История Slender Mais

      Казалось, что Николь была беззащитна, когда не надевала очки или линзы. Предметы окружающей среды становились для нее незнакомыми. Она потянулась правой рукой к прикроватному столику в палате, так как в ее комнате он находился тоже справа. Ладонью она провела по гладкой поверхности столика и, не нащупав на ней очки, села в кровати. «Наверное, в ванной оставила…» Паун сонно потерла глаза, а после прищурилась. Комната, в которой она сейчас находилась, не была ее. Да и кровать была выше той, на которой она обычно спала. А еще на полу у нее был ковер, а не холодный линолеум, как здесь. Она еще раз провела ладонью правой руки по столику, понимая, что не находится дома. Ссутулившись, она левой ладонью обхватила кисть правой.       — Наконец-то сняли гипс… — прошептала она, делая правой кистью круговые движения.       Паника в ней стихла, так как она поняла, что находится в больнице и беспокоиться не о чем. «Но как я сюда попала?» — промелькнул в ее голове вопрос. Николь попыталась вспомнить всё, что с ней происходило недавно, но ничего не могла припомнить, кроме стадиона, закончившейся пачки сигарет и незнакомки в темноте. Девушка с ярким цветом волос поставила локти на колени и зарылась пальцами в волосы, решив, что лучше стоит подождать врача. Паун уже поняла, где дверь, но она могла бы убиться о нее же из-за своего зрения.       Дверь открылась, и в комнату вошло белое пятно.       — Добрый день. Мое имя Роза Уайт. Я ваш лечащий врач, — прозвучал женский голос, и Николь снова прищурилась, дабы рассмотреть лицо пришедшей. Голос ей показался знакомым, но она не могла припомнить, где его слышала ранее.       — Ну, классно… — буркнула Паун, выпрямившись. Майси уже слышала ее голос, но она снова удивилась, насколько он неженственный, и казалось, что эта девушка с ярким цветом волос украла его у какого-нибудь юноши.       — Вот ваши очки, — девушка протянула руку, и на фоне ее белого халата, как поняла пациентка, было заметно черное пятно.       Николь протянула руку и большим и указательным пальцами аккуратно взяла свой «спасательный круг». Когда она надела очки в черной круглой оправе, мир вокруг стал четким, что на пару секунд даже испугало ее. Паун подняла взгляд на девушку, которая усаживалась на табурете напротив нее, и увидев ее лицо, выпалила:       — Это вас так котик поцарапал?       Беловолосая посмотрела в серые глаза, которые прятались за стеклами очков, и улыбнулась, отведя взгляд в сторону.       — К сожалению, нет, но я не знаю, что бы сделала с котиком, который такое сотворил.       — На шапку можно пустить, если, конечно, кошара этот не лысый.       — Вы так любите животных, — Уайт положила планшет с листами на колени, набрала в легкие воздуха, но не успела сказать и слова, как Николь снова заговорила.       — Почему я здесь?       — Здесь безопасно…       — Да ну! — Николь нахмурилась и скрестила руки на груди. — А мне казалось, что в больницах не менее опасно, чем на улице.       — Вас спасли от убийцы, — Майси пыталась поддерживать зрительный контакт, но девушка с бирюзовыми волосами всё время то отводила взгляд в сторону, то оценивающе рассматривала беловолосую.       — Чтобы спасти меня от убийцы, нужно было снять с меня весь мой металл? — Уайт понимала, что ей будет сложно найти общий язык с этой девушкой.       — У нас такое недопустимо, — ответила доктор, взяв ручку в правую руку и что-то записав на листе.       — Что вы там написали? — продолжала проявлять свою активность Николь.       Майси впилась взглядом в собеседницу, а после вздохнула.       — Я написала, что вы очень любите поболтать. Надеюсь, что вы не обиделись.       Николь фыркнула и закинула одну ногу на кровать, вновь ссутулившись, упираясь локтем левой руки в левое колено.       — Можете уточнить, от какого убийцы вы меня спасли?       — От того самого, который проник в колонию и убил Марка Мэта младшего.       — А-а-а, — протянула девушка на кровати, раскрыв рот так, что было видно ее разрезанный на две части язык, — да-да, припоминаю. И вы думаете, что он сюда не проникнет? — насмешливо спросила Паун.       — Убийца был пойман несколько месяцев назад, — спокойно ответила Майси, наблюдая за пациенткой.       — В смысле? Как это — несколько месяцев назад? — физиономия Николь помрачнела. — Погодите, погодите! Какой сейчас месяц?       — Октябрь.       — Вашу ж мать, меня же исключат! — сероглазая приложила левую ладонь ко лбу.       — Не знаю, обрадует ли вас эта новость или нет, но вы считаетесь пропавшей, и теперь вам незачем возвращаться в город.       — О-ой! Как сложно! — теперь Паун приложила ко лбу и правую ладонь поверх левой руки.       — Давайте я вам всё детально объясню. Убийца — Лис Мидзунэ, которая хотела отомстить за свою подругу Майси Уайт.       — А вы, случаем, не тетка ее? — прервала доктора девушка с бирюзовыми волосами.       — Извините, вы можете меня не перебивать?       Повисла неловкая пауза. Николь облизала губы своим раздвоенным языком и устроилась поудобнее, прожигая взглядом девушку в белом халате.       — Благодарю, — Уайт вздохнула. — На самом деле никто не знает, как она сама могла совершить все эти убийства, да еще и так, что не оставила ни одной улики. К сожалению, нам удалось спасти лишь троих…       — А, да, моя знакомая… — вновь перебила Николь.       — Я же вас попросила не перебивать.       — Нет, послушайте, это для меня важно, — в голосе Паун уже не было насмешки, а по выражению ее лица можно было понять, что она чем-то обеспокоена. — Моя знакомая, Милли Корцвей… Она еще у меня французский преподавала, чтоб он сгнил… Она тоже пропала за несколько дней до смерти ее мамы. Она… тоже здесь?       — Нет, к сожалению нет, — солгала Майси. — Мне очень жаль.       — М, ясно, — еще сильнее расстроилась девушка, опустив взгляд в пол. Казалось, что от ее энергичности и след простыл.       — Многие люди пострадали. В том числе и я.       — Хороший котик, — буркнула Николь, не поднимая взгляда.       — Лис Мидзунэ больше нет. Она спрыгнула с десятого этажа перед самым приездом полиции, — продолжала Майси, пытаясь вспомнить первый разговор с Милли.       — Так ей и надо, значит.       — Можете сказать, как вас зовут, назвать дату рождения?       — Раз вы меня спасли, то вы должны знать, как меня зовут, — проговорила Паун, наконец-то подняв взгляд на собеседницу.       — Да, но я хотела бы это услышать от вас, — Уайт взяла ручку, приготовившись записывать.       — Николь Паун. Четырнадцатое октября *года.       — О, так у вас скоро именины.       — Да, вместо торта — овощное пюре, вместо свечи — игла от шприца, смазанная спиртом. Чтобы хорошо горело.       — Не унывайте, Николь, я уверена, что у вас всё наладится.       — Как тут не унывать? Я сирота, музыкальная группа, в которой я выступала, оказалась полным отстоем, потому что ее основатель, он же мой бывший бойфренд, — на слове «бойфренд» Николь скривила гримасу, — оказывается, мутил всё время со своей подружкой-барабанщицей, которая прикидывалась его сестрой. А теперь я оказываюсь хрен знает где с хрен знает кем. Отлично! Класс! Зашибись! — Николь плюхнулась на кровать, скрестив руки на груди. — Хоть мне скоро и стукнет всего лишь двадцать один, для меня жизнь — полный отстой.       — Улица, номер дома и квартиры, в которой вы проживали, если такова имеется, — Майси сделала вид, что проигнорировала жалобы пациентки, хотя сама в то время записывала ее слова. Паун глубоко вздохнула. Она казалась для доктора неуправляемым подростком нежели молодой девушкой.       — Кларк стрит, пятый дом, девятнадцатая квартира. Кстати, я рада, что не живу в этом вонючем общежитии с этими трахнутыми на всю голову стервами.       — Угу… Так, вам двадцать лет. Вы работали?       — Нет, я отсиживала булки в Главном колледже. Должна была перейти на третий курс. На дизайнера училась.       — Хорошо.       — Нет ничего хорошего.       — Эм… — Майси сжала губы, прижимая к себе планшет. — Вы пройдете курс лечения и после вам дадут комнату в доме за городом.       — А там будет двухместная кровать? — Николь закрыла глаза, словно начала мечтать и представлять свою будущую комнатушку.       — Думаю, да.       — Ну, да, это хорошо.       — Вот видите, всё не так уж и плохо. Я оставляю вам листочек и ручку. На листочке вы напишете мне, что вам нравится. Я буду с вами проводить подобные беседы, чтобы получше вас узнать.       — Такое впечатление, что вы психолог, — буркнула Николь, открыв глаза, дабы посмотреть, что делает доктор. Майси в который раз сняла несколько чистых листов и вместе с ручкой положила их на прикроватный столик.       — Частично, — Уайт улыбнулась. — Я к вам зайду, чтобы отвести на ужин в столовую… Или вы будете здесь есть?       Николь осмотрела палату и обнаружила, что здесь нет окна, но зато нашла стол с еще одним табуретом.       — В столовой. Не всё же время мне здесь торчать.       — Хорошо, — Майси поднялась и уже собралась отставлять табурет обратно за прикроватный столик, как ее остановила девушка с ярким цветом волос.       — Вы же не спешите?       — Нет, — Майси снова улыбнулась.       — М, тогда можете мне показать, где тут туалет?       — Да, конечно.       После этой фразы доктора Николь села на край кровати, но ее остановила Уайт — тапочки. Майси подошла к шкафу, дверцы которого сливались со стеной, и лишь по ручкам можно было определить, что они здесь есть. После беловолосая подошла к своей пациентке и поставила обувь на пол перед ней. Паун быстро сунула ноги в тапки и поднялась, сравнявшись ростом с доктором, а когда их взгляды пересеклись, она натянула улыбку. Девушка с белыми волосами, прижав к груди планшет, направилась к выходу из палаты, надеясь, что сейчас, именно в этот момент не выйдет Милли. Она не хотела, чтобы ее пациенты случайно встретились, так как двое из них хорошо знакомы, а их встреча может значить одно — все ее планы пойдут коту под хвост и тогда она точно не успеет. Но и закрывать двери в палаты пробудившихся девушек может вызвать у них подозрение. «Мне нужно сделать режим для каждой, но пока не проснется Кристина, я не смогу его сделать идеальным» — думала про себя Майси, когда Николь находилась в туалете. Уайт опустила руки и теперь прижимала планшет к бедрам, взгляд ее был опущен в пол перед собой. Теперь ей явно будет сложнее, но сможет ли она продержаться, когда очнется Рэйн? Николь нажала на кнопку смыва в туалете и вышла из небольшой кабинки в общую комнатку с умывальником и зеркалом. Здесь было всё настолько чисто, что она чувствовала себя как-то некомфортно, а от еле уловимого запаха хлора у нее бежали мурашки по коже. Она оторвала бумажное полотенце и насухо вытерла руки, после чего скомкала его и бросила в корзинку для мусора, в которой ничего не было. «Интересно, сколько раз меняют пакет?» — появился вопрос в голове девушки с яркими волосами. Паун посмотрела в зеркало и поняла, что ей непривычен этот образ: без шарика под губой, без кольца в левой брови, без красных линз, без кольца в носу, зато в круглых очках в черной оправе. Девушка убрала локоны за уши. Бирюзовая челка почти закрывала ее правый глаз вместо правой части лица, как это было обычно. Все кольца и сережки были сняты с ее ушей, и теперь они выглядели, мягко говоря, несимпатично с таким большим количеством проколов. Указательным пальцем левой руки она зацепила воротник операционной рубахи, в которой очнулась, и оттянула ту от тела, заглядывая под нее. «Даже с сосков сняли!» — с досадой заметила она. Она поставила руки на пояс и снова всмотрелась в зеркало. Ее радовало то, что татуировки они не принялись убирать, и по ее спине прошелся холодок, когда она представила, с каким бы шрамом ходила под левым глазом, где сейчас красовалась небольшая черная татуировка со словом «Cry». Тут Николь заметила, что ее волосы достаточно сильно отросли и теперь ее коричневые корни бросались в глаза, но она понимала, что у нее нет никакой возможности даже просто достать краску. Глубоко вздохнув, словно решаясь на что-то сложное и страшное, она вышла в коридор и ей показалось, что доктор Уайт слегка пошатнулась от испугу.       — Пойдемте снова в палату, и я вам расскажу про это место, — тихо проговорила девушка в белом халате, что немного удивило Николь.       Она невольно кивнула и последовала за ней, оглядываясь. «Почему здесь так тихо? Неужели все спят?» Она заметила, что в самой последней палате свет горит намного ярче, нежели в двух первых, в которых, казалось, он был вообще выключен. «Значит, кто-то есть». Девушки зашли в палату. Уайт тут же ухватилась за табурет, взяв родной планшет под мышку, а Паун тут же уселась на кровать и скинула тапки с босых ног и закинула их на кровать. Наконец-то Уайт уселась.       — Ну и, что это за место? — нетерпеливо спросила Николь, рассматривая лицо собеседницы. «Интересно, а с помощью пластической операции его можно сделать менее уродливым?» — И кстати, почему вы так тихо говорили в коридоре?       — Вы здесь не одни, Николь, мы можем потревожить покой других пациентов, — тут же нашла ответ Майси, положив планшет на колени.       — М, вы говорите, как Милли. Она тоже вся такая любительница тишины и покоя, — девушка закатила глаза, всем видом показывая, как ей это надоело. «Я знаю», — хотела ответить Майси, но вовремя сдержалась и продолжила.       — Можете называть это лечебницей. Здесь мало пациентов, поэтому у нас больше времени на каждого из них…       — То есть самоубиться не получится, да? — в который раз за час перебила доктора пациентка.       — Ни в коем случае. Но при этом, — продолжила Уайт, — здесь достаточно маленький персонал, поэтому с вами встречаться буду только я.       — А мы под землей? — спросила пациентка с детским любопытством и со странной ноткой насмешки в голосе.       — Да, — ответила доктор после короткой паузы. Ее лицо было серьезным, и это немного забавляло сероглазую. Глубоко в душе она грустила, так как действительно осталась одна. «Но кого это волнует?» — думала девушка. — Поэтому всё, что происходит снаружи, будь то война, пожар и прочее, не будет нас беспокоить, поэтому, надеюсь, нам ничего не помешает проводить терапию.       — Здесь есть хоть чем-то заняться, а не просто сидеть в палате? — Николь легла, вытянув ноги.       — Раз в несколько дней нам привозят продукты, я могу попросить, чтобы они привезли вам какую-нибудь книгу, — предложила Майси.       — Не, я не книжный червь. Мне бы мою гитару…       — У нас такое недопустимо, — повторила эту фразу доктор, прожигая взглядом собеседницу.       — А жаль! Но я рада, что не вернусь в город. Не помню, говорила или нет…       — Это было понятно по тому, как вы мечтательно меня спрашивали о вашей будущей комнате.       — Душу отдам за двухместную кровать.       — Тогда она у вас точно будет. Извините, но я должна на время уйти, у меня есть другие пациенты. А к ним еще дойти нужно. Поэтому я вас оставляю на некоторое время, можете пока поспать, если хотите…       — Выспалась уже. На тридцать лет вперед…       — …Или начните работать над заданием, которое я вам дала. Я вскоре вернусь, чтобы отвести вас на ужин. — Майси поднялась и отставила табурет за прикроватный столик. — Не скучайте.       Девушка в белом халате направилась к выходу, и когда она приоткрыла дверь, Николь, смотрящая в потолок сквозь линзы в ее очках, внезапно спросила:       — А что, если это конец?..       Уайт остановилась. Именно эту фразу произнесла Николь на стадионе, когда она ее забирала. Она помнила, что ответила ей, но не знала, что может подумать Николь, если она ответит ей точно так же. Назовет ли она ее убийцей или обрадуется, что тогда увидела своего спасителя в темноте? Она медленно повернулась, держа планшет в левой руке и прижимая его к левому бедру, а после взглянула на девушку на кровати.       — Я не верю, — тихо ответила она, а вслед за этой фразой на лице Паун расцвела улыбка.       — Так это были вы…       — Да, Николь…       Майси отвернулась и быстро покинула палату, закрыв за собой дверь. Вместо того, чтобы пойти к себе, она повернулась направо и последовала к четвертой палате. Милли сидела на кровати и увлеченно читала первый том «Унесённых ветром». Уайт вспомнила, как удивился Оффендер, когда она попросила его достать два тома, но потом тот сам ответил за нее: «Да, наверное, тебе действительно нечего делать здесь одной». Доктор открыла дверь, но брюнетка тут же заговорила.       — Вы сегодня позже или мне кажется? — она оторвала свои черные бездонные глаза от страницы книги, и ее взгляд упал на беловолосую девушку. — Кто-то очнулся?       — Нет, Милли, к сожалению, нет, — в который раз соврала Уайт. — Но я надеюсь, что один из пациентов скоро придет в себя. Если то, что было ранее, называлось комой, то сейчас тот человек пребывает в состоянии сна.       Она чувствовала, что что-то в этом взгляде изменилось. «Неужели она слышала? Я пыталась говорить как можно тише. Черт, как же мне всех их изолировать друг от друга?»       — А когда он очнется, я смогу с ним повидаться? — Корцвей опустила книгу себе на колени, словно показывая пришедшей, что в ней написано.       — Я думаю, что должно пройти какое-то время, чтобы прошла адаптация, восстановился режим, поэтому я не могу сказать, что вы сможете вообще с ним встретиться. Вдруг вас выпишут и вы переедете в свою комнатку в доме за городом? Ведь, согласитесь, уже немало времени прошло.       — Да, вы правы. Все мы разные, возможно, тот человек будет сильно слаб после пробуждения, — брюнетка отвела взгляд в сторону, и Майси показалось, что на ее лице застыла грусть. На самом деле Уайт запиналась, и Милли поняла, что она либо волнуется, либо только что пробежала некоторую дистанцию без остановок. Она вновь перевела свой взор на девушку, что уже сидела на табурете напротив нее.       — Ну что, вы готовы? — спросила беловолосая, после чего Милли замяла уголок страницы и закрыла книгу. Положив ее на прикроватный столик рядом со вторым томом, она взяла исписанный листочек и протянула его доктору.       «Нужно запереть двери на ночь», — внезапно пришла идея в голову девушки с голубыми глазами, когда она взяла лист в руки. Она понимала, что этим самым она сможет вызвать еще больше подозрений у Милли. Так как Николь можно было легко обмануть, Корцвей могла догадаться, что здесь что-то нечисто. «Но это лучше, чем допустить, чтобы они пересеклись».