Оголодавший

По возвращении в замок на них обрушился шквал неодобрения. Гермионе было очень не по себе, когда они не появились на обеде, а когда начались занятия, а их все еще не было, она выразила свою озабоченность профессору. Слагхорн спокойно ответил, что ребята старательно работают в библиотеке, но, когда это оказалось неверным, поднялась тревога. К тому моменту, когда они вернулись, было уже около четырех часов (у Гарри даже снова проснулся аппетит). Они появились как раз вовремя, чтобы на их поиски не отправили авроров, но слишком поздно, чтобы избежать потока нотаций от МакГонагалл. …безответственные… думала лучше о вас обоих… мистер Малфой, вы, по крайней мере, должны вести себя подобающим вашей фамилии образом… оба такие безответственные… Они все продолжались и продолжались. Малфой высоко держал голову, расправив плечи, но Гарри чувствовал, как в самые эмоциональные моменты дрожит его рука. Не задумываясь, он двинул рукой и незаметно под мантиями сжал ладонь Малфоя в своей. Его пальцы были прохладные и гладкие; Гарри подозревал, что его собственная рука, наверное, была потной и мозолистой, и разжал пальцы довольно быстро, но перед этим совершенно точно ощутил ответное пожатие. Гермиона ждала их на обратном пути в башню Гриффиндора, вытирая слезы. — Мне так жаль… я не знала, где вы были, и я так волновалась… почему вы не предупредили меня? Гарри похлопал ее по спине, и она обняла его в ответ. — Все хорошо, Гермиона. Ты не могла знать, — через плечо девушки он встретился взглядом с Малфоем и скривился. — Это было спонтанное решение. — Прости, Грейнджер, — Гермиона с удивлением повернулась к подавшему голос слизеринцу. — Я не проследил за ним вместо тебя. Ты думаешь, я потащил его в Запретный лес, чтобы попрактиковаться в Непростительных? Гермиона издала звук, похожий одновременно и на смешок, и на рыдание, и спрятала лицо у Гарри на плече. Рон вышел через портрет-дыру, равнодушно оглядев их троих. — Гарри! Ты здесь. Решил, наконец, вернуться? — Прости, приятель. Пришлось уйти ненадолго. Это были довольно трудные дни. — Да, кажется, могу себе это представить. Кошмар. Думаю, ты просто сбежал от всего этого шума. Но… почему ты предпочитаешь проводить с ним больше времени, чем с нами? — Рон скривил губы. — Этого я не понимаю. Гарри рассерженно посмотрел на друга. Гермиона выпрямилась, откинув волосы с лица. — От тебя никакой помощи! Я не удивлена, что Гарри пришлось уйти на некоторое время, потому что кое-кто посчитал случившееся забавным и смеялся! Руки Рона сжались в кулаки. — Никогда! Я никогда не смеялся над Гарри! — Это одно и то же, идиот! — Гермиона гневно указала пальцем в сторону Гарри и Малфоя. — Они в одинаковом положении… Ты не можешь смеяться над одним из них, не заставляя другого почувствовать себя глупо! И это уже не говоря о том, что в этом году мы все должны поддерживать друг друга! Как мы можем говорить о том, что выиграли войну, когда не можем справиться даже с мелочной враждой? — Мелочной? — отозвался Рон, брызжа слюной. — Из-за этого ублюдка убили моего брата! И чуть не убили меня! В этом нет никакой мелочности! Гермиона покачала головой. — Думаешь, такое твое поведение что-то исправит? Мы все прекрасно понимаем, что произошло… Малфой наклонился к уху Гарри и пробормотал: — Мы можем уже идти? Или станет только хуже? Гарри понятия не имел, но он думал, что, если ему придется еще и выслушивать спор лучших друзей после эпичного разноса от МакГонагалл, он точно умрет. Он махнул рукой в сторону проходного портрета, и они вместе протиснулись в него. В итоге Гарри и Малфой сидели на подоконнике, уставившись на квиддичное поле за стеклом. Гриффиндорец посмотрел на линию горизонта. Если бы они только могли пойти полетать и забыть обо всем. Малфой опустил взгляд на свои колени. — Я чуть не убил его. Гарри вздрогнул при воспоминании о Роне, дергающемся на полу в судорогах. Но в отличие от кое-кого другого, беспомощного, тоже умирающего… — Да. А я чуть не убил тебя. Малфой поморщился. — Мне очень жаль. Из-за всего. Я имею в виду… я хотел… — он прикрыл лицо рукой. Гарри сглотнул. — Ага. Все хорошо. — Она на вес золота. Грейнд… Гермиона, я о ней. Я… — слизеринец тяжело сглотнул, — я вижу это. Не потеряй ее. Тебе повезло иметь такого друга, как она. Гарри медленно кивнул. — Я знаю. — Ты скажешь ей, что я сожалею? Расскажешь ей… обо всем? — Скажи сам, — Гарри нахмурился. Малфой вдруг задумался. — А я мог бы. Мог. — Я знаю, ты будешь смеяться, но… — Что? — Я умираю с голоду. Малфой рассмеялся. — Но я видеть не хочу Большой зал, — признался Гарри. — Мы можем поесть в комнате? — Мерлин. А что сказала МакГонагалл? — Сказала, что если хотим остаться в одиночестве, достаточно просто предупредить ее. Можно послать записку. — И, ради бога, скажи об этом Грейнджер! — на лице Малфоя вдруг появились признаки сомнения. — Уизли не обрадуется. Сердце Гарри сжалось. — Да. У него тяжелый год. Тяжелее, чем все предыдущие, — он рассеяно провел рукой по волосам. — Разберусь с ним, когда все закончится. — Ты не мог бы не делать этого? — Малфой скривился. — Чего? — Не совершать эти отвратительные действия со своими волосами. Гарри засмеялся. — О чем ты? — Они засыпали перхотью мою мантию. Только посмотри! Гарри посмотрел. Да, так и было. — Блестяще. Идеально опасный ход. Теперь, когда ты будешь меня раздражать, буду начинать расчесываться поблизости. Малфой наморщил нос. — Ты не сделаешь ничего подобного. Или я все расскажу Грейнджер. — Не связывайся с голодным человеком, Малфой. Советую быть добрее ко мне, иначе рискуешь быть укушенным. — Мерлин, пора накормить голодного зверя в тебе. Не собираешься пока превращаться в дикаря и бить себя кулаками в грудь? — А тебе бы понравилось, если бы я это делал? — Гарри усмехнулся. Малфой поднялся на ноги. — Пошли уже. Я бы и сам что-нибудь съел. Мы прошли несколько миль, это справедливое желание. Давай вернемся в нашу комнату.