Игры разума: сборник драбблов

Описание: Клэри Фэйрчайлд - наследная принцесса небольшого государства и когда ее отец решает заключить политический союз, удачно выдав дочь замуж, она сбегает, покидая пределы замка...

***

Портсмут был погружен в равнодушный сон. Улицы в ту ночь походили на темные туннели тишины. Все вокруг было залито мутным лунным светом и словно зачаровано заклятием, неизменным уже сотню лет. От фасадов домов веяло вековым пренебрежением, двери не имели ручек снаружи и были плотно закрыты. Все, кроме одной: ярко синяя дверь, выделявшаяся из все ее окружающих дверей, была немного приоткрыта, как будто приглашая кто-нибудь зайти внутрь. По другую сторону синей двери, в мастерской, художник был занят обычным для этого времени суток делом: смешивал и пробовал краски. Ночь принадлежит художникам, ведь это прекрасное время для работы, потому что все заказчики уже дома, едят, пьют и спят. Никто не побеспокоит его после заката. Люциан Греймарк был одаренным художником, получивший широкую известность своими фресками и портретами. Поглощенный любимым занятием, Люциан не обратил внимания на шум на улице, пока не зарычал его пес Данте. Когда забарабанили в дверь, Данте залаял. Снаружи, освещенный светом факела на стене, стоял Джейс Эрондейл с пьяной улыбкой на обманчиво красивом лице. Греймарк слишком хорошо знал молодого человека — в прошлом месяце все мужчины семьи Эрондейл позировали ему, один за другим, для набросков, которые после он объединит в огромную групповую фреску на стене гостиной замка Эрондейлов. Глава семьи, Стивен Эрондейл, настаивал на изображении своего рода от истоков до нынешнего года, со всеми легендарными предками, которые будут изображены в центре сражения (ведь все мужчины семьи Эрондейл многие поколения были величайшими войнами), а живые Эрондейлы будут парить в небесах над полем битвы в одеждах и позах добродетелей. В тот день, Джейс оделся совершенно неподобающим для его персонажа образом, позабавив этим Люциана и разозлив своего отца. В результате Греймарку пришлось сочинять его образ, с чем тот отлично справился. — Наброски уже закончены? — Прервав молчание, спросил Джейс. — Отец прислал меня посмотреть. Зайдя внутрь без приглашения, Эрондейл принялся осматриваться, пока Греймарк тихо закрыл за ним дверь: куда ни глянь, повсюду разбросанные рисунки, наброски, картины, скульптуры и причудливые инсталляции. Нетрезвый взгляд юноши перемещался с предмета на предмет, видимо, в поисках набросков своей семьи, когда его внимание привлек одиноко висевший на дальней стене портрет. Не думая и секунды, Джейс устремился к изображению незабываемого юного лица, обрамленного волнистыми огненными прядями. - Кто это? Как же Греймарку хотелось ответить правду! Но он прекрасно понимал, что может поплатиться за нее головой. Дело в том, что буквально неделю назад его пригласили в королевский замок, сам Король заказал у него портрет! Люциан изображал королевскую династию: Короля с Королевой и их детей Джонатана и Клариссу. И если принца Джонатана знал каждый в королевстве, то принцессу Клариссу Люциан видел впервые. Он слышал, как люди говорили о том, что много лет назад, на замок было совершенно нападение: разбойники хотели убить королевских детей в их постелях. И после это Король буквально обезумел от паранойи, заточив свою дочь в стенах замка и подпуская к ней лишь некоторых придворных. И, по мнению Греймарка, это было его самой большой ошибкой - ведь Кларисса была необычайно красива, просто преступление держать такого ангела взаперти. Люциан помнил, как вернулся в тот день в мастерскую не просто бегом, а буквально галопом. Никогда еще он не испытывал такого душевного волнения, а растянувшийся на полу, Данте смотрел, как хозяин, смешав краски, начал набрасывать черты Клариссы Фэйрчайлд . Это работа была одной из тех немногих, которыми Греймарк гордился и поэтому он горевал еще сильнее оттого, что не мог показывать его людям, ведь внешность принцессы должна была оставаться строжайшим секретом. - Плод моего воображения. – После долгого молчания все же ответил художник и, увидев на лице Эрондейла неподдельное разочарование, был приятно удивлен: он уж было подумал, что этому юноше несвойственно ничего, кроме самоуверенности и напыщенной улыбки. - Я куплю его. - Увы, мой юный друг, этот портрет не продается. - Я готов предложить вам любые деньги! Улыбнувшись горячности Джейса, самой лучшей привилегии юности, Греймарк спросил, внимательно глядя на юношу: — Зачем тебе изображение несуществующей девицы, когда кругом полно настоящих? — Тогда это было бы слишком просто. — В привычной шуточной манере отозвался Эрондейл, но его взгляд все еще был прикован к портрету. Взгляд знатока — не искусства, но женщин — и через некоторое время он кивнул: — Удивительные глаза вы ей сделали… Словно зачарованный стоявшим перед ним портретом, Джейс долго не мог отвести глаз и взглянуть на художника. Когда он, наконец, заговорил, в его голосе зазвучала непривычная искренность, новая даже для него самого. – Она прекрасна… Люциан взглянул на свой шедевр: - Значит, она тебе нравится? - Нравится?! - чуть не поперхнулся Эрондейл. – Я готов боготворить ее! - И ты поклонялись бы такой святыне? - Разве я не мужчина?… Ах, если бы можно было сделать ее реальной… - И что тогда? - Греймарк смог подобающе нахмуриться. - Что бы ты сделали, будь она женщиной из плоти и крови? - Я… не знаю. Любил бы ее, конечно. – Впервые оторвавшись от портрета, Эрондейл одарил Люциана кривой ухмылкой. – Поверь мне, художник, я знаю, как обращаться с женщинами. - Тогда, возможно, к лучшему, что она ненастоящая. Ухаживая за такой девушкой, нужно входить через парадную дверь, а не лазить в окно. - Увидев, что его собеседник никак не отреагировал на замечание, Греймарк продолжал смелее: - Есть, знаешь ли, распутство, а есть любовь. Они похожи, но это совершенно разные вещи! Для первого достаточно мелодичных речей, но чтобы добиться второго… Ты слышал про Адама и Еву? Чтобы добиться любви, мужчине придется пожертвовать своим ребром. За это женщина искупит грех Евы и приведет его обратно в потерянный рай. Кажется, Джейса заинтересовали и в тоже время рассмешили слова художника. Коротко усмехнувшись, юноша с улыбкой произнес. - А как мужчине угадать, когда расставаться с ребром? У меня полно приятелей, у которых уже и ребер не осталось, а они и близко к раю не подошли! Греймарк еще раз окинул юношу оценивающим взглядом. Насколько молод он был? На вид ему было не больше двадцати, а в Портсмуде у него уже была репутация отъятого похитителя женских сердец, но сам Эрондейл, казалось, совершенно не имеет представления о любви. - Ты сам дал ответ, мой юный друг, - сказал Люциан. - Мужчина знает. Мальчик - нет. Джейс расхохотался. - Я часто слышу, как мужчины говорят, - продолжал Эрондейл, которому явно не хотелось оставлять тему, - что они на все готовы ради женщины. Но стоит ей о чем-либо попросить, как они сразу идут на попятную. - А ты? Тоже идешь на попятную? Эрондейл сверкнул белоснежными зубами, которые удивили бы любого, кто был наслышан о его вспыльчивом, задорном нраве и многочисленных стычках. - Нет, - ответил тот все еще улыбаясь. - У меня отличное чутье на женщин, которые не попросят больше, чем я захочу дать. Но если такая женщина существует, - он кивнул на картину, - я с радостью вырву себе все ребра, лишь бы добиться ее! Я даже войду через переднюю дверь, как вы сказали! И не только это! - Джейс набрал в грудь побольше воздуха, чтобы продолжить, но заговорил сбивчиво, словно нужные слова покинули его. – Я бы сделал ее своей женой, и был бы верен ей, и никогда не взглянул бы на другую женщину… Уверен, она бы того стоила. Искренняя речь Джейса настолько поразила Греймарка, что прежде, чем окончательно обдумать свое опрометчивое решение, Люциан подошел к портрету, аккуратно снимая его со стены. – Я отдам тебе его бесплатно, мой юный друг, как напоминание: чтобы ты никогда не забыл о сказанных словах. – И прежде чем обескураженный щедростью художника Эрондейл успел поблагодарить его, тот продолжил. – И пообещай мне, что если вдруг ты встретишь такую женщину, то уже никогда ее не отпустишь! - Обещаю.