breath of risks smell of danger

POV Annabeth Я направляюсь в Лас-Вегас. Двести тридцать миль, и я найду тебя, Персей, кем бы ты ни был. А имечко у него так себе, если честно. Я иду по лесу, сверяясь с папиной картой. У меня неплохо получается, потому что в детстве я училась спортивному ориентированию. Иногда попадаются дороги, шоссе. Там я надеваю капюшон, смотрю в землю и быстро перебегаю, потому что камеры везде. Иногда, у небольших населённых пунктов, мне встречаются люди, но я умело скрываюсь от них. По ночам я забираюсь на дерево и привязываю себя верёвкой, чтоб не упасть во сне. Еду из дома я давно съела, пару раз попадались заброшенные заправки. А так захожу в магазин, надев капюшон и тёмные очки. Меня, вероятно, невозможно узнать. Иногда подстреливаю кролика или белку, готовлю на костре. По ночам, перед тем, как заснуть, я обычно глубоко задумываюсь: кто эти люди из «Багрового этюда»? где папа? всё ли с ним в порядке? кто этот Персей? какой он? молодой, старый? он примет меня? и как я найду его, когда дойду до «Тигровой лилии»? и что вообще будет со мной и папой дальше? сможем ли мы уцелеть и жить дальше спокойно? И так день за днём. Мои кеды ни к черту, подошвы пришлось замотать изолентой, которую я чудом взяла дома, толстовку я накрыла курткой. На ночь надевала шапку, чтобы было теплее. На лице у меня творилось чёрт знает что: косметики на мне почти не осталось, только под опухшими глазами тёмные следы от потёкшей туши, потому что каждый раз перед тем, как заснуть, я плачу. Плачу и думаю о папе. За три дня я прошла почти сто шестьдесят миль. Осталось ещё семьдесят миль. На четвёртый день я почувствовала усталость. Всего пять часов сна в день дали о себе знать. Но я не останавливалась на этом и шла дальше, но медленнее. Телефон я отключила ещё в начале пути, от греха подальше. Я хотела поговорить с папой. Я соскучилась по нему. Но нужно быть бдительной. Эти люди могут меня выслеживать. Папину записку я так и не сожгла, решила оставить себе. Чтобы хоть какая-то его часть была со мной. Может, это и было с моей стороны легкомысленно и безответственно, но я нутром чуяла, что так надо. На пятый день я прошла всего три часа и решила дозвониться до папы. На свой страх и риск включив телефон и набрав номер папы по памяти, я присела на корень какого-то старого дерева и молилась хоть мельком услышать голос отца. Гудок. Связь есть!.. Гудок. Гудок. Ещё один. И снова. Ещё. И ещё. Эти немногозначительные гудки уже режут слух. Сейчас уже сбросит. И тут слышится голос папы: — Да? — улыбка тут же озаряет моё лицо. — Боже, папа, это ты? Как же я рада тебя слышать! — Аннабет? Господи, девочка моя! Ты цела? С тобой всё хорошо? Сколько тебе ещё идти? — Со мной всё хорошо, — попыталась я перевести дух, — я в порядке. Не знаю, ещё где-то восемь миль, наверно. — Ого! Вот это ты быстро! Я думал, ты и половины не прошла… И сколько ты спишь? — Примерно пять часов. — Почему так мало? — На дереве привязанной не очень удобно, — вздохнула я. — Ты на дереве спишь?.. — Ну, да, залезаю на ветку, сажусь и верёвкой привязываю ноги, чтоб во сне не упасть. — Вот это ты придумала! Сью бы так же сделала… — А ты где? — Я в убежище, под Хендерсоном. — О, так я же почти рядом. Может, я… — Нет, Аннабет, ни в коем случае, — оборвал меня отец на полуслове. — Сейчас не время. Твоя задача — добраться до Персея и сообщить ему о нашей ситуации. — Как мне его найти? Я не смогу… — Ты сможешь. Я верю, Бет, у тебя получится. — Пап, кто они? Чего они хотят от тебя? — Тебе это пока знать не нужно. Я потом тебе всё объясню. — Мне страшно, пап, — жалобно призналась я. Вот уж от кого, а от папы я ничего никогда не скрывала. — Не волнуйся, Бет. Мы спасёмся. Всё будет нормально. Только дойди до него, и, я обещаю, с тобой ничего не случится. — Я люблю тебя. — И я тебя, моя дево… — связь оборвалась. Я опустила телефон, заплакав. Господи, когда же я смогу снова жить нормально?!.. Ночь этого дня была для меня самой беспокойной. Я все восемь тёмных часов просидела с пистолетом в руках и заставляла себя не спать. Мне постоянно казалось, что в меня сейчас выстрелят, или пригвоздят к стволу дерева, и на этом всё закончится. Меня не покидало чувство лёгкой добычи. Ночь была на удивление тёмной, ни звёзд, ни луны не появлялось. Часто устрашающе перекрикивались птицы. Это были не те звуки, которые Вы услышите в лесу днём. Это было что-то хриплое, злое и раздражённое. Будто к Вам втёрлись в доверие, бросили, сделали больно, а потом изо дня в день пытаются искупить свою вину, везде Вас преследуя, назойливо заводя с Вами разговор, оставляя под дверью, по их мнению, хорошие подарки. Но Вы отталкиваете их, с каждым разом всё больше злясь. В глубине души Вы дорожите этим человеком и желаете быть рядом с ним, но прекрасно понимаете, что, если он навредил Вам один раз, то сделает это и второй. Поэтому вы испытываете к нему гнев и раздражение, с каждым днём всё больше и больше. Так и эти птицы. Они ночные: одинокие и злые от природы, им тоскливо, они хотят заставить окружающих ощутить то же, что и они из ночи в ночь. На следующий день я с горем пополам дошла до шумного Вегаса. Уже стемнело, и как только я вышла из леса, меня тут же осветили миллионы огней города и шоссе. Настроение сразу подскочило, что я на радостях бросилась к шоссе, идя по обочине. Меня уже не заботило, что происходит с моей и так уже неполной семьёй, как я выгляжу, не напугаю ли я людей. Я просто была счастлива. В городе с самого его начала так шумно и светло, будто тихой ночи здесь не бывает вообще. Круглосуточно много людей, машин, криков, смеха и фотографирующихся туристов. Даже чем-то Лос-Анджелес напоминает… Как я и предполагала, все оборачивались на меня, перешёптывались, некоторые в открытую удивлялись, а одна пожилая женщина поинтересовалась, всё ли со мной в порядке. В интернете я никакой «Тигровой Лилии» не нашла. Похоже, это нелегальное местечко. Придётся мотаться по Вегасу всю ночь и искать. Ну, зашибись. Я подошла к какому-то парню, который стоял у фонарного столба и курил. — Извини, ты не знаешь, где «Тигровая Лилия»? — А тебе зачем? — приподнял он бровь, выдыхая дым и осматривая меня. — С тобой всё нормально?.. Видок у тебя не айс. — Я в порядке. Мне нужен… — я напрягла извилины, припоминая нужное имя, — Персей Джексон. — Не знаю такого, — лениво ответил он. Я тяжело вздохнула. Придётся идти в обход. Видимо, этот Персей большая шишка, и просто по имени его мне не найти. — А кого знаешь? — Знаю Спарки, — я изогнула бровь. — Это его кликуха. Он работает у Медузы. А Медуза хороший парень, милосердный. Может, тебе нужны они? — Не знаю, может быть. — Ну, как определишься, подойди и спроси ещё раз, — отрезал он и уже хотел пойти прочь. Ну, всё, Чейз. Была не была. План «Ураган» активирован. — Да! Мне нужен именно он! — парень медленно обернулся ко мне. — Ты серьёзно?.. — Да, мне нужно ему кое-что передать, — замялась я. — Ну, пойдём, — пожал он плечами и развернулся в какую-то закоулочку. Мы шли по тёмным переулкам, крысы пробегали передо мной, какие-то пьяницы просили денег, наркоманы тряслись от нехватки вещества, полные развратные женщины приставали к парню, звали его «накидаться и пошалить». Было темно, сыро, дурно пахло. Это уже не тот Вегас, который я видела в начале. Здесь жутко, грязно, все люди злые, громкие и жадные. Завернув последний раз за угол, парень постучал в старую железную дверь. Из-за неё появился высокий-высокий парень. — Вислоухий, кто это с тобой? — обратился он к моему проводнику. — Этой девчонке нужен Медуза. — Кто ты? — грозно спросил он меня. Я достала поддельный паспорт и показала ему. Он со вздохом посмотрел на меня, сравнивая с фотографией. — Проходи, — я медленно зашагала к двери и услышала голос моего проводника: — Удачи, эмигрантка! — усмехнулся он. — А-ага, спасибо, — тихо ответила я, рвано обернувшись. Дверь с грохотом и скрипом закрылась. В нос тут же ударил запах коньяка, сигарет и пота. Раздавались пьяные крики. Мы шли по тёмному коридору буквально метра три, затем он расширился в большой душный зал. В центре стоял большой стол и вокруг сидели шесть парней, которые одеты, как обычные подростки, и какой-то мужик, которому за сорок. Остальные люди стояли, наблюдая за игрой, и галдели, перекрикивая друг друга. Толпа тут же засосала меня, начала толкать вперёд, мне два раза отдавили ногу и, в итоге, я оказалась в первом ряду. Эй, да они же в покер играют! Прямо напротив меня сидел парень с зелёными глазами и чёрными, как смоль волосами. Он словно сидел во главе стола. Видимо, главарь. Его ноги, в отличие от других, были закинуты на стол, и мне были видны новенькие кроссовки. Ещё на нём были какие-то джинсы и тёмно-зелёная футболка. Удовлетворённо осмотрев свои карты и усмехнувшись, он поднял взгляд и остановился на мне. Его глаза жадно, дико и азартно блеснули, будто я то, что ему сейчас нужно больше всего на свете. Словно я та, от кого сейчас зависит вся его жизнь.