Оголодавший

Входить в класс, будучи соединенным с Драко Малфоем — явно не лучшее воспоминание в жизни Гарри. Взрыв хохота, свиста и аплодисментов был таким ошеломляюще громким, что Гарри уже подумывал, не развернуться и не выйти ли ему обратно за дверь. Профессор Флитвик безуспешно пытался навести порядок, но, пока Гермиона не встала и очень громко не спросила: «Все закончили?», заткнув тем самым большую часть учеников, проводить урок было невозможно. Шепот, хихиканье и взгляды исподтишка не исчезли, однако напряжение потихоньку рассеивалось. Малфой сидел рядом с Гарри, поджав губы, и молчал. На его коленях ненадежно лежала книга, и левой рукой он кое-как пытался переворачивать страницы — получалось плохо. Их соединенные руки лежали на столе, и оба старались не двигаться, чтобы ненароком не задеть кого-нибудь еще. Кажется, Малфой периодически забывал, что произошло, потому что пальцы на его правой руке то и дело конвульсивно дергались и моментально замирали, когда он вспоминал. Рон и Гермиона уселись поблизости, и, как обычно во время урока Чар, они могли свободно говорить. — Что сказал Слагхорн? — Гермиона копалась в своей весьма объемной и вместительной сумке, — я была в библиотеке и нашла несколько книг, которые могут быть полезны. Одна… эм… «Зелья уходят в отрыв», там о предотвращении последствий вот таких вот случайных повреждений, таких как ваше, и… — Боже, приятель, говоря о невезении, — прервал ее Рон, — связаться с Хорьком? Сурово. — Я тебя слышу, знаешь ли, — прошипел Малфой, оборачиваясь, — у меня пострадала рука, а не слух, идиот. И я тоже далеко не в восторге. — Они думают, что эффект рассеется через пару дней, — Гарри поспешил вмешаться, чтобы предотвратить надвигающийся конфликт. Слагхорн, встретив их по пути, вкратце обрисовал ситуацию. — Вы совершенно правы, мистер Малфой! — воодушевленно объявил Слагхорн, — оникс, одна из составляющих вашего перстня, прореагировал с Костеростом. Оникс увеличивает прочность, душица используется для регенерации, в частности, для исцеления кожных ран. А в сочетании с листьями папоротника, получилось мощное заживляющее средство… зелье отреагировало на близость ваших рук и попыталось соединить плоть, как если бы две руки были открытой раной, нуждающейся в лечении. Малфой выглядел примерно таким же возмущенным и ошарашенным, каким себя чувствовал Гарри. — Обычно эффект от зелья проходит через двое суток, максимум, трое, — Слагхорн переплел пальцы на выдающемся животе и зашагал по кругу, — к тому времени иммунитет организма уже берет эту роль на себя… изумительно, на самом деле. Обычно после прекращения магического заживления пострадавший может увидеть шрам или покрытую коркой рану, в вашем же случае кожа просто вернется к своему естественному состоянию, и вы будете свободны. Ну, будем надеяться на это. Иначе вы останетесь в таком состоянии навсегда или до тех пор, пока мы что-нибудь не придумаем, — радостно объявил он и усмехнулся. Удивительно, но ни Малфой, ни Гарри не увидели в этом ничего забавного. — Вы начнете замечать изменения в ближайшие пару часов, думаю. Кожа, где соприкасаются ваши руки, начнет срастаться, — он указал на странную тонкую пленку бледной кожи, мерзко натягивающуюся между обеими конечностями. Она была почти прозрачной, с тонкими прожилками капилляров, как бывает у преждевременно родившихся младенцев, — ее площадь увеличится и станет гораздо прочнее. Жду не дождусь, когда начнут проявляться другие эффекты! — воодушевленно закончил профессор, не замечая Малфоя и Гарри, застывших с каменными лицами, — так захватывающе! — Не думаю, что он в состоянии что-нибудь предпринять, — мрачно поделился с Гермионой Гарри, — в лучшем случае ничего не изменится, в худшем — станет еще хуже, я даже не могу придумать, каким образом. — Это ужасно, — Гермиона нахмурилась, — они же не могут просто оставить вас в таком состоянии. Что вы будете делать ночью? Гриффиндорец вспыхнул. Он и сам уже довольно долго над этим думал. Гарри никак не мог представить, что он и Малфой смогут провести ночь вместе и не поубивать друг друга, но он очень красочно представлял ужасающую реакцию обоих факультетов, когда они узнают, что им придется ночевать вместе этой ночью. Может, лучше попытаться просто не спать ближайшие двое суток. По крайней мере, это не кажется таким уж сложным. Малфой наклонился и сдержанно обратился к Гермионе. — Как насчет не совать свой нос в чужие дела? Конечно, это весьма проблемно и для меня, и для Поттера, а сплетен вокруг и так уже предостаточно. Тебе не кажется, что это сугубо личное? — Личное! — Рон захохотал, но резко замолчал, когда понял, что злобно косится на него не только Малфой, но и Гарри с Гермионой. — Э-э, простите. Просто так звучит… э… неважно, проехали. — Хорошо, Малфой, — Гермиона повернулась к слизеринцу и кивнула, — я в любом случае изучу все эти книги, к тому же, я выбрала все наиболее подходящие из запретной секции… — она снова нырнула в свою сумку, и, о чудо, провела остаток урока читая под партой, на радость Драко, уставшему от гриффиндорских бесполезных рассуждений. Гарри незаметно скосил взгляд на соседа, удивленно и благодарно уставившись на него за смену неприятной темы. В этом году Гарри уже привык время от времени наблюдать за Малфоем — только когда ему нечем было больше заняться, конечно, — и не мог не заметить, что теперь он гораздо чаще держался в стороне от извечных шуток и насмешек своего факультета, да и от людей в принципе. Как будто в общей гостиной и Большом зале, всегда заполненных учениками, ему не хватало личного пространства и воздуха. Обычно Драко сам старался язвить всем, кому только можно, а теперь в основном отмалчивался, а, когда становился свидетелем издевательств, хмурился и старался ускользнуть из помещения как можно быстрее. Еще одним человеком, не присоединившимся ко всеобщему веселью, был Дин Томас. Он держался на расстоянии и выглядел очень подавленным, а один раз даже попытался поймать взгляд Гарри, одними губами шепча: «Мне жаль». Гарри подумал о том, что случилось после того, как их выписали из больничного крыла. Даже взрослые Хогвартса по большей части относились к слизеринцам с неодобрением или холодным равнодушием, за исключением учителей вроде Макгонагалл или Слагхорна. Даже мадам Помфри уделила гораздо больше внимания здоровью Гарри, нежели Драко, хотя с точки зрения удобства слизеринец пострадал гораздо сильнее. Гарри поерзал на своем месте. Малфой хмурился и пытался перевернуть очередную страницу — его большой и указательный пальцы никак не могли отделить только одну страницу, постоянно прихватывая лишние. Гарри мог себе представить, как неудобно пользоваться левой рукой, да и МакГонагалл просила его присматривать за ним, так что… — Может, тебе помочь? Малфой смерил его удивительно неприязненным взглядом. — Нет, спасибо. Думаю, я в состоянии справиться с таким изнурительным делом, как чтение книги. Гриффиндорец с трудом подавил желание огрызнуться в ответ. Малфой представлял собой тот тип людей, которым невозможно помочь, неважно, насколько сильно им эта помощь требуется. Не может же он выдергивать у него чертову книжку насильно, несмотря на то, что сказала директор? Гарри подвинул свой стул и сел впритык к слизеринцу, но спиной. По крайней мере, теперь он может не смотреть на него… черт, как же отвратительно. Не смотреть-то можно, а вот не чувствовать — нет. Кожа натягивалась каждый раз, как кто-то из них едва шевелился, или кашлял, или ерзал на месте, а ощущали это сразу оба. Гарри опустил глаза на причудливую паутину кожи, соединявшую их. Определенно она стала толще, как и предсказывал Слагхорн. На самом деле, стало трудно различить вообще, где заканчивается рука Гарри и где начинается Малфоя. Глядя на конечность, Гарри буквально чувствовал, как пульс слизеринца бьется рядом с его собственным. Он поежился и вернулся к работе, но перед этим успел заметить, что мурашки, покрывшие его руки от самого плеча, как бы в сочувствии перекинулись и на бледную тонкую руку Малфоя. *** Гарри вздохнул с облегчением, когда Чары закончились, но моментально вспомнил, что был еще один аспект новой жизни, который они с Малфоем еще не успели обсудить. — Время обедать, — бросил он, — есть предложения? — Если ты думаешь, что я собираюсь войти в Большой зал, будучи привязанным к тебе, и усесться с твоими глупыми дружками, то подумай еще раз, Поттер. Конечно, мы будем сидеть за столом Слизерина. Количество слизеринцев после войны заметно сократилось, и те, кто продолжил обучение, отныне разбивались по группкам. Малфой обычно сидел с Теодором Ноттом или, если он крутился где-то рядом, с Забини. Гарри не прельщала мысль разговаривать во время еды с любым из них. — Почему это? — сердито отозвался Гарри. — Ты не можешь просто заставить меня сидеть где сам хочешь. И нам надо как-то договориться, может, соблюдать очередь, или как-то еще. — Что же, прекрасно, последний час мы провели с твоими очаровательными друзьями и убедились, какими внимательными, а главное, терпимыми и лояльными они могут быть. У пачки гриндилоу и то больше собственного мнения. Сейчас моя очередь выбирать и я говорю, что остаток дня мы проведем со Слизерином. Гарри был в ужасе. — Остаток дня?! Это несправедливо! Если мы и сидим с твоими друзьями за обедом, то после должны пойти к моим. Ты не можешь расписывать весь вечер так, как тебе хочется, — «и ночь», — услужливо добавил голос внутри, — «где вы собираетесь остаться на ночь?» — Окей, — ответил Малфой после недолгих раздумий, — ешь со своими гриффиндорцами, а после обеда пойдем в Слизеринскую гостиную. Гарри открыл рот, чтобы возразить. — Ты сказал, по очереди, Поттер! Я буду сидеть со всеми твоими Уизли и кто там еще обычно трется рядом. Давай, шевелись, мы задерживаем первогодок. Идти со всем изяществом и превосходством, как обычно он это делает, у Малфоя не получалось. Из-за каждого их шага кожа неприятно натягивалась, а двигаться синхронно они не могли в силу вредности. И да, Малфой был совсем немного выше Гарри, но тому казалось, что ноги у него длиннее, чем вся Нагини, и Поттеру приходилось срываться едва ли не на бег, чтобы не отставать. — Давай же, Поттер, — потребовал Драко, — покончим с этим. Гарри глубоко вздохнул, входя в Большой зал. Основная масса учеников уже расселась по местам, поэтому на них обернулось огромное количество любопытных голов. Гриффиндорец чувствовал, как сильно напряглась рука слизеринца и неосознанно прижалась к его собственной, видел, как Малфой неестественно выпрямился и развел плечи. — Веди меня, Поттер. Сядем уже, ради бога. За столом нас будет не так видно. Гарри быстро скользнул на свое место, мысленно посылая Рону, который помахал им рукой, указав на два свободных места рядом с собой, волны благодарности. Вокруг поднялся вопросительный гул, но быстро затих под недвусмысленным покашливанием Директора, и теперь студенты только кидали время от времени пытливые взгляды, деваться от которых уже было некуда. — МакГонагалл вышла на тропу войны, — Рон жестом предложил Гарри какое-то блюдо из картофеля, и на его кивок наполнил тарелку, — несколько минут тому назад она встала и сказала, что любой, кто хоть как-то попытается вам мешать, будет иметь дело лично с ней, — он слегка понизил голос, — ешь, дружище. Если сможешь. А вообще-то я никогда не думал, что буду обедать за одним столом с ним. Малфой, естественно, отчетливо все расслышал, но только нахмурился, уставившись в свою пустую тарелку. Он потянулся к большому блюду с рагу, попытавшись переложить его себе левой рукой, но часть мяса выскользнула и шлепнулась на скатерть, забрызгав все вокруг жирным соусом. Почти все, сидящие вокруг, захихикали, и Малфой поджал губы. Он с грохотом опустил блюдо на его прежнее место и отвернулся, положив руку на колени и уставившись в противоположную сторону. Гарри беспомощно наблюдал за ним, как вдруг Гермиона наклонилась и заклинанием удалила со скатерти жирные пятнышки. И взяла половник. — Вот, Малфой, — она положила ему щедрую порцию, — картофеля? Слизеринец несколько долгих мгновений молча смотрел на нее, явно колебавшись, а потом благодарно кивнул головой. Движение отдалось в руку Гарри, и он поморщился. Гермиона налила слизеринцу тыквенного сока и вернулась к обсуждению прелестей эссе с Парвати. Малфой помялся еще минутку, затем осторожно наколол на вилку несколько кусочков мяса и отправил в рот. Поднял свой стакан и сделал глоток. — Ты не любишь тыквенный сок, — ляпнул вдруг Гарри, сам от себя не ожидая. Брови Малфоя предсказуемо взлетели вверх. Гермиона, как и некоторые другие сокурсники, перестала есть и удивленно на них посмотрела. — Я, эм, просто заметил, — поспешил оправдаться Гарри в неожиданной тишине. — Ты обычно не пьешь его. Рон замер, не дожевав пюре или что он там ел, и замер с довольно комичным выражением лица, неповторимым взглядом уставившись на Гарри. — Просто иногда обращаю внимание на подобное, — продолжил Гарри, упорно делая вид, что не понимает, почему все смотрят на него и как эта ситуация выглядит со стороны. Малфой очень аккуратно отставил свой стакан. — Я предпочитаю воду, — он перевел взгляд с Гарри на Гермиону и еле заметно улыбнулся, — но спасибо, Грейнджер. С твоей стороны было очень любезно помочь мне. Рон снова застыл. Капелька пюре выкатилась из его приоткрытого рта и устремилась вниз по подбородку. Уизли вилкой загреб ее обратно и решительно продолжил жевать. — Неловко, — выговорил он, наконец, справившись с обедом, — вся эта фигня, — и помахал вилкой в сторону Гарри и Драко, — это очень… неловко.