ID работы: 4270412

Шестой сезон: Камино де Лас-Вегас

Слэш
NC-17
Завершён
35
автор
Размер:
268 страниц, 25 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено в виде ссылки
Поделиться:
Награды от читателей:
35 Нравится 31 Отзывы 13 В сборник Скачать

19. Разговоры по душам.

Настройки текста
Пока молоденький затравленный парнишка жался в углу тупика, офицер полиции Билли Джонс впервые встал перед необходимостью объяснить жертве, что полиции бояться не следует. Для начала он протянул ему руку открытой ладонью и успокаивающе произнес: — Я все знаю, Финн. Положи трубу и поговорим спокойно. Тот мотнул головой, явно круто запуганный теми верзилами. Тогда Джонс попробовал по-другому: — Я тебя не обижу, я все понимаю. Их сейчас здесь нет, но ты все равно боишься, да, Финн? Финн смотрел на него в упор и очень внимательно. Радуясь тому, что сумел добиться хотя бы такого внимания, полицейский не останавливался: — Их здесь нет. А я есть. И я из полиции, со мной ты в безопасности. Ты можешь не бояться. Ты положи трубу, и я отвезу тебя в участок. И там тебе просто нужно будет рассказать всё, что ты знаешь о их местонахождении. Мы их поймаем, Финн. — П-поймаете? — у парнишки дернулся подбородок. — Положи трубу. Тебе не нужно больше защищаться. Я на тебя не нападаю. Тот смотрел смущенно и затравленно: — А вы правда всё знаете? — Конечно, — уверенно ответил Билли. Финн медленно и очень задумчиво положил трубу. На его лице происходила напряженная работа мысли, сотканная из паники, непонимания и легкой надежды: — А вы точно из полиции? Парнишка явно не слишком доверял людям в форме, и Билли Джонс решил подкрепить свои слова фактами: — Да. Твои родители — Келли и Маркус Слэи, Финн. Они о тебе беспокоятся, ищут тебя. — Они же в порядке?.. Мама?..— голос сорвался от неуверенности. «Это ж надо было так его запугать! Ублюдки. Твари. Мерзавцы», — посочувствовал Джонс парню. — Да. Мы сразу же позвоним ей из участка, и она очень быстро приедет, — пообещал он. — Нет, — качнул головой Финн, — пожалуйста. Это опасно… Я не могу сейчас с ней… Если они в порядке, то не надо маму… Она не должна знать обо всем этом… Пожалуйста! «Бедный мальчик. Похоже, в данном случае психолог понадобится раньше мамы. Кому-то же надо объяснить пацану, что он не может быть виноват в том, что с ним сделали? И ведь будто не в первый раз пощады просит… Неужели они угрожали ему покалечить родителей?» — Джонс чуть-чуть скорректировал позицию: — Если ты так хочешь, можно позвонить ей и сказать, что ты просто в порядке, и что ей не нужно торопиться. Честно. — Это было шито белыми нитками, но Джонсу всего лишь нужно было успокоить затравленного и обиженного взрослыми паренька. Ему можно было немного приврать… правда же? Мальчишка на секунду выдохнул, но взглянул на копа все также затравленно. Джонс продолжил натиск: — Будь уверен, раз уж я смог тебя найти, то их тоже смогу поймать. Где они? Что они говорили? Чем они тебя запугали? Почему ты не убежал от них, когда появилась возможность? Парень плотно сжал губы, не собираясь отвечать ни на один из вопросов, что-то в расспросах Джонса его явно смущало или озадачивало. «Неужели какой-то гад-полицейский, типа Смиллза, уже расспрашивал его, а потом вернул к похитителям? И, небось, за взятку. Кто их знает, этих пидоров, какие у них были… планы. На свой медовый месяц. Может», — тут Джонс похолодел и начал судорожно припоминать похожие дела, — «речь вообще идет о маньяках, которые подобный „медовый месяц“ устраивают себе регулярно. Да, явно стоит покопать дела с исчезновением подростков. А сейчас — узнать то, что мальчик готов рассказать». — Кто из них сломал тебе руку? — осторожно поинтересовался Джонс. — Они говорили, что от них не скрыться? Они врали тебе, Финн. Полиция способна помочь в таких делах. Посмотри на меня. Не стыдно быть жертвой и рассказывать, что с тобой делали. Правда. Финн нервно хихикнул и словно смирился. Казалось, что все напряжение, что он таскал в себе, эти слова выдернули из него разом, отчего сполз по решетке и сел на корточки, продолжая хихикать. Засчитав данное изменение за успех, как настоящий оптимист, Джонс подошёл поближе и протянул руку: — Давай, я помогу тебе встать. Ты идти сможешь? — Дайте мне минуту… — попросил парень, — я немного… не в форме. — Он повернулся носом к решетке, ткнулся в нее лбом и продолжил то ли плакать, то ли хихикать. То ли пытаться пробить решетку лбом, чтобы злосчастный тупик рассосался и дал возможность убежать от этого разговора. «Да он мне тут сейчас истерику устроит», — начал переживать Джонс и осторожно коснулся его плеча, чтобы утешить. Но парень зашипел, весь передёргиваясь от неподдельной боли и ужаса: — Простите. У меня… плечи болят. — Ты очень мужественно держишься, — с сочувствием сказал коп, вызвав у парня новый приступ всхлипываний. Джонсу самому было жалко его почти до слез. — У меня машина в двух шагах буквально. Сможешь до нее дойти? — Не уверен… — жалобно простонал парнишка, словно готовый костьми лечь, чтобы не двинуться с этого места. Джонс видел, что тому было страшно, больно, и что он был до крайности смущен. — Поднимайся, — ласково сказал коп. — Нам не стоит оставаться здесь дольше. Пошли со мной. — Мне нехорошо, — пробормотал подросток, аккуратно поднимаясь и отчаянно пряча глаза из-за всё того же накатывающего волнами смущения. Когда Джонс попытался взять его за руку, парень пошел красными пятнами и снова в неподдельном испуге отдернулся. «Легкое омерзение, истерика, паранойя и явно укоренившаяся гомофобия…», — решил Джонс, — «бедный, страшно подумать, что он представляет в тот момент, когда его касаются. Что всё может начаться по новой? Да… Психологу тут явно предстоит много работы». И Джонс не собирался добавлять парню дополнительных травм и повторять свой неудачный опыт в третий раз. До машины они добрались без приключений, хотя парень еле тащился — так ноги переставлял, будто вот-вот упадет замертво. Но на такие фокусы Джонс, разумеется, не вёлся и был очень внимателен — в любом случае просто нужно было притащить парня в участок. А когда они уже подошли — предупредительно распахнул перед парнем дверцу заднего сидения: — Садись. Ты сидеть можешь? Как ты себя чувствуешь? Может, тебе лучше лечь? Простые практичные вопросы уронили юного Слэя в ступор. На лице снова отразилась мощная внутренняя борьба — в виде пятен, которыми пошло это самое лицо. У молодого копа было ощущение, что подросток перед ним снова угодил в стрессовую ситуацию высокого уровня сложности, и прилагал все усилия, чтобы справиться с собой. Взвесив «за» и «против», Джонс решил, что излишняя деликатность только продлит мучения потерпевшего. Чем быстрее доедут до участка, тем быстрее юноша встретится с волшебником-психологом, который сможет подобрать нужные слова… и, возможно, пару нужных таблеток. Он подтолкнул замершего мальчишку к машине, а тот снова отдернулся, как от ядовитой змеи, глубоко вздохнул, собирая себя в кучу, и признался: — Вы простите. Я не люблю, когда меня трогают. Пара неприятных воспоминаний. Очень мелких, ничего серьезного! Скоро пройдет. Но трогать меня не надо, пожалуйста. Я сам. — Я всё прекрасно понимаю. Я же говорил, что знаю, в чем дело? — на секунду Джонс аж возликовал. «Отлично! Лёд тронулся. Мальчишка признал, что у него есть проблемы. Так, глядишь, и рассосутся эти проблемы раньше, чем дело дойдет до психолога». Парень заговорил с неловкостью: — Да, говорили. Но что именно и откуда вы знаете? Расскажите мне — и я с вами поеду. Честное слово. Джонс глубоко вздохнул — и как мог скупо пересказал про заявление его матери и про сцену с двумя ублюдочными пидорами и передвижным секс-шопом на три сумки. Тот слушал, периодически жмурясь и явно узнавая нечто новое. «Новое» вылилось в уточняющий вопрос: — Вы сказали, сумок было три? А я видел только одну. Если в двух других было то, что я думаю… ох. — Тебе бы не поздоровилось, — согласился Джонс. — Хорошо, что я вовремя тебя нашел. Да тебе уже и так не поздоровилось… Даже не представляю, при каких обстоятельствах ты сломал руку. — Лучше даже не представляйте, — сказал парнишка, до боли сжав пальцы свободной руки, чтобы скрыть непонятную Джонсу эмоцию. — Такое может случиться с кем угодно, Финн, — сказал коп заботливо. — Не нужно стесняться. Просто забирайся в машину. — Такое — что? — уточнил парень, преодолевая смущение. — Изнасилование, — выбросил коп сухо, решив, что станет лучше, если они начнут называть вещи своими именами. Мальчишка вспыхнул, дёрнулся и отвёл глаза. Джонс же решил, что простые пояснения ускорят дело: — Эти два пидора чем-то тебя напугали. Ты не смог от них скрыться и вынужден был терпеть то, что они с тобой делают. Сначала, возможно, это даже можно было терпеть. Постепенно они входили во вкус. В какой-то момент появился этот гипс. К тому моменту ты был настолько запуган, что не решался от них убежать. Боялся, что они достанут твою семью, вероятно. Так бывает. Семьи многое усложняют. — Не то слово, — в шоке пробормотал потерпевший, явно не готовый к простым словам Джонса. — …Но ты молодец. У тебя характер бойца, раз ты терпел это, думая о своих родителях. Но больше терпеть незачем. Их посадят. Они не смогут добраться до тебя снова. А теперь, садись в машину, Финн.

***

Ким Мартинес никогда не описала бы свою работу, как борьбу с наркотиками, хотя именно так называлось Управление, в котором она работала. С наркотиками борются наркоманы, считала она, а она не была ни наркоманом, ни их лечащим врачом. Она не просто боролась, а вела настоящую войну с наркоторговцами, зарабатывающими на этом деньги. И война эта была достаточно жестокая, чтобы в ней были и проигранные бои, и длинные списки погибших. — Мартинес! Как это произошло? — ее босс, Винс Паркер, уже просмотрел сводку последних событий и теперь хотел знать о том, почему погибли два их агента. Она торчала в его кабинете и сухо пересказывала собственный отчет об этих смертях. К тому, что люди умирают вот так, привыкнуть было сложно. И самое мерзкое было то, как ее парни погибли — были сожжены заживо ублюдками из «Синалоа». — У вас есть идеи о том, как люди Хуана Пуантареса узнали, что они были нашими агентами? Мартинес никак не могла смириться в свое время со смертью Джулии. Теперь было не легче — это были её люди, для которых она готовила задание и легенды. Которым она организовывала отход. Они были отправлены для внедрения пару месяцев назад, а как только подобрались к Хуану ближе… — Никаких идей, сэр. — Коротко отрезала она, — мы ещё над этим работаем. Паркер вышел из-за стола и встал возле окна: — Не вини себя, Ким. Может, просто сами парни где-то прокололись. Такое случается. Они знали, на что шли. «Будто это что-то меняет», — она смотрела волком, стараясь не останавливаться взглядом на фотографиях их трупов — обуглившиеся скрюченные тела. Мерзкая казнь. — Это ничего не меняет. — Мартинес подстраховалась в свое время, — скоро у нас будет информация обо всем. Карлос успел забросить к ним наш вирус до того, как его убили. Я приказала его активировать, наш техотдел уже качает информацию обо всех сделках. Скоро мы будем знать о том, через какой канал они переправляют мет теперь. — Да? — Паркер повернулся к ней и замер. Улыбнулся, — отлично, Ким. Я бы хотел быть в курсе происходящего. Сообщи сразу, как техотдел закончит. — Сэр. — Коротко бросила Ким, обсуждать детали своей операции она не хотела. Паркер ей не нравился, он был слишком слащав и мягкотел. Он не вылезал из-за стола уже давно и столь же давно не нюхал пороха. И запаха ещё тлеющих трупов собственных людей. Он не хотел крови. Он хотел карьерных взлетов. В отличие от Мартинес — по каждому пункту несогласной с ним. Уже выйдя от Паркера, она на мгновение остановилась и вздохнула. Справляться в одиночку и стараться больше не привязываться ни к кому было сложно. Она скучала по «Двадцатке». Но даже существуй та все ещё, она бы не вернулась. Это был путь в один конец, как это было для двух её агентов, отомстить за смерть которых она не преминет. Как только узнает о том, кто их сдал.

***

Финн, слушая разъяснения копа, смущался и офигивал от полета фантазии у того. Комплимент бойцовским качествам окончательно заставил его растеряться и высказаться: — Эти смогут. — И прикусил язык. Следовало поддакивать копу, а не протестовать. Впрочем, коп парил где-то в своей реальности, подкреплять которую ему было невероятно легко. «Подумать только, этот коп решил, что Дэмиен, что Майкл… Что отец и Майкл… О боже! Судя по всему, у него были основания ТАК решить. Ну, отец! Ну, Майкл! Ну, я им устрою разговор, когда наконец выберусь от этого заботливого защитника нравственности и детей!» А пока оставалось только краснеть, бледнеть и стараться не ржать — всё подряд сходило за истерику от пережитых глубоких травм. Хотя, если честно, травмы более глубокие, чем те, что нанёс ему этот коп, сложно было даже вообразить. «Ну, у мужика и фантазия! Подробная такая, детализированная. Так и представляются властные хищные руки, крепко заламывающие с целью насиловать и ломать. Ужас какой! Да еще увязывать такое с образом отца! Ну, Майкл ладно, но отец!» Даже просто представлять, что его мог изнасиловать собственный отец, подташнивало и без детализаций этого копа. Но и альтернатива развеять чужие фантазии ему не нравилась. «Он тогда всерьез озаботится поиском другой правды, растеряет свое благодушно-сочувствующее настроение. Вот же бред! Липкий гомик с влажными фантазиями, как таких берут работать в полицию, бррр. Отец бы сказал, что пора рвать когти». Коп продолжал нести что-то на своей волне, а Финн продолжал краснеть, бледнеть и передёргиваться, понимая, что надеяться на то, что ситуация рассосется как-то сама, без судорожного побега из полицейского участка с гипсом на руке и прочих чудес с его стороны, не на что. Наконец Финн отвернулся особенно выразительно и прошептал: — Простите, я, кажется, не могу… Не сейчас… — и он сделал то, что уже давно стало привычным способом уйти от неприятностей — бросился по переулку подальше от этого копа, истерично посмеиваясь на ходу. Бегать от озабоченных копов — озабоченных благосостоянием его задницы — ему еще не приходилось. Он мчался по улице, нырнул в следующий переулок и забежал за мусорный бак, усаживаясь и пытаясь переждать. Снова набрал номер отца, но услышав топот шагов преследователя, сразу отключил звук у телефона. Номер отца все ещё не отвечал. «Гадство!» Финн скинул короткое сообщение с требованием помощи. Преследователь приближался, но расставаться с телефоном было нельзя. Финн максимально расслабил сломанную руку и сунул телефон под гипс, благо тот был из одноразовых, небольшой и тонкий и под гипсом для такого хватило места. — Эй, парень! Вставай! — Голос совсем не походил на уже ставший ему знакомым. Из-за угла показался пистолет, потом держащая его рука и сам тип, совершенно не похожий на преследующего его копа. Финн испуганно сглотнул и медленно поднялся вдоль стены, поднимая одну здоровую руку. Со стороны улица раздался ещё один топот. И в переулке показался уже знакомый коп, быстро вытащивший свой пистолет и направляющий его на вооруженного бандита: — Это полиция! Брось оружие! Немедленно! Вооруженный тип повернулся к нему, не переставая направлять ствол на Финна, и процедил: — Повернись. — Что? … — Финн увидел, как храброму спасителю от пидоров-извращенцев прямо в шею ткнул пистолетом другой бандит. — А теперь сам отдай свою пушку, коп. Если не хочешь, чтобы мозгам надуло. — Сказал второй. Джонс отпустил пистолет, передавая его стоящему за спиной мужику. Тот забрал его и крепко пнул копа под колено, заставляя побелеть и рухнуть на колени: — Кончить его тут? Молодой полицейский напрягся и замер. Позади них тихо подъехал фургон, с водительского места которой раздался решительный женский голос: — Не смей, братишка. Нам нельзя оставлять следы. Вся полиция на хвост сядет, они такого не любят. Просто крутите его и тащите сюда. Мальчишку взяли? Финна и Джонса быстро обыскали, у копа забрали телефон и рацию. Женщина сверилась с фотографией, разглядывая паренька: — Финн Слэй? Тот промолчал. — Я знаю, что это ты. На копа надели пластиковые наручники, сковывая руки за спиной, потом здоровую руку парнишки приковали к его руке такими же наручниками. Их вместе запихнули в фургон, усадили прямо на пол, а мужики сели по боковым сидениям, не убирая пистолеты. Джонс не понимал, что происходит, но когда только попытался спросить — им обоим заклеили рты. Финн вздохнул, телефон был с ним, а значит надежда на спасение оставалась.

***

Лежа в багажнике, Сандерс выл и матерился. Мысленно, потому что запечатанный рот не позволял передать всю гамму испытываемых им чувств забористыми выражениями. Он ощущал себя так, будто попал в миксер — машина летела, тряся его нещадно. В какой-то момент он сумел упереться ногами — болтать стало меньше, а руки удалось хоть как-то оберегать от бесконечных встрясок. Медленно он отключался, потом снова приходил в себя. Он бы все отдал сейчас за револьвер с двумя пулями — завалить этих ублюдков. Даже мучить бы не стал, просто убил. И его, Сандерса, мир стал бы наконец чище. Они снизили скорость и, видимо, куда-то добрались. Машина остановилась и заглохла. Сквозь крышку багажника доносились голоса — встревоженные. «Это может быть последней радостью в моей жизни», — уже как-то отстраненно подумал Сандерс. Боль вымотала его. Он изо всех сил приложил ногой в крышку багажника, потом снова, потом сменил ногу. Крышка багажника распахнулась неожиданно: — Чего тебе, ублюдок? Сандерс молчал — рот-то его был заклеен. А сломанными руками отрывать скотч он так и не попытался. Бриташка оторвал скотч с его лица сам. Опять. И опять было также больно, что отвлекло его на мгновение от боли в сломанных руках. — Что, у вас проблемы, уроды? — Сандерс хохотнул. — А ты что, на тот свет рвешься? — небритый бугай отодвинул бриташку и вытянул его за грудки из машины. Сандерс болтался в воздухе, ткань его рубашки трещала: — А если и рвусь? Поможешь? — Да без проблем. — Сандерс упал на пол, дыхание от падения выбило, он глотал воздух. Бриташка положил руку на плечо небритому: — Полегче, а? Вдруг что полезное скажет? — Да пошли вы, козлы, — выдавил Сандерс. Он осмотрелся вокруг. Это был какой-то закрытый склад. Его подняли и плюхнули на складной стул. Бриташка примотал его за плечи и лодыжки скотчем к этому стулу. Когда он взялся возле перелома, Сандерс застонал от боли. Тот очень спокойно посмотрел на него и аккуратно сдвинул скотч выше. — Так легче? — А чего это ты о моем здоровье заботишься? — Сандерс гадко улыбнулся, — сам же постарался. — А я поговорить с тобой хочу. — Да кончим его и все дела. Заебал меня этот ублюдок, — небритый взялся за пистолет, вытащил магазин и пересчитал патроны, после чего поставил его обратно и прикрутил глушитель. Сандерс уже видел сегодня эту сцену, и у него появилось ощущение дежавю. — Ты же обещал завязать, — бриташка достал аптечку. — Так развяжу, — рыкнул небритый. — Я из-за сына завязывал. А Финна утащил кто-то из его уродов. — Вот и дай нам поговорить. Твоя работа, Сандерс? — снова приблизился к нему второй. Сандерс был готов заржать: — Да вы, ребята, долго репетировали. Плохой коп и хороший коп. Почти классика жанра, я ждал от вас больше. — Что? — спросил бриташка. — А что ты ждал? Оперную постановку? — Забавные вы. Думаете, это вы страшные? Это потому, что руки сломали? А пострашнее вас найдутся, — ухмыльнулся Джером. — Если пострашнее найдутся, — очень спокойно объяснил бриташка, — это значит, что тебе все равно не жить. От холодного бесстрастного взгляда и безразличной констатации факта Сандерс сглотнул. В этой игре не было плохого и хорошего копа. В этой игре были только два отморозка. — Убьете? Тогда зачем мне с вами договариваться? — Все просто. — Бриташка достал ампулу и набрал шприц, — это обезболивающее. Морфин. Если ты рассказываешь о том, кто украл парнишку — я сделаю тебе укол. И отвезу тебя в больницу. Тебя, конечно, посадят, но ты проживешь сколько-то, пусть и в тюрьме. Будешь дышать и наслаждаться последними днями жизни. Если пойдешь на сделку, а я думаю, что тебе её предложат… Наши правительства очень любят заключать сделки с такими мразями, как ты. Сможешь даже выторговать себе место в тюрьме для «белых воротничков». Небритый накрутил глушитель и качнул пистолетом: — Альтернатива — просто сдохнуть. Здесь и сейчас. У тебя, — он глянул на часы, — есть ровно минута, чтобы выбрать. Сандерс переводил взгляд с одного на другого, чувствуя, как пересохло во рту: — Воды дайте. Бриташка кивнул, раскрутил бутылку воды и поднес её к губам просившего. Сандерс прижался губами и начал глотать воду, жадно, давясь и захлебываясь. А тот поил его, аккуратно придерживая за голову. От этой «почти нежности» после всего пережитого за эти невыносимо длинные бессонные сутки у Сандерса непроизвольно навернулись слёзы. Напившись, переломанный дернул головой, отстраняясь: — Всё. — Он вздохнул. — Время истекло, — сухо сказал небритый, глянув на часы, — что решил? Сандерс посмотрел на шприц с морфином: — Вы правы, я все равно больше не жилец. — Он ненавидел их всей душой, отомстить хотелось жадно, особенно за эту «почти нежность», которая на одну минуту вскрыла его броню на их глазах, — хочу шприц. Он тянул время, зная, что отомстить сумеет. Бриташка взял шприц и вколол половину дозы в одну руку, затем вторую половину — возле второго перелома: — Мы тебя слушаем. Кто похитил мальчика? — И я хочу сигарету, — ухмыльнулся Сандерс. — А сломанную ногу ты в комплект к рукам не хочешь? — дернулся небритый. — Дай мне сигареты, — бриташка протянул руку. Небритый помедлил и вытащил пачку Мальборо, протягивая её напарнику. Напарник вытащил сигарету и вложил её в губы Сандерсу. Небритый закатил глаза и передал ещё и зажигалку: — А если он минет потребует? Сделаешь? — Сам его обслужишь, — бриташка зажег сигарету, игнорируя жест небритого. Сандерс втянул дым и выпустил его через нос: — Я звонил только одному человеку. Человеку, которому предназначалась та партия оружия, что вы уничтожили. — Он наслаждался каждой отпущенной ему минутой сейчас. — Говори, гад. Кому? — небритый явно был на взводе. — Слышали что-нибудь про Тихоокеанский картель? — он смерил их взглядом. — «Синалоа»? — бриташка дернулся и глянул на небритого. Тот потемнел. — Вижу, что слышали. Я позвонил дону Хуану. — Сандерс снова затянулся, расслабляясь. Удовлетворение от реакции своих мучителей его почти пьянило, особенно теперь, когда морфин начинал действовать. — Что у него в Аризоне? База? Сандерс удивился такому вопросу, мучители были пугающе, на его взгляд, осведомлены: — Как вы узнали про Аризону? — он помолчал, — впрочем, уже не важно. Убьют мальчишку. Он же ничего не знает, не представляет ценности. Как только дон Хуан это поймет, — он ухмыльнулся, глядя на небритого, — вышибет ему мозги. Или что похуже организует. Удар был крепкий, выбил не только сигарету из рта, но и несколько зубов. Сандерс лежал на спине и смотрел в потолок, слушая, как бриташка сдерживает небритого. Месть, пусть и не слишком сокрушительная, все же удалась. Оставалось сплевывать крошку зубов с кровью и радоваться тому, что морфин действовал. Наконец его вернули в вертикальное положение. Небритый отошёл, видимо, посланный остывать, а бриташка какой-то тряпкой стер кровь с его лица: — Как мило. Может правда минет заказать, — прошмакал Джерри, понимая, что бриташка ничего ему не сделает. Что ему вообще больше ничего не сделают — это не имело смысла. — Где у этого Хуана база? — А зачем мне вам дальше помогать? — Сандерс искривил губы, показывая кровящий рот, — я получил, что хотел. Вы все равно не сможете вытащить мальчишку. Смиритесь. Он его прощупал и больше не боялся. «Кишка тонка у бриташки без второго, максимум ещё что-нибудь сломает… Ногу? Не страшно», — решил он. Тот смотрел на него, потом глянул на небритого в дальнем углу смолившего сигарету, подтверждая выводы Сандерса. И, видимо, понял, что они оба дали слабину, судя по заигравшим на лице желвакам. — Вы двое уже сделали всё, что могли. У вас ничего нет, ублюдки, — Сандерс откровенно скалился, никак не мог остановиться. Британец посмотрел на него острым взглядом. Потом протянул руку к его пряжке ремня, расстегивая её. Сандерс любопытствующе проследил взглядом за его рукой: — Что, и правда минет мне сделаешь? У меня на тебя не встанет, урод. Британец безмолвствовал — расстегнул ширинку, сдвинул белье и вытащил вялый член и волосатые яйца. Сандерс брезгливо поморщился, чувствуя прикосновение его рук: — Вот же педик. Ну оближи. Может, мне понравится. Вместо ответа, бриташка достал горелку и нож, нагревая лезвие. Сандерс сглотнул. Потом сглотнул ещё раз и забился. Сердце было готово выскочить из груди. — Ты прав. Нам нечем тебя пугать. Нечем торговаться. И ты, ублюдок, приложил все усилия, чтобы угробить жизнь его ребенку, — бриташка говорил бесстрастно, аккуратно водя горелкой вдоль лезвия. — Я не хочу, чтобы ты жил. Но убивать не буду. Он встал на колени возле него и взял рукой за яйца, поднося раскаленный нож, жаром от которого обожгло чувствительную кожу. Сандерс не выдержал: — Глендейл! У него там особняк и сортировка. Значит, и парнишку туда везут. Оттуда и идет наркота — героин, мет и травка. Он из Коста-Рики… Убери чертов нож! — Сандерс хотел упасть назад, только чтобы отодвинуться от ножа, но хватка была крепкой, мешая упасть, — убери нож! Убери, я ничего больше не знаю, правда. Я с ним всего год работал! Убери! Сандерс визжал, как свинья, а потом отключился, уже не видя, как британец погасил горелку, убрал нож и брезгливо вытер руки. В воздухе витал запах горелой кожи.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.