Глава 17
25 марта 2013 г. в 15:47
Когда ученые давали свое согласие на работу над Каскетом, то не могли и предположить, насколько сложной она окажется. Если даже такой искусный маг как Хагалар месяц бился над открытием артефакта, то что же ждет их во время исследований? Ивар предвкушал тот день, когда сможет, наконец, прикоснуться к загадкам синего вещества и проникнуть в его суть. Вот бы тайна величия артефакта ледяных гигантов открылась им в первый же день! Это была бы победа естественной науки над магией. Если все получится, то Хагалар и Беркана возьмутся разбирать магическую составляющую. Пары дней должно им хватить, чтобы выяснить, как именно восстановить древний артефакт, а естественники будут смиренно наблюдать за кропотливой работой своих товарищей и ждать результатов.
Но это все в будущем, а пока ситуация виделась безрадостной. Прошло больше месяца, а никакой полезной информации найти не удалось. Раиду пропадал в библиотеке, но занимался не Каскетом, а какими-то совершенно посторонними вещами, вел себя так, словно не существовало в мире никаких обязанностей и обещаний. Его увлеченность промышленной революцией настолько некстати! Поселение столетиями обходилось своими технологиями и приспосабливало потихоньку чужие. Зачем менять привычный уклад жизни в столь резкой форме? Особенно в свете того, что скоро деревню, возможно, удастся покинуть. Еще более неприятно было усердие брата в поклонении царевичу. Он мог переиграть, и тогда Локи вместо свободы дарует им место подле себя, у своего трона, и не позволит заниматься наукой.
День начала работы над Каскетом выдался невероятно снежным. Зима в этом году была теплой и пушистой. Таких не бывало уже очень давно: в последние зимы о лыжах и ледоступах пришлось забыть, на дорогах вместо снега разливались грязные лужи, а снегопады перемежались холодными дождями. По-видимому, Тор пребывал в угрюмом расположении духа вместе с царицей — никак иначе нельзя было объяснить непроглядные тучи.
Встретиться фелаг уговорился не в лабораториуме, а у дома снабжения. Странно, что Раиду столь недовольно фыркал на меры предосторожности, считая их бессмысленной потерей времени. Ведь было очевидно, почему Хагалар настаивал на необходимости защиты: Каскет — задание Одина Всеотца, и если что-то пойдет не так, то гибель всего фелага будет совсем не на руку царю. Их миссия слишком важна, и не стоит пренебрегать осторожностью, даже если под ней подразумевается переодевание в престраннейший защитный костюм, который, как говорят немногие опробовавшие, на редкость неудобен, даже если сидит как влитой.
Раиду с самого утра куда-то исчез, Ивар даже не слышал, как он проснулся и ушел. Но уже одно то, что брат пришел спать ночью, удивительно! Быть может, его бессмысленное увлечение рентгеновскими лучами постепенно сходит на нет?
Ивар уже направился было к дому снабжения, как тут вспомнил, что гость вряд ли знает, куда идти, а вечно занятой Хагалар мог забыть про детали. Стоило проводить Локи, если он еще не покинул своих палат. Ивар резко сменил направление и через самое короткое время уже стучался в дверь. Открыл ему какой-то незнакомый мужчина в церемониальных одеждах, брюнет: скорее всего, один из рабов. За всю свою жизнь ему никогда не приходилось встречать рабов: в его родной деревне их не было, в поселении тем более. Однако, с некоторым интересом осмотрев молодого мужчину, он сделал вывод, что этот раб ничем не отличается от обычного аса, хотя, скорее всего, это представитель другого вида или полукровка.
— Добрый день, — Ивар склонился, приветствуя прислужника царевича с той же почтительностью, с какой бы приветствовал хозяина дома. — Скажи, пожалуйста, твой господин еще изволит почивать?
— Нет, — ответил юноша, кланяясь и смущаясь. — Он собирается.
— Будь любезен, передай ему, что Ивар ждет его и смеет надеяться, что ему будет позволено сопроводить царевича до дома снабжения, — он чуть склонил голову, даря рабу теплую улыбку: учтивость обычно открывала даже запертые двери.
— Хорошо, — выдавил через силу раб, еще больше смутившись. — Передам. Прости, что не могу в дом пригласить: господин запрещает пускать.
— Я не достоин того, чтобы нарушать волю твоего господина, — Ивар еще раз склонился: этот юноша был на редкость приятен. Было во всей его фигуре что-то спокойное, умиротворяющее.
Дверь тихо закрывалась. Ивар отошел немного в сторону, присел у стены и поднял голову: крупные хлопья снега падали на лицо, таяли, оставляя мокрые дорожки. Погода была чудесной, и снежные завалы вокруг поражали своей красотой. Залюбовавшись чудным пейзажем, Ивар едва не пропустил появление Локи. Царевич будто не вышел из двери, а соткался из снега, на ходу застёгивая у горла тёмно-серый плащ. Быть может, магическая уловка?
— Добрый день, ваше высочество, — Ивар тут же встал, отряхиваясь от снега. — Я смею предложить тебе сопровождение ввиду того, что встреча назначена не в лабораториуме.
Локи кивнул, осведомился о месте встречи, потом, накинув капюшон, чтобы защититься от усилившегося снегопада, спросил о работе над артефактами. Ивар не мог сдержать улыбки: младший царевич Асгарда и в самом деле заинтересовался наукой! Идти было недалеко, но естественник специально медлил, обходя поселение по кругу и рассказывая, как именно происходит создание артефактов, как подбирают точную формулу вещества, как в нее потом вплетают заклинания. Он рассказывал обо всем том, что было ему знакомо и понятно. Упоминал и тут же объяснял один термин за другим. Локи слушал предельно внимательно, подстраиваясь под шаг собеседника, иногда задавая уточняющие вопросы. Ивар наслаждался беседой, с содроганием вспоминая грубые нападки Хагалара в первый день. К чему было задавать вопросы о кислотах, делать все, чтобы царевич возненавидел науку, ведь можно же все объяснить!
— Кислоты содержат водород, основание противоположно кислоте, а щелочь — разновидность основания, растворимая в воде, — знакомые слова сплетались в неизменное, как самая основа мироздания, кружево. — Если смешать основание с кислотой, то основание нейтрализует её свойства, и получаются соль и вода.
— Водород — самый важный из элементов? — Локи чуть нахмурился.
— Водород — самый простой и легкий элемент, — Ивар изящно избежал даже намека на ошибочность выводов собеседника. Ему не хотелось, чтобы царевич разочаровался в своей сообразительности: ведь он лишь начинает постигать азы великой науки естества.
— Как он выглядит? Его можно увидеть?
— Сам по себе водород — бесцветный газ, но мы распознаем его, проводя характерные реакции. Его практически невозможно встретить в чистом виде, но легко выделить при гидролизе какого-нибудь гидрида, — Ивар снисходительно улыбнулся: ему давно не приходилось объяснять очевидные основы своего искусства.
— Что такое «гидрид» и «гидролиз»? — Локи медленно повторил незнакомые названия, словно не был уверен, что правильно их расслышал.
— Гидридом называется соединение любого химического элемента и водорода. А гидролизом — разложение какого-нибудь вещества водой. Например, гидрида натрия.
— Ты хочешь показать мне реакцию, которая может закончиться взрывом? — Локи на мгновенье остановился, вскинув брови, но не выказав и тени испуга.
— Прошу прощения, — Ивар запнулся, увязнув в снежной каше, и на секунду замешкался, — но почему взрывом?
— Натрий взрывоопасен в воде, не так ли? — теперь Локи был в явном замешательстве.
— Ты не совсем верно понимаешь суть, — привыкший работать с магиологами и их причудливо-отрывочными знаниями, Ивар прекрасно понимал попытку собеседника описать превращения веществ чистой арифметикой. — Мы возьмем не чистый натрий, а гидрид, при гидролизе же образуется гидроксид. Они не похожи даже внешне. Гидроксид — это тонкие белые хлопья, крупнее самых больших снежинок, он может причинить серьезный ожог, но совершенно точно не взрывается.
— И чем отличаются гидрид, гидроксид и натрий?
Ивар не успел ответить на последний вопрос: сквозь снежную крупу проступили фигуры остальных участников фелага, толкущихся у дома. Ивар несколько огорчился: он собирался поведать столь увлеченному естественной наукой царевичу все, что знал сам о веществах и их чудесных превращениях. Быть может, потом у него еще будет время рассказать о тайнах и всех тонкостях работы с элементами.
— Детеныш Одина, наконец-то тебя к нам привели, а то я начал волноваться, что Ивар забыл расположение вещевого дома и вот-вот придется идти вас спасать! — пробился сквозь хлопья снега крик Хагалара. Стоит, наверное, указать ему на то, что, отзываясь так дурно и непочтительно о сыне Одина, он выставляет себя и всё поселение в дурном свете.
Локи, со свойственным ему царским величием, ничего не ответил, но позволил увести себя в просторное помещение. Здесь, наконец-то, можно было отряхнуться от снега и снять верхнюю тяжелую одежду.
Хозяйка дома, Кауна, почему-то не вышла навстречу гостям. Неужто страшится сына Одина и поэтому прячется? Она так пуглива и застенчива.
— Вон наши наряды, — указала Беркана на деревянную резную скамью, где лежал ворох одежды, совсем не похожий на защиту. — Я еще вчера попросила Кауну оставить их. Надеюсь, я не перепутала размеры.
— С тебя станется, магиологичка, — резко бросил Раиду, высокомерно глядя на девушку. Ивар отошел от царевича и приблизился к брату. Не стоило оставлять его без присмотра, когда рядом Хагалар и Беркана.
— Нам нужна специальная одежда? — спросил Локи, с интересом осматривая помещение. Должно быть, целый дом, набитый одеждой самых немыслимых фасонов на все времена года, напомнил ему о царской гардеробной.
— Дело в том, что…
— Понимаешь ли, дитя Одина, — бесцеремонно перебил его Хагалар и подошел к лавке, увлекая команду за собой. — Я не уверен, что наш подопечный не взорвется, когда мы его вскроем. Ты знаешь уже, что наш несравненный Лагур, — Хагалар сделал столь любимую им драматическую паузу, — который опять читает «Вертера», создал твое облачение? Я тебе, кажется, об этом говорил.
Раиду зло посмотрел на говорившего, но сдержался. Ивар сделал пару шагов к нему, привычным движением хватая за плечо. Длительная работа с Хагаларом принесет еще много неприятностей. Наверное, стоит попросить его быть сдержаннее. Мало того, что он оскорбляет царевича, чего тот не заслуживает, так еще и провоцирует Раиду, а драка не принесет никому ни радости, ни пользы.
— Так вот, — продолжил маг, не замечая надвигающейся бури, — твоя одежда непробиваема почти для всего. Как и одежда твоего дорогого братца. Давно еще тинг решил, что все драгоценности и рюшечки пойдут вам на царское облачение, а вот непробиваемая ткань нам пригодится. И вот, как видишь: производство идет полным ходом.
— Неужели? Однако ученые, которых я видел за работой, во время растворения натрия в воде ни в какой защите не нуждались. — Локи, приподняв рукав верхней куртки, задумчиво сравнил его со своим.
— Все дело в том, — подала голос Беркана, единственная, кто не стыдилась негласного правила, — что её ношение — свидетельство трусости и неуверенности в своих силах. Потому её используют редко, только если совсем не уверены в правильности формул и всерьез опасаются пожара или взрыва. Лично я никогда её не надевала, так что даже не знаю, спасает ли она от взрыва или нет.
— Ты самоуверенна. Но ведь пожар и взрыв не пощадили тебя, верно? — царевич, полуприкрыв глаза, чуть улыбнулся. — Да, эта одежда спасает.
Беркана побагровела, Хагалар нахмурился, а Локи продолжал улыбаться. Стоило срочно повернуть ситуацию в другую сторону, тем более что благоприятная почва имелась:
— Локи, неужели ты и до нашего знакомства занимался наукой о веществе? И не совсем удачно?
— Нет, — царевич развернулся, чтобы говорить со своим собеседником, стоя лицом к лицу: королевское воспитание сквозило в каждом жесте. — Я хотел создать артефакт, но он взорвался…
— Как? — одновременно воскликнули Ивар, Хагалар и Раиду.
— Прости, Локи, — как же неудачно вышло! Пытаясь помочь царевичу, он поставил его в неудобное положение. — Позволь, я уточню: создание артефактов известными нам методами невозможно без формул, но ведь ты вряд ли имел возможность изучать их.
— Есть разные способы создания артефактов, и некоторые даже ты со всеми своими знаниями не ведаешь, — царевич задумался на мгновение, морща лоб. — Для моего нужно было собрать множество разных трав, веществ, камней из всех девяти миров и смешать их в магическом шаре или кубе.
— Дитя Одина, — Хагалар с великим подозрением смотрел на Локи, а его тон стал неимоверно серьезен. — Без формул создавались очень древние артефакты. Их сотворила сама природа, а не чей-то злой разум. Твой дражайший отец что, позволил тебе играть с подобным артефактом? Создать копию того, что воссоздать невозможно? Да ингредиенты для изначальных артефактов должны варится в столбе энергии не менее шести миллиардов зим!
— Отец ничего не знал, — откликнулся Локи.
— Такого не может… — начал было Хагалар, но вдруг замолчал, будто вспомнил что-то.
Все смотрели на него, ожидая продолжения речи, но он только махнул рукой, переводя тему.
— Ладно, неважно. Дети мои, — обратился Вождь ко всем своим обычным пренебрежительно-наставническим тоном, оскорбляющим, должно быть, сына Одина, — пора напяливать эти робы и приниматься за работу. Мой юный Локи, нам понадобится твоя помощь, — он сделал паузу, указав на одежду.
— Помощь? — переспросил царевич.
— Да, помощь, — Хагалар взял со скамейки костюм. И в самом деле, он был копией того, что носил сын Одина, но лишённый всех украшений, бляшек и чуть более грубого кроя.
— Никто из нас никогда не пользовался защитной одеждой, а ты только в ней и щеголяешь, а значит, и застегивать умеешь. Или нам обратиться за помощью к твоим прислужникам?
Царевич обвёл фелаг изумленным взглядом:
— Вы считаете меня не способным одеться и раздеться самостоятельно?
Ещё разок фыркнув, Локи, поведя плечами, снял верхнюю накидку с пелериной и весьма небрежно кинул её на лавку. Туда же отправились отстёгнутый от плеч тонкий, но явно крепкий нагрудник, охватывавшие предплечья браслеты, переплетённая крест-накрест кожаная кольчуга с бляшками и даже зелёная рубашка.
Брат, наблюдавший за немного неловкими манипуляциями, медленно наливался краской: ему явно претило то, как легко сын Одина смог отказаться от царственной важности. Беркана не выказывала никакой стыдливости, свойственной девицам её возраста. Хагалар наблюдал спокойно и даже с некоторой скукой в позе. Что до Лагура, тот вообще не наблюдал.
— Полагаю, на примере будет наглядней, — возвестил царевич, снова поводя плечами. Видно, богатые рунические вышивки на белье не делали его теплее. — Раздевайтесь и берите одежду.
Процедура заняла больше времени, чем все рассчитывали. Когда Локи решил помочь Раиду справиться со сложными застёжками на плечах, тот сначала дернулся назад, будто ожидая удара, потом резко замер, принимая помощь с благоговением на лице. И что его так пугает в сыне Одина? Лагур с каменным выражением лица раз двадцать ронял нагрудник, не обращая внимания на советы Локи. Хагалару не удавалось отрегулировать натяжение ремней кольчуги, чтобы не давила в груди. Лицо Берканы исказила гримаса ярости, когда у нее в очередной раз не получилось застегнуть браслеты. Локи с философской выдержкой командовал и объяснял, будто перед ним были советники самого Одина. Когда с одеванием было покончено, часов на работу осталось не так и много, а ведь есть еще один фелаг, в котором стоило хотя бы появиться. Раиду должен был пойти с ним, но было сомнительно, что брат вспомнит о благоразумии и обязанностях.
Защитная одежда оказалась крайне неудобной и стесняющей движения. И как царевич мог столь спокойно ходить в ней целыми днями, не испытывая неудобств? Хорошо, что она требуется только на открытие Каскета, потом можно будет вернуться к обычному одеянию.
В лабораториуме, где всем предстояло провести много месяцев, если не зим, ничего не изменилось со дня первого собрания фелага, разве что появилось множество новых книг, посвященных Мидгарду. Кажется, Беркана занимается теперь здесь. Это весьма удобно: она не будет опаздывать, и, когда очередное вещество закончится, заметит первой и восполнит запас. Если отвлечется от книг, конечно…
Каскет стоял на огромном фарфоровом блюде, предназначавшемся для сбора винограда. Хагалар подошел к нему и обвел рукой. Его ладонь оставила светящийся след, что продержался пару секунд. Прекрасная демонстрация магического потенциала.
— Ну что ж, держитесь, дети и Лагур! — улыбнулся Вождь и легким движением фокусника вынул из рукава гвоздь, а со стола взял молоток.
Один удар, второй, третий: гвоздь, на самом деле являвшийся сверхтвердым артефактом, медленно продвигался сквозь оболочку сосуда, оставляя на нем глубокие трещины. Беркана стояла рядом с Хагаларом, напряженно кусая губы: магическую формулу выбирала она, пускай и под руководством Вождя. Он мудро поступил, приведя в фелаг того магиолога, с которым ему приятно и комфортно работать. Если бы еще он по тому же принципу выбрал и естественников…
Последний удар — и стенка пробита. Брат сжал кулаки и затаил дыхание. Царевич не изменился в лице: весь его облик выражал готовность принять любую судьбу. С жидкостью ничего не произошло. Что ж, значит, это соединение хотя бы устойчиво при нормальных условиях, не взрывается и не воспламеняется от соприкосновения с атмосферой. Давление и температура внутри Каскета, видимо, не отличаются от обычных. И это удобно: ведь вещество могло обратиться в газ и улететь. Странно, что Хагалар не предпринял всех мер предосторожности: даже не подвел трубку, чтобы собрать разлетающееся вещество. Неужто был настолько уверен, что оно не сменит агрегатное состояние?
— Каскет, — прошептал Раиду, с любовью проводя рукой по разрушенному ларцу. — Отойди, Вождь, я покорю этот артефакт.
— Давай, я помогу тебе, — Ивар подошел ближе. — Вдвоем мы справимся гораздо быстрее. Попробуем обычную систему? А если ничего не выйдет, то перейдем к сульфидной?
Раиду лишь небрежно кивнул, даже не расслышав слов. Он был полностью поглощен новой задачей, новым веществом, артефактом, который принесет ему славу, которой не было еще ни у кого в поселении.
Всегда начиная работать с новым веществом, Ивар чувствовал легкое возбуждение. А тут такая честь: в его руках величайший артефакт ледяных гигантов. О Раиду и говорить нечего: у него чуть дрожали руки, а с уст слетали едва слышные проклятия. Хагалар, Беркана и Лагур расположились на скамейках неподалеку, погрузившись каждый в свое занятие. Анализ мало интересовал их. А вот царевич внимательно следил за каждым движением естественников. Стоит поощрить интерес Локи, а заодно и развлечь его.
— Чтобы понять сущность Каскета, нужно будет провести с ним ряд экспериментов: мы последовательно смешаем малое количество его вещества с известными реагентами. Если реакция произойдет ожидаемым образом — значит, в смеси присутствует элемент определенной группы.
— Что за группы? — тут же спросил Локи.
— О, их много, и они соответствуют определенным свойствам, одинаковым для многих материалов, — Ивар увлек царевича за собой, открывая сундук и указывая на баночки и колбы разных цветов и размеров. Сейчас царевич смотрит на них лишь с легким недоумением, но когда-нибудь он поймет разницу в их свойствах и сможет по достоинству оценить каждое вещество.
— В классификации, по которой мы сейчас работаем, пять групп. Начнем с пятой, то есть с молибдена и мышьяка. Для этого нам понадобятся концентрированная азотная и серная кислоты, — Ивар взял знакомые склянки.
— Достань все реактивы сразу, — крикнул Раиду. — Гидрат аммиака, нитрат аммония, ортофосфорную кислоту, фосфат аммония, что там еще нужно?
— Конечно, — Ивар перебирал вещества, продолжая комментировать. — То, что перечислил брат — это вещества, использующиеся для распознания элементов разных групп.
— Расскажи мне кратко все операции, которые вы планируете проводить с Каскетом, — попросил Локи, с огромным интересом рассматривая прозрачные жидкости.
— Я могу рассказать весь процесс кратко или в деталях, но, боюсь, что многое тебе будет непонятно, и моя речь только сильнее запутает тебя.
Вдруг Локи правильно поймет незамысловатый намек и не станет настаивать? Недавний разговор выявил полнейшее незнание царевичем всех терминов, а объяснять их сейчас не было времени, но просто отказать тоже нельзя. Однако царевич смотрел выжидающе, не желая понимать явнейших истин. Быть может, если заполнить собственную речь терминами, то Локи не станет спрашивать о значении каждого из них и даст спокойно поработать?
— Сперва добавим в жидкость нитрат аммония и азотную кислоту — таким образом у нас выпадут комплексы. Добавим серную кислоту — получим сульфаты, нейтрализуем аммиаком до слабокислой среды, добавим ортофосфорную кислоту и зальем гидрат аммиака — если среда будет слабощелочной, выпадут гидроксиды и соли фосфора, а в конце добавим оксин — выпадут оксиды, и в веществе останется только первая группа, то есть калий, натрий и аммоний. Это если кратко и если нигде ничего не выпадет, потому что с каждым осадком мы будем работать отдельно, выясняя с помощью характерных реакций, какой же именно элемент выделился.
Локи никак не изменился в лице, любопытство его и не думало угаснуть, несмотря на то, что ему вряд ли знакома и половина слов. И это надо срочно исправить! Ивар принялся рассказывать о веществах и показывать царевичу волшебство естественной науки. Тот смотрел со сдержанной заинтересованностью, как мог смотреть только тот, чьим воспитанием занимались сотни наставников. Манеры Локи, его во всём учтивое обращение просто поражали. Ивар знал множество существ из самых разных миров, но с особами королевской крови ему сталкиваться раньше почти не приходилось.
Реакции шли одна за другой, приоткрывая завесу тайны: выпаривание, охлаждение, центрифугирование, нагревание — каждая операция, знакомая, словно с детства, явно поражала Локи, который впервые в жизни смотрел на такие простые устройства, как песчаная и водяная бани. Удивляло его даже то, что работать придется большую часть времени не с жидкостью, а с остатком, который оседал после каждой операции. Но ничего, все это можно объяснить, но не сейчас. Сейчас главное узнать, что такое Каскет, тогда починить его будет не так и сложно.
Вскоре выяснилось, что в веществе присутствует что-то из первой группы и из третьей. Это была большая удача! Железо, титан, марганец, магний, алюминий, хром — круг поисков неизвестного соединения значительно сузился. Раиду сосредоточил свое внимание на первой группе, Ивар занялся третьей.
Подкисленный раствор железного купороса показал главное — перед исследователями был цианид! Удача точно сегодня на их стороне! И только фелаг вздохнул спокойно, посчитав, что сейчас формула будет выявлена, как все пошло наперекосяк. Аммиак и фосфат аммония свидетельствовали о том, что в осадке могла быть только третья группа — первые две не выпадали, а четвертую и пятую удалили раньше. Уксусная кислота доказала — гидроокислов нет. Кипячение с гидроксидом натрия подтвердило — алюминия и хрома нет! Аммиачная буферная смесь не выявила магния и марганца. Значит, либо железо, либо титан! Но экстрагирование с эфиром… Тоже ничего не показало! Оставалось глубоко вздохнуть и проверить раствор на каждое из веществ отдельно — при добавлении оксина что-то выпало, что-то очень похожее на оксинат магния: желто-зеленый кристаллический осадок. Но не успел Ивар изучить его, как осадок растворился в жидкости и больше не выделялся! Зато на смену ему явился алюминий: алюминон и сухая соль аммония при кипячении дали красный осадок. Это было невероятно и могло объясняться только одним — древней магией.
Много времени потребовалось Ивару и Раиду на то, чтобы убедиться: они поторопились, посчитав, что вещество является цианидом. Ивар никогда прежде не работал с разрушенным артефактом, он занимался только созданием, но с самого начал был уверен, что ничего хорошего из затеи Одина не выйдет, и сейчас убеждался в своей правоте. У него опускались руки, когда по необъяснимым причинам одинаковые реакции давали разный результат, вещества выделялись и тут же пропадали, наблюдаемый осадок невозможно было извлечь и проанализировать. Стоящий за его плечом Локи молчал, не спуская глаз с обоих исследователей, будто опасаясь, что они испортят и без того испорченный артефакт. Царевич не задавал вопросов, а Ивар настолько углубился в работу, что прекратил комментировать, но, казалось, Локи понимает проблему и разбирается хоть в чем-то, хотя это было и не так.
— Ну как, ничего не получается? — спросила Беркана, не вставая со скамьи, на которой она перебирала карты Ивара.
— Это либо берлинская лазурь, либо красная кровяная соль, — в голосе Раиду звучали настоящая ярость и разочарование. Все как обычно: он не может признать свое поражение, поэтому будет проверять любые, самые безумные идеи.
— Брат, позволю себе напомнить, что они не могут быть в жидком состоянии при стандартных условиях, — вне сомнений, он и без него это знал.
— Глупец, тут магия! — огрызнулся брат. — Я еще не лишился ни ума, ни рассудка и уверен в своей правоте. Что скажешь, Лагур? — спросил он у молчаливого ученого. — Лагур, ответь!
— Но мне ли отвечать? — исследователь не отрывался от потрепанной книги. — Того, кто богом возомнив себя, пытался сам воссоздать великий Тессеракт, мы выслушать должны!
— Как ты смеешь! — воскликнул Раиду. Все подняли головы, оторвавшись от исследований, книг и карт, и обратили свой взор на царевича.
— Дитя Одина, ты баловалось копией Тессеракта? — спросил Хагалар нарочито мягко.
И снова Локи не позволил себе измениться в лице. Его спокойное отношение к выпадам Хагалара восхищало и удивляло, а сейчас даже внушало уважение. Во всяком случае, отвечать он не собирался. Имеет полное право!
— Я слышал, Логе обронил случайно, что обойти миры ему пришлось, причем не миновав ни одного — лишь так возможно компоненты все собрать. А ведь один есть только артефакт, что требует таких усилий тяжких! — Лагур решил пояснить свое умозаключение. И кто бы мог подумать, что он так хорошо разбирается в артефактах древности?
— Полагаю, наши исследования сейчас с Тессерактом никак не связаны, — только его вмешательство могло спасти ситуацию. Царевич стоял, не двигаясь, брат метал глазами молнии в сторону мага, а тот заинтересованно смотрел на Локи, ожидая ответа. — Лагур, скажи, пожалуйста, что ты думаешь о веществе?
Возмутитель спокойствия не ответил, полностью погрузившись в книгу. Раиду выдвинулся вперед, собираясь защищать царевича от нападок мага. Очередная ссора сейчас принесла бы только беды.
Вдохнув побольше воздуха, Ивар обратился к Локи, рассказом о некоторых реакциях, о превращениях одних веществ в другие отвлекая царевича. Что именно он говорил, значения не имело. Главное — не дать Хагалару затеять очередную ссору. Менее чем через половину часа их время истечет, все разойдутся. И, по крайней мере, в лабораториуме стычки не будет. Если Хагалара так волнует Тессеракт, пускай узнает у царевича, но не когда рядом брат…
Первый день исследований потребовал всех сил и выдержки, какие только были. Пустая потеря времени! Продолжать бессмысленные эксперименты глупо, нужна другая тактика. Единственное, что им с братом удалось, так это убедиться, что в веществе нет представителей второй группы. Во всяком случае медь, кадмий, никель, кобальт и цинк ни разу не выделились. Но это сегодня. Быть может, завтра они появятся! Надо устроить совет и решить, что делать дальше. Но проблема в том, что стоит закрыть рот, Хагалар вновь накинется на Локи, а брат может не сдержаться. Исследования от этого вперед не продвинутся.
Когда короткий день сменился ночной мглой, Раиду вклинился в монолог и заметил, что всем пора расходиться. Только этого он и ждал.
— Локи, могу ли я предложить тебе свое общество еще на некоторое время? — спросил он у царевича, который за все время нахождения в лабораториуме не проронил ни слова.
— Можешь, — последовал немедленный ответ.
Склонившись, Ивар краем глаза уловил чудовищный оскал на лице брата. Это было странно, ведь он делал все, чтобы увести царевича подальше и не дать Хагалару повести себя грубо и дерзко.
Они вышли вдвоем, игнорируя кипящего негодованием брата и недовольного мага. Оставлять их вдвоем в одном лабораториуме тоже опасно, но в отсутствие своего кумира Раиду вряд ли учинит чересчур масштабное разбирательство.
— Что вы теперь будете делать с Каскетом? — спросил Локи, повернув к своему дому.
— Я могу только предполагать, что мы используем другие классификации и сравним результаты. Есть еще аммиачно-фосфатная, сульфидная, кислотно-щелочная — их много, — ответил Ивар, вышагивая рядом с царевичем. — Думаю, завтра мы разработаем план на ближайшие месяцы.
— Ты можешь и дальше комментировать происходящее? — это была почти просьба, но из тех, что не предполагают даже мысли об отказе.
— Почту за честь, — Ивар склонился, благодаря за доверие. — Я с огромным удовольствием расскажу тебе о науке вещества. Располагай мною.
— Поведай мне суть вашей работы, — попросил Локи, глядя в глаза собеседнику, но при этом продолжая идти удивительно ровно и грациозно, не глядя под ноги.
— Я постараюсь объяснить тебе суть всех наших действий, если тебе это будет не в тягость, — горячо заверил он. — С веществами можно проделывать столько великолепных и изумительных фокусов. И не только с ними. К примеру, очень интересен аквариум с послушными рыбками. Это один из самых старых фокусов, основанный на науке естества.
— Я хочу понять твое искусство, — кивнул Локи, останавливаясь у дома.
— Если тебе угодно, мы можем встретиться завтра пораньше.
Локи кивнул, потом еще раз склонил голову, на этот раз в знак прощания, и исчез в своем доме, а Ивар побрел к другому лабораториуму, где его уже давно ждали. Когда он соглашался на предложение Хагалара, то представить себе не мог, что найдет в царевиче столь заинтересованного собеседника. Какая удача!
Все последующие дни они виделись с Локи один на один. Ивар показывал множество фокусов: зажигал свечи водой, опускал в жидкость обычный гвоздь, а вытаскивал золотой… Особенно Локи поразил фокус с ножом: на его глазах Ивар легко полоснул себе ножом руку — выступила кровь, потом полил руку «целительной» водой — и все исчезло. Царевич хмурился, пытаясь понять, когда и как его обманули, но все тщетно. Пришлось объяснять свойства родонита калия, хлористого железа и фтористого натрия. Локи молча кивал, хотя, казалось, по-прежнему ничего не понимал. Слушал, восхищался, запоминал и пытался повторить, но не понимал и не верил. Однако сейчас это не играло никакой роли! Главной была просто невероятная увлечённость царевича: другой бы на его месте, разуверившись, и в предмете, и в своих способностях, давно бросил бы изучение естественной науки, но только не Локи! Это была удача, огромное счастье, какое случается один раз в жизни, а жизнь аса длинна. И, раз уж на то пошло, он был готов посвятить занятиям с сыном Одина сколько угодно времени.
Ивар с упоением рассказывал ему об основных законах науки, о веществах, о растениях, о животных, с удовольствием слушал рассказы и самого Локи. Царевич знал многое о мире, но только то, что могло пригодиться в повседневной жизни. В лекарственных травах он разбирался просто прекрасно, был специалистом по птицам. По его словам, фаворитка брата сильно увлекалась ими, поэтому все окружение могучего Тора знало сотни птиц, населяющих Асгард. Выходило, что и женщинам дворца совсем не чужда любовь к изучению природы. Приятнейшее открытие!
Как-то раз они чуть не час потратили на то, чтобы сделать летающего духа: никак не могли подобрать точное соотношение веса магнита и железа — измучившись и устав, решили передохнуть. Поскольку в лабораториуме они проводили много времени, даже больше, чем Беркана, которая предусмотрительно уходила, завидев друзей поблизости, то достаточно быстро сюда переехала и еда. Разумеется, это было запрещено, ведь есть же столовые, но царевичу возражать никто не смел, тем более что Локи сам не раз говорил, что за год скитания отвык есть только два раза в день. Из-за этого в сундуках легкие закуски соседствовали с цианидами. С тех пор, как Локи узнал, что эти яды пахнут столь любимым им миндалем, он заявил, что еда будет стоять рядом с «едой», пускай и не совсем съедобной. Даже Хагалар воздержался тогда от язвительных комментариев, только головой покачал. Действительно, это можно было назвать разве что совершеннейшим ребячеством, но ожидать детских шалостей от царевича было весьма странно, учитывая, как он выглядел и через что прошёл. Скорее всего, у этого поведения был некий скрытый смысл. Хорошо хоть не пришлось спорить с Локи: они использовали эту провизию не для утоления голода, а для новых трюков, один из которых Ивар и решил продемонстрировать.
— Пока мы отдыхаем, позволь мне показать тебе еще один забавный фокус, — он дождался молчаливого согласия и достал из сундука пару яиц. — Считается, что яйца нельзя сварить в холодной воде, однако в моих силах доказать тебе обратное!
Локи чуть подался вперед, пожирая глазами тарелку, наполненную доверху мелкими камушками. Осталось только закопать в них яйцо — и все готово.
— Я лью холодную воду, — Ивар дал потрогать стакан с абсолютно холодной водой и вылил её на камушки. Началась реакция: они забурлили, зашипели. Локи закусил губу, не сводя глаз с чуда.
— Натрий? — спросил он, аккуратно дотрагиваясь до вынутого Иваром горячего яйца.
— Негашеная известь, — оставалось только улыбаться. — Натрий слишком опасен. И это еще не все. Смотри, — он взял бутылку с известным ему соединением и опустил очищенное яйцо на узкое горлышко. На глазах у изумленного сына Одина яйцо сжалось, уменьшилось и легко протиснулось в бутылку, в которую не могло пройти еще минуту назад иначе, чем в сильно измельченном виде.
— Я не знаю, что ты туда добавил, — пробормотал Локи. — Но я узнаю. Сам.
— Все в твоей воле, — улыбнулся Ивар. Давно он не встречал среди жителей поселения такого восторга по поводу своей деятельности. К его фокусам относились как к чему-то обыденному, а сын Одина никогда не видел ничего подобного, его восторг и желание разобраться давали новые силы для работы и творчества.
— Я знаю. Я хочу провести пару опытов сам, — вдруг огорошил его царевич, в миг разломав все стройные мыслительные конструкции.
В тот раз удалось кое-как отвлечь Локи от мысли работать в лабораториуме без надзора, да и само его заявление показалось не таким уж страшным. Но чем дальше, тем хуже: уверенный в своей божественной неприкосновенности, он пренебрегал всеми советами по безопасности: даже пытался понюхать вещества, чуть не засовывая нос в пробирку, — а главной его мечтой стало на деле увидеть, как взрывается натрий.
Еще сложнее было объяснять ему термины так, чтобы он их понял, не имея никакой теоретической базы. Граммы, градусы, миллилитры — все эти слова были либо неизвестны царевичу, либо его знания о них были неверными. На некоторые вопросы Локи бывало крайне сложно ответить. Так, минут двадцать ушло на описание такого простого термина как «градус» и объяснение, чем он отличается от геометрического. Иногда Ивар просто терялся, не зная, как объяснить очевидное. Ведь и ребенку понятно, что фосфат — это соли фосфорных кислот, а сульфаты — соли серной кислоты! Название же говорит за себя! Сложно поверить, что тот, кто знал наизусть немыслимые числовые таблицы, не знал ничего о простейших законах природы.
Уже давно забыто то время, когда Ивар только попал в поселение, когда открывал для себя науку естества и так же, как сейчас Локи, изумлялся тому, что в воде растворено множество газов, и что состоит она, жидкость, из элементов, каждый из которых сам по себе газ! Царевич никак не мог уяснить себе, что привычная жидкая вода — это только одно из трех её состояний, а с изменением внешних условий она становится газообразной или твердой. Ну да для осознания того, что любое вещество может быть в трех формах, требуется время. Для Локи же пока вода была жидкостью, а лед — твердым телом, он знал, что они суть одно, но не понимал глубинной сути процесса перехода. Ивар слишком давно прошел через все это, поэтому с большим трудом объяснял очевидное. Проще было показать, и он тратил множество реактивов на фокусы и превращения, выделяя чистые элементы и демонстрируя их свойства. И это стало роковой ошибкой. Ребром встал совершенно ужасный вопрос: как объяснить царевичу, что он ещё слишком юн и неопытен для самостоятельного проведения исследований, при этом не разозлив, не обидев и не разочаровав его? А ведь момент, когда Локи захочет перетащить половину лабораториума к себе в дом и начать там «фокусничать», может настать со дня на день.
Выйти из патового положения удалось неожиданно просто: он дал царевичу в пользование множество столь желанных им реактивов, предварительно обезвредив их. Локи буквально светился от счастья, нюхая разбавленный до невозможности аммиак, и с тем одновременно разочаровывался в соляной кислоте, которая (из-за крайне низкой концентрации) не хотела прожигать столешницу.
С Каскетом работали все вместе. Он с братом и Лагуром вывели несколько наиболее вероятных гипотез насчет артефакта и проводили бессчетное множество реакций. Лагур мало что делал, он больше говорил, что делать братьям. Раньше Ивар никогда с ним не работал и понятия не имел, как действует этот странный ученый, о котором ходили нелепейшие слухи. Он говорил мало, но точно, и ничего не делал, только просил озвучивать, что делают другие. Зато читал постоянно, только иногда, ни с того ни с сего, произносил одну-две фразы. Стоило последовать его совету, как все сразу же переворачивалось с ног на голову! Так, едва Раиду доказал, что в веществе таки присутствует не поврежденный магией стронций, как Лагур предложил проверить на соляной кислоте. Проверили — водород не выделился. Раиду это разозлило, но он не мог не признать, что если бы не Лагур, то ученые пошли бы по ложному следу.
Хагалар изучал вещество, пытаясь выделить его магическую составляющую. Беркану он заваливал предположениями, так что она сидела, обложившись книгами и выписками со свойствами Каскета (некоторые из них установить точно все же удалось), проверяя немыслимые теории. Если уж невозможно определить вещество через науку естества, может, удастся понять, что за магия на него наложена? Отделить её хотя бы от какого-то небольшого количества жидкости? Надежды было мало, но других вариантов действия тоже не было. Царевич находился при Хагаларе: пожилой маг объяснял молодому суть соединения науки и магии, но объяснял так, что, если бы на его месте был Ивар, тот, кто работал со многими магами и что-то в магической науке уже смыслил, он бы не понял ничего. Однако указывать на это Хагалару было неуместно, а сам Локи все больше молчал, не выказывая ничем своего недовольства или непонимания. Он вообще не разговаривал ни с кем. Удивительно, сколь свободно при этом царевич вел беседу с ним, когда они оставались вдвоем. Локи вел себя так, будто подле него находился не изгой общества асов, а чуть ли не советник самого Одина. Ивар восхищался и даже чуть завидовал его воспитанию. Локи нельзя было назвать вежливым, но, находясь рядом с ним, легко можно было забыть, что он бог.
Все изменилось одним снежным утром. В лабораториум постучали. Беркана вскочила первая и бросилась к двери, которую перед холодами предусмотрительно повесили. Вернулась девушка очень быстро.
— Это из дворца, — воскликнула она, приближаясь к магам.
Хагалар и Раиду вскочили одновременно. Локи же чинно поднялся и прошел к выходу. О чем он говорил, никто так и не услышал, но царевич не заставил себя долго ждать. Лицо его было бледнее обычного.
— Отец приказывает явиться на очередной «допрос», — усмехнулся он. — Мне нужно ехать прямо сейчас.
— Как? — воскликнул Раиду. Ивар в мгновение ока оказался подле него. Только бы брат не наделал глупостей!
Стоящая подле Локи Беркана отвернулась. Как и любая девушка, она не могла спокойно относиться к таким вещам.
— До встречи, — Локи чуть склонил голову и направился к выходу.
— Остановись, сын Одина! — восклицание Хагалара заставило вздрогнуть от неожиданности: в интонациях слышались приказные нотки. Почему он постоянно ведет себя по отношению к царевичу так грубо и неуместно?!
Тот замер и повернулся, ожидая продолжения речи. Хагалар в несколько шагов преодолел пространство, разделяющее их, и схватил царевича за плечи. Локи это не понравится: он не любит чужих прикосновений.
— Скажи мне, ребенок, связан ли ты клятвой, которая вынуждает тебя молчать? — спросил пожилой маг, глядя точно в глаза царевичу Асгарда.
— Нет, — послышался твердый ответ.
— Тогда не упрямься и расскажи отцу то, что он хочет от тебя услышать, — Хагалар сильнее стиснул плечи Локи. — Поверь, я знаю Одина, он от тебя не отстанет, он будет мучить тебя, пока своего не добьется. Отпираться бессмысленно. Ты только покалечишь себя. Подчинись. Иначе тебе же будет хуже.
Ивар не верил своим глазам: впервые в жизни Раиду смотрел на Хагалара едва не с любовью! Это так странно выглядело. Быть может, их недопониманию придет конец, и можно будет нормально работать, не следя каждую секунду за ними обоими?
— Отпусти, — бросил Локи. Это был резкий приказ, не подчиниться которому никто не посмел бы, но только не старый маг.
— Я пойду с тобой, — вдруг заявил он. — Я могу тебе помочь.
— Мне не нужна ничья помощь, — ледяной голос, казалось, понизил температуру в помещении.
— Упрямое дитя! — воскликнул Хагалар, поднимая руку, словно намереваясь ударить… В лабораториуме? Он не посмеет.
— Вождь, нет! — воскликнула Беркана, сделав шаг вперед. Разнять магов она не решилась.
Хагалар не слышал её. Он смотрел в глаза царевичу, медленно опуская руку.
— Глупец, ты соревнуешься не только с отцом, но и с самим царем Асгарда, с высшим богом во плоти. Ты проиграешь и погубишь себя окончательно. Как ты этого не понимаешь? — теперь уже в голосе Хагалара звучал гнев. — Ты считаешь, что…
— Отпусти! — повторил Локи с затаенной яростью в голосе.
Бросив на него последний яростный взгляд и покачав головой, Хагалар разжал пальцы. Локи повернулся спиной к нему и быстро вышел из дома. На мгновение повисла тишина, прерываемая только треском дров в печи.
— Нечестивец, как ты мог отпустить его?! — воскликнул Раиду, нависая над Хагаларом. В его голосе слышались едва не слезы. Такого никогда раньше не случалось. — Как ты мог?!
— Ты сам все видел, мрачный Раиду, — мастер магии выглядел опустошенным, будто Локи был для него кем-то близким, а не просто сыном Одина.
— Поверь, Раиду, — продолжил он спустя мгновение, — мне его очень жаль, но я ничего не могу поделать. Это дитя меня совсем не слушается.
— Поедем за ним! — бросил Раиду резко.
— Брат, это безумие, — Ивар едва успел перехватить его. — Будь благоразумным, нас не подпустят и близко к столице.
— Глупое дитя, — Хагалар даже не обращал внимания на перепалку, — он не понимает, что, когда Одину наскучат обычные физические пытки, он применит свое самое страшное оружие и сломает ему не тело, но душу.
— Никто не знает, что такое эти пресловутые пытки Одина, — заметила Беркана, тяжело вздохнув. — Легенды говорят, что нет тех, кто мог бы их вынести.
— Один последовательно ломает внутренний мир своей жертвы, — пояснил Хагалар. — Может показать, что все, о чем ты мечтаешь, на самом деле ложь. Что все твои стремления бесполезны. Что те, кого ты любишь, тебя ненавидят. Что твоя жизнь бесцельна. Он на многое способен и к каждому может подобрать ключ.
— Он не поступит так с родным сыном! — Раиду, оттолкнув Ивара, приблизился к Хагалару. — Не поступит!
— Я считал, что обычные пытки он тоже не применит, — пожал плечами Хагалар, — однако, мой мрачный Раиду, ты просто не видел, как выглядела спина нашего царевича после его первого общения с венценосной семьей. Надо предупредить Алгира о происходящем. Юному Локи может понадобиться медицинская помощь. Если он вернется. Или если его привезут.
— Если! — Раиду крикнул так, что, казалось, задрожали стены. — Он вернется?!
— Вождь, — вдруг подала голос Беркана, — откуда ты знаешь, что такое пытки Одина? Неужели тебя…
— Я многое знаю, Одиндоттир, — откликнулся маг, не поворачиваясь к своей подопечной. — Но мои знания не могут помочь этому несчастному.
Воспользовавшись всеобщим затишьем, Ивар обратил свой взор на Лагура, который за время прощания так и не оторвался от книги. Вот кто не теряет и минуты на пустяки. Ивар легкой походкой подошел к столу с реактивами. Вернется Локи или нет, а работа над Каскетом останавливаться не должна.