Локи все-таки будет судить асгардский суд?

      Первое, что бросилось в глаза Хагалару, когда он переступил порог летнего дома, были энциклопедии, разложенные на пяти длинных столах. Почти все они были открыты, а на их засаленных страницах играли солнечные зайчики, пробравшиеся в комнату через огромные окна, занимавшие почти всё пространство стен. Летние домики невозможно было протопить, поэтому в зимнюю половину года их разбирали, а в летнюю ими пользовались те, кто работал с книгами. Беркана, магиолог, увлеченная собственными исследованиями, в начале лета заняла этот дом и теперь проводила в нем большую часть времени, вдали от шумных соседей и опасных экспериментов.       Хагалар заглянул в энциклопедии: все они были написаны на человеческих языках, причем латинскими буквами. Многие изобиловали нарисованными от руки картинками и безобразными гравюрами.       Старый маг поискал глазами хозяйку дома. Беркана сидела над каким-то талмудом, а около нее высилась увесистая стопка толстых книг, которые скрывали массивную фигуру девушки почти полностью. На голове у нее красовался серебряный шлем. Многие магиологи и теоретики-естественники пользовались шлемами, чтобы не отвлекаться на посторонние звуки. Хагалар подошел сзади и заглянул девушке через плечо: на странице книги был нарисован то ли червяк, то ли змея, кусающая собственный хвост. Рисовать автор книги явно не умел. Хагалар усмехнулся и осторожно снял шлем с головы девушки.       — Ну здравствуй, Беркана. — Он погладил её по прямым светлым волосам.       — Вождь! — воскликнула девушка, расплываясь в улыбке. — Сто лет не виделись!       — Ты оправдываешь свое прозвище, дочь Одина. — Хагалар указал на множество книг. — Хочешь быть столь же мудрой, сколь отец богов и людей?       — Ах, если бы хоть приблизиться к нему! — Девушка хотела встать, но маг опередил её, присев на широкую скамейку. Беркана обожала мастера магии, знала почти с рождения и, хотя они редко виделись, считала его лучшим и самым близким асом. К нему всегда можно было обратиться за помощью, а его опрятный внешний вид, неподражаемый сарказм, умение смотреть на вещи просто — все эти мелочи покорили сердце магиолога еще в далеком детстве.       — Смотри, я изучаю мир людей, точнее, магию в нем. — Беркана сунула под нос магу книгу с червяком. — Я уверена, в Мидгарде есть магия, только теперешние люди о ней забыли. Хагалар перелистнул пару страниц, особенно не вчитываясь в текст.       — Смотри, смотри сюда. — Беркана нетерпеливо открыла книгу на середине. К ней почти никто не заходил, редко кому она могла похвастаться своими достижениями. За завтраком и ужином она ни с кем не разговаривала, глотала пищу, не разбирая вкуса, и неслась в свою личную крепость продолжать расшифровку. И так день за днем уже много месяцев.       — Древние люди верили, что все состоит из четырех элементов: воды, огня, земли и воздуха. — Беркана указала на квадрат с вписанным в него ромбом. По углам квадрата расположились первоэлементы, а углы ромба украшали непонятные надписи латиницей[1].       — Каждое вещество состоит из них, следовательно, из первичных начал: холода, влажности, тепла и сухости. — Беркана тыкала пальцами в углы ромба. — И все элементы, все металлы — только сочетания этих самых начал! А ведь это почти верно! Мы можем магией преобразовать одно вещество в другое, люди тоже пытались, и у них получалось!        Хагалар отвлекся от книги и глянул на свою собеседницу: её глаза горели тем бешеным огнем, который так свойствен увлеченным наукой. Таких здесь много, почти все.       — Я изучила множество книг, множество свитков, где говорится о самой настоящей магии. Смотри, чем меньше в металле земли, тем он благороднее. Надо лишь извлечь землю, и мы получим чистейший металл. Люди умели обращать железо и медь в золото и серебро, удалив землю. А, кроме того, взгляни на эти рисунки.       — Неужели ты в них разобралась? — Хагалар недоуменно смотрел на планеты, соединенные друг с другом разными линиями, причем большинство из них прерывалось, не позволяя точно отследить направление.       — С большим трудом, потому что это все тайные знаки. Смотри, золото — это Солнце, железо — Марс, медь — Венера, олово — Юпитер, свинец — Сатурн, ртуть — Меркурий. — Беркана дрожащими от возбуждения пальцами перевернула пару страниц, демонстрируя названные элементы. — Я еще не поняла, почему каждому металлу соответствует определенная планета, но у меня нет сомнений, что в мире смертных планеты и в самом деле влияют на металлы. Ведь влияет же Луна на приливы и отливы. А вот самое сложное.       Девушка принялась водить пальцем по странице, указывая на разные значки и объясняя их значения. Кружочек с точкой — символ солнца, такой же, но с крестиком — Венера, а со стрелкой — и вовсе медный купорос. Если кружки соединялись палочкой — это означало процесс перегонки, а две палочки, направленные от кружочка вниз, велели кипятить.       — Хотя я еще не все знаки определила, но я так счастлива! Я больше трех лет работала над этим! И теперь, наконец-то, все получилось. Еще немного, и я разгадаю книгу магии людей! Она ведь вся испещрена такими знаками.       — Твоя работа выше всяких похвал, дочь Одина, — улыбнулся Хагалар, вновь погладив девушку по голове. Кажется, он в ней не ошибся. Именно такая асинья нужна для исследования каскета. Если кто и может сотворить чудо, то только тот, кто в него поверит.       — Боюсь, мои знания все еще слишком скромны для того, чтобы понять мудрость людей. — Беркана захлопнула книгу, ласково проведя ладонью по потрепанной временем обложке. — Но я смогла разобрать парочку сложных картинок. — Девушка вновь открыла книгу, в этот раз на той самой странице, за изучением которой ее и застал Хагалар. — Взгляни на этого змея, кусающего себя за хвост[2]. Как думаешь, что это?       — Круговорот воды в природе, полагаю? — старый маг сказал первое, что пришло на ум, бросив на рисунок только беглый взгляд.       — Нет, двуокись свинца, — воскликнула Беркана, не заметив пренебрежительного жеста. — А знаешь, почему?       — Я тебе на слово верю.       Дочь Одина схватила другую книгу, лежащую почему-то на полу, и вытащила из нее пару листов пергамента с перерисоваными картинками. Хагалар милостиво позволил показывать себе все, что собеседница пожелает. Он знал, что, если кого-то из ученых понесло, остановить поток слов невозможно.       — Вот царь, а рядом с ним шестеро коленопреклоненных[3], — вещала Беркана, указывая на высокого мужчину на троне и низеньких крестьян, стоящих подле него, — это золото и несовершенные элементы, умоляющие царя явить им свою милость. А здесь лев дерется с единорогом — это ртуть. Козерога укрощает дева — тоже ртуть. Лев, пожирающий солнце[4], — растворение ртутью золота. А волк с раскрытой пастью…       — Неужели Фенрир? — перебивая девушку и подстраиваясь под её тон, предположил Хагалар.       — Нет, что ты. Это сурьма! А красный лев — киноварь! — Листы с рисунками тихо шуршали, сменяя один другой.       — Девочка моя, я вижу, ты безмерно горда собой, — заметил Хагалар, усмехаясь.       — Я на пороге расшифровки магических книг мидгардского Средневековья! — глаза Берканы горели, грудь вздымалась так, будто она только что пробежала несколько миль. — Я наконец-то докажу всем неверующим, что магия у людей существовала еще совсем недавно, просто они о ней забыли. Все эти рисунки, записки, рецепты! Они не могут лгать!       — Одиндоттир, твой девичий восторг ласкает мой слух, — ответил Хагалар, видя, что девушка немного успокоилась и готова слушать. На его лице не осталось и следа усмешки, даже морщины у глаз почти разгладились. — Мое предложение ist nach deinem Geschmack.       — А я уж думала, что небо и земля поменялись местами, и ты пришел ко мне ohne Absicht, — улыбнулась Беркана. Впервые за многие дни кропотливой работы она чувствовала себя прекрасно: ведь тот, кого она любила, восхищался её работой и вполне искренне.       — Я могу тебе ein Rätsel aufgeben, за решение которой ты получишь такие милости, каких никогда не заслуживала. — Хагалар сложил несколько книг в стопку, дабы освободить на столе немного места для своих рук.       — Интересно. — Беркана чуть наклонила голову, из-за чего светлые волосы упали ей на лоб и закрыли здоровый глаз.       — Каскет, — значительно произнес Хагалар. — Этот артефакт немного… verkruppelt. Надо восстановить.       — Каскет? — недоуменно переспросила девушка. — Я не слышала о таком артефакте.       — Ich schäme mich für dich, Одиндоттир, — покачал головой Хагалар. — Каскет — один из величайших артефактов всех девяти миров. Почти сердце мира ледяных гигантов. Представь себе, Всеотец лично принес его ко мне.       — Я уже согласна. — Беркана заинтересовано закивала.       — Значит, магиолог есть, — начал загибать пальцы Хагалар. — Маг тоже. Займемся естественниками. Кто у нас лучший из лучших? Сама понимаешь, девочка моя, Всеотец должен получить das Allerbeste.       — Ну, одного ты и сам знаешь, — тут же откликнулась Беркана. — Раиду.       — Само собой, — махнул рукой Хагалар. — Это истинный любимец норн. Я приложу все свое красноречие, чтобы заинтересовать его нашим подопечным.       — Я слышала, что он создал более ста артефактов, — задумчиво протянула Беркана, разминая руки: после долгих часов перерисовывания пальцы плохо слушались и были холодны как лед. — Это преувеличение, должно быть.       — Сущая правда. — Хагалар поднял вверх указательный палец. — Вечно всем недовольный Раиду — баловень судьбы и верный муж удачи. Я лишь в печали, что придется взять и его брата. Selbst mit Wasser treibst du sie nicht auseinander.       — Говорят, что раньше они kein Fingernagel und Fleisch waren, но alles fiel ihnen aus den Händen, тогда они объединили усилия и больше уже не расставались, — заметила Беркана, с трудом вытаскивая из кучи листов пергамента зимние рукавицы: пальцы никак не желали оттаивать.       — Конечно, мрачный Раиду — не самый приятный собеседник, но для такой вещи как каскет он незаменим, — подтвердил Хагалар, задумчиво глядя в окно за спиной девушки. Также отстраненно и не обращая, казалось, никакого внимания на собеседницу, он поймал её ладони, откинул варежки в сторону и сжал замерзшие пальцы. Через несколько секунд по ним прошла дрожь, и магическое тепло окутало не только кисти девушки. Оно дошло до самого сердца, заставляя его биться чаще.       — А вот кого ещё?       — Я могу посоветовать, — прошептала Беркана, несколько одурманенная магическим теплом.       — Говори, — маг медленно перевел взгляд от пейзажа за окном на разомлевшего магиолога.       — Лагур.       — Какой Лагур?       — Поэтический, — почти сонный голос молодой исследовательницы звучал непривычно ровно.       — Нет, нет и еще раз нет. — Хагалар выпустил руки Берканы.       — Послушай, я понимаю, его речь путана и выглядит он странно, — начала девушка, выныривая из теплого забытья.       — Да какая разница, какая у него речь, девочка моя! Этот Лагур портит все, что делают другие. Я разок работал с ним, и это был сущий кошмар. Он будто специально вмешивался во все, что делал я, переделывал то, в чем не разбирался.       — Перфекционист он просто, — улыбнулась Беркана. — Но, Вождь, я готова за него поручиться. Я трижды работала с ним и могу сказать, что einen Narren an ihm gefressen habe. — Перед внутренним взором девушки проносились картины давнего прошлого, когда она только-только обживалась в поселении, никого не знала и плохо разбиралась даже в магии. — Он столько показал мне, объяснил столько законов природы.       — Ещё бы, — усмехнулся Хагалар. — Тебе, магиологу, любой естественник откроет новый мир.       — И это говорит мне маг? — Беркана задорно скривила губы, хотя и знала, что после травмы так поступать не следует. — Пожалуйста, Хагалар. Я готова лично поговорить с ним. Я послежу, чтобы он работал в команде. — Девушка молитвенно сложила руки: оба прекрасно понимали, что это была лишь игра. Если бы маг на самом деле был против, то не стал бы говорить, чем именно ему неугоден Лагур.       — Ладно, делай, как велит тебе сердечко, дочь Одина. — Хагалар сделал вид, что оказывает девушке огромную честь, соглашаясь выполнить её просьбу. — Значит, Раиду, Ивар и Лагур, так?       — Вроде. Но можно позвать еще кого-нибудь четвертого.       — Нет, нас и так шестеро. Для фелага достаточно.       — Шестеро? — недоуменно произнесла девушка. — А кто еще?       — Увидишь, Дочь Одина, увидишь.