I just got to get you out of the cage

      Алек встал непривычно рано и поплелся на кухню. Внутри было мучительно горько. Даже слишком. Что-то болезненно ныло где-то под лопаткой, словно врезавшийся в кожу наконечник стрелы продвигался по телу, проворачиваясь вокруг своей оси. Словно сгусток яда, медленно отравляющий организм своим смертельным прикосновением. Искусанные губы часто кровоточили, но он не сильно обращал на это внимания, постепенно привыкая к соленому привкусу крови. Стрелки часов тикали мучительно медленно, будто сговорившись со всем миром, который надвигался на него своей фальшью. Пустыми словами, заявлениями, поступками. Пустая реальность, населенная такими же пустыми людьми. Неясное ему чувство отвращения гнало охотника прочь от толпы и голубых экранов. Мир вокруг был слишком наигранным. Словно воплощение мечты идеалиста-романтика жизнь казалась простой, не имеющей в себе ничего, кроме бесконечной радости, люди – чистыми и искренними, демоны были всего лишь сказками для детей, а ангелы-хранители порхали бабочками на правом плече, оберегая твой путь. Кто счастлив – тот и любим. А несчастных просто предпочитают не замечать. Как несуразные элементы общей гармоничной картины, одинокие люди, потерянные в своих наивных стремлениях, выбиваются из массы. Они не изгои, скорее лишние в этой агонии. Сторонние наблюдатели. Ни пессимисты, ни мнимые герои, мечтающие совершить героический подвиг. Реалисты. Наверно, даже реалисты-фанатики, которые видят чуть больше дозволенного. Могут распознать печаль сквозь смех, умысел в доброте и ложь в отшлифованной иллюзорной правде. И это ломает их. Уж больно они старомодны, привязаны кровными узами и моралью. И как бы Александр не страдал от своей преданности, он ничего не мог с ней поделать. Как бы к нему не относились, он всё равно любил их. Только теперь, он любил их немного иначе.       Будто тонкой линией, его чувства разъединялись и шли параллельно. Восприятие изменилось. Приобрело совсем другой окрас, который Александр не видел раньше. Это не приносило ему облегчения, только новые вспышки грусти и одиночества. Тягучая, смакующая саму себя ломота сопровождала его уже несколько дней, выжимая жизненные силы, как воду с силиконовой губки. Алек был не то что подавлен, скорее сбит с толку собственными, неизвестными ранее, порывами. И это пугало. Очень.       Думать о Джейсе становилось тяжело. Теперь его любовь стала ещё более невыносимой, даже осязаемой. У него появилась потребность быть с кем-то настоящим, говорить, прикасаться к чужой коже, чувствовать размеренное дыхание рядом и самому наслаждаться ароматом близкого человека. Быть с искренним, светлым, бескорыстным и открытым. Почти неосознанная зависимость настигла охотника в самый неподходящий момент, не давая времени понять её природу. Алек боялся смотреть в сторону парабатая. Хотя скорее всего ему стало не интересно наблюдать за ним. В последние дни тот буквально увивался за ним по пятам, будто забыв о куче неотложных дел, которая всегда служила предлогом, дабы сбежать от общества того же Алека. Не то чтобы это как-то досаждало ему, но Лайтвуд начал уставать. Движения блондина стали казаться резкими и уже не такими грациозными, глаза не такими пленительными, а речь стала резать слух едкими подколами. Александр нуждался в обществе, но теперь он сомневался, что компания парабатая была той, что действительно необходима.       Он списывал это на переизбыток чувств. Ведь правда, невозможно же быть постоянно с тем, кто не знает о том щемящем чувстве первой любви, которую ты давно несешь в сердце? Сколько бы не любил, рано или поздно приходит время немного отстранить предмет влечения от себя. Просто чтобы не сорваться, не открыть свою тайну и усложнить ваши отношения. Тогда лучше всего выбрать одиночество и переждать. Долго или совсем немного – не важно. Сбежать от своего обожания, уткнуться в подушку и не видеть ничего. Зажмуриться до искр в глазах, до заложенных ушей и путаницы в голове. Отключиться под несвязный поток образов и раствориться для всех. О да, как бы Алек хотел испытать это! Избавиться от настойчивого мягкого голоса, что преследовал его, переворачивая всё внутри своей вибрацией. «Лучше уходи сейчас, дабы вернуться потом».       Сколько загадки таилось в этом? Сколько он не знал о том мире, в котором существует, о его обитателях и привычках. Как много ему необходимо лет, дабы понять смысл того, что произошло тем утром в шикарном лофте? Почему Магнус отдал ему столь ценную вещь? Почему он приказал ему уходить? Почему даже не провел его к двери, обменявшись заезженным пожеланием хорошего дня? Чем он теперь обязан магу? Как он должен поступать сейчас? Стоит ли преподнести ответный подарок? Или нужно вернуть перстень хозяину обратно? Что значил их разговор в гостиной? Может его последние слова это приглашение?       Глупо. Алек видел, как Магнус уходил в свою спальню тем утром. Его вычерченную искусным художником фигуру и легкую поступь босых ног по черному кафелю, чуть колыхающиеся руки вдоль изгиба талии и длинные пальцы, сжатые в кулаки. Непринужденный, жизнерадостный и совсем не похожий на того Магнуса, что открылся ему. Тогда ничего в нём не напоминало о его вековой жизни. Почти ничего. Мимолетный взор кошачьих глаз через плечо не укрылся от Алека. Он перехватил его всего на мгновение. Тоскливый, горький взгляд, наполненный чем-то таинственным, непонятным и запутанным. Магнус уходил не от него, скорее от себя и своих чувств. Неужели причиной этому стал Зеркальный перстень? Может стоило оставить его на столике и молча уйти? Возможно, это было бы правильно?       Алек осторожно коснулся внутреннего кармана пиджака и улыбнулся. Пальцы нащупали тяжелое кольцо и сами вытащили его. Голубое свечение также мерцало в сверкающей огранке, переливаясь миниатюрными волнами. Ему нравилось всматриваться в их глубину, погружаясь в некое подобие транса. И правда, надевая столь мощный магический предмет, Лайтвуд чувствовал гармонию. Или её подобие. Он не показывал подарок никому из родных, считая его чем-то интимным, что не предназначено для тех, кому Магнус не желал его показать. Нефилим пообещал хранить тайну, как две сотни лет хранил её верховный маг. Только запираясь в своей спальне, он доставал перстень и надевал на безымянный палец левой руки. Метал всегда был теплым, отчего по телу проходила легкая волна такого же тепла. Кольцо слабо светилось в темноте, и Алек сосредотачивался на нем, пытаясь понять его истинное предназначение. Раз за разом он порывался активировать символ, но потом отдергивал себя, вспоминая, что даже не знает, как это сделать. Тогда он разочарованно вздыхал и падал на подушки. Засыпать с украшением на руке было просто и приятно. Его не мучили кошмары, а сами сны были легкими и не несли никакой сути. Они помогали восстановить силы, радуя беззаботными картинами, что быстро сменяли друг друга. Просыпаясь, Лайтвуд уже их не помнил.       С коридора послышался скрип открывающейся двери, и Алек вынырнул из своих мыслей. Он встряхнул оставшиеся капли сонливости и резко развернулся. В проходе стоял Джейс. На нем была ярко-зеленая футболку, больше под стиль Саймона, с красноречивой надписью «Дeрзкий, как пуля резкий» и в домашних затертых джинсах. На волосах поблескивали капли воды, а сам он криво усмехнулся уголком рта. – Утро доброе, – приветствовал его Алек, замерев на пару секунд, – кофе будешь? – И тебе, – ответил нефилим и присел на высокий стул у аквариума, – черный, два сахара.       В привычной себе манере парень крутанулся на стуле. Алека обдало капельками воды со светлых волос, и он уловил запах дорогого шампуня. Пара капель попала на кольцо, что он все ещё сжимал между пальцами, и нефилим смахнул их движением руки. Он поспешил убрать его в нагрудный карман, но рука парабатая оказалась проворнее. – Только не говори, что ты грабишь ювелирки в такую рань, – рассмеялся блондин, подбрасывая перстень на ладони.       От такого невежественного обращение со столь ценным предметом Алека передернуло. Вспышка злости мимолетно отразилась на лице, но он поспешил спрятать эмоции за натянутой улыбкой. Ему не хотелось ссориться, тем более ссориться с Джейсом, так что охотник предпочел сдержать порыв выхватить подарок у нагло ухмыляющегося брата и просто следил взглядом за порхающем в воздухе украшением. – Сам знаешь, я слишком правильный для такого занятия. – Ты слишком скучный для такого занятия. – Может и так. Алек пожал плечами и потянулся забрать перстень, но Джейс сжал его в руке, протестующее помотав головой: – Сначала колись, что это за штуковина и где ты её стащил. – Ээээ… Ну… – Ну? – пародируя его интонацию, хмыкнул Джейс, проводя ногтем по оправе. Алек никогда не носил украшений, тем более таких броских и дорогих. Интерес тут же вспыхнул в карих глазах, и он внимательно всмотрелся в лицо напротив. – Это Зеркальный перстень, – просто ответил Алек, не видя никаких причин утаивать уже открывшийся секрет. – И в нём я могу насладиться своим ангельским личиком? – Размечтался, – веселость брата уже начинала бесить, так что Алек слегка приблизился, чтобы забрать кольцо, но опять схватил лишь пустоту. – Давай уже, а то ещё уронишь в кофе, залюбовавшись своими ангельскими щупальцами. – Ты ещё не сказал, откуда это взял. – Купил. – Охох, – рассмеялся Джейс, – ты себе свитера раз в год покупаешь и то, когда Иззи напоминает. Думаешь, я в это поверю? – Ну, я надеялся… – Не увиливай от ответа. – Я не увиливаю! – Увиливаешь.       Видимо, он не отстанет. Алеку не хотелось признаваться, что такой дорогой подарок он получил от Магнуса, но теперь был прижат к стенке. Он не умел врать. А под пронзительным взглядом золотых глаз, так и подавно. Очарование Джейса всегда выбивало связные отмазки, оставляя в голове бесполезный набор предложений, который никак не шли на язык. Сопротивляться его напору было невозможно. – Магнус подарил, доволен? – Наверное слишком резко выпалив Алек и забрал-таки перстень у парабатая. Смущенно спрятав глаза, охотник отвернулся к кофеварке и сделал вид, что занят выбором кофе. Он надел полученное назад украшение на палец, заботливо сгладив поблескивающий металл, словно стряхивая крошечные пылинки. Внутри сразу стало спокойно, так что он расслабился. – Ты ещё общаешься с ним? Он же на цыганку похож со своими побрякушками! – Никогда не обращал на это внимания. – Он красится! – А ты мерил платья Изабель, но я же с тобой общаюсь. – Это было давно, – обиженно буркнул Джейс, падая на стул, – и ты обещал забыть. – Такое забудешь, – хмыкнул Алек, усаживаясь за стол. Он подал две чашки ароматного кофе и теперь молча наблюдал, как его брат делает несколько глотков. – Какой план действий на сегодня? – Ты же у нас главный, тебе и решать, – вкрадчиво ответил Джейс, обворожительно улыбнувшись брату. Капелька кофе осталась на его нижней губе, и он медленно слизнул её кончиком языка. Соблазнительный, очень развратный жест, от которого Лайтвуд едва ли не поперхнулся. Дыхание перехватило, и сапфировые глаза чуть сверкнули возбужденным огнем. Но он подавил его, до боли сжав кулак под столом. – Никогда не подозревал, что ты считаешь меня главным. – Я всегда так считал, Алек, – Джейс поддался ему навстречу, так, что его дыхание почувствовалось на бледной коже, – просто предпочитал не показывать этого. Мне сложно признать кого-то лучше себя, сам знаешь. – Сегодня не первое апреля, можешь не стараться. – Я вообще-то не шучу! – Конечно, Джейс. А я единорог с бирюзово-синей шерстью, что спустился по радуге сразу после алмазного дождя. – Алек, перестань, – вдруг совершенно сказал Джейс. В его глазах не было ни капли обычных игривых искр, а губы сжались в плотную линию, – я правда так считаю. Ты старше, рассудительнее и мудрее. Ты всегда вытаскивал нас из передряги, всегда прикрывал нам спины и подставлялся под удар. Чтобы я не говорил, но ты сильнее меня.       Рука Джейса накрыла ладонь Алека и слегка сжала её в доверительном жесте. Блондин нежно скользнул пальцем по сбитым костяшкам, почти невесомо погладив кожу. Прикосновение вышло слишком бережным и нежным. Щеки Алека загорелись от смущения, но он не отдернул руку. Наоборот замер, желая продлить мгновение как можно дольше. Он почувствовал, как пульсирует кровь в венах Джейса, как покрытая небольшими мозолями рука может дарить заботливые прикосновения и отдался ощущениям превозносящей его радости. Джейс никогда не проявлял к нему таких чувств. И теперь вдруг смотрит на него с заботой и восхищением, будто это не Алек, а произведение искусства. Он столько думал об этом… Столько раз представлял себе такого Джейса, что сейчас даже не поверил в реальность происходящего. Казалось, его должно накрыть чувство неконтролируемого счастья или восторга, но этого не произошло. Алек просто обрадовался. И всё. Не было в этом космических потоков или сотрясения его личной галактики. Больше облегчения и спокойствия, что его принимают. И ценят? Возможно, даже так. Он не был уверен в этом, но всё равно улыбнулся уголком рта. Мысль о том, что он был действительно дорог Джейсу, приятно грела душу, словно огонь камина в холодный зимний вечер. – Если я понадоблюсь, ты всегда можешь меня найти, – раздался голос Джейса где-то над ухом. Алек коротко кивнул и поднялся со стула, кидая чашку в мойку. – Пойду прогуляюсь, – сказал брюнет, спешно удаляясь из кухни.       Его высокая фигура исчезла в коридоре, и Джейс облегченно вздохнул. Он откинулся на спинку стула, прикрывая глаза. В ушах раздался голос Одем, её слова о Зеркальных перстнях, о том, что она может показать местонахождение Джослин и о плате за это. Изумрудные глаза Клэри призрачно возникли рядом с ним, и в их сиянии читалась такая отчетливая мольба, что сердце сжалось. Она несчастна. Она жаждет найти маму больше всего на свете. А он хочет избавить её от страданий. Чтобы раз и навсегда стереть слезы с её лица, уверив в том, что всё будет хорошо. Подарить ей безопасность и счастье, любовь, заботу, да и весь мир целиком. Ради её улыбки он поменяет местами рай и ад, осушит океан и создаст новое созвездие. Он готов на всё. Абсолютно.       Недолго думая, Джейс достает телефон из кармана джинсов и нажимает кнопку звонка. Голос слегка подрагивает от волнения, но он твердо говорит, отчеканивая слово за словом: – Я достану кольцо для тебя.