Талион

Для того, чтобы доставить Люси к доку, пришлось договариваться с несколькими торговцами. Ее передавали буквально с рук на руки, пересаживали из телеги в телегу, а Зак тащился рядом. На последней точке выгрузки встретил Ленни, с ним прошли последнюю треть мили — он и помог донести девушку до входа во временную клинику. А потом был сюрприз. Зак ненавидел сюрпризы. Док — имени его так и не удалось добиться, — осмотрел ноги Люси, побеседовал с ней о чем-то с глазу на глаз, пока Зак и Ленни сидели за дверью, и заявил, что им лучше прямо сейчас отправиться к одному проверенному специалисту в окрестности Ривет-сити. С переломами случай не самый простой, но с этим друг Дока справится, и некоторое время придется провести у него под наблюдением. — Если не делать ничего, ходить без опоры она не сможет, а если сможет — недолго и недалеко. Когда молодость пройдет, Люси пожалеет, что ноги ей не отпилили ржавой пилой еще там, откуда ты ее вытащил, — это уже лично, стоя на улице под покосившимся навесом во время перекура. — И ненавидеть за это она будет тебя. Кстати… Зачем тебе эта благотворительность, напомни? Легкий интерес. Настоящего ответа не было. Зак уже рассказал о своих примерных планах, рассказал, что должен как-то жить, пока Док связывается со знакомыми, и ему самому нужна помощь. Так уж вышло, что оказать ее может только вот эта изуродованная девчонка. Ни одного близкого человека не осталось, на помощь не близких нет крышек. Слишком большой объем работы. «Хотя ты отказался от варианта Берроуза. Это было бы удобно и беспроблемно» Нет никаких иных объективных причин. — А почему вы помогаете мне? Док обещал поискать варианты, узнать что-то о способах если не обратить гулификацию вспять, то улучшить общее состояние. Или найти альтернативу. Зак понятия не имел, какая тут может быть альтернатива, хотя иногда представлял, как с него соскабливают оставшуюся кожу, а сверху надевают чужую. В кошмарах это был сшитый из кусков костюм — вот кожа светлая, почти белая, вот почти черная, какие-то фрагменты татуировок, шрамы, все сшито аккуратными швами и белыми нитками. Оно нарастает поверх мышц, и вот Зак уже новый человек, в костюме из кожи людей, которых никогда не знал. Наверное. Потому что во сне ему кажется, что на одной руке он видит надпись: «Альфа и Омега». — Мне просто интересно, — Док курил неторопливо и, кажется, вполне наслаждался жизнью. Хмурым утром, пыльным ветром, небом, затянутым плотными облаками. Зак ему чертовски завидовал. — Не думаю, что в случае твоей… хм, болезни найдется что-то принципиально новое, но это любопытная задачка. Удивлюсь, если кто-то сможет ее решить, и это будет приятным удивлением. Кроме того… крышки. Ты неплохой, — почти одобрительно посмотрел на Зака. Прямой взгляд уверенного в себе человека. — Неплохой наемник. Придешь в себя и отработаешь — есть что тебе поручить. Или принесешь оплату. — Или просто не исчезну, получив свое? — Ты не получишь свое так быстро, — недокуренную сигарету Док бросил под ноги. Придавил ботинком и почти по-дружески положил руку на плечо, слегка сжал пальцы. Край наплечника через ткань вдавился в кожу. Зак знал, что должен почувствовать запах курева, но обоняние так и не вернулось. — И не станешь совершать необдуманные поступки, видя расклад и зная, что стоит на кону. Я прав? Док был прав. Еще Док был прав в том, что лучше дождаться торговца, с которым у него «взаимовыгодное сотрудничество», и добраться до Ривет-сити вместе с ним. Скотт Мэйс оказался старше Зака на пару лет, ходил с одним брамином и тремя охранниками и, кажется, отлично ладил с Доком. По крайней мере, рукопожатие выглядело свободным, а простоватая радость от встречи бросалась в глаза сразу. Зак снова ждал снаружи, пока Док и этот Мэйс общаются, а потом просто был поставлен перед фактом: в Ривет-сити отправляются прямо сейчас, место для Люси есть. На вопрос Зака: «Что это за удачное стечение обстоятельств», Док прямо ответил: «Ваши обстоятельства — это я». Он посчитал вероятность перенаправления в Ривет-сити большой, и встречу назначил в максимально удобное для всех время. Так уж сложилось, что очередная поставка и визит бедной девочки прекрасно укладывались в один день, даже с не слишком большим временным промежутком. — Незачем тебе забивать голову лишней логистикой. Логистикой, настоящими причинами — к черту все. Зак слишком устал для того, чтобы думать. Для Дока в этом сотрудничестве есть выгода? Пусть использует ее на все сто, потому что Зак не видел в помощи себе вообще никакого смысла. Мотивация Дока оставалась чем-то слишком сложным. Более-менее рабочий вариант, кроме крышек, разумеется, за все и еще чуть сверху: Док наверняка готовит лично для него, чертовски живучего и готового на многое гуля, что-то, на что не пойдет ни один из нормальных людей. Пока ждали, переговорил с Люси еще раз, высказал то, что вертелось на языке с самого начала. Какие еще варианты кроме того, чтобы довериться? Просто путь становится чуть дольше. — Мне придется застрять там на пару недель, — Люси будто бы не реагировала никак особенно. Но она вообще мало на что теперь реагировала. — Я рассчитывала на пару дней. И теперь не разрешаю тебе уходить. В их договоре все звучало просто — док разбирается с Люси, отдает Заку, а после уже помогает в восстановлении. Но пара недель сильно дольше пары дней. Зак Доку доверял, пусть и ограниченно, и склонялся к тому, чтобы верить в его рекомендации. Едва ли Люси будет хорошей рабыней с переломанными ногами, едва ли ее отправят на органы или еще куда. Отсутствие очевидной выгоды здесь скорее всего говорит о безопасности. «Лучше о себе подумай», — но внутренний голос оказалось легко заткнуть. — Я не разрешаю тебе уходить, — еще раз упрямо повторила девушка, и на ее лице была та самая решимость, что Зак видел раньше. — Я не останусь там одна. С этим Пинкертоном. Фамилия чудо-доктора была совершенно незнакома, но это и не удивительно. Он не связан напрямую с отцом, не связан с Братством Стали, Подземельем или Мегатонной. Откуда бы ему знать. А еще оцарапала мозг эта ее фраза, «не разрешаю уходить» — казалась до омерзения знакомой, но сказанной другими словами и другим человеком, отзывалась самым настоящим холодом изнутри. — Кроме того, нужна будет еда, — продолжала Люси, сцепив пальцы на коленях. Она сидела на пустых ящиках, накрытых старым половиком. — Не думаю, что там… у доктора, найдется запасов на столько времени. И мне нужна будет помощь, как ты и обещал. Поэтому ты остаешься. — Справедливо, — понадобилось некоторое время, чтобы собраться с мыслями, вынырнуть из странного ступора. Вообще-то он собирался заняться своими делами, например заработать еще немного крышек, пока они не сдохли с голода, но все это придется совмещать, потому что Люси права. — Хорошо. Поговорю с ним, буду рядом с тобой. В конце концов, это Ривет-сити, на крайний случай там найдутся и ночлег, и работа. Люси смотрела так, будто хотела добавить что-то еще. Что-то, судя по взгляду, чертовски неприятное. Но вместо того Зак услышал: — Хорошо. А теперь… Я устала и не хочу больше говорить. Зак с облегчением кивнул. Хватит с него на сегодня тем для размышления. Тогда пришлось еще немного подождать и помочь разгрузить телегу. Какие-то ящики, с которыми надо быть чертовски аккуратным. Еще некоторое время Док осматривал одного из охраны. Все это время Зак ни с кем не общался, хмуро отирался возле Люси, давал передохнуть ногам и слабому телу. Гладкокожие чужаки его интересовали мало, хотя и стоило признать — на обратном пути, скорее всего, придется вновь воспользоваться услугами этих людей. Так и случилось, почти как и обещал Док. Через две недели и два дня, потраченные на подготовку. Доктор Пинкертон обосновался в заброшенной части Ривет-сити, хотя поначалу Зак вообще не распознал сооружение как часть корабля. Он и корабль-то не сразу признал — не с этого ракурса и не этого расстояния. Смотреть на него было больно по одной простой причине. Зак помнил, как увидел его впервые — голова была слишком занята предстоящим визитом на базу Братства Стали, и он просто… проигнорировал приближающийся корабль на горизонте. Зато потом вместе с острой вспышкой сожаления и тоски встала перед глазами картинка: вечерний Ривет-сити над огромными трубами Очистителя в Мемориале Джефферсона, рядом стоит Харон, а собственные руки с потрясающе нормальной кожей сжимают ограждение, проверяя на прочность. Он пообещал Харону вернуться туда. Зайти к мелкому пацану, которого разочаровал, извиниться за все, но разве это обещание сейчас имело хоть какой-то смысл? И все-таки, все-таки… Ривет-сити прекрасен. Зак шагал и смотрел на эту махину, какого-то древнего монстра, стоящего на воде. Не мог даже разделить на составляющие и детали, потому что казалось, что перед ним огромное животное или рыба, или как там… что оно сейчас повернется, поднимется и рухнет на него всем весом. От Ривет-сити вблизи у Зака подкашивались ноги и прошибало холодом от кончиков пальцев до самой макушки. До города не дошли, с торговцем распрощались на дороге поодаль, а сами направились в заброшенный, отделенный от корабля фрагмент. Зак поначалу даже принял его за свалившуюся в воду постройку непонятного назначения — просто покосившееся здание в несколько этажей. Только потом осознал, что это тоже часть корабля. Было кое-что еще, не дающее покоя. Если оглянуться, виднелся Мемориал Джефферсона. Заку казалось, что ему смотрят в спину, казалось, что стоит приглядеться, и он увидит знакомые лица. Выживших друзей, куратора своего, командиров. Проклятую Сару Лайонс, которой здесь уже быть, конечно же, не может. Прошло всего-ничего, а под ребрами ломило. Ломило от обиды, злости и, наверное, горькой потери. Не только себя или Харона, но и людей, оставшихся по ту сторону. Он знал, что многих из них здесь больше нет — война с Анклавом продолжается, часть состава наверняка перекинули к другой группировке, зато могли появиться новички, такие же зеленые, как он сам совсем недавно. Люси нес Ленни, хотя она согласилась только со второго раза. Поняла, что Зак просто не сможет ее поднять и нести достаточно долго. Он, правда, изначально рассчитывал, что торговец подберется поближе — тогда бы все прошло гладко, но Ленни, к его чести, был чертовски галантен и не распускал руки. Дальше ее таскать придется самому, а значит… «Баффаут. Баффаут это совсем не плохо» «Люси нес Ленни, Ленни нес Люси, Люси… Люси, Люси и Ленни», — шаг за шагом, помогая себе переставлять ноги дурацкой скороговоркой, засевшей в голове. «Я становлюсь слабоумным», — неутешительный вывод. Ленни провел сначала к мосткам, выход к которым еще попробуй найди между камней, потом — по коридорам разрушенной части корабля. — У Пинкертона говеный характер. Кроме того, дойти до его берлоги — то еще дерьмо, согласись. Здесь смотри под ноги, будет растяжка. Иди ровно за мной, не отклоняйся никуда, — Ленни вел между ловушками, расставленными Пинкертоном. Сказал, что схема меняется раз в месяц, к этому сложно привыкнуть. На предложение Зака убрать все это дерьмо, прямо заявил, что Пинкертон обидится и наплюет на договор. — У каждого свои тараканы. У него, например, как у человека, которого допек весь мир, который не хочет вообще никого видеть, но приходится, потому что дохнуть этот гений от мира медицины не торопится тоже. Меня он знает, вас — нет. Я найду нужные слова, если заупрямится. Доку пришлось приложить усилие, чтобы с ним договориться. — Чую, не понравится мне плата за это усилие, — избавиться от мыслей в этом ключе не получалось. Зак смотрел под ноги. По сторонам и на пип-бой. Старался запомнить, и это действительно требовало усилий. Мозг будто отвык от похожей нагрузки. Ленни в ответ только рассмеялся: — Не переживай об этом, вы договоритесь. Зак не переживал. Это проблемы будущего Зака. Надо сказать, у этого будущего Зака просто дохера проблем. Он конечно же спросил у Ленни о работе. Тот, улыбаясь, просто кивал: работа уже ждет, но ждет того времени, когда Люси вернется в Мегатонну, а Зак немного приведет себя в порядок. Хотя вообще-то фраза звучала иначе: — В таком состоянии ты и грядки полоть не способен, ни о какой работе речи не идет, а я не хочу думать о том, что взять с тебя не как с наемника. Ты мне, можно сказать, нравишься. Пусть так будет и дальше. Невольный смешок: — Взаимно. Кажется, он даже не врал. Может быть, из-за того, что Ленни в этот момент напоминал ему Джерико. Доктор Хорес Пинкертон оказался стариканом, и Зак бы не удивился, откинь тот копыта посреди операции. В Убежище люди его возраста уже ни на что не годились, так, шаркали по коридорам туда-сюда, пока жизнь еще теплится в изношенных телах. С ногами Пинкертон разбирался сам, Зака практически послав нахрен. Зак, решив, что его гордость это никак не заденет, нахрен и ушел, хотя и в пределах жилой зоны. Выход отсюда был и правда не самым комфортным. В ожидании он вроде бы даже уснул, устроившись на ступеньках ведущей на второй уровень лестницы. Разбудил Пинкертон. Хлестнул по щеке какой-то тряпкой, велел сейчас же поднять жопу и помочь пересадить пациентку на каталку, а потом на кровать в ее новой комнате. Хоть Зак и притащил с собой медкарту Люси от дока Черча, Пинкертон, наскоро изучив ее, заявил, что все это он собирается перепроверить, потому что какому-то докторишке из Мегатонны доверия не имеет совсем. Особенно если этого дока зовут Черч. — Вы знакомы? — Заочно. Мегатонна та еще дыра, люди там бестолковые и точно не из высшей лиги, — Пинкертон на рассказы пока не щедрился. На первый раз ограничился сбором анамнеза и снимком нижних конечностей. С анализами решил разобраться с утра, а пока выделил время на то, чтобы обустроиться. Заку к ночи выдал лист с тем, что надо достать: еда, вода, кое-что из лекарств. Сопроводил это простым и понятным: «Хотите уйти быстрее? Пригодится». Пристанище Пинкертон нашел в отломанном носу корабля, мертвом и заброшенном — кто же знал, что внутри можно вполне комфортно обустроиться? Если ты эксцентричный недружелюбный старикан, конечно. С нижних ярусов и из заброшенных коридоров, по его словам, то и дело пролезали болотники, а еще док устроил настоящую полосу препятствий для нежданных гостей. Убирать что-либо даже на время пребывания в клинике гостей Пинкертон отказался напрочь. Кровать для Люси нашлась за ширмой в помещении до входа в жилище Пинкертона. Проходная комната, но с учетом отсутствия людей вполне неплохой вариант. Да и от коридора, где можно встретить случайно забравшегося на уровень болотника, ее отделяла еще одна комната и две двери. Хоть к себе, на неплохо обжитый второй ярус над главным рабочим помещением, Пинкертон не пустил, минимальные удобства он обеспечил. Кровать и матрас с постельными принадлежностями, ведро для Люси. Заку достались покрывало, прохудившаяся подушка и обязанность следить за чистотой ведра — он-то на своих двоих может дойти до уборной. Весь уход ложился на его плечи. Пока Люси раскладывала свои пожитки в тумбу у кровати, было время обсудить условия пребывания. — Как видишь, санитаров здесь нет, кроме тебя, — Пинкертон стоял напротив, скрестив руки на груди, и выглядел с этим своим морщинистым лицом как самый недовольный в мире высохший фрукт. Какая-то перележавшая в чулане тошка. «Тут еще вопрос, корректно ли звать его гладкокожим», — непрошенная мысль немного повеселила. — Еду и воду носишь сам. У меня тут не столовка. Пару недель Люси проведет здесь. Ну или валите сразу, но я не отвечаю за то, что по дороге ничего не развалится. Здесь нужно время и покой. До Мегатонны идти далеко и беспокойно, потом тащиться обратно, и черт знает, что у вас там в этой Мегатонне творится. С этим было сложно не согласиться. — Ноги плохие. Ломать, пересобирать, вытягивать — здесь нужен контроль. Первые две недели будем фиксировать в нужном положении, без стимуляторов, пусть наживую схватится. Перед вашим уходом штыри уберу. Рекомендации распишу, там уже ваш Черч справится. Дозировку по препаратам подберу. Заглянете месяца через три, полюбуюсь на дело рук своих. Звучало вроде бы неплохо. — Будешь ходить в город, обо мне ни слова. Никому. Вообще. Узнаю, что проболтался, выгоню обоих нахрен. Придет кто посторонний — выгоню вас обоих нахрен вместе с ним. И пристрелю. Так что молись, чтобы лишние морды тут не мелькали. — Сначала выгонишь, а потом пристрелишь? — сказал быстрее, чем подумал, но Пинкертон как будто пропустил мимо ушей. Хорошо. — А если зайдет Ленни? Ленни не лишняя морда? Пинкертон поджал губы, сощурился: — Он иногда приносит нужные вещи. Так. Стулья если понадобятся, в соседних каютах были, если их, конечно, болотники не разломали. Где мыться я показал. И не… — Про мыться… — кое-что Зак посчитал нужным обозначить сразу, только вот подобрать верные слова, глядя в недовольное, ожидающее лицо напротив, оказалось непросто. — Я еще в процессе… — слова пришлось буквально проталкивать через горло, — гулификации. И мне придется… немного иногда, как бы… чистить все это, — к концу голос совсем осип. Зак кашлянул. Взгляд съехал с морщинистого лица на такие же морщинистые руки. — Я могу воспользоваться для этого вашим душем? «Я могу воспользоваться для этого вашим душем?» — передразнил сам себя мысленно, представляя, как убого это звучало и выглядело со стороны. Пинкертон слишком долго тянул с ответом, пришлось вновь пересилить себя, чтобы поднять на него взгляд. — Ну вот, наконец-то. А то я уж подумал, что ты обращаешься к моим ботинкам. — а ботинки у Пинкертона были поношенные, но чистые, это Зак успел заметить. — В свой не пущу. Вот в душ для пациентов — пущу. И не прерывай меня больше на полуслове. И не тащи за собой хвост. — Да понял про хвост, понял. И… спасибо. Понял Зак еще кое-что — в его жизни стало слишком много докторов. В выделенную им с Люси комнату Зак притащил для себя матрас и пару уцелевших стульев из кают, что Пинкертон назвал безопасными. Уточнил, что не ставил туда никаких ловушек, а болотники в те места не добираются. Так Зак понял, что ненавидит затопленные коридоры, потому что, несмотря на увещевания дока, он точно слышал какие-то шаги и шорохи. Корабль изнутри походил бы на убежище, если бы не чертова вода, постоянные скрипы, плеск и тихий вой сквозняков. Жизнь в Мемориале, даже с учетом тесной каморки на двоих с Хароном, со всем этим сравнить было нельзя. Жизнь в Убежище тоже казалась более спокойной — там ничего не выло, не скреблось, если опустить иногда заползающих тараканов, а вода, заключенная в надежные трубы, мирно себе текла по ним, и не таила никаких мутантов. Хотя через неделю со всем этим дерьмом Зак смирился. Но ничего не мог с собой поделать — последние метров тридцать до комнаты всегда бежал, помня, что путь чист от сюрпризов хозяина клиники, и с грохотом закрывал за собой дверь. Хорошую дверь, плотную — никакая тварь не прорвется. Потом — следующую, уже тише и аккуратнее. Люси, конечно, ничерта не спала. Сидела все также в дурацкой застывшей позе, с застывшим взглядом. По-хорошему бы спросить, можно ли, но Зак разрешил себе быть нехорошим. Сел на край предоставленной для Люси койки. Ноги и спина тут же отозвались недовольным гудением. Срочно лечь — вот что надо. Вытянуться во весь рост, выпрямить ноги… — Ну ты как? — хоть какой-то вопрос лучше, чем никакого вообще, верно? — Нормально, — Люси заторможенно качнула головой, а потом лицо все-таки пришло с движение. Сначала губы изогнулись неприязненно, дернулись ноздри, наползли на переносицу брови. Мгновение, и все эмоции снова пропали, будто и не было ничего. Зак потянулся, ткнул ее пальцем в плечо: — Да мне-то не заливай. Рассказывай. «Костлявое». Люси нехотя подвинулась, уперлась руками, поднимая ноги на кровать. — Не хочу. Ты так и не рассказал о себе. Откуда ты? Как тебя зовут? Почему решил остаться в Мегатонне и прицепился ко мне? — Мы уже обсуждали, почему я прицепился к тебе, — Зак в свою очередь привалился боком к изножью кровати, этаким металлическим перекладинам, едва доходящим до плеча. Чувствовал, что под футболкой полная задница, судя по какому-то отдаленному хлябающему ощущению от прикосновения. — С именем еще не определился. Подумал, что вот это… — неопределенно качнул головой, пошевелил пальцами с неровными пластами сухой кожи, — дает право взять новое, как думаешь? Казалось бы, ну что страшного о том, чтобы сказать правду? Они едва знакомы, обстоятельства обнаружения ее семьи и прочее… это не самая большая проблема в жизни Зака, отболтаться можно. «Как будто мне не насрать», — совершенно ровная мысль. Только не хотелось марать себя прошлого собой нынешним. Еще немного, и это станет идеей фикс. Еще Зак понимал, что при их с Люси вынужденном сотрудничестве и жизни бок о бок какое-то имя все равно понадобится. — Разве что прошлая жизнь тебе настолько не нравится, что ты решил о ней забыть и начать новую. — Не думаю так. «Скорее охренеть как наоборот» — Тогда… придумай кличку, — сердито выдохнула, и это было хоть какое-то проявление эмоций. — Расскажи что-нибудь. Ты же пришел откуда-то, у тебя есть истории? Попробую уснуть, — Люси и правда улеглась на бок, подложила руку под голову, подтянула одеяло. Обрезанные светлые волосы торчали из-под щеки, короткими прядками лежали на подушке. Зак помнил, какими они были длинными и красивыми. Цвета осеннего солнца — или подобной романтичной чепухи. — Ну… хорошо. Допустим… — прикрыл глаза, прикидывая, что может ее немного повеселить, но веселого не вспоминалось, кроме времени обучения в Братстве. Да хоть бы та беготня с бревном, только об этом говорить нельзя — вдруг выдаст с потрохами? Вдруг она от кого-то узнает, что тот самый парень, бросивший ее письмо на тела ее убитых родителей в ее родном доме, тоже был в Братстве, и все как-то подозрительно подходит по временным промежуткам… — Первое ружье мне подарили в десять лет. Оно стреляло идиотскими круглыми пульками, в самый раз бить по тараканам, хотя потом я понял, что топтать их веселее, — уперся затылком о стену, припоминая тот день, ровно половину жизни назад, когда отец и Джонас подготовили этот великолепный сюрприз. Где-то в Убежище, должно быть, даже осталось фото, сделанное на память. Зак и отец на фоне импровизированного стрельбища. Фотография лежала в ящике у кровати, и, если комнату отдали под что-то другое, вещи прежних владельцев наверняка перетряхнули. Думать об этом было странно: кто-то из охраны копается в белье и мятых майках, заглядывает под стельки ботинок, под матрас, пролистывает оставленные на полке книги. — Я вообще-то думал стать, ну… типа техником. Ковыряться в терминалах, может быть. Хотя отец у меня был больше по науке. Как этот Пинкертон. Общие фразы, к которым сложно привязаться, но ни капли лжи. — Жизнь показала, что управляться с оружием выходит лучше, — улыбнулся Люси, и она даже не испугалась этой улыбки. Или не показала испуга. — А почему не по стопам отца? — О… я пошел, — не выдержал, устало рассмеялся. — Можно сказать, след в след. «В самом прямом смысле. Половину Вашингтона перетоптал. И вот куда я пришел» — Похоже, одинаковый путь все равно ведет к разным итогам. Да и… смотрю я на этих докторов… здесь, — чуть не сказал «на поверхности», но вовремя осекся, — и понимаю, что не смог бы так работать. И та наша часть договора. Не буду тебя торопить, восстановишься, придешь в себя, и начнем. — Ага, — Люси прикрыла глаза. — А поставь мне какое-нибудь радио? Рассказчик из тебя не очень. — Какой есть. И правда включил радио — негромко, звуки на корабле разносились каким-то непривычным образом, да и незачем шуметь. Сидел рядом еще некоторое время, пока Люси не уснула. Она даже позу не изменила, как легла, так и застыла, только слегка подрагивали веки, и ребра двигались на вдохе и выдохе. Вместе с далеким плеском воды все это не столько даже убаюкивало, сколько укачивало. Зак решил перебраться на свой матрас — кинул не на пол, — на один из широких столов. Понятия не имел, какая живность может быть на кораблях, и о чем забыл предупредить Пинкертон, на расстоянии от пола казалось безопаснее. Взбил подушку, придирчиво рассматривая на предмет грязи. Грязь была. — Зак. — А? — повернулся, и только после этого понял, что услышал. Нелепо застыл с подушкой в руках. — Я так и думала. И тишина. Кровь ударила в голову похлеще, чем на вылазке к рейдерам. Вместе с ней порция злости и страха — как отреагирует? Сколько еще человек догадалось? Это все настолько очевидно? — И что, это все? — Не сегодня. Мне надо все обдумать. Бросил подушку на стол. — Блядь… Раньше не могла сказать? — потер лицо, забывшись, но одернул руки поздно — уже обдало болью щеки и губы. Надо быть аккуратнее. Люси не отвечала. «Ну и пошла на хер» Ему часто снились коридоры в последнее время — когда удавалось заснуть, конечно. Коридоры Убежища, в котором он вырос, такие, какими их помнил. Чистые, серые, знакомые до каждой заклепки и стыков напольных пластин. Он не был там черт знает сколько времени и скучал. Скучал по своей комнате, по кабинету отца, по старым частям вдалеке от жилых помещений, куда забирались с Аматой. Скучал и по ней — совсем немного. Еще немного по дракам с Бучем, тогда казавшимся отчаянными и злыми, сейчас видящихся невинными детскими проказами. Зак скучал по жизни, которой у него никогда не будет. Отчаянно хотел видеть седину на своих висках и морщины на своем лице — конечно же, таком же красивом, как у отца в его возрасте. «Если только не найду способ вернуть все на место» Из памяти будто выпало как вышел из каюты. Вроде бы проснулся от гудящей головы, хотел выпить воды и закинуться чем-нибудь, чтобы облегчить нарастающий зуд под кожей, а очнулся, когда вода уже знакомо проникла в ботинки, расслабляя мышцы, снимая боль, прочно поселившуюся в теле. Добавился тихий треск счетчика Гейгера. Пинкертон предупреждал, что в некоторых частях корабля радиационный фон повышен. Как он сюда вообще добрался? «Пошел на зов», — голосом Рут. На радаре — пусто, но темнота в углу слишком осязаема, а оружие осталось у кровати, будто не водится в коридорах заброшенного корабля никого, кто бы мог вцепиться в глотку. «Я не отпускаю тебя» — фигура Харона за прочным стеклом Очистителя. Стоит, смотрит бело-синими глазами, почти человеческими, тонет в ярком сиянии. Мгновение, и никакого сияния нет. Есть темный коридор заброшенной части Ривет-сити, ноги по щиколотку в воде, скрипы, плеск, и тени в другом конце комнаты. — Да к черту, — лег там же, где стоял. Резковато, едва не поскользнувшись. Ударился худым задом о пол, водой хлестнуло по шее, одежда тут же намокла, но вот по коже — сначала приятная прохлада, потом — покалывание снаружи и внутрь. Закрыл глаза от удовольствия. Пальцами наткнулся на какую-то банку, оттолкнул ее, та проскрежетала о металлическое покрытие и замолкла в плеске воды. Так — легче. Спокойнее. Постепенно тело расслабилось. Ничего страшного, здесь не так уж сильно фонит. Совсем немного больше нормального, но Рут говорила, что так можно. Можно и пить, и вот так валяться, наверное, тоже. Ни капли стыда. — Разве что самую малость. Четыре месяца в медлабе. Потерянная жизнь и потерянные друзья. Почти несуществующий шанс выкарабкаться и стать человеком. А стоит оно того? «Должен был пойти сам» К этой мысли пришел довольно просто, и не сейчас впервые. Что могло случиться в Очистителе? Гулем бы стал? Очень смешно. Смерть? Определенно убавляла забот. Что произошло бы с Хароном? Выжил бы, наверное, вернулся в бар. Мстительно подумал: «Без своего контракта сраного, может, стал бы наконец свободным человеком. Делал то, что хочет делать сам» Представлять это было чертовски приятно, и вместе с тем Зак знал — даже сейчас не смог бы поступить иначе. Со всеми этими «должен сам». Хотя нет. — Надо было втолкнуть туда чертову Лайонс. Там ей самое место, этой героической суке, если уж ей так важно быть на передовой. Успокоился, смог пережить? Как бы не так. Он все еще был в этом чертовом Очистителе. Вода, сейчас омывающая облезлую жопу, когда-нибудь тоже станет чистой благодаря случившемуся. Можно ли считать это жертвой? Наверное. В Библии, нежно любимой Джеймсом, было что-то про кровь и вино, про вино и воду. Зак не мог избавиться от этих мыслей, и лежал там, в черт знает каком коридоре неизвестно сколько времени, в этой то ли воде, то ли крови, всем нутром ощущая присутствие чего-то невидимого. Кого-то невидимого. Ему нравилось думать, что это Харон осуждающе смотрит из угла. — Нихера не выйдет, — скрипучий шепот, — твой дробовик я оставил в Мегатонне. Так что у тебя нихера не выйдет меня пристрелить. Ушел позже, когда коридоры наполнились шумом. Клацанье, шаги, скрипы, удары чего-то твердого о стены. Будто мертвецы выбираются со дна, чтобы вновь захватить управление на своем корабле. Пришлось встать — медленно и очень тихо, отступить, поглядывая на пип-бой. Да что там, он почти сбежал. Вернулся к Люси, теперь по-настоящему спящей, а потом до утра слушал, как за дверью, совсем рядом, ходит кто-то, и следил за метками на радаре — поразительно зелеными. «Видишь, и Люси, и болотникам на тебя насрать» И это тоже успокаивало. Операция прошла разумеется под наркозом — в иных условиях девчонка бы просто не выдержала. Присутствие Зака понадобилось только до и после — в транспортировке с операционного стола на каталку и кровать. Только долго это шло. Так долго, что Зак успел подумать — наверное, ничерта не получается. Мысль встретил без каких-то терзаний, Люси, конечно, было жаль, но если абстрагироваться… она просто хороший вариант. Нет, он правда будет жалеть, случись с ней что, но совершенно точно переживет, а через недельку уже и не вспомнит. Придется искать другие возможности — и это действительно печально. А еще — рассчитываться с доком и Ленни, потому что крышки заплачены, и он отработает их в любом случае. — Так что лучше бы тебе выжить и встать на ноги, — себе под нос, дожидаясь, когда позовет Пинкертон. Он и позвал, когда Зак дожевывал какую-то очередную безвкусную галету. Все дальнейшее для него будет рутиной и скукой, приветом из Мемориала Джефферсона от робота Марии, помогавшей ему заново учиться ходить. Люси все это только предстоит. Все выглядело прилично ровно до начала выхода из наркоза — как назло, именно в отсутствие рядом дока. Люси бредила и пыталась сбежать. Руки, на вид совсем слабые, били ощутимо и куда попало. Больше всего Зак боялся, что она повредит сама себе: ударится, навернется с кровати или сломает странную конструкцию из спиц и винтов на приподнятой и зафиксированной ноге. Вспомнил, как его держали привязанным к койке ремнями, вспомнил, как саднило потом натертые места — еще больше, чем все остальное тело. Он боялся, что она в бреду заговорит о его имени, но у Люси хватало своих демонов. «Рейдеры из Спрингвейла — вот кто отнимает первенство у тебя, Зак» Успокоилась Люси как-то резко, с возвращением Пинкертона. Иногда только бормотала что-то неразборчивое. Имена какие-то вроде бы. Потом стала звать Иэна и совершенно замолкла — уснула. Стала похожа на… «Рут. У Рут тоже светлые волосы, она наверняка раньше походила на Люси» Неуместная ассоциация, которую теперь не вынуть из головы. То ли Рут с носом, то ли Люси — без. — Ее парень, этот Иэн? — проверив, все ли в порядке, Пинкертон подтащил стул, уселся рядом, уставший, но во вполне благостном расположении духа. Зак только плечами пожал, но дока будто и не особо волновал ответ на вопрос, просто ловкое вступление к разговору. — Берцовые выровнял, насколько возможно, от наркоза отойдет к вечеру, вот тогда ты будешь нужен. Таскать куда надо и когда надо. Надолго теперь от нее не отойдешь, пока вот это, — ткнул пальцем в сторону конструкции на ноге, — не сниму. Потом привыкнет. Отсюда вытекает другое. Вопрос со своим состоянием и способностью возиться с девчонкой решай сам и как можно скорее. Надо держать ее вес так долго, как понадобится. Это понятно? Исхудавшая Люси выглядела совсем легкой, но на деле оказалось иначе. Зак пережил штурм базы рейдеров, но с тех пор, будто израсходовав оставшиеся силы, не делал ничего хоть столько-то серьезного. Только лежал и ходил, наматывал круги по Мегатонне и вокруг нее, бездумно и бесцельно. «Наверное, дикие гули когда-то тоже начинали с такого хождения» — Я что-нибудь придумаю. «Что-нибудь», по-хорошему, было возобновлением тренировок. Все то, что делал на базе Братства, то, что делали с Джерико — понемногу, постепенно наращивая темп. Если откинуть упорство и злость, сейчас он был слабее, чем в день, когда покинул Убежище. Второй вариант «что-нибудь» — баффаут. Одной банки хватит надолго, даже учитывая необходимость в увеличенной дозировке, хотя здесь Зак и не был уверен, поможет ли баффаут на самом деле. Или минусов от него в итоге будет больше. Все-таки Берроузу удалось донести опасность препаратов. — Так может шевелиться с придумками бодрее надо? И сделай уже что-нибудь со своим запахом. Я ко всякому привыкший, но пожалей свою подругу, вы в одной комнате заперты. Зак молча уставился на мужчину. Сморгнул заторможено. Запах. Точно. Дрянь, которую не чувствуешь сам. Был еще третий вариант. «Пляжный сезон в затопленных каютах». Воспользоваться советом Рут. Прошлой ночью было неплохо. Даже хорошо. И ничего страшного не случилось: не тошнило, почти не кружилась голова, но главное — отступала боль, это скулящее ощущение фоном, будто все тело против тебя. Только вот… — Болотники. Ты не против, если я отстрелю парочку? Невозможно уснуть. Мне не нравится, что они шляются здесь, это… нервирует. «Здесь и в тех коридорах, что меня больше всего интересуют». — Как хочешь, — смену темы док принял. — Они лезут снизу, здесь несколько дыр в обшивке, уберешь одних, придут другие. — И еще, мне надо будет сходить в город. Достать то, что ты добавил в список, и кое-что для себя. Когда я могу это сделать? — Допустим… допустим сегодня. Или… допустим, прямо сейчас. Часов шесть тебе даю, не больше. — Шесть часов больше, чем достаточно. Спасибо, док. Он даже не был уверен, что по-настоящему хочет в этот город. Решил разобраться по ходу дела, заскочить в какую-нибудь лавку, потом к очередному доку (а раньше и подумать не мог, что в Вашингтоне они есть в таком количестве). Взять еще антисептиков, взять мед-икс (проклятый мед-икс) для Люси — Пинкертон собирался мудрить с дозировками, обещал обойтись «малой кровью». Зак в это не верил, а еще больше не верил в себя. И все-таки шел, собирался взять в руки и даже донести доку в целости и сохранности. В этот раз повезло — вылазка пришлась на последнюю треть заката, когда света еще достаточно, чтобы не навернуться в воду с мостков, но в дырах обшивки корабля вовсю сиял свет — и электрический, и солнечный. Будь Зак менее вымотан, смог бы насладиться зрелищем во всей красе, а сейчас действительно красивый вид не трогал как должно. Он впервые был здесь один. За спиной в видимости, но совершенной недоступности — Очиститель. Впереди — дорога, уходящая к подъему на мост. Рядом с подъемом несколько браминов под тентами, неплохие палатки. Кажется, можно даже здесь всем закупиться? Торговцы были Заку незнакомы, как и несколько человек из охраны. Над разведенным костром варилось что-то булькающее, исходящее паром, и можно было только догадываться о том, как вкусно оно пахнет. Видимо, заметив пялящегося Зака, один из людей у костра поднялся, пошел в его сторону: — Здравствуй. Дело какое есть? Растерялся. Подошедший оказался женщиной, просто разглядеть это сразу не вышло, может, из-за короткой стрижки, может, из-за того, что была она в годах и не слишком красива. Поймал короткий взгляд на пип-бое — после Спрингвейла Зак его больше не прятал, да и не в Вашингтоне этим заниматься. — Да, я… лекарства нужны. Препараты кое-какие, — чтобы не болтать лишнего, протянул женщине список, что дал с собой Пинкертон. Та быстро пробежалась взглядом по строчкам, ткнула пальцев в несколько позиций: — Этого нет, остальное найдется. Можешь в городе спросить недостающее у доктора Престона. Скажи, что от Мэг, может, скинет пару крышек. Пойдем, — повела в сторону палаток, явно не давая возможности передумать, и закупить у упомянутого дока весь список. Зак решил не перечить. — А вы здесь часто останавливаетесь? На дорогах как сейчас? — Раз в пару недель пока что. Дороги… на северо-западе уже потише, там Братство выставило своих солдатиков. К Кентербери не лезем пока, и в центр города не суемся. На юге нормально, и с пару дней назад с ребятами из Бостона пересекались. Говорят, пройти можно, но осторожно. Так что мы пока ходим в сторону Филадельфии, — Мэг сдержанно улыбнулась. — Тебе если что-то этакое нужно, ты говори, привезем. Она вытащила из палатки все по списку, разложила перед Заком на проверку, пока тот отсчитывал крышки. Крышки Люси, у него самого из сбережений не осталось ничерта, проедали ее заначку из дома. — Разве что вы мне лекарство от гулификации привезете, — вышло невесело, но прозвучало, видимо, как шутка, потому что женщина рассмеялась, назвала шутником и пожелала заодно хорошо провести вечер. — Ты в Ривет-сити был? Нет? Ну, веди себя спокойно, и все пройдет хорошо. Там повыше поднимешься, спросишь, и ночлежка есть, и гостиница, внизу бар. Там, конечно, не Вегас, но пропустить пару стаканчиков чего-нибудь за милую душу. В ответ неоднозначно хмыкнул, постеснявшись спросить про Вегас. Слышать слышал, уточнять не уточнял никогда. Хотя может и надо? Может есть в этом Вегасе приличные доктора? Только вот Мэг, закончив разговор, уже возвращалась к костру, и Зак решил не тормозить ее. Спрятал купленное в рюкзак и… решил все-таки подняться на этот чертов корабль, просто сходить к этому доктору, как там его, снова на «П», ну и одним глазком глянуть на корабль изнутри в жилой зоне — интересно же. Слишком уж махина походила на Убежище, и Заку упорно казалось, что обустроенная не затонувшая часть и звучать будет иначе, и ощущаться — не так, как часть Пинкертона, где тебя будто переваривает прожорливая огромная рыбина. Что удалось понять очень быстро — лестницы утомили еще на этапе подъема к мосту — отдельному строение в пару этажей, чтобы сравняться с уровнем главного входа в Ривет-сити. Судя по системе креплений, мост отводной. Идея простая, но отличная, его убери, и хрен подберешься, если не знаешь, где бреши. А если и знаешь — черт его пойми, что там на затопленных уровнях. Каждый шаг отдавался металлом, и если бы не шум воды далеко внизу, это бы даже успокаивало. Зак не удержался, подошел к перилам чуть ближе, но хватило одного взгляда вниз, чтобы предусмотрительно держаться середины моста всю оставшуюся дорогу. Ни летать, ни плавать он не умел. Второй сюрприз с лестницами оказался ровно за дверью. Перемещение между этажами под ужасным углом, а куда идти нихрена не понятно. Это потом Зак осознал, что зашел не совсем туда — не смог открыть дверь по центру, и юркнул в проход по левой стороне, когда оттуда вышел один из местных. Почти сразу поймал одного из охранников, уточнил когда мост убирают, где клиника и просто на всякий случай — бар и ночлежка. Не то что собирался задерживаться, но так, для информации… все-таки, две недели рядом, вдруг нормальные места? Тут были таблички, слишком много табличек на первый взгляд, были указатели и стрелки. Отвыкший от подобного, Зак первые минуты тупо пялился на первую же кучу надписей, читал их раз за разом и не мог опознать знакомые буквы. Потом все-таки удалось стряхнуть панику и выцепить несколько интересующих. Во-первых, «лаборатория» — надо поинтересоваться, что за дела, во-вторых, рядом с ней и в том же направлении клиника (очевидно, доктор «П» должен найтись именно там), в-третьих, бар «У руля» — это куда-то вниз, — и рынок. Для начала хватит. Было еще кое-что важное, о чем Зак изо всех сил старался не думать. Он чувствовал себя водой, обходящей утес, но не мог даже в мыслях произнести имя человека, с которым боялся столкнуться за очередным поворотом коридора, хотя еще пару дней назад это не выглядело проблемой. Внутренний голос, подозрительно похожий на голос Харона напомнил о том, что к Джерико Зак тоже боялся подойти, и ничем хорошим это не кончилось. Может, с мальчишкой из Грейдича тоже не стоит тянуть? «Я даже не знаю имени тетки, к которой он собирался. На корабле сколько человек? Около полутысячи? Хер его знает, едва ли мы столкнемся случайно» Вместе с этой мыслью пришла другая: как этот корабль вообще живет? Огромная хрень, в которой случайно столкнуться с кем-то не так-то просто, наверное. Размышлять о количестве человек и бытовых проблемах было куда приятнее, чем о своих ошибках. В Мегатонне, с количеством жителей гораздо меньшим, и в Подземелье справлялись со старыми системами канализации и водоснабжения. Убежище под завязку напихано систем очистки, так что гоняют воду столетиями, а из отходов в прямом смысле выкачивают вообще все что возможно. Здесь же — махина, застрявшая у берега, без возможности сдвинуться куда-то. Да, наверняка здесь тоже есть системы очистки, но в каком состоянии? Сколько людей нужно, чтобы поддерживать бесперебойную работу? Откуда они берут столько умельцев? Отвлеченные мысли помогали преодолевать чертовы лестницы и коридоры. В лица людей, встречающихся на пути, Зак особо не вглядывался. С местными расходились в коридорах легко, хотя пару раз и казалось, что на него откровенно пялятся. Смотреть можно, морщиться тоже, трогать — нельзя. Или вот вентиляция. Учитывая уровень влажности, здесь все имеет шансы элементарно проржаветь, порасти плесенью и сгнить. Что у них со складами? Что с затопленными участками? Учитывая отломившийся нос, они наверняка есть. Зак шагал, то и дело сверяясь с табличками на стенах, иногда останавливался, чтобы понять, не ходит ли кругами? Коридоры здесь слишком походили один на другой. Как в Убежище, но… он отвык. Совсем отвык от такого из-за всего этого долбанного разнообразия верхнего мира. А если системы фильтрации не справляются, значит ли это, что в воду в ближайшей округе лучше даже по щиколотку не заходить? Относительно рядом еще и Очиститель. Значит ли это, что Очиститель будет заниматься не только очисткой воды от ВРЭ, но и очисткой от городских нечистот? Можно пошутить, что отец положил жизнь на то, чтобы построить гигантский канализационный фильтр для Ривет-сити, но шутка даже самому себе показалась оскорбительной. За размышлениями почти не заметил, как оказался у клиники. Забрался на верхний уровень и чуть не прошел мимо. Массивная дверь с засовами была распахнута, табличку на ней попросту не заметил сразу, зато зацепился взглядом за кусок знакомой больничной обстановки. Помещение больше, чем у отца, но такое же чистое и опрятное. Рабочий терминал у дальней стены, ширмы, ящики, лампы, каталка и что-то вроде кресла для осмотра — все выглядело почти родным. Почти. Этот чертов корабль слишком сильно походил на сто первое, но сто первое из кошмара — когда все вроде бы так же, но совсем иначе. — Добрый… добрый вечер. Чем могу помочь? — надо отдать должное доку, никаких «оу» или «о боже, гуль» не последовало, а короткую заминку Зак проигнорировал. «Можешь помочь и перенести клинику поближе ко входу, будь я болен, сдох бы по пути» И в очередной раз — старик. Черч, Пинкертон, этот док, Берроуз, док Хофф. Из знакомых разве что Док от Ленни был среднего возраста, Джеймс относительно молодой… интересно, есть на поверхности специалисты посвежее? Наверняка есть. Но в каком количестве? Какова вообще нехватка медперсонала? На этот счет Зак тоже не интересовался, хотя пробыл «наверху» довольно долго. — Доктор П… — сощурился, изо всех сил стараясь вспомнить, как там его назвала торговка, но память как обрубило. — Э-э… — Доктор Престон, — терпеливый ответ без намека на нервозность. Совершенно седые, кажется, нуждающиеся в свежей стрижке, волосы, бородка — прямо как у отца, но чуть длиннее — в отличие от стрижки куда более ухоженная. И очки. С очками за пределами Ривет-сити ему пришлось бы туго. Разбил бы, ходил с треснувшими стеклами. Или потерял. Найти или сделать новые та еще задачка. — Мне вот это нужно, — протянул тот же список от Престона. — Мне торговка на входе… Мэг, — потер то, что осталось носа, стараясь слишком не задевать перегородку и края кожи, ощущения от этого были мерзкие. — Сказала, что это здесь найдется, — и добавил, стараясь, чтобы это не звучало оправданием. — Заказали лекарств купить в город. Престон как-то подозрительно долго пялился на список покупок, пару раз поднимал взгляд, хмурился… — Да, есть. А ты откуда? Вроде бы не видел в городе? Прошел за доком чуть глубже, с интересом рассматривая разложенные по столу бумаги, записи какие-то, тетради в стопке. Наткнулся взглядом на человека за полупрозрачной ширмой в сторонке, накрытого одеялом и отвернувшегося носом к стене. — Да я так… из Мегатонны. Из Подземелья. Отовсюду понемногу, — попытался быть милым. Попытался улыбнуться даже, но мельком заметил свое отражение в погасшем экране терминала. Улыбка сама собой сползла с лица. — Вот как… здесь по делу? — Скорее нет, — наблюдал за тем, как док достает упаковки лекарств. Пометки на них от руки, название и стоимость. Не самое дешевое удовольствие. — Просто слышал про Ривет-сити, хотел посмотреть, ну вот и… посмотрел. «Праздное любопытство, успокойся». Несмотря на спокойствие дока, не отпускало ощущение, будто что-то идет не так. Имеет же право док интересоваться новенькими в городе? Конечно имеет. Это просто из вежливости, или ему просто настолько скучно. — И как тебе? — Да как… — сам отсчитывал крышки, выкладывая на край стола. Научился относительно небольшие и простые суммы считать, не прерывая болтовни. — Пока не понял. Снаружи красиво. А еще все думаю, как у вас тут… с технической точки зрения сделано. Системы типа вентиляции, канализации, водоснабжения… и что зимой с обогревом? И у вас тут лестницы. Очень много лестниц. Неожиданно — смех. Искренний, и док наконец-то вроде бы даже расслабился, и ощущение подставы куда-то ушло. — Лестницам и мои колени не рады, но к этому привыкаешь. Главное не терять бдительности в дождь, если решил прогуляться снаружи. А что до технической части… если правда интересуешься, можешь поймать Генри. Генри Янг — у него и работа есть, если умеешь работать руками, и на вопросы твои лучше него едва ли кто-то ответит. Правда, он занят постоянно, даже мне за ним не угнаться. Люди делают перерывы в болезнях, а кораблю постоянно нужно внимание. Особенно теперь. Последнее прозвучало как-то не слишком весело. — А у вас тут гули есть? Как к ним относятся? — не смог пересилить себя, никаких «к нам». Ответ прозвучал не сразу: — В целом нейтрально. Гули у нас жили, в данный момент нет, но это… скорее стечение обстоятельств, ничего особого не происходило. Здесь не опасно, и если ты не станешь нарушать местные законы, все будет отлично. — Нарушать я вроде ничего не собираюсь. Вот, вроде бы все ровно. Спасибо, доктор Престон, — повторил имя вслух, просто чтобы запомнить, подвигая крышки по столешнице от края. — А, еще… не подскажете, что за «лаборатория»? На указателе увидел. Док как-то расстроенно покачал головой: — Считай, что нет лаборатории. Закрыта на неопределенный срок. — Случилось что-то? — Да ничего не случилось, — поправил сползшие с переносицы очки. — Просто кое-кто решил заниматься наукой в другом месте и, видимо, с лучшим финансированием. Сложить два и два. Вопрос, который родился за секунду, и который Зак не посчитал нужным удерживать. — А вы случайно не знакомы с Мэдисон Ли? — Доктор Ли? — вздох. — Да, конечно, Мэдисон… Это их лаборатория была. Ее и ее сотрудников… они незаменимы, — док отвернулся, чтобы убрать крышки в один из ящиков стола, и разглядеть выражение его лица Зак не смог. — Но, в любом случае, здесь их больше нет, и связи с ними тоже, если ты об этом хотел узнать. — А… ага, — на тех голозаписях, что давала послушать доктор Ли, этот город никак не упоминался, зато изредка проскальзывал при общении с другими научными сотрудниками. Пусть Зак и не слишком много общался с ними, этого хватило, чтобы запомнить тогда казавшуюся ненужной информацию. Все те, кто работал на Братство в Мемориале Джефферсона, перебрались туда из лаборатории в Ривет-сити. — Что, вообще никого не осталось? — Никого. Очень жаль, конечно, но… — Престон развел руками. — Ничего не поделать. А ты, я так понимаю, знаком с доктором? — В некотором роде, — какой смысл отпираться? — можно сказать, что она спасла мне жизнь, и с тех пор я ее безнадежный поклонник. Подходит такой вариант? «Или другой, еще более подходящий: она сбежала, хотя была нужна мне». Нужна, чтобы вместе найти способ вернуть все на место. Нужна, чтобы поискать варианты, чтобы заменить отца, погибшего по ее вине в том числе. Это нечестно по отношению к Ли, но Зак плевать хотел на это. Он в ней нуждался, потому что остальные погибли, а она была жива. — Я бы не удивился, — от Зака не укрылся изучающий взгляд. — Что же, надеюсь, вы с доктором Ли еще встретитесь. А теперь прошу простить, надо заняться делами. Понадобится подлечиться — заходи. — Спасибо, док, — коротко отсалютовал, прежде чем покинуть клинику. Возможно, из этого человека получится вытащить что-нибудь любопытное. О прошлом, по крайней мере. Зак уставился на указатель «лаборатория» на стене (следовало повернуть налево) — прошло уже прилично времени, а не убрали до сих пор. Хочет ли он смотреть на место, где док Ли провела… сколько, кстати? Всю жизнь Зака, ровно с момента его рождения? Подумать только… девятнадцать лет здесь, под этими низкими потолками, среди бесконечных коридоров, лестниц, завываний ветра, сквозняков и шума воды. Наверняка отец в Ривет-сити тоже был, хотя бы недолго — до всего этого. «Я ничерта о нем не знаю. Ни сколько ему на самом деле лет, ни где он родился, ни кто его родители, ни где его дом». Это вроде бы было не важным в контексте событий, но коробило, царапало изнутри. Надо было спросить. Пересилить себя, не хлопать дверью ни перед кем, никого не гнать. — Блядь, да идите на хер, — себе под нос едва разборчивым бурчанием, достаточно грозным для женщины, что проходила мимо и нервно шарахнулась в сторону. Зак поднял пустые ладони на мгновение — это должно было походить на «извините», но не было им. Ускорил шаг, просто чтобы скрыться с глаз. Пошел направо. Глянул на время. Срок не вышел, запас приличный. Для начала можно просто прогуляться, хотя бы даже до рынка. Прицениться на будущее — наверняка здесь тоже получится выгодно сбывать всякое. В конце концов, скоро снова придется возвращаться к работе и всяким сомнительным вылазкам. Сомнительным — потому что за заказы тот же Ленни платил хорошо и стабильно, а добрых самаритян с пухлыми кошельками Зак не знал. Наводка Престона на этого… Янга, у которого можно отхватить технической работы прямо здесь, конечно, была прекрасной, но больших денег не сулила, в этом Зак даже не сомневался. Ну что он может предложить? Прогуляться по стокам и почистить их от говна и живности? «Хотя за это как раз могут неплохо заплатить», — пометка в уме для себя. Прошел мимо нескольких закрытых кают и невольно зацепился взглядом за очередную открытую. С порога видно широкую изогнутую стойку с терминалом, лампой, диваны вдоль стен. А у самой дальней — длинный стол, за которым ужинали несколько человек. Это бар, что ли? Разве он не должен быть внизу? Обернулся вокруг себя и наконец увидел табличку «Гостиница Уизерли». Из-за угла показался робот — такой же, как в Убежище. «Энди». Имя этого бестолкового, но услужливого робота Зак никогда бы не забыл. С друзьями в детстве плевались в него бумажками через трубочки, а потом удирали по коридорам, хотя робот никогда их не преследовал, только грозился обо всем рассказать родителям и сокрушался нынешним нравам. Энди был славным, жаль только, немного сломанным. Какие-то там проблемы в сочленениях, из-за чего его могло перекоротить в самый неподходящий момент — раскуроченный торт, который припоминал часто, не единственная жертва. Энди разбивал посуду, однажды даже сломал стол и несколько стульев, из-за чего был практически в человеческой депрессии и постоянно извинялся следующие несколько месяцев… а потом еще столько же, стоило напомнить о неприятных инцидентах. Зак честно полагал, что те, кто прописал ему такую программу характера, явно любили мучить животных в детстве. Но это… это был, конечно же, не Энди. Просто очередной Мистер Помощник. Гостинца сейчас точно не нужна, но в будущем может пригодиться. Лезть еще выше или спускаться на нижние уровни сил уже не было, так что бар откладывался на следующий визит. Мышцы протестовали против излишней активности, так что вся зона изучения города ограничилась наименее энергозатратными путями. Благо, дойдя до конца коридора, Зак все-таки увидел указатель, ведущий к рынку. Вместе с открывшейся дверью в уши хлынула музыка. Негромкая, но отраженная стенами и отвлекающая от дыхания корабля со всеми его скрипами и завываниями. Рыночная площадь на деле оказалась большим отсеком с установленными торговыми палатками. Правда, и сюда впихнули пару крутых лестниц, чтоб им пусто было. Народа шлялось прилично. Зак прошелся по своеобразному второму этажу, этакому широкому балкону, по сути открытому переходу между отсеками. Люди в основном шатались туда-сюда, стояли небольшими компаниями, обсуждали какие-то свои городские дела. Чуть поодаль очередная кафешка — столов прилично, посетителей тоже. Интересно, как здесь пахло? Спускаться не спешил, оперся о перила, рассматривая площадь сверху. Цеплялся взглядом за людей. В стороне за работой уборщица, неподалеку охрана — обсуждают что-то с парой простых жителей. Выглядели местные неплохо, вроде как аккуратнее, чем в той же Мегатонне, чище. Люди кто в чем — кто в рабочей одежде, кто в почти нарядной — по крайней мере, для Зака она выглядела именно так. Рынок выглядел в том числе и местом для прогулок и встреч. Здесь, за музыкой и гомоном голосов было куда комфортнее, чем в других частях города. Ощущение жизни — плотное и обволакивающее, ощущение безопасности. А ведь здесь действительно можно жить. Здесь бы и Люси понравилось — но едва ли даже в случае успешной операции ноги не будут беспокоить ее в старости. То есть, в старости и без сложных переломов жизнь не сахар, но лучше все-таки подыскать еще варианты. Хотя бы с лифтом. «Тенпенни-тауэр, например. Почему бы и нет? На них тоже можно найти выход. На всех можно». Высотка, напичканная богатеями (в перспективе — людьми, с которыми можно поработать) очень хорошо сохранилась в памяти. Активно в эту сторону шевелиться в ближайшее время Зак не собирался, но вариант отметил как жизнеспособный. Уж молодой красивой девушке там местечко найдется. На рынке пробыл еще около часа. Место и правда оказалось хорошим, цены — приемлемыми, товар брать тоже согласились в нескольких точках, если принести в хорошем состоянии. Оружие, броня, препараты и отдельным пунктом — разный бытовой хлам. Там даже заказы нашлись, обыкновенные, нормальные, не органы какие-то и не рабы для богатеев. Кому-то понадобился сервиз посуды, обязательно одинаковой, и желательно в светлых тонах, в другой заявке — прикроватные тумбы, в другой — рабочие обогреватели в количестве пяти штук. На всякий случай Зак записал себе, вдруг попадется что на вылазках, или найдет мастеров по этим делам. Ну а что, посуду точно делали, с мебелью так же, с техникой — частенько тащили рабочее или ремонтировали, собирали из нескольких сломанных что-то одно целое. — Хороший у вас город, — расправившись с делами, решил зайти в то самое кафе в дальнем углу рынка и взять что-нибудь для Люси и мерзкого Пинкертона. Что-нибудь из свежей и вкусной еды. Да, пока на крышки Люси, но у них в некотором роде общий бюджет на ближайшие месяцы. — Можно что-нибудь… вон у вас рагу в меню, есть еще? С собой получится дать? В банку какую или еще что. Я на днях зайду, отдам обратно. Хозяин «Галеры Гэри», очевидно тот самый Гэри, оглядел гостя с явным сомнением: — Почему бы и нет, в банку так в банку. На сколько порций? Зак прислушался к себе. Жрать так и не хотелось, в желудке обреталась приятная пустота, от мысли о необходимости поесть — отвращение. Но надо. — На пару порций. Еще вот это, — сощурился, чтобы разглядеть мелкую надпись на листе. — Это… кексы? Тоже парочку с собой. И… ну, допустим, отбивную из собачатины. Ее сейчас. Вновь полез за крышками. Тратить крышки на мясо подороже не стал, не был уверен в том, что и эту отбивную не выблюет по пути обратно. — Гарнир? Выпить что-нибудь? — Не… не надо, — рассчитавшись, так и остался за стойкой. Подсаживаться за столики к местным не было сил на их возможные реакции. У стойки по крайней мере спокойнее. Вновь огляделся. Между посетителями сновала симпатичная девица с подносом — еще одна блондинка. «Везет мне на них», — с усмешкой. Гэри, еще не отошедший от посетителя, очевидно перехватил его взгляд: — Это моя дочь, — прозвучало как-то предупреждающе. — Я не охочусь за девушками, — заставил себя отвести от нее взгляд. — У меня своя есть. Вот и рагу с кексами ей. — Да? Раз для девушки, положу кексы посвежее. «А мне бы черствых сухарей накидал?» Не злился, для этого тоже слишком устал. Наконец-то присев, в полной мере почувствовал, как ноют ноги, не только мышцы, но и стопы. Кажется, сегодня придется почиститься самому, Люси едва ли будет способна помочь в ближайшие дни, а под одеждой уже… уже, наверное, все говном поросло. Ладно еще время года не жаркое, а то бы и завелся кто-нибудь. Жаль, лишних крышек заплатить тому же Престону или Пинкертону просто-напросто не было, а работы в счет услуг набрал и без того неприличное количество. Ничего, скоро все поправится. Вот бы дом Люси удалось продать… тогда крышек бы на все хватило. И в первую очередь рассчитаться с Ленни, ему-то все равно, отрабатывать Зак будет или крышек притащит. Он отстраненно следил, как Гэри возится со сковородой. Мясо из маринада достал вроде бы уже отбитое. Затрещало разогретое масло, и наверняка запахло жареным, оставалось только вспомнить этот запах. Такой, от которого слюни собираются на языке. Зак помнил, что это вкусно, но желудок не испытывал восторга даже по старой памяти. — Гэри, плесни воды горло промочить, — голос раздался справа почти что над ухом, на стойку легли крышки, и почти сразу рядом с Заком у стойки оказался один из городских охранников. Или наемник? По лицу Гэри, тут же организовавшего мужчине воду, можно было предположить, что человек этот ему хорошо знаком. За плечом незнакомца виднелся приклад автомата — как у Джерико, только сам подошедший был гораздо младше. Навскидку чуть больше тридцати, с аккуратно зачесанными короткими каштановыми волосами и ровной кожей. Зак не без странного удовлетворения подумал, что теперь к описанию каждого человека мысленно добавляет параметр ровности кожи, и это ощущается само собой разумеющимся. Как хорошо ты сегодня выглядишь? О, десять из десяти гладких морд, десять из десяти. — Впервые в городе? Не видел тебя здесь, — мужчина наконец обратил внимание на Зака. Протянул ладонь. — Я начальник охраны, Харкнесс. Зак уставился на ладонь, на лицо мужчины, и, перед тем как пожать руку, на всякий случай вытер пальцы о штаны. — Начальник охраны… это как шериф? — Верно. Все в порядке? Никаких проблем? Были бы брови, уползли бы на лоб. — Никаких проблем. Или я все-таки сделал что-то не так? — Нет, — Харкнесс отхлебнул воды, прежде чем продолжить. — Мне просто доложили о новом примечательном госте, и я решил удостовериться, что никому не стоит беспокоиться. Ни нам… ни тебе. — Распугал местных кривой рожей? — понимающе кивнул. — У нас всегда было мало гулей, и люди не привыкли. Не все регулярно бывают снаружи, кое-кто большую часть жизни вовсе провел на корабле и не видел иного. Просто хочу сказать, что, если кто-то поведет себя… скажем, странно или вызывающе, не думай решать проблемы самостоятельно, иди сразу ко мне, договорились? — Значит, шериф защищает гостей от местных? Кажется, или в наклоне головы укор? — Или местных от их страхов и неосведомленности, — кивнул на оружие за спиной Зака, у его пояса. — Вижу, что ты умеешь со всем этим обращаться, но с некоторыми вещами должны разбираться мы сами, чтобы сразу расставить все по своим местам. — Без проблем, шериф, — вроде бы этот человек звучал и выглядел нормальным. Адекватным, наверное. — А, кстати… у вас может работа какая найдется? Никто не донимает? Работа нашлась. Та самая, о какой Зак предполагал — зачистка от болотников — нижние уровни, гнезда на берегу, все, что в доступе. Группы собираются пару раз в неделю. — Как тебя записать? Да чтоб его… придется что-то придумывать с этим сраным именем, чтобы не представляться в тысяче мест тысячью кличек. «Зак» подождет возвращения к нормальному виду. Пусть будет… день недели? Число? Что-то из библии? Или… — Джефферсон. Харкнесс сморгнул. — Джефферсон? Серьезно? Почему не Линкольн? Зак скривился: — Может, мне не нравятся республиканцы, что бы это ни значило. А может мои родители просто познакомились около Мемориала Джефферсона и имели очень скудную фантазию. — Ха… хорошо. Значит… Джеф сойдет? — Третий президент был бы в ужасе, но раз я не он — сойдет. — Ты бы понравился нашему местному Аврааму Вашингтону. — Авраам Ваш… так, хорошо, вижу, любителей истории у вас тут навалом. — Ты даже не представляешь, насколько. Ну, приятного вечера, Джефферсон, и до встречи. Харкнесс этот оставил о себе скорее хорошее впечатление. «Работать можно», — мысленно подытожил Зак, глядя ему в спину. Вот так случайно и обзавелся именем — его хватит перекантоваться на поверхности, пока не решится что-то. Теперь можно презентовать новое имя Люси и шерифу Симмсу, Мойре… да всем, с кем то и дело встречался. Что до Люси — когда Зак вернулся, она уже спала. Просыпалась ненадолго до его прихода несколько раз, больше не буянила и не звала никого. От принесенной еды Пинкертон отказываться не стал, Люси кормить разрешил уже днем, как проснется. Зак надеялся, что из-за его небольшой лжи никаких проблем с договоренностью о помощи не возникнет. В конце концов, она же умная девочка. Притащенные рагу и сладкий кекс вроде бы старика задобрили, он расщедрился и на «выходной» для Зака в день зачистки гнезд болотников, и даже согласился подежурить с Люси еще чуть, пока Зак моется и меняет одежду. «На благо вашего обоняния», — против такого аргумента не попрешь. Мучительно. Это слово во всех его оттенках Зак познал только после гулификации. Тряпки, антисептик, вода, мыло и маленькое зеркальце, что носил с собой — хоть как-то же надо разглядывать себя со всяких неудобных ракурсов. В первую очередь занялся ногами. Месиво из сукровицы, крови, съехавших кусочков кожи — все это аккуратно вычистить, торчащее подрезать, что можно — приляпать на место в надежде, что зарастет снова. Отстриг еще несколько кусков ногтей — отошли не все, остались какие-то жалкие пеньки, и Зак упорно сражался за каждый оставшийся миллиметр, хотя проблем от них было больше, чем пользы. После — шея, руки, живот. Спину доставал как мог, но не был уверен, что справился хорошо. Несколько раз неловко задел позвоночник — ощущение, будто наждачкой провели по костям. Напоследок оставил все то, что находилось под бельем. Даже наедине с самим собой это и унизительно, и жалко. Приходилось изгибаться и стараться не думать об этом куске мяса, как о себе. Просто фронт работ. Просто больно сильнее обычного на фоне боли слабее в других частях тела. Просто прочистить и забыть. И выдавить этот гребаный, сука, гной, когда же он исчезнет совсем… «Когда ты будешь следить за собой каждый день». Зак вспоминал Харона в душевой братства. Харон стал гулем давно, на нем не было ни единой мокнущей раны, ни капли гноя — или это просто не сохранилось в памяти. Зак помнил голые мышцы, сухую кожу. В нем не было, наверное, ни капли жира, и ни намека на активные воспаления. «Надо тоже так… когда высохнет все, гнить будет нечему». А что для этого надо? Жрать больше мяса? Сырого? Вроде бы Берроуз говорил, что сырое делает лучше. Или это Харон говорил? Неважно. Мясо поможет сохранить те мышцы, что успел нарастить к своему возрасту, их должно хватить, чтобы не рассыпаться скелетом. Значит есть придется, и не раз в несколько дней, как сейчас, а через силу, несколько раз в день. И что-то придумать с тошнотой. Закончил с очисткой тела, когда совсем устал, неуверенный даже, что сделал все как надо. В одиночестве это невозможно. «Ты все делаешь правильно. Люси поможет. Ты переживешь ее помощь, а потом забудешь об этом. Она для тебя никто» И это тоже правда. Зак не испытывал к Люси привязанности, настоящей жалости или глубокого сочувствия. Между ее и своей бедой выбирать бы, конечно, не стал, но был твердо уверен — она справится. Выжила, проблемы ее тела обратимы понятным образом, проблемы разума тоже исправимы. Люди переживали подобное. Чтобы Заку вернуть свое тело, придется действительно перетряхнуть весь мир этих смирившихся со своим уродством ублюдков. Но перед этим хотя бы вернуть себе силы. Хоть часть былой стойкости. Он выходил из крыла Пинкертона несколько раз — все в Ривет-сити. На зачистку гнезд болотников собралось несколько человек, там как раз познакомился и с Генри Янгом — тот расписал, какие точки особенно важно проверить, потому что техники не могут добраться до критически важных узлов. Дело оказалось суматошное: отстрел болотников в узких корабельных коридорах, да еще при наличии затопленных частей удовольствие небольшое. Люди закинулись рад-икс перед вылазкой, Зак же… Зак чувствовал себя отлично, бродя по колено в воде, и охотнее других лез в места поглубже, чтобы добраться до кладок, часть из которых нашлась на завалах мебели, возвышающихся островками посреди затопленных участков, до которых от входа не пристреляться даже нормально. А тут ведь как — пропустишь одно яйцо, считай, работа провалена. Вся часть «охоты», прошедшая на берегу, оказалась куда приятнее и проще. Это действительно было охотой, после нее мясо отдали Гэри, тот обработал его нужным образом и через пару дней раздал участникам вылазки. Раньше в Ривет-сити частенько травились мясом здешней живности, травились водой, и только со временем выработали нормальные рецепты заготовок. — Да и как заработал этот очиститель в Мемориале, стало немного проще. По крайней мере, меньше проблем с водой, — Зак слушал местных, запоминал и постепенно привыкал к Ривет-сити. Почти выучил, как ходить по этим путаным коридорам, хотя все равно ошибался несколько раз и забредал не туда. Несколько раз, завидев детей, резко менял планы и сваливал подальше, не вглядываясь в лица. Для себя никак не комментировал даже в мыслях — ровно до вечеров в затопленных каютах наедине с тенями в углу. «Я не хочу видеть последствия своих действий» «Но тебе придется» Жареное мясо болотников и тушеные яйца ели еще несколько дней — готовое Зак приносил Пинкертону и Люси, иногда стараясь разбавлять рацион чем-то еще — немного овощей, выращиваемых в Ривет-сити, немного сладкого. Девчонка приходила в себя — док намешивал ей какие-то обезболивающие бодяги и каждый день проверял штыри в ноге. Люси жаловалась на штыри, на то, что все тело затекает, а Зак, поначалу просто от непонимания, как успокоить, рассказывал ей про то, как лежал… — …в медлабе, и я тоже двигаться нихрена не мог. Меня даже в первое время ремнями привязывали к койке, потому что не знали, одичаю я или нет, — он боялся, что все это Люси отпугнет, но она в кои-то веки не называла его плохим рассказчиком и просто слушала. Ни разу не завела разговор о прошлом, ни разу не спросила, почему он лгал. Или, вернее, недоговаривал. — Главное перетерпеть. Тебе поправили кости, как схватится, док вытащит штыри, а там уже как обычно пойдут стимуляторы, срастется быстрее. А пока считай никаких стимов, а то железо врастет, а нахрен тебе железо. Потом, я знаю кучу всяких типа упражнений и запомнил, как делать массаж. Два месяца реабилитации, хоть в этом я что-то понимаю. Так что ты в надежных руках. Немного показной самоуверенности, которой на самом деле чертовски не хватало даже на себя. Зак продолжал промывать нарывы сам. Спрашивал у Пинкертона, что со всем этим можно сделать, и Пинкертон отвечал, что сделать тут уже ничего нельзя. Ладно, было бы странно, если бы каждый док отвечал, что все легко поправимо. Не знают, что делать здесь — знают в другом месте. Должны знать. — Вообще-то ты довольно аккуратный гуль на лицо. Я бы даже сказал, симпатичный. Хорошая линия по носу, уши аккуратные такие… а что ты так смотришь? Ты не злись, я многих видел, у тебя лицо хорошее, если не запустишь. Только с волосами аккуратнее, вот их бы я удалил. Не волосы, а сущее дерьмо. Со временем на голове осталось несколько неровных клочков, которые никак не получалось сбрить самому из-за неровностей кожи — хотя, казалось бы, кожи-то на черепе мало. А еще, в корнях волос постоянно скапливались какие-то чешуйки, кровавые корки, и все это пульсировало и тянуло… и делало похожим на остальных уродов. — А за сколько? Дорого? Оценивающий взгляд. — С тебя ужины до конца пребывания здесь, и эти участки я тебе «причешу». Удалю полностью, чтобы потом проблем не было. Прости, но густой шевелюры уже никогда не будет. — Говорят, у меня красивая форма черепа. А еще, док… зубы. Можете глянуть? Они как будто… шатаются, что ли. — Глянуть могу. Но ты не обольщайся, рано или поздно проблемы начнутся. Можем тебе все искусственные сделать, но это в кучу крышек обойдется и прилично времени — это еще надо достать, сделать по тебе, сложно, в общем. — Но возможно? — Все возможно. Кроме того, чтобы вернуть все как было, — неопределенный жест перед лицом. Зак возмущенно фыркнул. Мог бы и помолчать из приличия. С зубами решил повременить, но сама возможность в случае чего поставить их на место радовала. С волосами же тянуть не стали — отказался от обезболивания — просто потому, что слабые препараты не брали, а усиленную доза морфина была под личным запретом. Уж лучше радиоактивные ванны, чем это, по крайней мере, не вызывают привыкания. Он не видел, что именно делал док, но видел, как на металлический поднос падают тонкие срезы кожи, клочья волос, чувствовал боль, но точно такую же, какую чувствовал при стандартной чистке. Ничего необычного. Зато тем же вечером, уложив Люси спать, вновь ушел в дальние коридоры. Болотников он перестрелял еще несколько дней назад и здесь, но это все еще служило хорошим поводом для ночных вылазок. Проверил все близлежащие коридоры: никаких меток на радаре. Тихо. Спокойно. Одежда, оружие — аккуратно в стороне, в случае чего добраться быстро. Сам, обнаженный, забрался в затопленную часть каюты. Сел на пол, где вода доходила до подбородка. Кажется, или снаружи дождь? Новый какой-то звук в привычной уже какофонии, легкое головокружение и хорошо знакомые белые мушки перед глазами. Прохладная вода умаляла боль. Щелканье счетчика Гейгера. Очень даже неплохо. «Что ты делаешь?» — Я просто пытаюсь встать на ноги как можно быстрее. Это часть плана. Мы уйдем отсюда, — Зак медленно раскачивался из стороны в сторону, чтобы создать движение воды. Исстрадавшаяся кожа ощущала его с благодарностью. Зачерпнул воды в ладони, плеснул на свежие ранки. — Уйдем отсюда, я восстановлюсь, разберемся с моим телом, и тогда можно будет искать варианты и не бояться, что я сгнию до завершения поисков. Я, кстати, думаю, что мне напиздели про тебя, Харон. Уставился в темный угол, представляя… или действительно различая там массивный силуэт? — Так что тебя я тоже найду. Не ссы. Опустил голову под воду, пока не стало ломить в легких. Последнюю неделю он приходил сюда каждую ночь. Каждую ночь говорил с тенями, и это уже не казалось чем-то странным. Кто же знал, что если ты гуль, мир раскрывается совсем под иным углом? Один раз Зак заплатил Пинкертону за полную обработку тела — из денег, заработанных в Ривет-сити. Понял, что на подобном в регулярном порядке просто разорится. Услышал много нелестного по поводу ухода, и это чертовски напоминало Берроуза. А что поделать, док, что поделать. Такие обстоятельства. Момент принятия помощи от Люси оттягивал как мог. Решил пожалеть девушку, дождаться начала лечения стимами в Мегатонне, и думал об этом моменте почти с ужасом. Но, как и все ужасные моменты, этот приближался неотвратимо. Две недели как в тумане. Зак привык к новому месту, привык к Люси, к ее весу, ощущению ее кожи под пальцами, привык делать вид, что между ними никаких вопросов. За пару дней до возвращения в Мегатонну сходил еще раз до Ривет-сити, забрал заказанные ранее костыли из клиники. Примерить под рост Люси не вышло, так что Пинкертон дал примерный рассчет, и Зак надеялся, что все подойдет как надо. Напоследок пересекся с Харкнессом — просто потому, что этот человек ему нравился своей простотой и доброжелательностью, и в следующий визит в город (почему бы и нет? хорошее место) они обязательно встретятся как минимум по рабочим вопросам. Сразу после извлечения всех штырей из ног Люси Пинкертон наконец-то вколол ей первый стим, сразу за ним обезболивающее и продолжил на следующий день. В оговоренный срок Зак вышел с Люси к каравану все того же Скотта Мэйса, и в этот раз он действительно смог удержать Люси, хотя спину после этого ломило нещадно. Две недели и два дня до знакомых ворот Мегатонны — все как и обещано. Зак поклялся, что найдет ей новый дом. Поклялся, потому что решил: черт, это лучшее, что можно придумать, то, что можно организовать, то, что хотя бы в какой-то мере в его силах. Четкая, понятная задача. Не проблема, просто дело времени — конечно, после того как Люси исполнит свою роль. О новом доме не надо просеивать обрывки слухов, не надо искать чудес и надеяться на удачу. Что может быть вообще проще и понятнее, чем новый, мать его, гребаный дом? Какой-то, где она сможет жить дальше, что-то более-менее безопасное для человека, не справляющегося с самим собой и окружающим миром. Зак был не прочь найти такой дом и для себя, но главная беда в том, что место такое — пока, — было одно. Оно не решало ни одну из проблем, только позволяло заткнуться постоянному тихому вою внутри души, будто прохудившиеся стены действительно были лучшей в мире защитой. Встреча с шерифом Симмсом не получилась приятной, хотя разговор о продаже дома Люси уже проходил. Впервые Зак пришел к нему сам после долгих и мучительных обсуждений с Люси, но шериф, видимо, полагал, что решение еще изменится. Ничерта подобного. — …конечно она не хочет этого, — Зак стоял напротив Симмса, а руки безвольными плетями свисали вдоль тела. За последние дни он выдохся, высох, кажется, до последней капли. Обещание самому себе есть побольше так и осталось словами. Изуродованная кожа так плотно облепила мышцы, что он больше походил на мумию, особенно когда засыпал. Засыпал он редко, скорее, просто вываливался из реальности, выключался полностью. Люси пару раз думала, что он сдох. Будила его и кричала так, что в первый раз этот крик услышали на улице и стали колотить в дверь, намереваясь ее высадить. Картинка им открылась чудесная: Люси доползла до его лежанки — одеяло осталось где-то на полпути, отрастающие волосы всклокочены, ночная рубашка некрасиво сбилась. Красное, опухшее от слез лицо — первое, что он увидел, прежде чем чужие руки подхватили и отволокли от Люси подальше. Сначала делают, потом разбираются — вот как решались дела в Мегатонне. Надо отдать должное — он даже испугаться не успел, прежде чем получил по челюсти, только потом сумел отреагировать, уйти от второго удара, а там и особо ретивого удержали. Удар прошел вскользь — костяшки содрали и без того держащуюся на честном слове кожу, зато обошлось без более серьезных последствий. Кроме темнеющего куска мышц, который, черт его знает, зарастет ли хотя бы тонкой кожей поверху вообще. Некоторые местные были уверены, что Зак держит бедную девочку в заложниках. Несколько крепких мужчин настояли осмотреть дом, чтобы убедиться, что все в порядке. Люси объяснялась с ними сама, потому что гулю не верили ни на йоту, пусть и видели его среди тех, кто вычищал Спрингвейл от рейдерской швали с полмесяца назад. Хотя разве этих гулей разберешь в лицо? Зак больше не жестикулировал, не тратил силы на лишние движения, но, когда поднимался и открывал рот, остановиться не мог до тех пор, пока не добьется своего. О, из него вышла самая упертая и разговорчивая мумия на всем побережье. И мумия эта определенно хотела переехать из большого дома своей калечной подружки в лачугу Джерико. Это стало навязчивой идеей, чем-то необходимым, как воздух. — И я не хочу, — продолжал Зак, — но так надо. И она об этом тоже знает. Я не могу. Не могу. На меня не действуют эти… — не выдохнул, выплюнул, — препараты. Док Черч не может помочь. Но мне лучше, когда я дома. Не мог сказать «у Джерико», потому что эта халупа была чем-то гораздо большим. Единственным местом, где Зак мог чувствовать себя спокойно, где мог думать и хоть что-то решать. — Я обещал найти ей другое жилище, и сдержу обещание. Работаю, как могу, но крышек все равно не хватает. А нам нужны крышки, — давил голосом, совсем чужим, таким же ободранным, как лицо, — нужны крышки, чтобы она встала на ноги. Нужны крышки, чтобы разобраться с этим. Развел руками совсем чуть, слегка приподнял непонятного цвета футболку, заамызганную темными пятнами. Под ней — все еще мокнущие раны, которым плевать на то, что в теле этом, казалось бы, почти нечему уже гнить и мокнуть, и плевать на то, что футболка совсем свежая, а выглядит уже как черт знает что. Зак устал. Просто надеялся, что это скоро прекратится само по себе. — Раньше, — неопределенно мотнул головой. — До всего этого. Вопрос решил бы один стимулятор. Сейчас мне иногда не хватает и трех. Берроуз говорил, что это нормально. Для «нас». Что иногда бывают обострения. Любой стресс, физический или… другой. Со стороны могло показаться, что «нас» спокойное и ровное, но усталости и злости в нем было хоть отбавляй. Только пелена смирения прикрывала от недостаточно внимательных взглядов. — И ее ноги. Мне обошлось это дорого. Две недели мы были там. Продажа дома закроет долг. Скажите, шериф, стоят ее новые ноги старого дома? Зак был по уши в долгах. По почти отсутствующие уши во вполне реальных долгах перед не самыми простыми людьми в Вашингтоне. И продажа этого чертового дома Люси даже в перспективе могла бы решить много проблем. — У города нет столько свободных крышек, чтобы покрыть разницу между стоимостью домов Джерико и Люси. Даже если я соглашусь, а этого гарантировать не могу, до момента, когда найдется покупатель, вы этих средств не увидите, — в конце концов ответил шериф. — Завтра я поговорю с ней сам. До тех пор ответа не будет. Зак не настаивал, ушел тогда, и несколько часов бесцельно мотался вдоль Мегатонны, хотя знал наизусть здесь каждый камень. На следующий день шериф дал ответ. Еще через сутки Зак на коленях отмывал полы в доме Джерико. «Добро пожаловать домой, детка»