История Slender Mais

      — Кристина Шэрил Рэйн. Двадцать второе декабря…       — Кристина, сколько вам лет?       — Я… я…       Девушка с блондинистыми локонами закрыла лицо руками и всхлипнула. Из всех, кто пребывает здесь, она хуже шла на контакт с Майси. Рэйн постоянно плакала и не могла понять, где находится. Спрашивала, может ли она увидеть своего отца или же Натали, но, узнав всю правду, не могла поверить словам пришедшей. Почему ее отца убили? В чем он виноват? Однако новость, что ее мачеха тоже мертва, казалось, обрадовала ее.       — Так ей и надо, — тихо промолвила голубоглазая девочка, успокаиваясь.       Когда Майси рассказала ей о доме, в котором она после этого будет жить, Кристина окончательно успокоилась, хотя ее глаза были красные, а лицо опухшее. В свои пятнадцать лет Кристина казалась слишком маленькой, и было тяжело поверить, что если бы не эти страшные события, то она бы стала студенткой. Огромные голубые глаза изучали девушку в белом халате, и Уайт поняла, что Рэйн будет верить каждому ее слову, даже если она скажет, что произошел конец света и они все погибли. Иногда Майси даже казалось, что эта девочка просто глупа.       У Кристины был старший брат — Даниэль Рэйн, и когда девочка рассказывала про него, Уайт почему-то вспомнила Милли и ее слова «У меня кое-что произошло в жизни». Ей показалось, что они как-то связаны либо с Кристиной, либо с ее братом, но не успела беловолосая поразмыслить над этим как следует, как Кристина заговорила, что он избил ее и хотел изнасиловать, так как его женщина не позволяла к себе прикасаться.       — Это он вам такое рассказал? — поинтересовалась Майси, наблюдая за выражением лица Рэйн.       — Я поняла со временем, что он хотел меня изнасиловать. Он мне рассказал всё, когда папа его выгнал. Признался, как говорят…       И Кристи рассказала, что эту женщину звали Милли Корцвей. Для ее брата она многое значила, и он сожалел, что так поступил с ней и со своей младшей сестрой. Тогда совсем недавно умерла мама, и Даниэль был сильно опечален после этого.       — Он говорил, что еще многого у нее не спросил, а отец ему вряд ли мог помочь. Дани говорил, что хочет вернуть былое, где он с мисс Корцвей вместе, и я поинтересовалась, почему он ей не позвонит, он же уже такой взрослый и ему разрешают пользоваться телефоном… — Кристина печально улыбнулась. — А он мне рассказал, что побил ее, и теперь она в больнице.       — До смерти вашей матери он был склонен к насилию?       — Нет, — Рэйн отрицательно покачала белокурой головой. — Он и с папой никогда не ссорился, когда мама была с нами. Я думала, что вырасту и стану, как мама, а пока меня будет защищать брат. А потом он пришел злой и ударил меня. Больно ударил… по щеке, — маленькая ладонь легла на розовую щеку. — Я помню, как у меня тогда голова заболела, и появился шум в левом ухе. Я испугалась, но он сказал, чтобы я не кричала, иначе убьет меня.       — Кристина, вы ненавидите своего брата?       — Нет, — блондинка вновь отрицательно покачала головой. Взгляд ее голубых глаз был обращен не на Майси. Рэйн словно смотрела сквозь нее. — Он мне всё рассказал, и я его простила. Не сразу, а когда поняла, что он имел ввиду. Сейчас я была бы даже не против с ним встретиться.       — У вас будет такая возможность, — искренне улыбнулась Майси, накрывая маленькую ручку Кристины своей ладонью. — Ваш брат жив, но он уверен, что вас больше нет.       Глаза Кристины засияли. Она продолжила рассказывать, как она встретилась с Милли и какая приятная это была «тетушка», она рассказывала интересные истории, которые прочитала в книгах, а еще она была очень красивой. Рэйн нравились ее черные кудри, и брат сказал, что когда она вырастет, может сама сделать себе такие, если захочет. «Но это временно, Крис», — добавил он, улыбнувшись сестре. После того, как отец выгнал Даниэля, он всячески оберегал свою дочь, чтобы не дать сыну встретиться с ней. Кристина больше не встречала Милли, пока не познакомилась с Натали. Та училась в Главном колледже и рассказывала про учебу, как-то раз упомянула про какое-то происшествие в ее группе, а однажды Рэйн смогла пойти со своей тогда еще подругой в этот ВУЗ. Она не могла поверить своим глазам, когда увидела, что мисс Корцвей преподает там. Блондинка поздоровалась с давней знакомой, но та как-то странно смотрела на нее, будто что-то пыталась вспомнить, но всё же поздоровалась в ответ.       — Она стала такой красивой, худенькой. Она, как и я, когда-то была пышечкой, но когда мы тогда встретились, мы были стройными красавицами, — с восторгом на лице рассказывала Кристина, теребя перепонку между большим и указательным пальцем левой руки пальцами правой. Ее худые коленки торчали из-под операционной рубашки, и девочка напомнила Майси сестру Милли — Алису. Что-то кольнуло у нее внутри, но на ее бледном изуродованном лице ничего не отразилось.       Кристина продолжала рассказывать, как она познакомилась с Натали, как худела, как занималась любовью с этой девушкой… Майси не задавала лишних вопросов, а просто слушала, понимая, что в случае Кристины этого стоило ожидать. «У нее такая же неприязнь к парням, как и у Милли. Сколько же последствий принесло это „кое-что“. Представляю, как Оффендер дразнил Милли, просто общаясь с ней». И в этот момент до Уайт дошло, что все три ее пациентки хорошо знают друг друга. Панический страх, что в один неподходящий момент они все могут встретиться, вновь пробудился в ней, но на лице снова ничего не отобразилось. Она взяла ручку в правую руку и принялась записывать слова Кристины, словно под диктовку, но в тот момент она думала о том, как продолжать изолировать всех девушек, уделять каждой внимание, работать над вирусом, писать истории и при этом сохранять абсолютное спокойствие, не показывать своего волнения, своего страха и свою усталость.       А Кристина продолжала рассказывать. Школа, учеба, мачеха, ссоры с ней, новые друзья, мир моды, одобрение отца, лесбийский секс, мысли про брата, успехи и колледж, смерть Дениса Твига и призрачный убийца. Когда Рэйн упомянула имя Марка, Майси неосознанно заплакала, упустив ручку из руки. Такая перемена настроения доктора шокировала девушку, но она догадалась, почему это произошло.       — Марк Мэт был вашим другом? — аккуратно спросила она, заглядывая в лицо Уайт, которое было прикрыто левой ладонью.       — Нет, — покачала головой беловолосая, но через секунду кивнула и произнесла: — Да. Он любил меня, а его убили. Ох, если бы вы, Кристина, знали, как я ненавижу того монстра, который всё это сотворил! Он отобрал у меня часть жизни, отобрал часть будущего. И только потому, что этот призрак жил в прошлом.       Проходили дни, недели. Майси работала над вирусом и была близка к тому, что наконец-то сможет с облегчением вздохнуть. Ведь она успевала. Правда, последнее время ей эта работа перестала приносить удовольствие, и Уайт ночью просыпалась от того, что ей снились кошмары. Ей снилось, как она встречается с Гением, но он стоял в темноте. Она находилась в каком-то помещении, где гуляла прохлада, а в воздухе витал запах сырости. Ей казалось, что она была в этом месте или, по крайней мере, будет. Из темноты звучал женский голос, и Майси пробирал холод до костей: «Ты получила, что хотела?». Но Уайт не могла ответить, словно в этот раз у нее зашит рот. «Почему же ты молчишь, Слендер Майс?». А потом из темноты медленно выплывала Милли, а в ее черных глазах отражалась внутренняя пустота, но Майси казалось, что эта женщина знает всё о ней. От первых дней ее жизни, до этого момента, словно всё это время наблюдала за ней. Тогда лицо Корцвей исчезало и она превращалась в того самого Слендермена, в лицо которому она бросила его записки. Когда Уайт просыпалась вся мокрая и липкая от холодного пота, ее не покидало чувство, что он сейчас же появится перед больничной койкой и всё же убьет ее. Теперь она боялась смерти, словно та потом рассеет по всему миру ее тайны, которые она никому не хочет рассказывать. А потом громко крикнет тем трем девушкам: «Это она убила вашу семью, и хотела убить вас!»       Майси садилась на край койки, закрыв уши руками, и рыдала. «Я совершила ошибку и поплачусь за нее», — мелькала мысль в ее голове, но через час ей нужно было собираться и относить завтрак Милли. Порой ей не хотелось заходить в другие палаты, так как ей казалось, что кто-то сможет вытянуть из нее то, что она пытается скрыть ото всех. Оффендер не задавал никаких вопросов, лишь просил, чтобы она отдохнула от работы, но Уайт понимала, что у нее никогда не будет отдыха, о котором просит ее этот безликий.       Когда до конца оставалось ровно 90 дней, Майси поняла, что закончила. Перед ней лежали четыре шприца с творением Гения. Первый был для Корцвей, второй для Паун, третий для нее и четвертый для Рэйн. Она отчасти знала, как должно действовать вещество в них, но не могла представить, что получится в результате. Она так устала, что в ее голове лишь отчасти прорисовывался план ее дальнейших действий. Она введет содержимое шприца в вену девушек, вирус разнесется кровотоком по всему телу и приведет к мутации. И после этого они второй раз родятся, так как некоторое время будут находиться в громадных колбах, словно плод в утробе матери. Но как сказать? Как заставить пойти на это? Кристина и Николь будут рады уйти отсюда, поэтому согласятся, но Милли ведь не глупая.       Майси глубоко вздохнула и потерла уставшие глаза, направляясь к выходу из огромной комнаты с колбами и пугающей надписью «ТВОЙ ГЕНИЙ — НАШЕ БУДУЩЕЕ», которую она уже давно поняла. Она зашла в столовую и схватила небольшой кусок хлеба, так как была сильно голодна, но усталость не позволяла приготовить себе поесть, и направилась в комнату, из которой наблюдала за всеми комнатами в подземной лаборатории. Уайт стала рассеянной и, открывая дверь, уронила кусок хлеба, но всё же подняла его, а после сунула в рот, наплевав на всю живность, которая теперь жила на нем. Девушка расстегнула халат и распахнула его, садясь за стол, на котором находилось несколько мониторов. Медленно пережевывая, она осматривала каждую комнатку, словно могла в них увидеть кого-то из присутствующих здесь. Ее сердце, казалось, встало, а зрачки от ужаса сузились, когда она обнаружила пустые палаты. Она поперхнулась и закашлялась, крошки разлетались по столу и падали на пол. Майси наконец-то откашлялась и вскочила с места. Она быстро оглядывала небольшие квадратики с разными изображениями на экране и не могла поверить своим глазам, когда увидела Милли, Николь и Кристину в одном из коридоров лаборатории. Девушка вскрикнула и зажала рот рукой, на ее глазах появились слезы. Случилось то, чего она так боялась! Она прикусила указательный палец, когда вспомнила, что всё-таки не закрыла дверь в палаты из-за усталости, лишь сделав вид, что она это сделала. Как она не догадалась, что Милли проверяла дверь каждый раз, когда Уайт уходила? Сейчас Майси понимала, насколько она глупа и насколько умна Милли. Хотя, может, ей так кажется лишь в эти минуты, когда ее сердце пронзил холод ужаса?       Уайт что есть мочи направилась к тому коридору, ведь именно он вел к комнате с колбами. По дороге она пыталась придумать, как бы убедительнее соврать, чтобы поверила и Милли, но поняла, что лучше сказать всю правду, иначе будет хуже. Она вбежала в длинный светлый коридор, но никого там не встретила. Здесь царила неспокойная тишина. Сердце Майси билось настолько сильно, что в момент, когда она вбежала в коридор, эту тишину нарушал его стук. Компанию этому стуку составляло громкое дыхание девушки, которая его переводила. Она облизнула засохшие губы и, глубоко вздохнув, спокойным шагом пошла вперед по коридору, заглядывая в пустые палаты. Приближаясь к той самой комнате, Майси успокаивалась, готовясь к встрече с неизбежным, и когда она наконец-то дошла последней двери, она увидела Николь и Кристину. Уайт ухватилась за белую пластиковую ручку и надавила на нее, в тот же момент заставляя девушек обратить внимание на пришедшую. Беловолосая отворила дверь и в мгновение ока перед ней, словно из воздуха, появилась черноокая Милли.       Удар.       Майси упала на блестящий пол, упершись в него лбом от бессилия. Удар Корцвей был настолько сильным, что Уайт была уверена — ее откинуло. И она была права. Девушка в белом халате лежала посередине коридора, прижимаясь руками, лбом, грудью и правым бедром к прохладному полу. Что-то заставило Майси подняться, но стоило ей поставить руки, как последние силы тут же испарились и усталость волной накатила на нее. Она была уверена, что засыпает, а не теряет сознание. Во рту почувствовался привкус металла, а на полу под ее лицом появилось красноватое пятно. «Кровь…» — поняла Майси, полностью расслабляясь и погружаясь во тьму.