I just got to get you out of the cage

      Магнус был могущественным. Он знал это уже не одну сотню лет и пользовался своей силой как хотел. Наверное, за всю историю Земли была лишь пара-тройка магов, которые могли одолеть его в бою. И он несомненно гордился этим. Тонкие синие искры гармонично подчеркивали стиль его жизни, щелчок пальцев стал фирменным жестом, да и сам Бейн был магией до кончиков пальцев. Наверное, не обладая он такой силой – его облик был бы совсем другим: менее броским и вычурным, а как у большинства примитивных или слабых магов, привычки – менее эксцентричны, а натура – спокойнее. Но сила сделала его таким, и он не хотел ничего менять. Магнусу нравилось его безрассудство и полное отрицание каких-либо рамок. Лет четыреста назад у него могли промелькнуть искорки стеснения, но это давно кануло в прошлое. За столь длинную жизнь можно привыкнуть ко всему. Инквизиция, кровавые войны и роскошные балы. Он пережил миллионы, если не миллиарды людей, с которыми был на одной или противоположной стороне, пережил своих любовниц и близких друзей. На его глазах рождались страны и падали монархи, творились великие дела, с примесью безумства и отчаяния, также, как и холодные, расчетливые афёры. И всё это тогда казалось настолько головокружительным, что маг думал: не встретиться ему больше такого на его веку. Но стрелки часов шли вперед. И Магнус шел вместе с ними, оставляя позади свои драмы-феерии. Одни чувства жили дольше, одни меньше, но вскоре все они превращались в воспоминания. Рано или поздно те тоже начали постепенно расплываться. Бессвязные. Как и он сам. Многие знали его, многие могли встретить его и пригласить выпить как старого приятеля, но помнил он далеко не всех. А дорожил единицами.       Вот тогда Верховный маг и стал авантюристом до кончиков пальцев. Жить в своё удовольствие – вот что он провозгласил себе. Наплевав на мнение людей, общепринятые нормы требования, он брал то, что хотел. Для него не было рамок, не было запретов, или того, кто мог их воздвигнуть. Возможно, кто-то мог считать его законченным эгоистом, но это вызывало только снисходительную улыбку и чуточку жалости. Глупость других – не его забота, да и только… Что он мог сделать? Сказать людям, что их быстротечная жизнь принадлежит только им для их счастья и удовольствия? Чтоб его провозгласили ещё большим эгоистом. Сказать, что чужие убеждения не всегда верны, а социальные стереотипы – всего лишь слой пыли, который можно стереть со своего пути взмахом руки? Чтоб какой-то примитивный возвысился, очернив его ценности. Ни в двадцать, ни даже в пятьдесят лет людям не понять того, что он прочувствовал за свои сотни.       Его сердце разбивалось десятки раз, оставляя внутри зияющую рану, что долго кровоточила обрывками сладких воспоминаний, но Магнус познал способ излечить себя. И сейчас у его лекарства были небесно-голубые глаза.       Сейчас Верховный маг Бруклина сидел на одном из любимых диванов, отложив в сторону массивную книгу и гладя настырного Председателя Мяо. Кот вальяжно растянулся поперек его коленей, довольно мурлыкая и неопределенно дергая лапами, что казалось Магнусу очень милым. Он машинально гладил густую шерсть, жалуясь коту на нелёгкую долю.       – И как ты не понимаешь? – возмущенно воскликнул он, слегка потрепав кошачью шерсть, – Я уже несколько дней с ним не говорил! И звонить не собираюсь, что ты на меня так смотришь? Александр сам должен решить, нужно ему это или нет, не на поводке же его тянуть. В конце концов, я Магнус Великолепный, это по мне должны сохнуть! – колдун надул губы и выхватил с воздуха мобильник. – Ни одного пропущенного, а ещё голова болит!       Маг бросил телефон на подушку и поддался вперед. Возмущенный Председатель спрыгнул с места и, одарив хозяина обиженным взглядом, гордо удалился на кухню. Уже несколько дней маг был не в себе. Возможно тому виной затянувшийся игнор Алека или нервная, не настроенная на душевные разговоры Катарина, но настроение было паршивое. Голова гудела, и как бы он не пытался унять это, ни одно заклинание не работало. Он даже попробовал таблетки примитивных, но те лишь оставили горький привкус во рту. Это странное недомогание начинало раздражать, отчего Магнус начинал больше пить, но даже терпкий привкус вина не мог унять хандру.       Скептически оглядев комнату, маг снова потянулся за мобильником и, чертыхнувшись, таки набрал Лайтвуда.       Гудки.       И тишина.       Магнус зло покосился на экран и нажал на сброс. – Исчезни, – устало бросил маг и щелкнул пальцами.       Быстрым движением мужчина поднялся на ноги и направился в ванную, даже не заметив, как серебристый корпус телефона мелькнул между подушками, не повинуясь его чарам.