***
«Жизнь — дерьмо», — резюмировал проснувшийся в сильном похмелье Стоунбридж при первой же попытке открыть глаза. Рот пересох, а солнце нещадно било в лицо, заставляя пожалеть о том, что он выбрал кровать у окна. С другой стороны, ощутимым плюсом было то, что проснулся он в ней, а не в какой-нибудь пустыне, привязанный на съедение летающим и бегающим падальщикам. Он повернул голову налево, прикрывая глаза рукой, и посмотрел на брюнетку, лежавшую рядом с ним, чьи длинные блестящие волосы пощекотали ему лицо. Девушка спала у него на плече и умиротворенно дышала ему в шею. На её руке, которую она положила ему на грудь, на безымянном пальце была гладкая полоска золотого кольца. «И ты переспал с замужней. Молодец, нечего сказать. Поздравляю, Стоунбридж, теперь ты такой же козёл, как Скотт… Говорят же, с кем поведешься…» На его левой руке было что-то непривычное, точнее то, от чего он давно отвык. А именно — такое же кольцо, как на девушке. «Не дерьмо, а дерьмище… Неужели мы с ней… Я даже Скотта переплюнул?» Он поднял свою руку, разглядывая своё новое украшение и откровенно не понимая, что именно сподвигло его надеть — девушка была совсем, категорически и полностью не его типа. Потом он перевел взгляд на кольцо девушки и отметил, что оно явно было ей не по размеру — заметно больше — и не слетало с пальца только потому, что та слегка сжимала кисть. Он медленно, боясь её разбудить, стянул кольцо с её пальца, рассматривая его и сравнивая со своим: явная пара одного размера и оттенка золота различалась только гравировками на внутренней стороне. На кольце девушки было короткое: «Моему Б-2 от М.С.» и вчерашнее число. И если инициалы однозначно принадлежали ему, то Б-2 уже давно было позывным Дэмиена Скотта. «И какого черта я подарил другу кольцо? Неужели в знак завершения поездки? С нас бы сталось…» Гравировка на собственном кольце удивила его ещё сильнее, отметая последнее предположение. Память о вчерашнем дне милосердно возвращалась лишь короткими моментами и замедленными кадрами, реагируя на возникающие в голове вопросы, хотя и довольно вяло — то есть, не заставляя их количество уменьшаться. Он точно помнил, как просил сделать гравировку и платил, но зачем — ответ ему память так и не подсказала. — Охренеть, — пробормотал Майк. Возвращать кольцо он не собирался, вместо этого осторожно переложил брюнетку со своего плеча и попробовал сесть. Мир все ещё качался перед его глазами, сводя на нет все то ощущение удовлетворения, которое у него ещё оставалось после ночи секса. — Майкл. От его действий девушка проснулась, потягиваясь и улыбаясь. Это радовало британца, не любившего сцен вообще и особенно по утрам: — Доброе утро, — самым паршивым, на взгляд Стоунбриджа, было то, что имя девушки он пока так и не вспомнил. — Доброе, — ответила она негромко, видя его состояние и не желая разбудить остальных спящих. Он и его просившая топора голова были искренне ей благодарны за такое понимание. Стоунбридж чуть не спросил «А ты кто?», но вовремя остановился, чтобы не нагрубить. В конце концов, он уже и так повел себя, на собственный взгляд, совсем не так, как пристало бы настоящему джентльмену. — Здорово вчера было? — оставалось надеяться, что осторожное прощупывание и легкая, ни к чему не обязывающая беседа подкинут недостающие части паззла или хотя бы расшевелят память. — Да, и ночью сегодня тоже, — девушка явно не страдала от похмелья и проблем с памятью, в отличие от него, бывшего разведчика. — Я рад, — улыбнулся он ей, этим словно подталкивая рассказывать. — Со мной ещё никто так не знакомился, как вы… С Дианой, кстати, тоже, — улыбнулась она в ответ. — Это как? — он отчаянно пытался вспомнить хотя бы один вечерний разговор. — Вы, англичане, точно чудаки, — она перешла на шепот, — только я никогда бы не подумала, что вы — геи. То есть би. — Я? — изумился Стоунбридж и честно и просто признался, — я похоже ещё не проснулся, и не очень понимаю о чем ты. — Тогда тебя ждет сюрприз. Даже не знаю, порадоваться за тебя или посочувствовать… — девушка улыбнулась, вставая с постели, и забавляясь его замешательством, — присоединишься ко мне в душе? Стоунбридж тоже встал и повернулся, разглядывая пару на второй кровати. Голый Скотт спал на животе и обнимал какую-то блондинку. Одеялом они не пользовались, зато поперек всей спины напарника маркером была намалевана надпись: «Just Married», а слева на заднице нарисовано кокетливое сердечко. — Мы поженились? Они поженились? Этого не могло произойти, мы же… И тут его накрыло воспоминанием того, как Дэмиен просил его руки. А он, и это смутило его сейчас больше всего, согласился. Оставалось только прикрыть глаза ладонью и осторожно покачать бедовой головой. Смирившись с тем, сколько нового он узнал о себе и своем поведении в нетрезвом виде, Майкл внезапно вспомнил, как звали девушку и как они познакомились. Дэмиен, сделав ему предложение, обратился к тем подружкам, что пялились на них, попросив проводить двух заблудших британцев до ближайшей часовни. По пути они обзавелись кольцами и, пока на тех делали гравировку, разговорились. Вспомнив, Майкл удивленно уточнил: — Но, Стелла, нас ведь не могли так быстро… И мы же… Стелла рассмеялась, трогая подругу за ступню, чтобы разбудить: — Это Вегас, детка! И новые законы. — Это худшее в мире похмелье, — вырвалось у англичанина. Совместный душ с девушкой взбодрил и практически привел его в чувство. А когда в душе появилась Диана, подружки вежливо выпихнули его, словно изгоняя в одиночество. Дэмиен сладко спал, обнимая вместо девушки подушку. Майкл, глядя на него, натянул свежую белую футболку и легкие штаны — в Лас-Вегасе стояла та ещё жара. На спине Скотта выступили капельки пота и виднелись следы губной помады. Память подкинула воспоминание о том, как они пытались поцеловаться, после чего оставалось только смириться и сделать вывод, что его фантазии о напарнике и реальность оказались вещами категорически разными. Несомненными были пока только два факта — они оба точно не были гомофобами, а Скотту было не слабо засосать мужика. «Значит, брак». Если брак и был, то заключен был между людьми, которых ещё три месяца назад не существовало, и которые в любой момент могли перестать существовать снова. Он-то уж точно — старые документы, старое гражданство и тогда уж старая жизнь, протянуть в которой живым без Скотта, скорее всего, долго не получится. Не после того, что он ляпнул на прощание бывшему начальству. Чувства юмора у бывших работодателей, Стоунбридж был реалистом, не было. Он пообещал убить — это означало, что его убьют первым. Так что париться из-за совместной выходки было глупо, а вот посмеяться можно было вдоволь от души. «Если Скотт, конечно, не укатит от меня в закат», — мелькнула короткая, но почему-то испугавшая его мысль. Вероятность того, что Дэмиена после его же собственной выходки понесет, присутствовала, но практически неощутимо. И Майкл совсем из-за этого не переживал. Почти совсем. Зачем переживать из-за этого психа? Когда девушки закончили с ванной, то обнаружили его в гостиной, наслаждающимся с открытого балкона видом на город. Стелла поделилась фотографиями со свадьбы, которые они сделали: сбросила на планшет, заботливо пролистав Майклу до особо смачных на его взгляд кадров. Диана сладко поцеловала его напоследок, пожелав счастливого и долгого брака и сунув свою визитку. Оставалось порадоваться тому, что Скотт каким-то чудом выбирал для секса легких в общении женщин, которые не ебли мозг после секса и не были нацелены на продолжение отношений. Сам Майкл так никогда не умел и не то чтобы этого хотел. Он проводил Стеллу и Диану до такси в аэропорт, а сам отправился за завтраком и большой порцией крепкого кофе в ближайший ресторан отеля, изо всех сил стараясь не думать о произошедшем. Последнее получалось плохо, но ждать пришлось недолго — Дэмиен нарисовался возле него спустя полчаса.***
Утро Дэмиена началось, когда он услышал, как за Майки хлопнула дверь номера. Он просто почувствовал, что напарника больше нет поблизости, и его тело отозвалось на это тревогой, отменяющей спокойный сон. Последние три месяца, что они путешествовали с Майки, он научился расслабляться и не дергаться, пока спал, от каждого звука и шороха. Он перестал хвататься за нож и пистолет, впуская в свою жизнь немного мира после того, как большую часть жизни выживал в одиночестве. И откровенно не любил селиться в разных номерах со Стоунбриджем именно потому, что вместе с ним обретал этот мир в разы легче, изо всех сил не давая тому повода догадаться о своей проблеме. Дэмиен Скотт был не из тех людей, которые жалуются из-за таких мелочей. Только паранойя, такая полезная, когда он работал в Дельте, ЦРУ и «Двадцатке», после того, как и у британцев его в очередной раз окатило дерьмом предательства со стороны нанимателей, в обычной жизни на его родине никак не отступала и отравляла все, к чему он прикасался. Иногда Скотту казалось, что Майки все знает, просто тоже не подает виду, за что он только мог сказать «спасибо» его британской вежливости. Прошлая ночь вспоминалась смутно, но тело довольно отзывалось полным удовлетворением, как обычно бывало после хорошего траха. Следы губной помады разных оттенков на подушке подсказали, что девочка была не одна. И судя по тому, насколько смята была соседняя постель, он все-таки подбил Стоунбриджа на секс вчетвером. Да и на полу валялось практически вдвое больше использованных гондонов, чем понадобилось бы ему одному. В память неспешно вплыл образ напарника, урчащего и кусающего нижнюю губу, когда пышнотелая блондиночка работала губами над его пахом. Этот образ заставил его счастливо улыбнуться — побеждать он любил. «Как ты это провернул?», — ответ на этот вопрос однозначно стоило вспомнить, чтобы повторить, и может быть даже не один раз. Тут же активизировались воспоминания о том, что вчера в баре предшествовало сексу. «Кажется, вы поспорили, и ты взял его на слабо». Дэмиен рассмеялся — вроде бы простой прием, который всегда срабатывал на напарнике. «И чего я раньше не додумался его применить?» В этом полном благодушия настроении он добрался до ванной и хорошенько прополоскал рот. Благодушие быстро исчезло, когда в одном из зеркал он заметил на своей спине надпись темным маркером. И это был совершенно точно не номер телефона девушки по причине отсутствия цифр и наличия совершенно определенной информации. Информации о том, что он — счастливый молодожен. Он встал под душ и попытался оттереть надпись, но та не поддавалась, надежно впечатавшись в кожу. До него не сразу дошло, что парил его не несмываемый маркер на коже, а то, что он не помнил причину, по которой тот вообще коснулся его. Это должна была быть дурацкая шутка, типа тех, которые творят придурковатые приятели, когда ты спишь. Вот только ему было не четырнадцать и даже не восемнадцать, а на двадцать лет больше, и такие шуточки были не в стиле его англичанина. А это означало… — Еб твою мать! — он был громок и эмоционален, прикладывая двумя кулаками по светлой плитке. «Девочки. Ну кто ещё… Не мог же я случайно жениться на одной из них?» Он не верил, что мог столько выпить. «И вообще, рядом же был Майки…» Майки тормознул бы его, привел в чувство и заставил бы протрезветь, прежде чем творить такое. «Дэмиен, так ты правда был женат? Неужели в мире есть настолько сумасшедшие женщины?» — зазвучал в голове насмешливый голос его приятеля, когда они сидели с ним в баре после разборки с Латифом и поминали полковника Грант. «Ты не поверишь, чувак. Есть», — ответил он ему тогда, с удовольством поддерживая шутку. Сейчас он не верил себе сам. Зато старое воспоминание разбудило обрывки новых. Он вспомнил, как они пили Лафройг за натертой до блеска барной стойкой и ели вкусные соленые орешки. Как он взял Майки на «слабо», а тот повелся, но заявил, что Скотту слабо начать серьёзные отношения. Тогда проучить напарника-моралиста казалось ему отличной идеей — весёлая шутка не могла зайти слишком далеко, ведь они же оба были мужиками. Скотт вспомнил, как он встал перед приятелем на одно колено, паясничая и привлекши этим внимание всего бара. Ему нравилось делать из Майки девчонку, тот сердился и был на грани устроить хорошую смачную драчку. Мозгов лишний раз не привлекать к ним внимание охраны отеля и полиции у британца хватило, иначе чем Дэмиен мог объяснить эту его сдержанность и готовность подыграть в очевидном безумии? А потом две красотки-подружки поздравили их и согласились поучаствовать, и все завертелось… В памяти Скотта всплыл образ часовни и того, как вызывающе англичанин смотрел на него, мол, это тебе «слабо» довести начатое до конца. И Дэмиен доказал ему… «Ну, и кто из нас после этого больший мудак?» — Вот же дерьмо! Ещё бы, не завертелось. В этом городе развлечений пожениться было все равно, что кости кинуть. «Нет, этого не может быть. Мы с ним — два мужика, а это не пидороватая Европа. Кто бы нам дал это сделать по-настоящему даже в этом долбанном Вегасе?» И Скотт, как тигр в клетке, заметался по номеру, пока не заметил свою рубашку среди разбросанных на полу вещей. «Все не могло зайти настолько далеко, это же не ёбаная Британия», — пришла в голову спасительная мысль. Свидетельство о браке информировало об обратном — Британия пришла в Америку. Вещи Стоунбриджа остались в номере, а значит, напарник был где-то в отеле и не воспользовался моментом послать его на хер и свалить после такого. С этой хуйней, что они натворили, надо было разобраться сразу, то есть, первым делом найти Майки и расставить все точки над «и». Американец быстро оделся и пулей вылетел из номера.***
Майкл сидел в кафе отеля и спокойно наслаждался завтраком и чашкой кофе. Расчет был верен — Дэмиен достаточно быстро вспомнил произошедшее и пришёл разговаривать, не откладывая их лажу в долгий ящик. Выглядел напарник ошарашенным и охреневшим, выложил перед ним свидетельство о браке прямо на стол и, словно какая-то бумажка могла что-то изменить между ними, коротко и язвительно бросил: — Доброе утро, женушка. — Его половинка явно нарывался на выяснение отношений просто и по-мужски. Дэмиен порадовался, что найти британца не составило труда, пока у него не закончился запал для жаркой разборки. То, что Стоунбридж захочет ему несколько раз врезать, Скотт не сомневался, и эта перспектива даже радовала его. Это означало, что с произошедшей хуйней они бы разобрались и все стало бы как раньше. Майки повел себя неожиданно для него — неспешно взял бумагу, рассматривая свидетельство их безумия, и присвистнул: — Да мистера Брукса и мистера Стоуна можно поздравить. Ответная язвительность заставила Скотта промолчать. Майкл видел этот мучительный выбор, который делал его новоиспеченный супруг, между поддержкой формата привычных подколок и попыткой вытянуть на Очень Серьёзный Разговор, к которому сам явно был не готов. А это означало, что слово переходило британцу, который сейчас точно также был не готов ко второму варианту. И это заставило его продолжить: — Я и не знал, что здесь заключают однополые браки. А ты был в курсе? «Дорогой друг, а ты-то точно понимал, что творил?» — именно это сейчас хотелось знать Майклу, прежде чем высказаться самому. И теперь ход был за Скоттом, который вместо ответа сел напротив него, пролистал меню и заказал завтрак: выбранные словно наугад сандвич и американо. Майкл неспеша допивал свой кофе и разглядывал американца. Ощущения неловкости было на двоих, и все оно досталось тому — Скотт почти не смотрел ему в глаза, явно подбирая слова. — Смотрю, у тебя на руке новая цацка, — наконец кивнул Дэмиен на простую полоску металла на пальце Стоунбриджа, забрасывая новый пробный шар, чтобы понять своего англичанина. Брошенный напарником вопрос значения для него не имел, хуйня — она и в Африке хуйня. Натворил — расхлебывай. Только как тут расхлебывать, если ничего не понятно? «Не угадаешь, что ему мозг в этот раз ебет. И вообще ебет ли?» — Ага. Женушка порадовала, — Майкл был совершенно невозмутим. «Хрен тебе, Дэмиен». Помогать и подсказывать дорогому напарнику он не собирался, переходя в режим подколок. Оказаться самому «женушкой» американцу не понравилось, но сказать он ничего не успел — очаровательная пухленькая официантка принесла его заказ и забрала пустую тарелку Майкла, улыбаясь им обоим по очереди. С тем же успехом она могла улыбаться каменным горгульям или застывшим мимам, из-за чего не задержалась — испарилась сразу, как закончила расставлять принесенное. Воздух над столиком можно было резать ножом. — Да ты что? — нарочито удивился Скотт, удобней переставляя чашку кофе и отодвигая подальше мешающие нож и вилку, — у неё хороший вкус. Сейчас Дэмиену хватило бы и маленького озарения, чтобы понять, что между ними происходило… И, пока собственное понимание у него не сложилось, хотя бы как все было на взгляд британца. Который совершенно ничего не упрощал. Может вчера или ночью между ними произошло что-то, что Скотт должен был помнить. «Что, нахрен, я мог сделать, Майки, что ты даже врезать мне не хочешь?» — американец хотел спросить у него именно это, но не успел. — Неплохой. Всё как я люблю: просто и без изысков, — ответил Стоунбридж почему-то без язвительности и невозмутимо отпил кофе. Обычно Майкл всегда находил что сказать по поводу его вкуса. Оставалось только выдохнуть и не пытаться тащить клещами то, как Майкл относился к нему и ко всему этому дерьму. «В конце концов, эту лажу затеяли вы двое. Он в любой момент мог тормознуть, а значит и виноваты — оба». Так, поделив в голове все на двоих, Дэмиен успокоился. И завтрак, стоящий перед ним, определенно начал выглядеть привлекательней. «Лишь бы сандвичи не оказались с тунцом». — Да ты счастливчик, — Скотт принялся за завтрак, поглядывая на него. Сандвич оказался вегетарианским… Оставалось делать вид, что он такой и хотел. Взгляд Майкла лучился искорками смеха, наблюдая за ним: — Сам не могу поверить своему счастью, — сообщил британец, поддерживая легкую болтовню. Дэмиену надоело давиться вегетарианской гадостью, он бросил сандвич назад на тарелку, вытер руки и отпил кофе, не сводя взгляда со своего… это новое слово было чертовски неудобным. «Супруг, блядь». Он смотрел на своего супруга: — А серьёзно, Майки? — кофе был той ещё жидкой гадостью. «И как меня так угораздило?» Последний вопрос явно планировал стать не только вопросом ланча, но и вопросом дня и даже недели. «И может быть, не одной». — А что серьёзно, Дэмиен? Из серьёзного тут только вот это, — тот ткнул в бумагу. Майкл допил кофе и вернул ему бумагу, неторопливо поднимаясь из-за стола. Желание подразнить любимого балбеса никуда не делось, благо, был первый же пришедший в голову повод: — Пойду в номер, дорогой, — новое обращение звучало очаровательно издевательски, не давая другу расслабиться и забыть их лажу, — там девчонки, прежде чем уйти, оставили фотографии. Надо же насладиться… Он подмигнул Дэмиену, уходя. — Эй, я же ещё не доел! — возмутился Скотт, хватая его за руку. Не то, чтобы он рвался дожевать этот чертов сандвич или допить жидкую смесь с кофеином, но новость вызвала в нем множество противоречивых чувств, — даже не знаю… Не смей смотреть их без меня! Хотя нет… Я не хочу этого видеть. Стоунбридж улыбнулся и не ответил. Сам он собирался освежить память и вспомнить всё, что было вечером и ночью. В конце концов, он был не страус, чтобы пугаться и делать вид, что ничего не было. И чаще в его жизни бывали дни, которые ему хотелось не вспомнить, а крепко-накрепко забыть. Британец ещё не успел зайти в лифт и подняться в номер, как его догнал напарник, смущенный в достаточной мере, чтобы ему стало проще выполнить задуманное. — Майки… Хрипловатый голос Скотта, мнущего в руках пачку с сигаретами, заставил испытующе посмотреть тому в глаза: — Ты определился? — вопрос британца прозвучал требовательно и двусмысленно. Стоунбридж все ещё ждал ответа на свой вопрос о том, что двигало Дэмиеном — желание провернуть дурацкий розыгрыш или что-либо серьёзней. — Типа того. Они зашли в лифт одни, вставая друг напротив друга и обмениваясь взглядами. — И? — что Стоунбридж сейчас точно не хотел делать, так это давить на друга. Но слишком хотелось хоть какой-нибудь определенности. — Я хочу это видеть. Вдруг там будут эротические… — тот явно не собирался говорить о высоком, то бишь своих вчерашних намерениях, и обошёлся простой конкретикой, то есть фотографиями. — Скорее, порнографические, — маленькое уточнение прозвучало шпилькой. — Так ты их уже видел? — Скотт старался не выдать своей обеспокоенности. — Мельком, — успокоил его Майкл. Это был тот сорт «удовольствия», который явно стоило делить на двоих. Больше всего Дэмиена волновало только одно — страх узнать много нового о собственной сексуальности. Простой вопрос «мы трахались с тобой хоть каким-нибудь из способов на глазах двух девиц?» так и не прозвучал, язык бывшего сержанта не повернулся его озвучить. — О, черт. — Скотт на секунду задумался, пытаясь подобрать альтернативу, — с девочками? Или… «Хоть руками показывай», — у Дэмиена почти получилось не смутиться. — Такие детали я не рассмотрел, — чем больше британец наблюдал за своим супругом, тем больше этот разговор начинал ему нравиться. Он вышел из лифта, доставая ключ и отпирая номер. — Ну хотя бы никто из нас не был в платье? — с затаенной надеждой ляпнул «мистер Брукс», чуть не забыв выйти вслед за ним из лифта. Они устроились в гостиной, один на диване, второй — в кресле, стоявшем к дивану углом. Благоразумно сохраняя дистанцию и неловко улыбаясь друг другу. Пролистывание на планшете фотографий хорошо прояснило им память: — Это Стелла, это Диана… — пояснил Майкл, показывая на одну из первых совместных фотографий, которые они делали в часовне. Следующие несколько кадров были уже с их «церемонии». Вполне пристойных, не таких, которых боялся Дэмиен. Практически ничего не смущало, кроме одного: — А это Элвис… — протянул Скотт, прикрывая глаза рукой и с надеждой уточняя, — это была твоя идея? Майкл закусил нижнюю губу, прежде чем ответить: — Не помню, там всё как-то само… — Говорят, — начал Скотт, — Элвисы часто пытаются целовать невест, Майки… То, что у американца начало просыпаться чувство юмора, не могло не радовать. Стоунбридж ухмыльнулся: — Боишься, что он мог тебя зацеловать? — Скорее тебя, — отомстил Скотт. — Это почему? — Потому что если я тебе предложение делал, то ты был за невесту. Дэмиен был невыносимо самодоволен. Британец сверкнул острым взглядом, перелистывая на следующую фотографию — бесспорное свидетельство того, что у Элвиса бы ничего не вышло. — А это что? — Скотт повернул изображение на девяносто градусов дважды, прежде чем ему удалось его рассмотреть и примириться с увиденным. — А это когда мы пытались поцеловаться… — сообщил Майкл, — не бойся, мы не оставили Элвису шансов. Скотт прикрыл глаза рукой: — Выглядит, как будто совсем не поцеловаться… — Да ты просто на ногах плохо стоял, — безмятежно «утешил» его Стоунбридж, покрутив на пальце кольцо. Воспоминания о том, как Скотт целовался, были однозначно лучше всех этих фотографий. Спустя несколько минут просмотра уже постельных фото Скотт застонал и откинулся на кресле: — Всё. Мне достаточно. Голова болит. Майкл продолжил листать фотографии с самым невозмутимым видом из тех, которые мог принять. Скотт дернулся вперед и ткнул в его сторону пальцем: — Финну ни слова. — Стыдишься? — в голосе Майки появились вызывающие нотки. Британец был невыносим, каждым своим вопросом ставя Дэмиена перед необходимостью думать о том, что вызывало в нем сплошное смущение… Но точно не стыд, и в этом Дэмиен был уверен. Ничего, что могло быть связанно с сексом, уже давно не вызывало у него стыда. Для стыда у него были совершенно иные причины в жизни, и практически обо всех британец уже знал. Его британец. Но не его сын. Обсуждать с сыном как их, так и новости своей личной жизни он был не готов. Кто его знает, как тот отреагирует на этот более чем неоднозначный факт, который для Дэмиена все ещё оставался даже не фактом, а неосвоенной темой для размышлений? — Я? — Скотт помедлил, взвешивая каждое слово, чтобы не обидеть друга, — я сам ему скажу. — А мне скажешь? — Майкл, не получив за все это время ни одного утверждения о том, что Дэмиен думал по поводу их случайного брака, начинал злиться. — А то ты не в курсе, — для Скотта это все было проще. — Нет. — Вызывающе посмотрел на него британец, обозначая в очередной раз, что догадываться он не собирается. Скотт помолчал, смиряясь с тем, что шутки шутками, а обдумать свою инициативу ему все-таки придется, как и озвучить потом итоги этого обдумывания: — Знаешь, Майкл, мне нужно сначала проветрить голову. Все это как-то… внезапно. — Хорошо, — Майкл расслабился и откинулся на спинку дивана. Время все должно было расставить по местам, и торопить Скотта ему не имело смысла — либо надумает, либо нет. Ему и самому стоило воспользоваться этим временем. Они помолчали, переглядываясь, пока Стоунбридж не уточнил, осторожно возвращаясь к теме сына: — Он пока не звонил? — Черт! — Скотт пошёл искать забытый вчера после произошедших событий телефон, на котором за то время, что он был выключен, скопилось несколько неотвеченных вызовов и непрочитанных сообщений. С каждым следующим он нервничал все сильнее, а потом резюмировал, — дерьмо я, а не отец. — Что там, приятель? — понимание, что с Финном случилось что-то неприятное, заставило Майкла напрячься. — Он пропал. Келли всю ночь пыталась до меня дозвониться, и даже была в отеле. А я в это время… — Скотт был готов перейти на маты, но интуитивно понимал, что ситуация не располагала смачно выругаться ввиду отсутствия как времени, так и разделяющего его чувства приятеля, — то есть, пока мы… Прости, Майки. — Не вопрос. — Стоунбридж не думал, что ему нужно объяснять, что их совместная лажа ничего не меняла и есть не просила, — поехали? — Ты со мной? — искренне обрадовался Дэмиен. — Как всегда, — подмигнул ему Майкл и улыбнулся. Скотт тоже улыбнулся, радуясь, что произошедшее ничего не изменило в их жизни. Через пять минут им было уже не до улыбок: — Где наши байки, чувак? — Скотт понадеялся, что Майкл просто ему не сказал. — А я почем знаю? Я с тобой был! — возмутился тот. — Вот что же за дерьмо? Они покрутились на парковке отеля, но байков так и не обнаружили. Пришлось вернуться в номер, чтобы оставить шлемы, и до гостиницы Келли добираться на такси.