинвэ, обнажая клыки [122], но Тьелкормо никак не реагировал ни на действия брата, ни на поведение Хуана. Если же мы говорим о возможности такого желания жениться и самой подобной любви для эльфов, то это встречает ряд противоречий в «Законах и обычаях эльдар».       Прежде всего, стоит напомнить, что эльфы вступали в брак один раз в жизни [11] и потому не торопились с браком, внимательно присматриваясь к партнеру — 'эльдар не делали беспечных ошибок в подобном выборе: их нелегко ввести в заблуждение, и дух у них правит телом [11]. Не может быть, чтобы принц нолдор, потомок Финвэ, не понаслышке знающий, к чему может привести необдуманный брак (задолго до смерти Финвэ Индис сожалела о заключенном браке и 'не стала бы горевать о своем муже, так как он был отцом Фэанаро [11]), захотел жениться на девушке, которую только что встретил. Но такое поведение более чем свойственно людям, путающим любовь и страсть, вспыхнувшую к красавице.       Далее, «не бывало случаев, чтобы кто-то среди эльфов взял кого-то в супруги насильно, ибо это целиком противно их природе, и принужденный к подобному расстался бы с жизнью и явился бы в Мандос» [11]. Тйэлкормо не мог не знать об этом, и для потомка Мириэль уход жены в Мандос по какой-либо из причин не шутка и не то, от чего можно отмахнуться. 'Эльдар женятся только по любви или свободному желанию обоих [11]. По «Законам и обычаям», обман и хитрость в этом деле тоже вряд ли возможны [11], хотя мы и знаем пример такого обмана (Эол Тёмный эльф и Арэльдэ). Но стоит помнить, что Эол был рабом, наученным Моринготто и намеренно отпущенным, чтобы вредить своим родичам, а Арэльдэ не любила никого другого ко времени встречи с Эолом. И даже после того, как чары Эола рассеялись, Арэдэль всё равно питала к нему добрые чувства по своей доброй воле (хотя их и было недостаточно для брака). Но 'Лутиэн так сильно любила Берена, что готова была идти за ним даже в крепость Саурона и сильно горевала, что не может помочь ему [4, 122] — фэанариони не могли не понимать, что Лутиэн не согласится на брак с другим, что любой другой будет для Лутиэн ненавистен.       В текстах говорится, что Тьелкормо хотел заставить короля Дориата выдать за нолдо свою дочь и для этого направил к Эльвэ посольство [119, 4, 20]. Но только у людей родители могли выдавать девушку замуж, не спрашивая её согласия, у эльфов же для брака необходимо согласие девы, а согласие её родителей — как раз не обязательно: 'брачный союз двух эльдар без обряда или свидетелей был законным и нерушимым [11]. Благословение родителей могло выражать их любовь и соединить узами родства Дома жениха и невесты [11], но не являлось необходимым. При этом нельзя «заставить» родителей дать благословение на брак. То есть весь пассаж о том, что фэанариони послали письмо Эльвэ, чтобы принудить его выдать Лутиэн замуж за Тйэлкормо, выглядит написанным от и до людьми. Интересно, как фэанариони могли принудить Эльвэ дать согласие на брак с Лутиэн? У людей это решалось бы просто: твоя дочь у меня в плену, и либо она станет моей законной женой, либо я всё равно буду жить с нею как с женой и этим опозорю ее. Очевидно, люди, участвовавшие в написании «Лэ о Лэйтиан», это и имели в виду, однако, для эльфов такая постановка вопроса невозможна, и секс есть естественная сторона брака, а без брака будет убийственным для эльфа.       Далее стоит отметить, что в то время, когда Лутиэн бежала из Дориата и была в Нарготронде, 'Мэлиан отказалась давать своему супругу совет, что делать — только сказала, что задуманный им рок должен действовать до назначенного конца, а пока Тингол должен ждать [4]. Мэлиан понимала, что происходит, как 'знала о том, что с Береном [4], но сказала Тинголу сидеть и не вмешиваться в ход событий — вряд ли она сказала бы так, узнав, что её дочь хотят силой взять в жены. И во всей истории «Лэ о Лэйтиан» Мэлиан ничего не говорила против фэанариони, а после 'советовала Эльвэ отдать им Сильмариль [77].       Представляется достаточно очевидным, что для фэанариони было невозможно желать взять Лутиэн в жены из-за внезапно охватившей нолдо страсти — это свойственно людям, но не эльфам. Но также свойственны людям, а не эльфам династические браки. В «Квенте нолдоринва» говорится, что братья хотели заставить Тиндаколло выдать Лутиэн за Тьелкормо, чтобы увеличить свои силы, узурпировать власть в Нарготронде и стать самыми могущественными среди принцев нолдор [119]. Это утверждение столь абсурдно, что вызывает сразу ряд вопросов: какое отношение имеет Эльвэ к Нарготронду, чтобы брак с дочерью Эльвэ давал право на трон Нарготронда; каким образом власть над сокрытым и спрятанным Нарготрондом, чья сила была в тайне, могла сделать фэанариони самыми могущественными среди принцев нолдор; зачем фэанариони узурпировать власть в Нарготронде при содействии Эльвэ, если утверждается, что они и так захватили власть в городе при уходе Артафиндэ?       То есть, даже будь у Тйэлкормо и Куруфинвэ такие цели, согласие Тиндаколло на брак Тйэлкормо с Лутиэн никак не помогло бы их достичь. Когда 'Эльвэ согласился на брак Берена с Лутиэн [4], это отнюдь не превратило адана в могущественного правителя. В событиях, которые разворачивались в Валариандэ, и в ходе войны Дориат почти ничего не решал. Воинство Нарготронда, которое в это время очень боялось Моринготто, тоже не могло бы сделать Тйэлкормо могущественным, притом, что Нолдораном являлся Финдэкано, о котором здесь даже не упоминается. Скорее всего, эти места в тексте дописаны со слов нарготрондцев (как уже говорилось, Третий Дом не признавал Финдэкано королём), которые должны были быть одним из источников сведений об истории Берена и Лутиэн.       При этом стоит отметить, что в «Сильмариллионе» сказано, что 'Тьелкормо уже был самым могущественным из принцев нолдор [4], однако у Тьелкормо не было даже своей крепости — только небольшие владения на западе Нарготронда.       А в той же «Квенте нолдоринва» сразу же после слов о желании Тйэлкормо жениться на Лутиэн ради могущества говорится, что братья не хотели добывать Камень, пока под их рукой не будут все силы нолдор, и они не будут повелевать всеми [119]. Но по Нирнаэт Арноэдиад можно видеть, что Тьелкормо и Куруфинвэ вышли на великое наступление против Ангамандо не тогда, когда стали кем-то повелевать, а тогда, когда был собран союз. Это показывает, что и ранее они стремились к союзам, а не просто власти. И для союза войска Дориата могли иметь значение — не для личного могущества братьев, а именно для союза: было очевидно, что Первый Дом, Финдэкано и Кирьятано и так выступят вместе против Врага, а Дориат оставался страной, не участвовавшей в союзах против Ангамандо.       Из «Серых анналов» известно, что Тьелкормо и Куруфинвэ желали добиться от Тингола союза («compel Thingol to alliance» [20]). Но для того, чтобы заключить военный союз с Дориатом, Тьелкормо не нужно было жениться на Лутиэн — все предыдущие военные союзы были заключены без каких-либо браков.       Далее, мы знаем, что Тьэлкормо и Куруфинвэ направили в Дориат тайное посольство втайне от нарготрондцев [4, 119] — что прямо противоречит утверждению, что братья в это время правили Нарготрондом, тем более — что нарготрондцы во всём их слушались. В этом случае Тьелкормо и Куруфинвэ не приходилось бы делать что-то тайно от народа Нарготронда. Тайное направление посольства также делает очень странным 'обвинение (в той же «Квенте нолдоринва»), что Тьелкормо хотел добиться согласия Тиндаколло на брак с Лутиэн, чтобы захватить власть в Нарготронде [119] — ради достижения власти над народом не делают того, что явно не одобрит этот народ, причём настолько, что это стоит от него скрыть. Но 'большинство нарготрондцев были равнодушны к бедам Лутиэн, не делали ничего и для того, чтобы помочь ей уйти из Нарготронда [122]. Непонятно, отчего намерение Тьелкормо жениться на ней могло бы вызвать возмущение в народе. Гораздо понятнее недовольство военным союзом с Дориатом — ведь он означал подготовку большой войны против Моринготто, а 'жители Нарготронда были полны страха перед ним [116].       Кроме того, как уже говорилось, если бы Тьелкормо желал жениться на Лутиэн, ему бы не понадобилось согласие её отца. А передать Тинголу вести о Берене, Финроде и Лутиэн кажется недостаточной причиной, чтобы направлять в Дориат посольство, к тому же тайное. Но желание привлечь к союзу Дориат — важная причина, и это не могло быть решено без Эльвэ. И, видимо, поэтому Тьелкормо и Куруфинвэ направили письмо к Эльвэ — как военачальники.       В комментарии к эссэ «О гномах и людях» Профессор писал, что Тьелкормо задумывал взять Лутиэн в жены [49]; но в этом отрывке Профессор также упоминает и историю о том, что Амбарто сгорел на корабле, хотя это поздняя легенда, составленная теми, кто уже плохо знал о Доме Фэанаро, 'чтобы объяснить имя Амбарто как «обречённый» [32].       Но если целью послания фэанариони к Эльвэ была не женитьба на Лутиэн, то зачем тогда братья послали гонцов и письмо? Об этом можно судить как по тексту послания, так и по событиям, имевшим место быть вокруг этого послания.       После того, как Тиндаколло не разрешил фэанариони укрыть под Завесой хотя бы женщин, детей и раненых, а дориатрим спокойно наблюдали, как орки убивали и захватывали эльфов Первого Дома, никакой любви у Тьелкормо и Куруфинвэ к Эльвэ не осталось. Но всё же они направили послание к Эльвэ и стали искать возможности заключить с ним союз — и случилось это после их встречи с Лутиэн, и после того, как нарготрондцы отказались слушать Лутиэн и помочь своему королю и Берену.       Исходя из данных предпосылок, становится вполне очевидным, что фэанариони предлагали совместно с Дориатом освобождать пленного Финдарато, родича Эльвэ (что привело бы и к освобождению Берена) — как было показано прежде, фэанариони переживали плен кузена и даже не могли говорить об этом спокойно (Куруфинвэ упоминал о том, что Финдарато мог погибнуть или быть на свободе, но не о возможности плена [122], хотя формулировка «быть на свободе» подразумевает избежание плена).       Посланники передали письмо [122], и либо Тингол прочёл его сам (значит, к этому времени король Дориата, как видно, тоже выучил тэнгвар Фэанаро), либо кто-то прочёл его для Эльвэ (упоминается 'сказанное самими посланниками [4]). Неизвестно, пропустил ли Тингол посланников Тьелкормо через Завесу и говорил с ними сам (в этом случае посыльными могли быть нолдор Третьего Дома — 'Тьелкормо и Куруфинвэ были лордами [116] и военачальниками Нарготронда, а Дориат не отвергал только нолдор Третьего Дома), или посольство остановилось на границах Дориата (тогда слова посланников переданы Тинголу дориатрим, возможно, неточно).       Из послания сыновей Фэанаро Тингол узнал, что Берен и Фэлагунд мертвы, а Лутиэн в Нарготронде [4] в безопасности [220]. В черновике к «Лэ о Лэйтиан» отмечают: «Тингол узнал или думал, что узнал» [306] — потому, что на самом деле, когда Тьелкормо и Куруфинвэ направляли послание, Финдарато и Берен были ещё живы, и в послании было сказано, что они в плену. Братья не могли считать их действительно погибшими — они хорошо знали, что Враг может долго удерживать в плену важных пленников — выводы об их гибели, видимо, сделал уже Эльвэ. В предыдущих главах мы видели, как выборочно и неверно Эльвэ понимал то, что передал Кирьятано о слухах, слова Лутиэн о Берене, предупреждения Мэлиан.       И сейчас Тиндаколло пришёл в ярость, увидев в письме намёки на то, что Тьелкормо оставил Фэлагунда умирать [220], предал Дом Финарфина [119] и намерен узурпировать трон Нарготронда [220]. Но при любых намерениях Тьелкормо и Куруфинвэ обвинение в предательстве Дома Арафинвэ является ложью — с одной стороны, Тьелкормо и Куруфинвэ не были связаны вассальными клятвами с Третьим Домом, с другой, не имели возможности освободить Финдарато из Тол-ин-Гаурхот. Но при этом дали возможность узнать о том, что Артафиндэ в плену, всем, кто был поблизости и мог помочь: и нарготрондцам, и Эльвэ. Такие противоречия и несоответствия показывает, что намёки вычитал в письме Тиндаколло, но они не были написаны братьями.       При этом Эльвэ никак не связывает гибель Финдарато со своим намерением погубить Берена и обетом, на который его спровоцировал. Хотя на самом деле именно условие Тингола, а не речи Тьелкормо и Куруфинвэ, привело Фэлагунда к гибели.       Тьелкормо также предупредил в своём послании Эльвэ, что он может не беспокоиться о деле Сильмариллей [220] («warns him to trouble not the matter of the Silmarils"[220]). Несмотря на то, что Эльвэ захотел получить Камень и спровоцировал Берена дать обет, пробудивший Клятву, братья откладывали разбирательство в этом деле, стремясь избежать раздора: сейчас наиболее важным был союз ради спасения Финдарато и Берена. Нигде не говорится также, что Тьелкормо и Куруфинвэ как-либо упоминали о своих обидах на действия Тиндаколло.       В некоторых текстах говорится, что Тьелкормо в этом письме также просил руки Лутиэн и сообщал, что он станет королём Нарога [220, 4]. Однако нигде не говорится о гневе Эльвэ на то, что фэанарион хочет жениться на его дочери. 'Эльвэ пришёл в ярость из-за тех намёков, которые увидел в послании [119, 220], а также потому, что Тьелкормо удержал Лутиэн в Нарготронде и не отослал её домой [119], более того, 'даже сообщал, что Лутиэн не вернётся в Дориат [220], но Эльвэ хотел вернуть её, чтобы снова держать в заточении на Хирилорне. Хотя принцесса страдала в Нарготронде из-за отношения народа и невозможности идти спасать любимого, в городе она была гораздо свободнее, чем в темнице на дереве; братья знали, что Лутиэн не хочет назад в Дориат и не пытались её отослать — у эльфов каждый имел право выбирать свою судьбу.       Именно из послания Элу Тингол узнал, где сейчас Лутиэн — до того он не знал о её судьбе, кроме того, что Больдог искал её у границ Дориата [4]. Фэанариони в своё время думали, что, сообщив Турукано о пропавшей Арэльдэ, получили бы только его гнев и упрёки [16]; сейчас они сообщили Эльвэ, что его дочь в безопасности и получили в ответ гнев и даже ненависть — 'Эльвэ возненавидел Тьелкормо и Куруфинвэ [306], хотя и считал, что Лутиэн лучше оставаться там, где она находится [220] (в Нарготронде). Что также показывает, что никто из фэанариони не желал брать Лутиэн в жены — потому что в этом случае Эльвэ не был бы рад, что Лутиэн в Нарготронде, а не где-то ещё.       Однако Эльвэ пришёл в такую ярость, что задумал войну с Нарготрондом [4], то есть братоубийственную войну с другими эльфами, хотя ничто не вынуждало его к этому, кроме гнева и враждебности к Дому Фэанаро (причём вначале его враждебность вызвали искажённые вести об Альквалондэ). 'Сам Эльвэ вооружился для войны против Тьелкормо [220], который не совершал зла против него и его народа, но защищал синдар, истреблял врагов и сейчас 'желал союза с ним [20].       Мэлиан назвала задуманную Тиндаколло войну эльфов с эльфами злой и сказала, что не допустила бы её («Melian says she would forbid this evil war of Elf with Elf») [220] — до сих пор, что бы ни творил её супруг, Мэлиан пыталась остановить его только советами и предсказаниями, но не применяла силы. Сейчас маиэ, видимо, считала меньшим злом применить силу, действовать против своего супруга и вызвать разделение в Дориате (синдар пришлось бы выбирать, на чьей они стороне), чем допустить, чтобы Тиндаколло действительно начал войну против Нарготронда. Также 'Мэлиан сказала, что Эльвэ никогда не скрестит клинок с Тьелкормо [220] — очевидно, она не хотела этого. То, что она, прочитав послание и как маиэ зная о ситуации больше, не обвиняла фэанариони, тоже показывает, что действия братьев не были злом.       Несмотря на позицию Мэлиан, Эльвэ начал сознательно готовиться к войне с нолдор: 'он подготовил против Нарготронда армию [220], которая со времени прихода нолдор почти не сражалась против слуг Моринготто и ни разу не отходила от границ Дориата. Также 'Тиндаколло послал своих лазутчиков в земли Нарготронда [119, 4] — Нарготронд был тайным королевством, и, как видно, Эльвэ хотел узнать о границах, путях, обороне города всё, что может понадобиться для успешного нападения. Ради этого 'Бэлег как глава разведчиков Дориата ушёл из лагеря на границах своей страны и отправился к Нарогу, оставаясь невидимым для лучников [220] Нарготронда. Перед этим Тиндаколло не просто отослал назад посыльных Тьелкормо, но 'отослал к Артарэсто письма с дориатскими посланниками [119], которые отправились в Нарготронд открыто, хотя ранее Дориат посылал своих гонцов только на Мэрэт Адэртад. Возможно, посыльные должны были стать прикрытием для разведки Дориата или конвоем для Лутиэн, если Артарэсто согласился бы отослать её отцу.       То, что Тиндаколло отослал в Нарготронд письма [119], а не одно письмо, о котором говорится в «Лэ о Лэйтиан» [122], не означает, что король Дориата получил от братьев два или более писем: он мог вместе с нынешним письмом Тьелкормо и Куруфинвэ вернуть в Нарготронд и другие письма, в том числе и послать свои.       Дориатские посланники пришли в Нарготронд, когда Лутиэн уже бежала, а в город вернулись освобождённые пленники, и началось смятение [119], то есть непосредственно перед тем, как Тьелкормо и Куруфинвэ были изгнаны. Поэтому когда посыльные и лазутчики вернулись в Дориат, 'они принесли Эльвэ вести и о бегстве Лутиэн и о спасении Берена, и о том, что Тьелкормо бежали (т.е., изгнаны) на Аглон [220].       Только тогда Эльвэ начал сомневаться в своём решении напасть на Нарготронд, потому что у него не было сил воевать со всеми семерыми сыновьями Фэанаро [4]. В «Квенте нолдоринва» говорится, что, кроме того, Эльвэ не ссорился с другими сыновьями Фэанаро [119]: хотя конфликт с Домом Фэанаро он начал около четырёх веков назад, Эльвэ не находил причин, чтобы оправдать войну с братьями Тьелкормо и Куруфинвэ (очевидно, Эльвэ не понимал, что агрессия против любого из фэанариони — это война со всем Первым Домом). Ещё одной причиной, по которой Эльвэ отказался от замысла братоубийственной войны, могло быть то, что Мэлиан не поддержала бы его, а, напротив, применила силу, чтобы помешать.       Тогда 'Тиндаколло решил направить на Химьярингэ [4] или в Аркалондэ (на Аглон) [119] уже не лазутчиков, а посольство, призывая сыновей Фэанаро помочь в поисках Лутиэн, так как Тьелкормо не отослал её домой к отцу и не удержал в безопасности [4] в Нарготронде. Отсюда видно, что Тиндаколло привело в ярость не то, что Тьелкормо и Куруфинвэ имели какие-то планы на Лутиэн. И снова можно обратить внимание — в своем письме к Маитимо Тиндаколло ничего не говорил о желании Тьелкормо жениться на Лутиэн; более того — было бы очень странным просить помочь в поисках Лутиэн того, кто искал бы принцессу для того, чтобы жениться на ней. Но если гонцы из Дориата направлялись и на Химьярингэ, разумно было предположить, что братья поддержат не Эльвэ, а Тьелкормо — при том, что у Эльвэ не было сил, чтобы помешать фэанариони. Видимо, Эльвэ не думал, что его просьба приведёт к женитьбе Тьелкормо на Лутиэн.       Эльвэ просил даже помочь в том, чтобы спасти Лутиэн [220] (Берен, согласно поставленному Тиндаколло условию, должен был идти в Ангамандо за Камнем, а Лутиэн желала следовать за ним). Также король Дориата хотел требовать возмещения или воздаяния («recompense») [4], то есть либо виры для себя, либо наказания для Тьелкормо — за то, что не уберёг Лутиэн и не послал в Дориат или за действия против Дома Арафинвэ, намёки на которые Эльвэ вычитал в письме. Это 'посольство, которое просило помощи и возмещения, возглавил Маблунг [4], который ранее встречался с Маитимо и Макалаурэ на Мэрэт Адэртад [20].       Посланцы из Дориата так и не достигли Восточного Валариандэ — 'на них напал Кархарот [4]. Элу Тингол требовал от Берена Камень, видимо, в уверенности, что Дориат его условие никак не затронет — и вот, 'Волк Ангамандо принёс в Дориат Сильмариль и устроил опустошения в Дориате [220].       В то время о действиях и намерениях Эльвэ знали только в самом Дориате. Но позже о них должны были узнать и в Нарготронде, и в Восточном Валариандэ. Возможно, то, что нарготрондцы позже не щадили даже пришедших родичей-эльдар, связано и с известием о том, что посланники и лазутчики Дориата вели разведку ради нападения на Нарготронд. А сыновьям Фэанаро задуманная против Тьелкормо и Куруфинвэ война окончательно показала, что для Эльвэ фэанариони не родичи-эльдар, на которых он в обиде, а враги, которых он считал допустимым не только бросать без помощи или использовать, но и убивать, посылать против них войско в ответ на стремление привлечь его к союзу ради спасения потомка Ольвэ и против Врага…       Как ни странно, Элу Тингола не обвиняют в том, что он запланировал войну с родичами, как и в том, как он поступал с Береном и Лутиэн (хотя об этом написано в «Сильмариллионе»), всё равно продолжая считать его «хорошим». Эльвэ не воплотил план войны с эльфами, но не потому, что раскаялся, а потому, что у него не хватило бы сил для победы над Домом Фэанаро. К сожалению, Эльвэ сделал всё, что от него зависело, чтобы разрушить первоначальное отношение фэанариони к Эльвэ как к могущественному союзнику, с посланцами которого 'они держали советы в добром согласии [1, 20], которому дарили творения Фэанаро, добрые отношения с которым считали столь важными, что 'ни с кем не согласованная встреча Ангарато с Тиндаколло привела к обиде и горечи между Первым и Третьим Домами нолдор [20]. Возможно, Тингола при этом не обвиняют потому, что с самых ранних глав Фэанаро выставлен плохим; с момента обнажения меча к нему относятся плохо, а дальше всё хуже и хуже. И когда доходит до Дориата, поскольку Первый Дом считают плохим, то Эльвэ на их фоне не так уж и плох.       Стремление Тьелкормо и Куруфинвэ заключить союз с Дориатом и их действия в Нарготронде ни к чему не привели [119]; отношения фэанариони с Нарготрондом испортились (сказано, что их действия привели к отчуждению и обидам между королевствами эльдар [119], но фактически это касается только Нарготронда — Дориат и так был против Дома Фэанаро, и именно Тиндаколло действовал против Первого Дома, а не наоборот). Но стоит заметить, что нарготрондцы ещё ко времени ухода Финдарато не хотели воевать с Моринготто. Так что, скорее, те события просто сорвали со всех маски.