"Графиня де Монсоро": ебала жаба гадюку.

             Итак, мой читатель, мы с тобой добрались до переломного, пикового момента в структуре этой любовной истории.       Свойственного любому внятному повествованию, преодолев который, персонажи, набравшие внутреннюю инерцию, взмывают вверх и живут долго и счастливо, либо превращаются в ходячие трупы, движимые волшебным авторским пенделем, в строго заданном автором же направлении.       Наших героев ожидает, без сомнения, второй вариант и весьма печальный финал их любовной-прелюбовной истории, что вполне закономерно: если люди не стремятся быть счастливыми — туда им и дорога.       Возьмём для затравки нашего красавца Бюсси, который непомерно страдает от забывчивости Дианы де Монсоро.       Он, видите ли, столько для неё сделал, столько сделал, а она даже спасибо не сказала.       Да, Диана, сказать по совести, должна была сказать огромнейшее спасибо графу де Бюсси за всё: он зачем-то привёз в Париж её отца, не только не решив этим приездом ни одной проблемы, но как раз наоборот.       Ей приходится отдуваться перед мужем по поводу этого чудесатого приезда, хоть Дюма старательно и замалчивает этот момент; её брак с Монсоро оглашён и узаконен, а главное, наш дорогой Бюсси сдаёт Диану герцогу Анжуйскому с потрохами.       И выкладывает принцу всю подноготную её трогательной истории. Какой молодец.       При мысли о прекрасной незнакомке принц Анжуйский ронял слюни на камзол и уже вовсю шурудил ключом в дверях таинственного дома: кому как не Бюсси, которого он послал соглядатаем, было в подробностях знать об этом увлечении принца.       Принц был предельно откровенен: «От такой красотки так просто не отказываются», но Бюсси, похоже, не «вкурил», как и в истории с замком Божё.       По мнению Бюсси, в тот раз опасность была мнимой, ну а теперь, когда принц узнал, что его прекрасная незнакомка — та самая Диана, которая ускользнула у него из-под носа в Анжу, так опасности и вовсе нет. Принц же срочно откажется от своих планов, передумает и посягать на неё не станет, от слова «вообще».       Скажите, где таких дураков, как сиятельный граф де Бюсси, делают?       Пролетев, как фанера — ха-ха! — над Парижем со всеми своими далеко идущими планами, наш прекрасный граф начинает страдать и убиваться исключительно на свой счёт, совершенно не подумав, что будет с Дианой теперь.       А что ему думать-то? У Дианы вон, муж есть, который и защитит её, и с герцогом разберётся, как нужно.       Бюсси на все лады обвиняет Диану в неблагодарности, хотя ещё так недавно рвал камзол на груди и вещал, что Монсоро — редкостная сволочь, раз требует благодарности за спасение, а вот он, весь такой благородный и прекрасный Бюсси д'Амбуаз был бы совершенно в этой ситуации бескорыстен.       И не сделав толком ничего, разве что исполнив глупый каприз взбалмошной девицы, разворошив ситуацию, наобещав с три короба и вместо того, чтобы избавить от мужа — сдав Диану принцу, наш герой падает в постель с приступом лихорадки, лежит там и стонет, что весь мир бардак, а люди — соответственно.       Прийти к любимой женщине, предложить защиту, предложить всего себя, решать проблему по-другому, раз уж в лоб не получилось, — подкараулить в тёмном закоулке и убить её мужа, например; стать её тенью, чтобы она чувствовала, что не одна, что её любят. Нет?       Легче, наворотив дел, утирать сопли, лёжа в кровати?       Это любовь, дамы и господа, несомненно…       Диана де Монсоро, в свою очередь, вполне достойна такого графа, как Луи де Клермон, она любить не способна никого, кроме себя любимой, причём клинически.       И не нужно мне цитировать байки про горячо любимого батюшку, ради которого она там что-то и как-то, и вообще-вообще.       Я прекрасно помню финал этого романа и начало следующего.       Там, где преданная, добродетельная дочь начинает телодвижения только после смерти старика-отца, дабы не причинять ему горя.       Ну, знаете ли, думается мне, это же нужно быть такой лживой, лицемерной сукой?        Старик-отец, бедолага, жил все эти годы, не смея носа высунуть из своего замка. А знаете почему?       Да потому, что по маленькой, скромной провинции Анжу в каждом приличном и малоприличном доме на все лады повторялись бесчисленные варианты одной и той же байки об «этой прости-господи, которая тут строила из себя ходячую добродетель, но снюхалась с принцем… чтобы скрыть их связь даже пустили слух, что она утонула, а принц, тем временем, чтобы утихомирить сплетни, выдал её замуж за порядочного человека.       Но эта прости-господи снюхалась с фаворитом принца и, окончательно потеряв стыд, назначала ему свидания в собственной спальне, в доме мужа.       Муж выследил их и был любовником убит, а герцог, который не прекращал навещать эту ходячую добродетель, приказал убить счастливого любовника… сколько смертей, сколько крови…»       И чем мог ответить на подобные заявления старик Меридор?       Разве аргументом, что честное имя мужа, да и его собственное, а своё родовое, дочь изваляла в грязи с одним любовником, а не с двумя, но такой аргумент не стоил бы выеденного яйца.       Старость, одиночество, угасание рода, дочь-вдова, да ещё с известной репутацией; я удивляюсь, как папа руки сам на себя не наложил от такого позора.       Вот что такое набившая оскомину любовь Дианы к своему папе-барону. Впрочем, папе ещё повезло, он хотя бы своей смертью умер; другим же пришлось куда хуже.