Локи все-таки будет судить асгардский суд?

      Один Всеотец всегда чувствовал, когда за ним наблюдают. Ни вражеские шпионы, ни прислуга, ни собственные дети — никто не мог застать Одина врасплох. Много тысячелетий назад он научился видеть то, что другим не дано. И не только с помощью воронов, как считали сплетники, но и с помощью особого чувства. Профан мог бы называть его предчувствием, или предвидением, или даже интуицией, но Один точно знал, что дело вовсе не в эфемерном аффекте, который может обмануть, а в чувстве, столь же безотказном, сколь зрение и слух. Не сосчитать количества покушений, которые Всеотец пережил за свою долгую, насыщенную жизнь. То его пытались убить простым кинжалом в спину, то взбесившейся лошадью, то отравленной стрелой, но каждый раз он вычислял убийцу именно тогда, когда очередной наемник или раб этого не ожидал.       Вот и сейчас Один чувствовал слежку. Он проснулся ранним утром в Вяласкьяве задолго до царицы, привел себя в порядок, спустился в трапезную, занялся делами в Гладсхейме, понаблюдал за тренировками сына, прогулялся вдоль вечно бушующей реки Тунд, ставшей непреодолимой преградой для десятков шпионов, задумавших пересечь ее без личного приглашения кого-нибудь из асов. Крылатых шпионов ждала в Асгарде не менее ужасная участь, ведь стены вокруг столицы при опасности извергали высокие столбы пламени. Около стен было безлюдно, но наблюдатель ничем не выдал своего присутствия, поэтому Один вернулся в золотой чертог к делам. Освободившись ранним вечером, он вышел в одиночестве на одну из самых высоких башен-труб и устремил взор на долину Вигрид — бесплодное поле, на котором когда-нибудь сойдутся войска Хель и асов. Не придумать лучшего места для разговора, но добрый друг так и не обнаружил себя, хотя его молчаливый, неодобрительный взгляд ни с чем нельзя было перепутать. Где именно этот взгляд находился, Один легко мог вычислить, но не видел в этом никакого смысла — его обладатель сам появится, когда посчитает нужным.       Вечер клонился к ночи, Один успел переделать множество дел, а слежка все продолжалась. Лишь перед самым сном, когда он отозвал слуг и остался наедине с супругой, незваный гость объявился: вышел из тени, как делал много столетий подряд. В юности он испытывал особое удовольствие от внезапного появления в спальне подле брачного ложа самого царя. Тогда он был наивен и считал, что царь его не замечает, а Один не стремился разрушать иллюзии. Со временем добрый друг научился затаиваться лучше хищников.       — Ты с дурными вестями, предвестник бури? — недовольно начала Фригг, не прекращая расчесывать волосы. — Мы вняли твоему предупреждению: Тор тренирует армию Асграда и днем, и ночью.       — Рад слышать, что старшая… плоть и кровь занимается тем, что у нее прекрасно получается, — ответил мастер магии, целуя руку царице. Он дотронулся до ее шелковистых волос, отмечая их мягкость и неосознанно собирая в пряди. Один помнил, что в свое время Хагалар умел великолепно плести косы — любимая служба заставила его научиться всем премудростям женских ремесел.        — Я здесь по иной причине. Война и армия… не так интересны мне, как ваш младший сын.       — Что он натворил на этот раз? — тяжело вздохнул Один. Неужто старый друг исчерпал все свои фокусы и надеется разведать, чем бы еще заинтересовать Локи? Всеотец давно ждал возвращения сына во дворец. Пора было вплотную заняться подготовкой, но мальчишку что-то удерживало в поселении, и явно не старый маг, пускай Фригг и была готова спустить на него всех собак. Если кто в Асгарде и заслуживал почетного звания Дренга — совершенного аса, чистого душой и телом, так это Хагалар, что бы там ни разносила молва.       — Мы-таки добились от него правды о каскете, — ответил гость, и не было в его голосе и тени радости от явной победы.       — Его ответ тебя разочаровал, — кивнула Фригг, умевшая читать мастера магии не хуже самого Одина, но делавшая обычно неверные выводы.       — Слишком глупо, — усмехнулся Хагалар. — Я рассчитывал на легенду, достойную баллад, а получил… Глупость, достойную порицания. Скоро наши ученые снова поедут в Мидгард и соберут-таки злосчастный ларец.       — Я рассчитываю на тебя, — Один подошел ближе, всем своим видом давая понять, что возлагает на Хагалара миссию первостепенной важности. Если бы он вернулся во дворец, все могло бы сложиться иначе. — Ты не хуже меня знаешь, что разрушение Каскета грозит Рагнареком. Вы и так возитесь преступно долго. Или, быть может, асгардская наука больше не заслуживает доверия?       — Насчет Рагнарека, — Хагалар не прекращал заплетать волосы царицы и совсем не обращал внимания на торжественность момента. — Это правда?       — Это легенда, — ответила за Одина Фригг. — Разве не ваше научное общество должно знать, есть ли в ней хоть крупица правды?       Хагалар как-то неопределенно повел плечами.       — Когда ты вернешь Локи во дворец? — строго спросила царица, разворачиваясь к Хагалару лицом: недоделанная прическа рассыпалась от одного неловкого движения. — Ты целый год держишь его взаперти, вдали от дома.       — Скорее он нас всех держит, — усмехнулся мастер магии, будто не замечая гневного тона. — В ежовых рукавицах. Что я могу сделать, прекраснейшая, если твоему ненаглядному ребенку нравится наше поселение? А особенно ему нравится поливаться разноцветными баночками или смотреть, как ими поливаются другие. Одним словом, он нашел поле для игр и радостно играет в живых асов, словно в игрушечных.       — То есть ты пытаешься сделать из него себя с помощью поселенцев? — уточнила Фригг. Один мог бы назвать свою супругу чересчур мнительной, если бы она не оказывалась частенько права.       — Да что ты, — Хагалар разочарованно махнул рукой. В свое время они вместе потешались над пустыми словами Фригг, пока однажды ее предположение не сбылось и великаны не напали. Ради защиты столицы пришлось тогда поджечь часть Тунда.        — Ребенок он еще. Управлять другими он умеет так, как Эйр лечить в первые зимы службы. Смех это, а не управление. Просто ребенок у вас достаточно мерзкий, ему нравится всем пакостить и мешать, этим он и занимается все свободное время, которого у него больше, чем достаточно.       — Так пускай возвращается. Пускай занимается делом, а не играет с преступниками. Или ты рассказал ему о нас что-то, из-за чего он не может вернуться? — подозрительно спросила Фригг, глядя прямо в глаза магу. Смысла в этом не было — Хагалар умел лгать при любых обстоятельствах.       — Я рассказывал ему немного о себе… — уклончиво ответил Вождь. — Он, кстати, считает, что я один из членов твоего последнего совета, — Хагалар переместился поближе к Одину. — Бьерна вспоминал, Орма, Гринольва. Хотелось бы мне знать, что ты рассказывал ему о них. Обо мне. Что он вообще знает о настоящем прошлом Асгарда?       — Твой вопрос не имеет смысла, ведь ответ тебе известен, — покачал головой Один. — Он знает официальную героическую версию. Правда еще никогда до добра не доводила.       — Особенно правда, которую некому рассказать, — хитро улыбнулся Хагалар. — Я сам был ребенком во времена твоего последнего совета. Многого не понимал, многому наивно верил, многое знаю только от тебя… А что происходило в те великие ночи на самом деле? Как жил Асгард до того, как его поглотила Тень?       Один отошел подальше, разрывая неприятный зрительный контакт. Хагалар напомнил о том, о чем напоминать не следовало. Разбередил старые раны… И подкинул неплохую идею.       — Ты никогда этого не узнаешь, — слова отозвались эхом под сводом, отразились многократно и стихли. Одину не стоило оборачиваться, чтобы понять, что Хагалара больше нет. Обиделся.       — Обиделся, — супруга словно прочитала его мысли. — Я рада, что он ушел, но, Один, кое в чем он прав. Война со всеми мирами после восстановления Радужного Моста вполне возможна, а мы не готовы. Тор — хороший воин, но он не полководец, а таланты Локи простираются в другой области. Твои новые военачальники никогда не воевали, а старые одряхлели, многие выжили из ума.       Один присел на кровать рядом с Фригг. Он бы предпочел не обсуждать вопросы, не касавшиеся царицы, но супруга вполне искренне беспокоилась за судьбу Асгарда, насколько вообще могла о чем-то беспокоиться. А ведь давно должна была привыкнуть к тому, что Всеотец всегда на шаг впереди своих противников, что он знает то, о чем они еще даже подумать не успели.       — Один, — Фригг мягко положила руки на его плечи — обычно за таким жестом следовала очередная невыполнимая просьба, — медлить нельзя. Верни Тень. Верни мою Тень.       — Тень? — Один не сомневался, что у него попросят именно этого. — Нет, не Тень. Тень никогда здесь больше не появится. У меня есть другой козырь. В подвале рядом с зеркальным лабиринтом. Я хранил его на случай непредвиденных обстоятельств, и вот они наступили.              Фену лежала под теплой шкурой, лениво гладила экспериментального кота, в очередной раз сбежавшего из животноводческого лабораториума, жевала тепличное яблоко и отчаянно скучала. Ей хотелось чего-то неординарного и притягательного. К примеру, крови. Теплой крови, бьющей из артерии, струящейся по рукам и лицу. С сожалением вспоминала она о годах беспечной юности, когда ее — юную убийцу — никто не мог заподозрить в зверствах. Кто будет подозревать несовершеннолетнюю маленькую девочку? Родители так сильно любили ее, что даже имя составили из первых слогов своих имен. Отец был уважаемым человеком — законоведом, искусно владеющим топором и рогатиной, мать — самой рачительной хозяйкой во всей округе. У нее получалась самая вкусная сира, а шерстяные ткани выходили легкими, теплыми, непромокаемыми. Как она сушила рыбу! А как вырезала по кости и бивням! В такой блистательной семье должен был родиться не менее блистательный ребенок. И что же, родился, пускай таланты единственной дочери выходили за пределы типично асгардских добродетелей. Фену хорошо помнила тот день, когда познала жажду крови вместе с постельными утехами. С тех пор она уже не могла остановиться. Скольких мужчин она убила, сколько крови выпила — она давно сбилась со счета. Убийство любовников доставляло неимоверное наслаждение, ради таких мгновений стоило жить…       Но в псевдонаучном мире Асгарда Черная Вдова могла утолить только любовный голод, а вовсе не томление по смерти. Отчаянно хотелось крови. Ей несложно было заставить мужчину поделиться небольшим количеством. Всего лишь чуть-чуть порезать кожу!.. Но жалкие крохи не дарили и сотой доли наслаждения прошлого. Ей нужно было больше. Ей хотелось принимать кровавые ванны, плавать в ней, пить ее. А еще очень хотелось попробовать кровь царевича. Если бы не цепной пес в виде старика-мастера, Фену давно бы уже соблазнила юнца и родила от него прелестное дитя с удачливостью царского сына. Пробраться в покои Одинсона не составляло никакого труда. Черная Вдова последовательно соблазнила всех рабов Локи, причем кувыркалась с ними прямо на его постели, на огромных, мягких, широких шкурах. Рабы, все как на подбор, были неразговорчивыми и служили царевичу недавно, так что ничего особенно интересного Фену не узнала, но, по крайней мере, пополнила коллекцию мужчин. О, если бы царевич взял ее хотя бы раз во дворец, она бы успела соблазнить Тора, еще более удачливого воина. Однако все мечты разбивались о Хагалара, ревностно хранящего покой обоих царевичей. И если его опека над Локи еще была хоть как-то объяснима, то над Тором… Фену с ностальгией вспоминала визиты старшего царевича. Раньше он приезжал хотя бы пару раз в месяц, если не чаще, но после появления той странной девицы, поразившей всех своим совершенством, старший царевич больше не показывался. Одни говорили, что он отправился в Мидгард, другие — что он просто поссорился с братом. Одним словом — оба царевича были недоступны, и это безмерно удручало. Конечно, можно было соблазнить Хагалара и попробовать подобраться к Локи через него, но успех операции был под большим вопросом — Вождь слишком силен и слишком хорошо знал все ее приемы.       К великому сожалению Фену, жевать яблоко бесконечно оказалось невозможно — оно предательски кончилось, — к тому же приближалось собрание друзей, на которое она обещала явиться. Дагар, или как там звали того беспокойного логиста Мидгарда, собирался внести какое-то конструктивное предложение в узкий круг друзей. Фену понятия не имела, каким образом попала в узкий круг друзей логиста, но отказываться от щедрого предложения не стала.       Встреча должна была состояться в обычном доме, а вовсе не в лабораториуме. В помещении, помимо непосредственных жильцов, собралось полтора десятка ученых. Три логиста, выделявшиеся на общем фоне нелепыми костюмами, а также врачи, естественники и маги. Почему-то в узкий круг друзей логиста не входили ни магиологи, ни библиотекари.       Фену окинула мужчин профессиональным взглядом, ни одной потенциальной жертвы не нашла и, негромко фыркнув, расположилась на коленях целителя, чье имя вылетело у нее из головы сразу после единственной блистательной ночи, которая заставила ее поставить опытному любовнику высшую оценку и возвести на самую вершину списка.       — Ну чего, все собрались, никого больше ждать не будем? — как-то неуверенно начал Дагар. Он нервничал и сомневался в собственных идеях — Фену не любила сомневающихся мужчин, а мямлей и заик откровенно презирала.       Ученые немного озадачено переглянулись. Никто из них не знал, сколько всего должно быть гостей.       — Wenn sie nichts dagegen haben, я начну, — Дагар включил компьютер и отрыл видеофайл со странным названием «Война наст.». — Вот. Посмотрите. Для общего развития.       С этими словами он завел пятиминутный ролик. Фену восторженно уставилась в экран, а давняя страсть забурлила с новой силой. В течение всех пяти минут люди и механические аппараты убивали друг друга. Взрывали, расстреливали, травили газом, резали на мелкие куски, бросали зажигательные смеси. Во все стороны летели земля, обломки домов, запчасти машин и человеческие останки. Фену была почти на вершине блаженства и ощущала привкус крови на губах, но большинство друзей Дагара ее страсть вовсе не разделяли. Они отворачивались, а кто-то даже заткнул уши.       Великолепный огненно-черный гриб, зависший над пустыней, оповестил окончание показа.       — Ну что, все в восторге? — спросил Дагар, отключая видео.       — Позволь спросить…       — Да, позволь…       -Wofür ist es? — наперебой заголосили ученые. Фену, решив не терять зря времени, элегантно спрыгнула с чужих колен и попыталась забрать себе компьютер. Вот бы еще хоть раз посмотреть будоражащее душу видео! Но глазастый Дагар, несмотря на шквал вопросов, видел всё и компьютер не отдал.       — Вот к чему. «Звездные войны» все смотрели? А «Трон», «Терминатора»?       Ученые замолчали, пытаясь вспомнить названия фильмов, которые им показывали за последние полгода. Логисты привозили самые разные фильмы, на любой вкус и цвет. Среди асов выискались как любители движущихся картинок, так и те, на кого они нагоняли скуку. Дагар все больше нервничал, его губы нервно подергивали. Фену пожалела, что в свое время уделила ему целую ночь.        — Одним словом, все ли смотрели хотя бы один фильм, где уничтожается множество людей?       — Да смотрели, смотрели, — ответил кто-то из толпы.       — Так вот, — Дагар тихо стукнул кулаком по столу, чтобы привлечь к себе угасшее внимание. — Мы вам привозили всякие фэнтези и фантастику. Anders gesagt, ненастоящую реальность. Никаких световых мечей нет, и полулюдей полуроботов тоже пока не изобрели… Вроде бы… — он помедлил, собираясь с мыслями. — Но то, что вы сейчас видели, есть и очень даже используется во время войны.       Фену показательно зевнула. Ей ужасно хотелось завладеть компьютером, все ее существо жаждало обладать клипом со множеством смертей и крови.       — Вы хорошо рассмотрели все эти взрывы, бомбардировки и расстрелы? — провозгласил Дагар. — А теперь представьте, что будет, если люди когда-нибудь создадут свой Радужный Мост или Тессеракт? Думаете, это невозможно? Meiner Meinung nach, танк — тоже вещь невозможная, а она существует чуть не сто зим, про сотовые с интернетом молчу. А радиация? Помните, она погубила у нас десяток ученых? Так люди широко применяют ее на войне. Что будет потом? Что станет с нами? Думаете, нас защитит магия? Мы поставить блок не успеем, даже если он и сработает. Нас сметут числом, завалят бомбами и просто уничтожат. Люди веками охотились за золотом, за ресурсами, которых в Мидгарде все меньше и меньше. Люди бредят освоением космоса, но еще не нашли ни одной обитаемой планеты, с которой можно собрать дань, которую можно поработить. Но ведь наши миры совсем рядом, стоит лишь немного исказить реальность, и попадешь сюда! Не надо дорогущих ракет и спутников. А оружие людей превосходит все, что создали мастера прочих восьми миров!       Повисла неловкая, давящая тишина. Фену таки добралась до компьютера и включила видео, предварительно убрав звук.       — А главное, ведь мы не можем перевезти оружие людей к нам и исследовать его, — подал голос другой логист Мидгарда. — Оно ломается при телепортации по неизвестным причинам… Но люди вполне могут разгадать и эту тайну, нам пока неведомую.       — Танк привозить еще не пробовали, — откликнулся какой-то маг.       — А танк так просто и не перевезти. Вспомни, сколько мороки с одной машиной было.       — Друзья, — Дагар снова взял инициативу в свои руки. — Я надеюсь, все видят, что проблема нешуточная. Тем более сейчас, когда мы послали в Мидгард наших женщин, когда человеческие ученые получили практически неограниченные возможности изучать нас. Почему мы доверяем горстке врачей? Быть может, они скрывают самые злые намерения. История Мидгарда полна предательств за спиной лучших друзей. Для людей не существует ничего, через что нельзя переступить ради достижения цели!       Повисла еще одна гнетущая пауза, более неприятная, чем первая. Фену не обращала ни на что внимания — была поглощена разлетающимися в разные стороны телами. В детстве она пользовалась только ножом и веревкой. О, если бы могла себе хотя бы представить, сколько существует орудий убийства на самом деле.       — Но что мы можем сделать? Прекратить всякие контакты с людьми?       — Как мы узнаем, когда смертные создадут портал, если вообще создадут?       — Я уже все продумал, — Дагар бесцеремонно отобрал ноутбук у блаженствующей Фену. — Нам нужно средство защиты от людей. Вирус или бактерия, или как там оно называется. Что-то, что поражало бы человека мгновенно как паралитический газ. Что-то, что могло бы уничтожить человечество или очень большой его процент за короткое время. Новая чума, убивающая за несколько минут. Люди пошлют к нам армии, а мы остановим их вирусом. Или зашлем его осколком Тессеракта прямиком в большой город. Главное, чтобы вирус поражал только людей.       — Ты говоришь не о вирусе, а об артефакте, управляющем смертельной для людей болезнью, возбуждающей ее, — заметил кто-то из естественников. — Но все военные разработки запрещены Одином много столетий назад.       — Да кто узнает, — махнул рукой Дагар. — Скажем, что повышаем плодородие почвы и дело с концом. Нам в любом случае надо еще защитить Локи, а для этого потребуются новые разработки. Все ведь заметили, как давно он не ездил во дворец? Что-то затевается.       — Говоришь ты складно, но для создания артефакта понадобятся люди.        Замечание упало камнем в песок, и подало Фену идею. Она лениво встала, оправив юбку и поймав на себе десяток обожающих взглядов.       — Я отправлюсь в Мидгард и наловлю вам подопытных, — томно произнесла она: все присутствующие тут же почувствовали себя не в своей тарелке. — Я могу соблазнить любого. Мужчину, женщину, даже ребенка. А дальше простая телепортация в безлюдном месте.       -Es ist gefährlich, — Дагар едва шевелил языком, поддавшись чарам. — Камеры.       — Но ведь в домах камер нет, — возразила Фену. — В бедных домах, не в домах мидгардских бондов. В лесах и садах камер тоже нет, я уверена. Заманить туда человека и телепортировать. Все. И экспериментируйте, сколько вам вздумается, — Фену чуть приоткрыла рот. О, вот где она сможет разгуляться! Одних жертв она будет передавать асгардским ученым, других разделывать прямо в лесах и выпивать их кровь. Она снова почувствует вкус крови, снова ощутит себя свободной. И исчезнет, стоит только появиться опасности. Объявится в другой стране, на другом континенте. Мидгард огромен, о телепортах почти никто не знает, а значит, ее никто не сможет поймать. Наконец, она утолит жажду страсти и крови. Все, что для этого нужно — формальное разрешение Локи, и можно не спрашивать разрешения даже у своего мастера. Никто не посмеет ей возразить. Она будет работать на Асгард, больше не противясь своей сущности.              Раиду никогда не клял свою судьбу. Ни когда его изгнали из клана вместе с братом, причем несправедливо: обрекли на смерть, хотя вполне могли обойтись штрафом или трехлетним изгнанием. Ни когда получил смертельное ранение. Ни когда оказалось, что всю оставшуюся жизнь он должен посвятить науке Асгарда, про которую ничего не знал. Раиду искренне считал, что судьба поступает с ним не хуже, чем с другими, но что и благодарить ее не за что… Пока на горизонте не появился кумир, ради которого Раиду был готов на все. Случилось невозможное: он, простой крестьянин, оказался рядом с царевичем. Он, кто за всю свою жизнь побывал в окрестностях столицы всего несколько раз, кому только однажды в детстве посчастливилось вместе с теткой навестить чертог Хеймдалля — Химинбьорг неподалеку от столицы, с которого открывался прекрасный вид на Гладсхейм. Гигантский дом произвел на ребенка огромное впечатление: небесно-голубые стены, светящиеся окна и крыша из облаков. Подле него лежал рог, размером не уступающий киту. В него дули, когда Всеотец отправлялся в поход. Всеотец… Блистательный бог кушал с Раиду за одним столом, а его супруга интересовалась самочувствием отверженного преступника. Немыслимое везение! Раиду не заслуживал такой удачи, ведь никогда не был воином, он всего лишь ученый, мелкая сошка. И вдруг вторая удача: призрачная возможность сделать кумира правителем не только Асгарда, но и всего Девятимирья. Сложно представить себе счастье, охватившее ученого. Не прошло и нескольких недель, как подоспела третья удача — кумир оказался сыном сразу двух царей… Четвертой удачей могла стать внезапная смерть царской семьи и провозглашение Локи единственным наследником, но Раиду понимал, что такое счастье просто невозможно. Скорее должна наступить череда потерь и неудач. И действительно, потеря в скором времени не заставила себя ждать: Беркана объявила, что вернется в Мидгард, как только будут проведены дополнительные исследования Каскета. Какая торопливость! Раиду совершенно не улыбалась перспектива спускаться вместе с ней или отпускать брата. Он привык к Ивару как к правой руке и без него чувствовал себя неудобно. Ведь прав Локи: пройдет миллион зим, если не больше, прежде чем уничтожатся все миры, нет необходимости спешить.       — Мы можем спуститься хоть через десять зим, хоть через сто, — хмыкнул Раиду на заявление Дочери Одина. — Сейчас великие дела творятся в Асграде, и каждый необходим.       — Но я не такая уж и необходимая, — Беркана замялась, начала теребить передник грязного платья. — Я вовсе не нужна здесь.       — Как и там, — припечатал Раиду. — Ты-то там зачем? Надо идти Ивару. Или Лагуру.       — Боюсь, его речи не поймут, — вмешался Ивар. — Смертные очень плохо его понимали, требовался переводчик.       — То есть ты, — Раиду положил руку на плечо брата. — Но ты нужен мне здесь. Давайте отправим Хагалара, к примеру. Или кого другого.       — Люди могут переволноваться, если увидят нового аса, — невнятно пробормотала Беркана и поспешила уйти, не желая вступать в спор. Раиду посчитал это своей маленькой победой и продолжил заниматься тем, что владело его вниманием все последние ночи — анализами Локи.       К его несказанному удивлению, блистательный царевич дал себя исследовать. И хотя Раиду коробила одна мысль о том, чтобы препарировать сущность бога, да не просто бога, а двойного бога, ему пришлось помочь софелаговцам. Лагур, безумец, обычно сидящий с книгой и лишь слушавший, что происходит вокруг, взялся за Локи с такой прытью, будто всю жизнь мечтал исследовать полукровку. Хотя, может, и мечтал. О внутреннем мире Поэтического Раиду ничего не знал и только диву давался, что Лагур взял всё в свои руки, а софелаговцев использовал исключительно как помощников. Сам Локи принимал самое горячее участие в обследовании, хотя сначала всем казалось, что он недоволен создавшимся положением.       Лагур пристально рассматривал результаты анализов, рентгеновские снимки и всевозможные пробники, которые показывали результат магического укрепления костей: Локи не раз рассказывал, что с детства занимался своим телом. Раз уж его нельзя было развить до несравненных высот, доступных Тору, то можно было хотя бы воспользоваться магией, что Локи и делал столетия подряд. Магическое укрепление оправдалось себя полностью: если бы не оно, царевич не отделался бы при падении в Бездну лишь раздробленными ребрами и переломанной во многих местах правой рукой. Лагур, вполуха слушая бравады Локи, исписал десятки листов. Он зачеркивал одно, надписывал другое — ничего нельзя было разобрать.       — Что там? — спросил однажды царевич в явном нетерпении.       Ивар взял пару верхних листов и попытался прочесть.       — Тут все больше медицинский термины, — виновато произнес он спустя минуту. — Я в них мало что понимаю, к сожалению.       — Так Лагур еще и целитель? — хитро прищурился Локи.       Сам Лагур не снизошел до ответа, зато Раиду поспешил забрать лист себе. В медицине он сам едва разбирался, но общие закономерности понимал. Он читал про себя, пытаясь вспомнить значения некоторых терминов или сопоставить, и чем больше он читал, тем больше дрожали его руки и расширялись глаза.       — Что там? — одновременно спросили Ивар и Локи, внимательно следившие за ним.       — Пламя возмездия! — прошептал Раиду, пробежав глазами последний недописанный листок и сунув его в руку меланхолично работающего Лагура. — Сын богов, твое тело прекрасно сложено! Ты вобрал в себя все лучше из двух народов. Если бы не твои слабые легкие, то ты не только магически, но и физически превосходил бы любого аса!       Раиду смотрел с беспокойным восторгом на своего кумира, страстно надеясь, что Лагур будет молчать. Локи не стоило знать о том, что раскопал Лагур на самом деле, по крайней мере, не сейчас. Тело полукровки представляло собой изнутри такой хаос, что Раиду, если бы увидел голые отчеты, посчитал бы, что они фальшивы. Чересчур толстые кости окантовывали тонкие мышцы, полусдавленные внутренние органы не походили на себя, а главное: магические и кровеносные сосуды были перепутаны и представляли собой жуткую паутину, в которой никто не смог бы разобраться. А это означало только одно: Локи великим магом никогда не стать. Но знать ему об этом вовсе необязательно.