***
— Блядь! Артур!! Когда с утра его накрывало энтузиазмом Гавейна, можно было ставить на всем дне крест. Артур оторвал голову от подушки и посмотрел на часы, сообщившие, что день был в самом разгаре. — Два часа дня, Гавейн. Я собирался проспать сегодня весь день… — пробурчал Артур, падая назад на подушку и пытаясь натянуть одеяло на голову. — Ну и мудак ты… — приятель сдернул его с дивана за ноги и потряс черными тряпками перед лицом. Артур, второй раз за сутки приложившись ещё болевшей спиной об пол, офигел от такой наглости, пытаясь понять, что же вывело Гавейна из себя. — Я же этот костюм под честное слово у Ланселота одолжил, — тряпка полетела в лицо и оказалась костюмом, — да его проще выбросить, чем возвращать. Ты что, специально его так уделал? — Что вообще такое? — Артур медленно поднимался и приходил в себя, восстанавливая дыхание и морщась от боли. Правую лопатку нещадно тянуло, как и все мышцы. Из-за того, что он начал разговаривать, только недавно подсохшие ранки на губах треснули, отчего по подбородку снова побежала кровь. Он стер её и поморщился, рассматривая оставшиеся следы на ладони. — Нихрена… — заценил Гавейн. — Ну, приятель, у тебя и видок. Ты с Морганой подрался на похоронах? Фингал у тебя отменный… Откуда такая красота? — Фингал? — попытался вспомнить Артур, а вспомнив, застонал и осел на диван, — вот чёрт… Под вопросительным взглядом своего соседа стало неуютно — очевидно было, что тот жаждал внятных объяснений, как страждущий — воды в пустыне. Пендрагон попытался объяснить кратко, просто чтобы тот отстал: — Можешь считать, что я вроде как упал, — как оказалось, губы сжимать ему не стоило, ранки на губах снова закровили. — Длинный, видимо, был тот склон… Ухабистый… — с иронией процедил Гавейн, которого эта краткость отнюдь не порадовала. Артур закрыл глаза, подумав, что этой ночью достиг самой нижней части склона, по которому катился после того, как встретил Мерлина. Ниже падать уже было некуда. И как это все у него получилось? Ещё три месяца назад у него была идеальная жизнь: он учился в отличном университете, собирался работать в престижной корпорации, которую впоследствии он должен был унаследовать, жил в особняке и не думал про деньги. Ему не приходилось одалживать одежду и отказывать себе в визите к врачу, чтобы у него оставалось на еду. И уж точно ни один мудак не решил бы, что его можно привязать и написать что-то на его коже. Где он сделал ошибку, что так получилось? Все это мучительное размышление отразилось на его лице, отчего друг, который, не отрываясь, пялился на него, остался другом и сменил гнев на милость, а ругань — на участливость. — А ты в курсе, что ты в крови не только рубашку с костюмом уделал, но и футболку с диваном? — с интересом осведомился балагур, устраиваясь рядом, — рассказывай, что случилось-то? Удовлетворять участливость и любопытство Гавейна было ничуть не легче, чем выяснять с ним отношения — это Артур уже усвоил за период совместной жизни. — Да ничего… Отвали, Гавейн, — белобрысый вздохнул и растер лицо руками, пытаясь взбодриться, — хорошо, что мне сегодня на работу не нужно… — Если у тебя есть мысль, что я от тебя так просто отстану теперь — расстанься с ней, — рассмеялся друг, своим плечом толкая его в левое, а не в ещё ноющее после ночного приключения правое плечо. — Я уже понял, что не отстанешь. Напился… Сделал глупость. Подрался, — коротко проинформировал Артур, скорее резюмируя, чем пытаясь рассказать подробней. Делиться произошедшим ему не хотелось — казалось слишком унизительным рассказывать о таком, но проще было хотя бы изобразить попытку. Он осторожно ощупал кожу на лопатке, — видимо из-за того, что я упал неудачно… — И это всё? Из-за чего хоть подрался-то? И с кем? С Морганой? — не сдавался Гавейн, рассматривая брюки, на которых явно образовалось несколько новых отверстий, — не представляю, как я буду это возвращать… Ещё никогда Артур не видел Гавейна, который парился бы из-за таких мелочей. Это же был Гавейн — чувак, который не умел киснуть. — Да забей, — мотнул головой Артур, — у него он наверняка не последний. — Это — дело принципа. Я пообещал, — объяснил друг, складывая руки за головой и поглядывая на Артура, — и я жду подробностей, если ты не понял. Пендрагон мрачно посмотрел в ответ, потом встал и сбежал от него в ванную комнату, чувствуя себя трусом. Сняв с себя всё — и одежду, и повязку, и кривясь, он вспомнил совет Мерлина, стиснул зубы и тут же влез под струи душа, смывая с себя кровь и остатки следов краски. О том, что сделал с его спиной Мерлин, тот так и не сказал, но Артур заранее предчувствовал, что ему в любом случае не понравится. Кровь идти уже перестала, и это радовало. Выключив воду и обтершись полотенцем как получилось, он попытался рассмотреть рисунок в зеркало, но это оказалось проблематично — для этого нужно было либо иметь два зеркала, либо шею, как у жирафа. Артур помнил боль от каждой линии, а поцелуи Мерлина впечатались в память словно намертво и, казалось, всё ещё горели на коже, отчего этот узор ему разглядывать не хотелось. «Хоть не дурацкие фразочки или иероглифы», — порадовался он, всё же мельком оценив сплетение линий. Надевать на себя грязную футболку он не стал, а чистую, поспешив скрыться от Гавейна, с собой не взял. Оставалось только набраться мужества для столкновения с тем, обмотать полотенце вокруг бёдер и выйти за одеждой. Он уже открыл шкаф и практически добрался до подходящей футболки, как за спиной присвистнул, чёрт его разбери, любимый сосед, решивший не оставлять ему ни минуты покоя и ни метра личного пространства. — Не, я ещё понимаю фингал и драку… Но эта прелесть у тебя какими судьбами? Даже спрашивать не буду, откуда ты взял на неё деньги. Просто дай контакты мастера, — и сосед расплылся в улыбке. — Что? — Пендрагон совершенно не разделял его энтузиазм. Сейчас ему хотелось послать Гавейна туда же, где он не отказался бы видеть чертова Эмриса, — прелесть? Ты о чем? Под откровенно заинтересованным взглядом стоять ему было неуютно, но любопытство откровенно пересилило желание выругаться. — Я о твоём драконе, чувак, — хмыкнул тот, разглядывая «обновку» на коже. — Я вот давно хотел себе что-нибудь кельтское. Кстати, не знал, что ты любишь татуировки. — А я и не люблю, — отрезал Артур, застыв с футболкой в руках и попытавшись посмотреть на свою ещё раз, — там дракон? — Ну да. А ты не помнишь, что выбирал и заказывал? А зачем тогда делал? Но в любом случае дракон — это хороший выбор, — Гавейн рассматривал татуировку друга и не мог оторваться, — я, когда выбирал что себе набить, разговорился с девочкой на ресепшене… Кстати, ее фигурка была просто офигительной… Так вот, она рассказывала, что драконы символизируют независимость, энергию и лидерство. Он помолчал, видимо вспоминая фигурку той девчонки, а Артур не отвечал, размышляя о сказанном про татуировку, пока его сосед не прервал в очередной раз поток его мыслей: — Так дашь контакты этого мастера? — А хочешь, — вкрадчиво вопросил Артур в ответ, чтобы не врать другу, — я Ланселоту костюм сам верну? И объясню всё за тебя… Извинюсь, раз уж так получилось. Гавейн сначала опешил, а потом рассмеялся довольно: — Да как я могу сказать тебе «Нет», Артур? Ни в чем себе не отказывай — извиняйся от души. — Договорились, — кивнул тот и с облегчением порадовался тому, как умело ушёл от вопросов, — а ты не знаешь, чем её намазать, чтобы не болело? Раз уж ты делал себе как-то… — Ща, поищу тебе крем, — махнул рукой Гавейн и полез в импровизированную аптечку в шкафу, — у меня ещё оставался. Надеюсь, срок годности не истек… Хотя у тебя все равно выбора нет. Кстати, а зачем сразу такую большую? Мог бы с чего поменьше начать. Пендрагон вздохнул и в очередной раз пообещал себе съехать — Гавейна с его вопросами было слишком много.***
Головной офис корпорации «Камелот» очень нравился мисс Пендрагон. Она быстро полюбила отличный вид из огромных — от пола до потолка — окон, просторные кабинеты, уютный конференц-зал и небольшую рабочую суету, которая здесь царила. Этот мир был её, и он был идеален. Она надавила на ручку двери цвета старого золота, бесшумно распахивая дверь в кабинет своего будущего жениха. После того, как мельком увидела выпуск по телевизору с последними происшествиями, ей жизненно требовались его пояснения. О взрыве говорили много, но имен не называлось, так что теперь ей хотелось большей определенности. — Новости совсем не радуют, Агравейн, — сообщила Моргана жениху, не дожидаясь, пока он посмотрит на неё. — Что такое? — Тот отвлекся от своего компьютера с игрой и переключил внимание на вошедшую в его кабинет красавицу с требовательным обращением, — что-то не так? — А ты ещё не слышал? В квартире Мерлина был взрыв, — Моргана старалась держать себя в руках, — я надеюсь, что документы уничтожены, но… Я бы все-таки хотела знать, что то, что мы искали, было там, Винни. — Моя дорогая… Этот человек — хорош. Он ведь работал на Ми-5, я говорил тебе. Он непременно расскажет, что там было, — утешил её мужчина, касаясь руки нареченной, — и я… — Если он не умер, Винни, — с сомнением посмотрела на него Моргана, а видя недоумение на лице того, милостиво попыталась объяснить, — хотя может быть это был Мерлин. Пока в новостях сообщили, что полиция вроде бы ещё не установила личность того, кто взорвался. Если это был Мерлин… Меня бы это полностью устроило. Но если это был твой человек… — Он ещё не звонил мне, — напрягся Агравейн, бросив взгляд на телефон, — так что… Надеюсь, это был не он. Сейчас я позвоню ему… — Стой. Он знает твой номер? — остановила его невеста, — вот и хорошо. Будем надеяться, что он его нигде не записал. Я тебе говорила, что полиция не должна проследить связь с нами… — Хорошо, милая, — быстро согласился Винни. Отложив телефон, он встал рядом с ней и приобнял за плечи, — но даже если установят — не беспокойся, я разберусь с ними. В конце концов, ведь как раз для таких моментов я и нужен — чтобы защищать мою дорогую будущую супругу, да? Для человека, чуть походя не совершившего большую глупость, он вел себя, на вкус Морганы, слишком беззаботно. Она начинала злиться на него. — Да-да, — отмахнулась она, — мы подождём ещё пару часов. Но, Агравейн, если твой человек не объявится… Как же мне надоело всё делать самой! Я бы хотела, чтобы ты меня не разочаровывал больше. — Я постараюсь. Кстати, может уже пора снять слежку с Артура? Он должен прийти через несколько дней на собеседование. Парень, кажется, смирился с положением дел, — Винни не нравилось, когда рядом с ним злились. Это его заставляло нервничать, поэтому он хотел напомнить об Артуре, как о положительном моменте их сотрудничества. — Вот и на похоронах вел себя вполне прилично. — Нет, — отрезала Моргана, — я не хочу, пока все не утихнет, узнать, что он в сговоре с Мерлином. Ты видел их вчера, Агравейн? Они не слишком походили на людей, находящихся в ссоре. Особенно тем, что сумели вдвоем скрыться от твоей слежки. Ты хоть просматриваешь то, что тебе присылает то агентство? — Ладно-ладно, — поднял руки мужчина, — сдаюсь. Я продолжу читать отчеты. И если что-нибудь будет не так — сообщу тебе, как обещал. Но я уверен, что по поводу Артура ты можешь не переживать, дорогая. На его взгляд, это была не самая разумная трата денег, но… «Кто поймёт этих женщин с их причудами?» — и он мило улыбнулся Моргане.***
Звонок в дверь вечером отвлек Гвен, когда та, вернувшись с работы, устроилась с большой миской поп-корна, собираясь посмотреть фильм. Супруга не было дома уже четыре дня, и она пользовалась как одиночеством, так и обществом подруг на всю катушку, чтобы не нервничать по поводу Мерлина и спешной командировки Ланселота. Переставив миску на столик возле дивана, Гвиневра прошла через дом и отодвинула занавеску у окна рядом со входом. На крыльце их дома стоял Артур в темных очках. Он понравился девушке ещё при их первом знакомстве, и нравился ей и сейчас, когда он изменился, пусть и не в лучшую сторону. Она распахнула дверь, приглашая его войти: — Привет, Артур. — Добрый вечер, Гвиневра, — улыбнулся тот, не снимая очки, — а Ланселот дома? У меня к нему одно… дело. — Он в командировке. Улетел в Австралию. Его не будет ещё несколько дней. Явно не ожидавший такого поворота событий, Пендрагон замялся на крыльце. Гвен улыбнулась и уточнила: — Может, зайдешь? — Даже не знаю… Можно? — Артур явно сомневался, — в конце концов, назад я это точно не потащу… И, может быть ты мне подскажешь… — Что? — девушка пропустила его в дом и закрыла дверь, поправляя занавеску на окне. — Ммм… Этот пакет… С… Ммм… — Артур явно сомневался в разумности своих действий. — Рассказывай, что там у вас с Ланселотом за дела, Артур, — улыбнулась она, ожидая, пока он пройдет в гостиную, — и что ты собирался тащить назад? — Вот это, — Артур протянул ей пакет и засунул руки в карманы, осматриваясь в их с Лансом доме, — Гавейн взял для меня у Ланселота костюм… А у меня вышла небольшая… Ммм… Потасовка. И Артур снял очки, иллюстрируя и подтверждая рассказанное. Гвен нервно улыбнулась, рассматривая его внешний вид. Тот больше не выглядел лощёным франтом, как раньше, а походил больше на ободранного дворового кота: — Ты подрался? — Типа того, — Артур помедлил, — а ты не подскажешь, Ланселот не слишком обидится на меня за… Гвен вздохнула и забрала пакет, вытаскивая его содержимое и рассматривая. Вышло бы почти невозмутимо, если бы с губ не сорвался вопрос: — Моргана на тебя в нем собак спустила? Она плотно сжала губы, стесняясь сорвавшегося с губ язвительного вопроса, уселась на диван и разложила принесенное рядом с собой, глянув на Артура: — Извини. Ты присаживайся… В кресло. — И постаралась уйти от явно неприятной для того темы, — и прими мои соболезнования по поводу твоего отца. Это было внезапно. Парень явно чувствовал себя слишком некомфортно от её реакции, но последовал предложению и устроился в кресле. — Спасибо, Гвен. — Он предпочёл вернуться к теме одежды, — это можно починить? Гвиневра рассмеялась: — Я, конечно, неплохая швея, но даже если отдать его на починку портному… Это проще выбросить. Или пустить на лоскуты. Артур прикрыл глаза рукой, сдерживая вздох: — Как думаешь, Ланселот сильно рассердится за это? — и словно попытался оправдаться, уточняя, — не хотел бы стать причиной для их ссоры с Гавейном. — Ерунда все это, — махнула Гвиневра рукой на костюм и предложила, — давай я просто куплю ему другой и скажу, что Гавейн всё вернул. Ланселот не заметит разницы, поверь мне. Артур замешкался, подбирая слова: — Я отдам деньги… Скажешь сколько, ладно? — Хорошо, — кивнула ему Гвиневра, — но только когда сможешь. Пообещай, Артур, что сначала разберешься… со своей жизнью. От её тактичности он поморщился и отвернулся, пытаясь отвлечься и осматриваясь в их доме, довольно просторном для двоих, но идеальным для семьи, собирающейся завести детей. Гостиная была самая обычная — просторная и светлая. Он рассматривал стоящие на каминной полке статуэтки и висящее над ней деревянное резное панно с расправившим крылья и взлетающим драконом над старинным городом с замком. Похожие панели он видел в кабинете чертового Мерлина, когда тот обвинил его в попытках добраться до его сейфа. «И что мы с ним раньше не поругались?» — тоскливо подумал Артур, возвращаясь из своих мыслей в реальность и снова глядя на девушку. — Разберусь. Спасибо за… — он попытался объяснить девушке, вот только слова приходили с трудом, — за доброту. Понимание. Я верну, как получится. Так что ещё и за терпение. Та улыбнулась в ответ: — Мне не сложно. Мерлин называет это круговоротом доброты в природе. Сначала помогаешь ты, потом кто-нибудь помогает тебе. Кажется, пришла наша с Лансом очередь. При упоминании треклятого имени Артур не поморщился только из вежливости и безэмоционально прокомментировал, стараясь не цедить слова, потому что Гвиневра явно не заслужила того, чтобы он выливал на неё своё раздражение: — Да уж. Он бывает очень… добр. И заботлив. Кожа всё ещё ныла, напоминая Артуру об этой «доброте» Мерлина. — Я переживаю, — призналась Гвиневра, не заметив саркастичных ноток в его голосе и думая о своем, — в новостях так и не установили личность взорвавшегося. И она нервно поежилась, обхватывая себя руками: — Меня пугает мысль, что он, возможно, умер. И то, что он за все это время не появился ни в «Авалоне», ни в «Экскалибуре», нервирует. Артур в шоке посмотрел на неё: — Как умер? С чего вообще такие мысли? Что ему может сделаться? Та нахмурилась, морща лоб и кусая заусенец: — По всем новостям уже четыре дня болтают про взрыв в его квартире. То есть, адрес не называют, но все знают, что это была его квартира. И полиция сбилась с ног — ищут и опрашивают всех, кто его знает. — Я не смотрю новости, — Артур чувствовал, как мир вокруг становился всё нереальней, уходя из-под ног, — телевизор у Гавейна сломался ещё до меня, а на работе я не слишком интересовался событиями в мире. — Я переживаю. И Ланс улетел… — Гвиневра нервно подскочила, бросая Артуру, — будешь чай? Тот кивнул рассеяно, соглашаясь, и откинулся на спинку кресла. Девушка выглянула из кухни на его громкий уточняющий вопрос: — Так при взрыве кто-то погиб? — Да. Вот только кто это был — полиция так и не сообщила, — она поставила чайник с водой и вернулась в гостиную, замирая в проеме, — Джордж в больнице. Я навещала его вчера, он уже хорошо себя чувствует. — Джордж? — удивленно переспросил Артур. — Да. Парень с чудными коктейлями, — напомнила она и начала поправлять фарфоровые статуэтки пастушков и пастушек на полке, — ты должен его помнить, такой худой и высокий, с темными волосами. Мерлин его в свои помощники подрядил. — «Латунная заря», — кивнул Артур, — забористая штука была. — Он чудом выжил. Говорит, что помнит, как заходил в квартиру… И совершенно не в курсе, что там произошло. Но хорошо, что завтра его уже выписывают. Артур не отвечал, сидя с пустым взглядом. На кухне сработал звуковой сигнал, сообщая, что вода закипела. Гвиневра снова скрылась, а позже вернулась с подносом с чашками. Вот только Артур так и сидел, пытаясь собраться с мыслями, явно ошеломленный возможной перспективой не увидеть больше Эмриса живым. Гвиневра поставила перед ним одну из чашек и неторопливо налила в неё ароматный чай. — Ты расстроился? — мягко уточнила она, трогая его за руку и привлекая внимание. — Не знаю, — Артур вынырнул из своих мыслей и посмотрел на неё. Собственная реакция его обескуражила, он искренне думал, что такой новости только бы порадовался, вот только то, что он испытывал, радостью точно не было. Пытаясь отвлечься, он осторожно попробовал горячий чай, чтобы не обжечься. Гвиневра задумчиво посмотрела на панно, что висело над камином: — Это Мерлин подарил нам с Лансом на новоселье. Сказал, что драконы приносят мудрость, энергию в жизнь, деньги и вообще поддерживают, если найти им правильное место. И сам выбрал куда его повесить, — вспоминая, она улыбалась. — У него всё всегда такое… символичное. Ланса эта его привычка регулярно веселит. Кстати, знаешь, как Ланса звали до его знакомства с Мерлином? Артур отрицательно мотнул головой, слушая девушку и размышляя над услышанным. Собственные мысли были сейчас слишком сумбурны. — Меня раньше все звали Джинни, — болтала Гвиневра, — а Ланса на самом деле зовут Люк. Мы познакомились с ним, когда ещё учились, и пришли в «Экскалибур», чтобы устроиться на практику. Компания Мерлина тогда ещё не была такой большой. Он так задумчиво посмотрел на нас и спросил, не зовут ли нас друзья Лансом и Гвен. Мы тогда удивились… Очень удивились. Это был самый странный вопрос из тех, что мне на тот момент довелось услышать. Он разговорился… И мы получили места, чтобы пройти практику. А потом он и Уилл взяли нас на работу. А когда мы поженились, Мерлин помог нам выкупить этот дом. И подарил это панно. В её чашке медленно остывал чай, а девушка, разговорившись, наконец успокоилась. Артур слушал её и чувствовал, что злость, что была внутри него все эти дни, медленно покинула его. Наконец он нарушил установившуюся тишину: — Думаю, что этот погибший не мог быть Мерлином… Ну, то есть… Это же Мерлин. Разве с ним может что-то случиться? Гвиневра хихикнула в ответ. — Ты говоришь, как Ланс, — увидев сомнение на лице Артура, она попыталась объяснить, — как будто, знаешь его вечность и посвящён во все его тайны. Артур сдержанно улыбнулся: — Боюсь, не могу с тобой согласиться. У меня ощущение, что я совершенно его не знаю. «И уже не узнаю», — сдержал он чуть не сорвавшиеся слова, ощущая внутри себя их непонятно откуда взявшуюся горечь. Он поставил чашку на поднос, встал с кресла и улыбнулся: — Я, пожалуй, пойду. Спасибо тебе за всё, Гвиневра. Она проводила его, открыла дверь, а когда он, оказавшись на крыльце дома, повернулся к ней — тепло улыбнулась и потянулась к нему, целуя в щёку на прощание. — Всего хорошего, Артур. Спасибо, что зашёл. — Я позвоню, — пообещал он ей и улыбнулся, сбегая по ступенькам и махнув рукой. В одной из припаркованных машин раздалось несколько щелчков фотоаппарата.***
Компьютер издал негромкий звон, оповещая о новом поступившем на почту сообщении. Агравейн, сидящий за столом своего кабинета, отвлекся от телефонного звонка и мельком просмотрел типовой текст отчета, предваряющий содержимое письма, сразу переходя к основной части — новой порций отобранных фотографий от детектива, наблюдающего за Артуром. Мерлина рядом с ним не мелькнуло — и хотя бы это было положительным моментом после недавно свалившейся на мужчину новости о том, что в квартире Эмриса подорвался вовсе не её хозяин, а его человек, что когда-то работал на Ми-5. «А ведь я предупреждал его, что все нужно сделать без шума», — с досадой вспомнил Агравейн. Неприятным штрихом было то, что полиция все-таки наведалась к нему. Пусть и со всем пиететом, положенным человеку с его статусом, но все же это был весьма неприятный для Агравейна разговор. Впрочем, узнали они от него не слишком много. Моргана появилась за его спиной так внезапно — он и не заметил, как она вошла, и только дернулся, когда понял, что не один. Девушка положила руку ему на плечо и впилась взглядом в фотографии: — Гвиневра. И Артур. Неожиданно, — она задумчиво смотрела на изображение девушки. — Ланса на них нет. — Ланса? — уточнил Агравейн с недоумением. — Её мужа. Близкий друг Мерлина. Сейчас его правая рука — крутит всеми делами после моего ухода, — пояснила Моргана. — Важная фигура? — поинтересовался Агравейн. — Да не слишком. Но у Мерлина, я уверена, есть планы на его счёт. — Моргана помедлила, — а Гвиневра мне никогда не нравилась. — Хочешь отправить эти фотографии Мерлину? — предположил Агравейн, кивая на присланное. — И что нам это даст? Он ничему сейчас не поверит, — Моргана покачала головой, — нет, это нам совершенно бесполезно. Кстати, я зашла затем, чтобы сказать тебе, что наша задумка сработала. Проект «М» принёс первые плоды, милый, — улыбнулась она Винни. — Отгрузили уже? Я открою бутылку шампанского, — подскочил тот, улыбаясь. — Это терпит, милый, до обеда, — она легко коснулась его губ поцелуем и тут же отстранилась, — жаль, я не смогу увидеть лицо Мерлина, когда он поймет, что произошло. Эта партия останется за мной. Как и все последующие. Агравейн рассмеялся, после чего глянул на часы: — В обед не получится, я обещал встретиться с Артуром, когда тот придёт на собеседование к Альфриду. Я уеду где-то через час, дорогая. — Удачи, — кивнула она ему, — не дай ему шанса вывернуться. Очаруй его. — Я предпочитаю очаровывать тебя, — он поцеловал ей ладонь. Эта женщина была настоящей ведьмой и сводила Винни с ума. Своей красотой, обаянием и манерой вести себя. «Чертовка!» — он проводил её взглядом, а вскоре покинул «Камелот» и направился в центр. Встреча с Артуром должна была состояться в старой юридической конторе, что перешла Винни ещё от его отца, а тому от деда. Семейный бизнес, приносивший регулярный доход, был сейчас как никогда кстати. Это должно было позволить держать Артура на коротком поводке как можно дальше от «Камелота». Племянник пришёл вовремя и уже ждал его в приемной под взглядом суровой секретарши Альфрида — немолодой леди, немного помешанной, на вкус Агравейна, на Тэтчер. — Здравствуй, Артур. Давно ждёшь? — обратился он к юному Пендрагону, поманив его за собой. Тот встал, откидывая челку с лица и демонстрируя легкий, почти незаметный след от явно замаскированного тональником синяка. Если бы Агравейн не получал регулярно его фотографии, то даже не заметил бы этой мелочи, решив, что мальчик перенервничал и не выспался. — Нет, я только пришёл, — парень обаятельно улыбнулся. — Всё равно, рановато… Альфрида ещё нет. Проходи, Артур. Расскажешь мне последние новости, — Агравейн распахнул перед ним дверь в офис Альфрида, пропуская его и кивая «Тэтчер», — принесите нам чай, Элиза. Та кивнула, и мужчина закрыл за ними дверь. — Возможно, это к лучшему, — Артур явно перешёл к делу и не стал медлить, — я хочу сказать, что мне нужно сначала поговорить с тобой, дядя Винни, а не с ним. — О чем, Артур? — уточнил Агравейн, усаживаясь в глубокое кожаное кресло Альфрида и кивая Артуру на кресло попроще, явно предназначенное для посетителей и потому менее представительное. Вот только племянник явно считал, что в ногах есть правда, не собираясь тут же в него садиться. — Я бы хотел прояснить один момент, дядя Винни, — парень чуть наклонил голову, — а именно — Моргана. — А что с ней, Артур? — непонимающе посмотрел дядя. — Я видел, как ты общался с ней на похоронах… И хотел узнать, — Артур говорил бесстрастно, — действительно ли вы, как я понял, дружите? — Дружу, Артур? — удивился дядя Винни, — боюсь, я не могу использовать это слово, чтобы описать наши с Морганой отношения. — Я жду объяснений, — бросил Артур, плюхаясь наконец в предложенное кресло, — ты явно благоволишь ей и пытаешься помочь мне. Я не понимаю… — Что именно? — решил уточнить Агравейн, — что мы с ней — взрослые люди, которые могут вести себя вежливо? — Нет. Я не понимаю то, как ты вообще находишь с ней общий язык, — Артур заинтересованно наклонился к нему. — Что же… Ты всё равно узнаешь об этом, — протянул Агравейн, глядя на племянника, — так что нет необходимости молчать дальше. Мы с Морганой планируем заключить брак. Это дело неспешное, требующее полного продумывания мелочей, но вскоре мы объявим о помолвке. Так что не вижу причины делать из этого тайну. Особенно, от члена моей семьи. Эта новость явно не принесла Артуру ни спокойствия, ни радости. Элиза открыла дверь, входя с подносом, после чего расставила перед ними чашки с чаем и покинула кабинет. А Артур все это время сверлил его взглядом. — Не злись, Артур, в этом нет ничего, что было бы против тебя. Просто… Так повернулась жизнь. Когда мы встретились, между нами вспыхнула искра… — дядя Винни откинулся на кресле поудобней, не обращая внимания на чай, и улыбнулся, — я чувствую себя с ней лет на десять моложе. — Даже не сомневаюсь, — племянник от этого уточнения чуть не сплюнул ядом. — Очень удобно, ты не находишь? — Что именно? — уточнил Агравейн. — Что отец уже умер. После вашей свадьбы корпорация перейдет к тебе? И у тебя будет контрольный пакет, не так ли… дядя? — Артур цедил слово за словом. — Вполне возможно, — кивнул Винни, — мы это ещё не обсуждали, но вполне возможно, что Моргана пожелает, чтобы со скучной рутиной компании возился я. На лице Артура появились желваки: — Видимо, я зря считал, что если ты — родственник моей матери, то я могу тебе доверять… Его перебили — вошёл хозяин этого кабинета и прикрыл дверь, здороваясь с Агравейном кивком. — Элиза передала, что вы меня уже ждёте. И я не стал медлить, мистер Хардхэнд. Это и есть ваш племянник, о котором вы столько говорили? — он протянул руку Артуру. — Здравствуйте, — юный Пендрагон встал, сжимая протянутую руку, — Артур Пендрагон. Приятно познакомиться, мистер Альфрид. Только… Прошу меня извинить. Мой дядя неправильно меня понял. Мне не нужна работа, потому что она у меня уже есть. Вошедший недоуменно посмотрел сначала на парня, потом перевёл взгляд на замершего от этих слов Агравейна, который тут же уточнил, снисходительно глядя на племянника: — Это какая же, Артур? — он знал, где сейчас работал Артур, и в любой приличной компании рассказывать это не стоило, особенно таким тоном, как был у мальчишки Пендрагона. Белобрысый парень медлил, словно смиряясь с принятым решением, как пловец, готовящийся прыгнуть в ледяную воду. Неловкое молчание нарушил Альфрид, который широко улыбнулся: — Выпускнику Кембриджа будет рада любая юридическая фирма… — Вот только я уже работаю на почте, — отрезал Артур. — Так что, как бы вы ни были любезны, мой дорогой дядюшка, я, пожалуй, пойду и дальше сортировать посылки. Всего вам наилучшего, мистер Альфрид. Спасибо, что нашли для меня время, дядя Агравейн. Парнишка ушёл, а Агравейн смотрел ему вслед, так и не притронувшись к чашке с чаем. «Моргане это определенно не понравится», — крутилась в его голове мысль. Наконец он посмотрел на Альфрида и пожал плечами: — Молодежь… Что с них взять? Совершенно не хотят думать о своем будущем. Его юрист выглядел непроницаемо и безразлично улыбался, ожидая, пока мистер Хардхэнд покинет его кабинет следом за своим племянником. Агравейн почти слышал, как вслед ему мысленно посочувствовали с такой «паршивой овцой» в семье. Меж тем, дядя Винни был как никогда зол на Артура. «Ведь всё же уже практически получилось. И вот так взбрыкнул на ровном месте». Усевшись в машину, Агравейн набрал номер Морганы, уже зная, что именно и как он должен ей сказать, чтобы та не устроила ему сцену: — Моргана? Артур отклонил моё предложение. Но… У меня есть другая идея. — Это какая? — голос дочери Утера был холоден. — Я подумал, что если нашей целью было разъединить их, то можно попробовать те фотографии. — Я же сказала тебе, что Мерлину… — Пришли мне адрес почты этого самого Ланселота, — Агравейн не стал вдаваться в объяснения, — ты же его помнишь, правда? — Конечно, — голос определенно стал теплее, — действуй, Агравейн. Это может сработать. Надеюсь, снимки его порадуют.***
Сидя возле иллюминатора, Ланселот смотрел на облака, сквозь которые они летели. Миг единения с природой, который он никак не мог оценить в полной мере после этой адовой командировки. Но хоть фирмочка в Новой Зеландии работала исправно. По крайней мере Ланселот надеялся на это — после полученного сообщения с фотографиями ему не слишком удалось погрузиться в её дела. Мысли его всё время возвращались к супруге. Мерлин сидел рядом с ним в наушниках, слушая музыку, и не работал. Сам по себе это был редкий момент — наблюдать его таким расслабленным и погруженным в мелодию. «Если сделать фотографии — можно рассылать знакомым за скромный благотворительный взнос», — дернул юрист уголком губ. Хотя зря он вспомнил про фотографии. Несколько минут он боролся с собой, а потом достал ноутбук, открыл сообщение, помеченное как важное, и развернул его на весь экран, где его любимая жена целовала Артура на крыльце их дома. После более чем часа пребывания в доме вместе с чертовым Артуром, если верить таймингу, выставленному на других фото. Ланселот был готов разбить и ноутбук, и чертов иллюминатор от ревности. Мерлин, сидящий рядом, в очередной раз мельком глянул на фотографии и даже не пошевелился. — И вот тебя это совсем не волнует? — Ланс был возмущен, стягивая с Мерлина наушники. Это был единственный человек, с которым он мог сейчас поговорить, и не собирался отказываться от этой возможности. — Мы расстались, — лаконично сообщил ему друг, вызывая стюардессу и прося принести стакан воды. — А меня вот волнует, — возмущенно выдохнул Ланселот, захлопывая крышку ноутбука. То, что он убрал фотографии с глаз, не слишком повлияло на силу его ревности. — Это чем? — лениво поинтересовался Мерлин, забирая свои наушники у него назад, видимо, пока тот в гневе не раздавил их. Ланс, заметивший это, постарался успокоиться и взять себя в руки. «Просто тяжелая неделя…» — А это нужно объяснять? — Ланс был всё ещё сердит, — вот какого черта это было? — Спросишь Гвен при встрече, — пожал плечами Эмрис, — но я бы на твоём месте не парился из-за этого. Она слишком тебя любит, чтобы заводить интрижки, тем более с ним… Меня вот заинтересовало кое-что другое… — Это что? — в недоумении уточнил Ланс. — Личность этого доброжелателя, что прислал тебе эти фото, — коротко пояснил Эмрис. — Ну, вот сам подумай. Кто из твоих друзей поступил бы так? Да тот же Персиваль уж точно не стал бы присылать фотографии, особенно анонимно. И уж тем более делать их. Наоборот, позвал бы тебя выпить и всё лично рассказал. Были моменты, когда Ланселот с трудом понимал Мерлина: — Будто это меняет что-то на фотографии. Мерлин явно пытался к чему-то воззвать, но пока Лансу не удавалось уловить ход его мысли. — Конечно, это всё меняет. Кто-то явно пытается вам навредить. И ещё… Тебя не напрягает мысль, что за твоей женой кто-то может следить? Мне вот интересно — зачем и кто это делает, — отпарировал Эмрис. — Да не важно! — взвился Ланс. — Это моя жена и твой, Мерлин, твой… любовник! Целуются! Хорошо, что он сдержался и не сказал, что хотел бы за это убить белобрысого нахала, так как с соседнего сидения на них и без того с интересом посмотрела супружеская пара. Эмрис хмыкнул, глядя на них, улыбаясь в ответ и размышляя о том, не стоит ли извиниться перед ними за своего спутника: — Бывший, Ланс. Просто мой бывший, — отрезал он, — да даже если так. Ладно. Я все равно ощущаю в этом сообщении стиль Морганы. — У тебя чертова паранойя, — возмутился приятель, откидываясь на кресле, — после этой поездки ты будешь видеть руку Морганы даже в собственной тарелке ещё несколько лет. Будто я не знаю, какой ты бываешь параноик. Мерлин посмотрел на него в ответ так тоскливо, что у Ланселота сжалось сердце. Он вздохнул: — Я не хотел, извини. — Ничего, — Мерлин надел наушники, пытаясь вернуться к прослушиванию какой-то арии. — И всё равно, — Ланселот снова сдернул с него их, мешая закончить разговор, — ты слишком спокоен для человека… — Которого грабят среди бела дня? — насмешливо уточнил Мерлин. — Грабят? Да тебе приставили к спине пистолет и вывернули карманы. Не преуменьшай неприятности, Мерлин. Я был на том заводе. Там такая тишь и гладь — могильник позавидует, — буркнул Ланс. — Я, кстати, не обижусь, если ты решишь поискать себе другое место работы, — мягко сообщил Эмрис в ответ. — Дружба дружбой, но… — Даже не думай, Мерлин. Я не крыса! — Ланселот вызывающе посмотрел на него. Они замерли и пару минут просто пялились друг на друга. — Хорошо, — наконец покладисто согласился Мерлин, — ты всё сказал? Поспать не хочешь? Сон благотворно влияет на нервы. «Нет, я его решительно не понимаю», — возмутился Ланс, — «как можно быть таким спокойным? Таким… беспечным!» — Мне интересно, Мерлин, что ты собираешься делать с этим договором? Уилл мёртв. Это твоё слово против её. Эмрис молчал. — Я не понимаю, почему ты так спокоен, — давил Ланселот, — выполнение условий этого договора принесет сплошные убытки на годы, невыполнение — огромные неустойки… У тебя есть план? — Моргана сама затеяла со мной эту войну, Ланс. Мне остается только переиграть её, — пожал плечами Эмрис, — или сдаться. — Я прочитал все документы. У меня нет идей, как разорвать этот договор. И уж тем более нет вариантов, как сохранить хотя бы часть компаний, чтобы его окупать хотя бы по себестоимости. Ты знаешь… Я не вижу ни одной лазейки. Мерлин улыбнулся ему и снова надел наушники, погружаясь в музыку. Ланс поднял руки вверх, демонстративно сдаваясь: — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Мерлин. Оставалось верить, что дражайший друг не собирался сдаваться, а что-то задумал.