Дым

Квадратные окошки под потолком, на стёклах — сажа из выхлопных труб поколений автомобилей. Не раз сбитая с петель входная дверь и разномастные стулья. «Висельник» и в лучшие-то дни был далёк от фешенебельного заведения, но теперь к кислому запаху пролитого пива примешивался отчётливый душок страха: дыхание мужчин, пьющих больше обычного, и дразнящая ноздри нотка пороха. Денерим замер, словно истёртый пенни на ребре, и те, кто рисковал выходить из дома, не ступали за порог без оружия. Квартиру Варрика от отполированной временем стойки отделяли лестничный пролёт и пара шагов, но и ему было спокойней с Бьянкой. Одной рукой он придерживал её за приклад, другой — держался за стакан с виски в надежде, что мир перестанет к демонам разваливаться прямо вокруг него. По туннелю под «Висельником» прогрохотал поезд метро, бутылки за спиной бармена ответили звоном; радио зашипело, и монотонное бормотание прорезал голос канцлера Себастьяна: — …сохранять рассудок… В наших руках… — Помехи глотали слова. — …вить милосердие… Варрик поморщился. — Корф, переключи-ка. У меня похмелье хуже от его речей. — Грит так сладко, что пьянеешь! — крикнул кто-то на другом конце стойки и поперхнулся пивной пеной. Приятели в четыре руки заколотили остряка по спине. Никто не засмеялся. Бармен пожал плечами и чуть повернул хромированное колёсико — помехи расступились перед грудным женским голосом, поющем об утраченном. От двери потянуло холодом, и Варрик огладил прислонённый к колену приклад. Она прошла через настороженно притихший бар под угасающий кунарийский блюз и опустилась на соседний табурет, небрежно бросив на стойку мужскую шляпу с чуть загнутыми полями. Лиловая тройка в тонкую полоску. Медленно стянутые кожаные перчатки. Сейчас она вела себя осторожно, выверяла движения, но по их прошлогоднему tête-à-tête в комнате для допросов Варрик помнил, насколько экспрессивна её обычная манера. — Мистер Тетрас. — Искательница. Сразу перейдём к заломленным рукам, или позволите мне прикончить стаканчик? — Я пришла поговорить. — Сколько угодно, но ничего нового я не скажу. — Трудно поверить. — Искательница заказала чёрный кофе, и «Висельник» наконец перестал пялиться им в затылки, теребя застёжки на кобурах. — Прессу заворачивают в двух километрах, даже по просёлочным дорогам не проехать. Я знаю куда меньше вашего… Она прервала его: — Где Мариан Хоук, Варрик? — Не знаю, Искательница. Она ни при чём — это единственное, что мне известно. — Откуда? — Интуиция. Искательница окинула его тяжёлым взглядом. Под глазами залегли тени; значит, это не осторожность, а усталость. — Не играй со мной, гном. Если она по-прежнему помогает Отступнику… — Мариан никогда ему не помогала, и всё равно год назад всех собак спустили на неё. Может, хватит? Поимки одной женщины маловато, чтоб реабилитировать Искателей после провала с интернатами. Поищите уже другой след. Кофейная чашка звякнула о блюдце. Варрик был почти уверен, что Искательница Пентагаст сгребёт его за расстёгнутый воротник. Но она лишь сжала кулаки и проговорила: — А незачем. Прессу, может, и не пропускают, но предположения в газетах верные. Всё указывает, что и Конклав — дело рук Андерса. И Хоук, само собой. Против неё улик даже больше. — Она понизила голос. — В прошлом году рассказал ты не всё, и жаль, что я понимаю это только теперь. Во-первых, ты не стал бы настаивать на её невиновности без веской причины… — Лестно. — Во-вторых, связь с Хоук у тебя есть. Андерс как сквозь землю провалился, но она ещё в городе, и мы оба это знаем. Варрик хмыкнул. Не дождавшись ответа, Искательница вздохнула и сунула руку во внутренний карман пиджака. На стойку лёг вырванный лист литературного журнала, Варрик узнал формат и шрифт. И слова. Последнее письмо Маргаритки. — Читаешь мои романы? — промурлыкал он. — Читаю, и этот мне особенно нравится. Такие трогательные письма. Я знаю, кто их пишет на самом деле. Знаю, кому. И ты знаешь. Напряжение выдали плечи, окаменевшие под красной домашней курткой; пустой стакан, которым он нарочито равнодушно покачивал минуту назад, гном поставил — рука легла ближе к краю стойки, слишком близко к прикладу многоствольной винтовки. Мысленно Кассандра поморщилась: методы сестры Лелианы бывали отвратительно действенны. Сама она предпочла бы вовсе не упоминать девушку, о которой Тетрас так печётся. Скользкий приёмчик, серый. — Почему же ты до сих пор не арестовала нас? — глухо спросил он. — Потому что пришла поговорить, — одним глотком допив кофе, Кассандра отодвинула чашку и наклонилась к Варрику, — и потому что я здесь не как искатель. Варрик развернулся на табурете и впервые посмотрел на Кассандру прямо. Вокруг его светло-карих глаз собрались выдающие возраст морщинки. С едва уловимым электрическим гудением над их головами зажглись слабые лампы накаливания. — Что ж, — Варрик качнул головой, словно стряхивая упавшую на лицо тень, — раз дама настаивает, что нам обоим есть что сказать… * В квартирке над «Висельником» Кассандра уже была. В прошлом году, с ордером на обыск. Элегантную по-холостяцки гостиную теперь было не узнать — не разглядеть под пачками старых газет. Запахи типографской краски, сигар и пота сшибали с ног. Оглядевшись в поисках свободного места, Кассандра присела на край письменного стола. Варрик смущенно кашлянул и открыл окно. В комнату потекла туманная сырость. — Ищешь зацепки в старой прессе? Он кивнул: — Со дня Конклава. И нашёл демонову уйму, но без «ключа» к происходящему, чего-то конкретного, это всё иголки в куче нажьего… Много иголок. — И только пара острых. — Губы Искательницы, самые уголки, тронула улыбка. Или Варрику показалось, ведь дневной свет почти выветрился. — Почти всё, происходившее после взрыва, — снова заговорила она, — я видела сама. Об остальном мне успели доложить. Ответов не будет, но сейчас и этой информации хватит, чтобы вся городская пресса плелась в хвосте у «Дейли». — А взамен?.. — Откуда ты знаешь, что Хоук непричастна? От новых улик против неё разит подлогом, но мне нужно знать наверняка. С минуту Варрик молча смотрел на её отражение в оконном стекле. Наконец он ответил: — Добавь расстановку сил у храмовников — и по рукам.