"Графиня де Монсоро": ебала жаба гадюку.

             Итак, мой дорогой читатель, мне остаётся лишь подвести весьма нерадостные итоги этой истории о двух графа, и одной баронской дочке, в которой оба графа умерли страшной смертью, правда, каждый своей.       Мне жаль Бюсси, хоть и павиан он был знатный; не должен человек погибать такой злой, предательской смертью, будь он хоть трижды дурак. Но Бюсси нарвался-напросился сам, его знаменитые похождения по чужим жёнам должны были в один прекрасный день закончиться именно так, и никак иначе.       Наша графинька… безмозглая, лживая потаскушка, на чьей совести, целиком и полностью, страшная бойня в финале. Я с мрачным удовлетворением рисую себе слёзы и ужас этой мартышки в тот момент, когда она, скуля и заламывая руки, была вынуждена смотреть, как её милого рвут на части.       Нет, ну правда, ужасно… но ничего не поделаешь, нужно было раньше думать, не моститься жопой на два стула и выбрать (в конце-то концов!) из двух графов одного.       Влюблённые! Вы обычно такие влюблённые, шо аж у грудях скворчит и клокотит, но вашу ж маму…! Вокруг вас существует целый мир со своими правилами и закономерностями, и этот мир не будет их менять даже ради вашего, как вам кажется, ослепительного счастья.        Ибо ложь, это всегда — ложь, прелюбодейство — лишь прелюбодейство, а хитрожопость — всегда только хитрожопость, в какие целомудренные одежды их не ряди.       Диана попалась на блестящую обёртку, отдалась ей и мчалась за ней, как кошка за шуршащим фантиком, не в силах удержаться, а Бюсси не мог успокоиться, пока у любовницы был хозяин и повелитель. Его любовный раж подстёгивало нешуточное соперничество, и чем эти игры в любовь закончились, нам прекрасно известно.       Влюблённые, будьте же честны друг с другом и с собой; не прикрывайте словом «любовь» свои неблаговидные делишки как маленьким листом лопуха большую кучу говна — и воздастся вам.       Граф Монсоро… граф Монсоро умер сразу после того, как принц пообещал ему назвать имя счастливого любовника жены.       До этого красавица-жена выела его изнутри — обглодала графские косточки, а всё что осталось — сгорело-переплавилось дочерна в тигле неразделённого чувства.       Монсоро так и не оправился от раны, как ни хлопотал над ним ле Одуэн — из него день за днём, по капле утекала жизнь, и мерный стук этих капель был отчётливо слышен в книге, а в нашем сериале ещё и прекрасно показан.       Узнав о измене жены, ещё дышащий мертвец приходит домой, где любимая жёнушка прихорашивается, готовясь красоваться перед любовником, и замирает, отвернувшись к стене — пытаясь собираясь с силами, но сил уже не осталось ни на что, разве что сдохнуть с достоинством.       Жена выходит в красивом платье, и хоть граф знает, что это не для него, его лицо оживляется слабым мерцанием; любовь к жене ещё живёт в нём, но и она скоро умрёт от истощения, под мерный стук капель.       Жена, как водится, смотрит на мужа глазами бешеной селёдки — опять злодей чего-то там удумал, жить не даёт и вообще надоел — и запирается в комнате вместе со служанкой. Ничего не изменилось. Ничего больше не изменится.        Ударом шпаги Бюсси прикалывает к полу мертвеца, который незадолго до этого одной фразой расправился с несчастной своей любовью и лживым призраком дружбы: «Вы такой же человек чести, как эта женщина целомудренна».       Впрочем, и мужу, и любовнику достаётся, в итоге, по полной: хладнокровно добивают израненного Бюсси, оставив его застывать на ограде, труп Монсоро выбрасывают в окно на камни двора.

КОНЕЦ

       P.S. В самом начале этой истории мэтр Дюма надул читателя, заставив последнего поверить, что Монсоро не исполнил супружеский долг потому, что испугался угроз Дианы де Меридор и её дамского кинжальчика, но я уверена, что у графа Монсоро были свои основания поступить именно так, а не иначе.       Вырвать кинжал у Дианы и не дать ей самоубиться — это было делом плёвым для главного ловчего Франции, да и дверь вынести было не так уж сложно, но весь вопрос в том, что бы главный ловчий делал дальше?       После выбитой двери, есть только два пути: а) с полным правом идти напролом, с хрустом ломая девушку об коленку и осуществляя, чёрт подери, права мужа; б) с позором удалиться и ни на что больше не претендовать.       Третий вариант — извиниться, поставить дверь на место и, пожелав спокойной ночи, удалиться — не рассматривается, ибо он бесперспективный и никому не нужный.       С позором удалиться и не претендовать более граф, как мы понимаем, не мог, и ему оставался только первый вариант — осуществлять права мужа с хрустом и напролом. И как это сделать, скажите?       Как и любой нормальный мужчина, он хотел взаимности, ну, или, как минимум, спокойного, глубокого обоюдного дыхания. Для начала. Всхлипы, слёзы, расширенные глаза, сжавшееся в комочек тело — не об этом мечтал граф, упражняя левую руку.        Поэтому он пошёл на поводу у девичьих капризов и сделал вид, что забыл, как обращаться с холодным колюще-режущим.       Дал время и себе, и той дурочке, которую назвал женой. В отличие от любовника. И не будет ли интереснее читателю такой вот муж, чем тот незадачливый любовник?       Читатель может попенять автору на то, что автор делает выводы, находясь под большим впечатлением от актёрской работы Юрия Беляева, что его граф очень интеллигентен, деликатен и вообще — душка. Несомненно, при том изумительном слиянии актёра с персонажем, когда можно увидеть, например, как у персонажа, при полной внешней бесстрастности, под камзолом пульсирует сердце, автор с удовольствием поддаётся такому соблазну… там, где видит этому достаточные основания.