Доверие. Невозможно.

      Ее привели к месту, вид которого стал ей уже ненавистен — к вековому склепу. С многоголосым стоном, переполненным страданиями, рыданиями и мольбой, из него, то и дело, вылетали белесые существа, очертаниями напоминающие эльфов. Бьянка завороженно и растерянно открыла рот, впервые увидав призраков, да еще в таком количестве. Она, как и все присутствующие, догадывалась, что пробуждение предков нелюдей произошло по ее вине, но, в то же время, понятия не имела, когда именно она допустила ошибку. Никаких обрядов, заклинаний и порчей она не активировала. Не мог же такой хаос возникнуть из-за одного только факта посещения обители мертвых? Ну да, открыла парочку могил, но даже ее внутреннее «Я» не горело желанием именно так насолить белкам.       Один из эльфов швырнул пленницу на землю и оглянулся на пришедших. Ночную лужайку осветили огни длинных факелов, зловещие тени облепляли вытянутые угловатые лица — типичный штрих внешности эльфов. Одно из привидений с характерным воем атаковало пару скояʼтаэлей в двух метрах от девушки. Повреждений оно не наносило, но то, как существо вытягивало пасть, шныряло со скоростью звука и выкатывало белесые глаза без зрачков, даже на расстоянии вселяло дурноту.       Пока Бьянка занималась созерцанием неравного противостояния, как бы невзначай отползая подальше, к ней подошли рослые фигуры, казавшиеся снизу громадными, как скалы. Первым, однозначно, был Йорвет — портретные характеристики виденного ранее плаката явно хромали, но не оставляли сомнений. Голову фигуры скрывала темная материя и наползала на правый глаз, которого, судя по вьющемуся красному шраму, не было. Из-за остроконечного уха выглядывало соколиное перо, а щеки казались особенно впалыми из-за твердых высоко посаженных скул; зеленый жесткий воротник стоял торчком, из-за спины выглядывал конец обожаемого лука. Хотелось сломать его о колено.       Рядом с ним стоял еще один высокий эльф. Самым интересным в его внешности были длинные светлые волосы, завязанные в высокий хвост — блондинов этой расы не так много, а если говорить о длине прически, то перед ней стоял практически уникальный феномен. Черты лица были жестки и прямы, один нос чего стоил — остер, хоть лед коли. В узких глазах под вздернутыми бровями жила хитрость, левая щека украшена темной татуировкой из тернистых веток, что сплелись вдоль скулы и виска.       В компанию входила еще парочка скояʼтаэлей мужского пола, один из которых грубо удерживал столь знакомую Малену. Глаза она отводила и смотрела больше на призраков, чем на собратьев, а выглядела гораздо более несчастной, чем когда бросила светловолосую по горло в неприятностях.       — Так-так. Одна из собак Вернона Роше приблудилась в моем лесу, — с ехидством в тоне начал предводитель.       — Бандит Йорвет, — с отвращением проворчала Бьянка, глядя на того исподлобья.       — Что ты сделала со склепом? Ты осквернила священное место древних, dhʼoine, и должна понимать, что осталась жива только по причине надобности. О твоих путешествиях с Маленой нам уже известно. Вид твоей смерти зависит от полезности ответа. Так что задумал Роше и что он искал здесь?       Слегка улыбнувшись, Бьянка хмыкнула. Конечно, сейчас она представляется им пешкой на шахматной доске, которая ответственно выполняет планы своего командира. Такое положение вещей казалось наиболее приемлемым в ее ситуации, потому как неизвестно, что будет с ней, если узнают, по чьей инициативе она действовала на самом деле.       Бьянка предпочла отмолчаться. Терпение Йорвета, как стрелка на указателе температуры парового котла, приближалось к критической отметке. В итоге он схватил ее за воротник, и, резко дернув, заставил встать на колени.       — Отвечай, Vildʼenа. Как усмирить мертвых?       — В бубен побей, да танец ведунов спляши, — практически выплюнула она в надменно торчащий подбородок.       Эльф скривился и отбросил ее обратно; на лице его было написано, что в ближайшем будущем красавицу ждут не самые приятные ощущения. Но тут его отвлекли призраки — взбешенные и агрессивные.       — Нужно прекратить это. Наши предки не заслуживают такого отношения, — обратился он к светловолосому эльфу за правым плечом, а затем перешел на Старшую Речь, показывая пальцем на склеп и кивая в ее сторону. Из сказанного пленница лишь разобрала «За пятью стенами» и «Не убивать». Да, последнее она выучила отлично.       Три белых облака закружили над головой, принуждая рефлекторно прикрыться руками, которые, к слову, были еще связаны. Их отогнал тот самый остроносый эльф, а после схватил девушку за предплечье и куда-то потащил. Лидер белок последний раз промелькнул за входной плитой каменного сооружения. Похоже, он решил проверить наличие ловушек.       Они шли вглубь леса. Из-за спешки и грубых рывков, девушка часто спотыкалась о какие-то кочки и корни, один раз даже пнула затаившуюся зверюшку — та с писком улизнула в кусты. За ними шло еще несколько нелюдей, держащих факелы и мечи. Каковы у нее шансы оглушить заднего локтем, выхватить у него оружие и резануть по глотке следующего? Распилить веревки не представится возможным из-за недостатка времени, необходимого для этого. Уложив одного, она встанет против троих, где у нее не будет ни единого шанса. И все же в бою у нее будет небольшое преимущество — враги не будут бить на поражение: приказа командира они не осмелятся ослушаться.       Бьянка пригляделась к рукоятке меча на поясе у светловолосого, та ответила ей секундным бликом от огня факела. Внезапная подножка всего лишь обескуражила эльфа, но позволила девушке выхватить меч. И тут же она его выронила. Враг, отреагировавший с кошачьей скоростью, успел выбить оружие из холодных тонких пальцев и в награду сильно ударил по лицу.       — Еще одна такая выходка, и я подвешу тебя на дубе вниз головой, — предупредил он и, увидев во взгляде пленницы злобу и пренебрежительное повиновение, удовлетворенно кивнул. Тропа вывела их к реке. Он остановился у самого края, снял ботинки и погрузил ноги в воду.       — Так-то лучше. Как тебя звать, dhʼoine?       Запах воды действовал успокаивающе, над ее гладью невдалеке порхали светящиеся жуки, на другом берегу утолял жажду олень, но заметив опасность, умчался прочь.       — Бьянка.       Стоящий сзади эльф насильно усадил ее на гладкие камни.       — Ты не против побеседовать, Бьянка? — главный из них улыбнулся, как это делают краснолюды перед миской горячей похлебки.       — Если беседа будет о погоде и о мире чудном, то не против, — не уступала она.       — Neen(Нет). Нам интересно, как вы с Роше первоначально узнали о Cuegear Grianʼn (Пяти Стенах). Ведь не из рассказов подвыпившего эльфа из местной таверны?       Девушка сглотнула. Излагать откровенную историю о скояʼтаэле-насильнике, сломавшему ее жизнь, такому же подонку желания не возникало. К тому же не было причин переводить на себя стрелки, если сейчас они считают, что в деле замешан глава спецотряда, то пускай так и думают.       — Знаешь, именно от него. Вот ты прям в точку попал.       Глядя на нее, скояʼтаэль загадочно прищурил глаза.       — Altassel, помоги остудить собеседницу.       Тот, к которому поступило обращение, принялся выполнять команду незамедлительно — он стиснул пальцы под затылком и ловко окунул чужую голову в реку. Перед неожиданным погружением Бьянка успела вдохнуть, но не полной грудью. Этого запаса едва хватило, чтобы продержаться до момента передышки. Позволив ей вынырнуть из воды и дав отдышаться, эльфы задали вопрос снова.       Она и раньше понимала, что без рассказа ее в покое не оставят, но теперь осознала это в полной мере. О кристалле, разумеется, она вспоминать не стала. Взамен рассказала максимально достоверную историю, какую в тот момент выдала фантазия в команде с адреналином.       В этом спонтанно родившемся рассказе на руках Вернона Роше умирал давно ему знакомый эльф. Когда над остроухим склонилась близкая кончина, он решил поведать Вернону о неком склепе, набитым неведомыми богатствами. А Бьянка, по великой случайности, оказалась рядом и слышала озвученную тайну.       — Как звали эльфа? — рыл недруг глубже, олицетворяя всем своим видом озеро сомнений.       — Я не знаю. Говорю же, это был друг командира, а не мой.       — Друг охотника на нелюдей? То же самое, что сказать гадюка друг ястреба.       — А ты относишься к роду гадюк?       Раздалась команда, и ее голову вновь охватил холод речной воды. Сопротивляясь насилию, она брыкалась, выворачивалась, дергалась, но попытки были тщетны. Сквозь прозрачную гладь и пузыри воздуха блондинка видела оголенные по колено и умиротворенно покачивающиеся ноги светловолосого ненавистного скояʼтаэля. Два последних пальца на левой ступне отсутствовали, на икроножной мышце заживала серьезная рана, под коленом присосалась пиявка.       Держали ее настолько долго, что голова от нехватки кислорода начала закипать. Бьянка выпустила уже весь воздух из легких и потребность в новом вдохе отвратительно терзала нутро. Выдержка закончилась и идея вдохнуть неприемлемую воду уже почти не пугала, когда ее выдернули наверх за воротник мундира и волосы. Жадно хватая ртом воздух, она покосилась на рядом сидящего: способы ли у него такие, или он действительно хочет ее утопить?       — Продолжим, — неутомимо проговорил он. — Допустим, мерзкое подобие эльфа сдохло и рассказало о Cuegear Grianʼn. До сего дня его местонахождение было неизвестно, а теперь, когда узнала о нем, ты вместо быстрого доклада подонку Роше, соизволила самостоятельно пробраться в усыпальницу? Какова логика поступка? И, как полагаю, о ловушках тебе тоже поведал тот псевдоэльф?       — Говорю же, я слышала их разговор, а память у меня отличная. Да, к Вернону не побежала, потому как хотела проделать все сама. Хотела ему удружить. Считала, операция будет легкой и незаметной. — Последнее признание оказалось искренним.       — Ты считала, что, заполнив наш лес компанией древних, все пройдет успешно, так?       — Да у меня и в планах не было трогать ваших духов! Я понятия не имею какого хрена они проснулись. Когда я уходила, они спали так же мирно, как и когда вошла.       — И какова была твоя цель? Что же так понадобилось Роше, что ты ради этого пошла на подвиги?       На этом вопросе Бьянка сообразила, что никакой выдуманной историей выкрутиться не сможет. Тупик, осознала она, отбиваясь от накаляющейся паники. Что она забрала из могилы, как не кристалл? Не может же она заявить, что не нашла желаемого и ушла с пустыми руками?       — Неужели из-за единого кинжала?       Помощник подал оружие, и блондин принял его, как почетный трофей. Лезвие скромно сидело в отделанных дорогими камнями золотых ножнах, рукоятка даже немного запачканной выглядела не менее впечатляюще. Скорее всего, она обронила его, когда за ней гнались. В такой мрачной суете Бьянка и забыла, что кроме нужной вещицы, случайно прихватила безделушку, понадобившуюся разве что в качестве лопаты. В данной ситуации это тонкая нить, возможность избежать правды.       — Вернон как-то оговорился… что древние эльфы умели делать оружие. Оно лучшее в мире из самого легкого и прочного металла… Я хотела удружить своему командиру, сделать подарок. — Бьянка пыталась выглядеть достаточно искренней и с наивностью идиотки. Как видно, лишь такой метод мог спасти ее от новых расспросов.       — Тайное поклонение блохи волчьей шкуре? Обитой молью и смердящей мертвечиной. Что ж, судя по твоей смазливой морде, только для этого ты своему командиру и годишься.       Вспыльчивость обогнала рассудок, и Бьянка плюнула в его сторону, промахнувшись мимо запланированной цели и попав в отворот зеленого воротника.       — Ты можешь осмеивать меня, но не Вернона, — сквозь зубы процедила девушка, словно вовсе не она являлась допрашиваемой. — Это благородный и верный человек, служивший Темерии. Вскоре они с ведьмаком найдут меня и открутят вам головы, как курам для супа. Но тебя я оставлю на десерт, отрублю все оставшиеся пальцы и заткну ими твою проклятую глотку!       — Огонь твоих угроз разве что воздух греет, — нисколько не впечатленный эльф, зачерпнул ладонью воду и вытер воротник. — Алтассель, на этот раз подержи подольше.       Подручный сильно толкнул ее в сторону воды, но Бьянка изо всех сил уперлась в камень, подбородком касаясь прозрачной глади. Исход был понятен, как ясный день — продержи он ее еще дольше, обратно уже всплывет труп. Нет! Она умрет достойной смертью от меча. Не утопленником!       — Не посмеешь. Тебе велено не убивать.       — Как ты… Ах, так ты знаешь Старшую Речь? — слегка приободрившись, воскликнул он. — Может стоило на ней и общаться?       — Лишь на твоей могиле. Молитвой «Neiw ratʼen ithte te daclune» (Пусть черви едят тебя вечность).       Бьянка не успела налюбоваться результатом своих слов — лютым взглядом, — когда ее снова окунули в толщу воды. Ужасный холод или отсутствие кислорода — непонятно какое из неудобств отвратительнее — но приходилось терпеть и то и другое. Невзирая на протесты, ее топили так долго, что она начала глотать жидкость. Ноздрями, ртом, казалось, даже порами кожи. В голове помутилось, черное дно с мелкой рыбой постепенно начало светиться… и вдруг она оказалась привязанной к стволу дерева, кора которого больно впивалась в спину. Возле нее сидели знакомые ей лица — куча скояʼтаэльского гноя. Громко выкрикивая ставки и имена пораженных, они играли в покер. Ей тринадцать и несколько недель назад она видела, как эти ничтожества поджигали вместе с жителями ее родную деревню, а теперь веселятся, пьют эль и поглядывают на нее — на владения командира. Ее не убили, чтобы подчинить, пользоваться, превратить в собственную вещь. Еще один предмет удовольствия.       Сильный удар в грудь заставил кашлянуть. Снова. А затем перевернуться на бок и выплюнуть струю воды, фонтаном бившую из самих легких. Слабость размазала видимую картину одним непрерывным мазком, где даже контуры разглядеть было задачей неосуществимой. На виски ужасно давило, вначале она подумала, что один из скояʼтаэлей сдавливает их, но, по возможности свободно шевелить головой, поняла, что это реакция организма на…       — Что произошло? — голос был настолько хриплым, что она едва сама себя узнала.       — На тот свет заглянула, — буркнул остроносый, поднимая ослабевшую девушку. — Пошли.       — Вы… твари. Дикари… Монстры.       Обратную дорогу она преодолела уже на ватных ногах, даже не задумываясь о побеге. Призраки все еще стонали над лесом, огни перед глазами виделись размытыми пятнами, фигуры нелюдей мелькали, как тени, что-то насыщенно зеленое стояло у входа Пяти Стен. К общей картине из ловушек, проклятий, оживших духов, топивших ее скояʼтаэльских отродий ей недоставало еще галлюцинаций. Когда они подошли к Йорвету и этому изумрудному нечто, ее жестко ткнули меж лопаток, и уставшее измученное тело упало к ногам высокомерных и озлобленных существ. К ней склонилась юная дева с полностью зеленой кожей и укрытая широколистными растениями вместо одежды. Лесная дриада — пришла догадка с опозданием. Ее лицо было миловидным: блестящие губы, маленький нос, впалые щеки и мягкий подбородок — сейчас она воспринималась мудрым божеством.       — Юное дитя Матери, а глаза, словно у старухи, насквозь пропитаны страданиями, — почти пропела дриада мелодичным голосом. В нем ощущался акцент, знания, забота.       Бьянка не ответила, опустив глаза в землю, чтобы ненароком не встретить взгляд Йорвета или своего бывшего палача и не выглядеть еще более ничтожной. Хотя, куда уже ниже?       Ее вид, несомненно, сейчас был ужасным: испачканный мокрый мундир, две грязных полосы на щеках от растекшейся косметики, все еще мокрые всклокоченные волосы, а ее движения неловки от усталости и чувства обреченности. Почему ее не убили, когда схватили? Эльфы сохраняют жизнь лишь для того, чтобы приумножить твои мучения. Добыча знаний из собственного опыта.       «Когда-то вы все сдохнете! Жизнь с людьми в одном мире для вас невозможна».       Несколько минут дриада беседовала с главнокомандующим и светловолосым на Старшей Речи. Один раз она возмущенно начала ругаться на крайнего эльфа, который по невнимательности поднес к ней огонь. Темой их общения было не что иное, как склеп и вопрос «Как успокоить древних?». Взволнованные участью творивших историю предков скояʼтаэли обратились за помощью к знакомой дриаде, имея надежды на ее помощь. Но какие познания она может иметь о рунах, проклятиях и стародавних погребениях? Ведь это касалось другой расы и цивилизации.       Амилона — имя ее было выяснено при неоднократном упоминании — долго читала надписи на входной плите. Щупала их, применяла природную энергию, раз десять произносила вслух, но никаких изменений в поведении бунтующих духов не возникало. Несколько часов дриада пыталась разгадать загадку символов. Йорвет и другие эльфы иногда скрывались внутри помещения, в остальное время — беспокойно расхаживали снаружи. Несколько раз они вновь выпытывали у Бьянки подробности, чтобы уловить суть проклятия, выпустившего призраков после ее появления. В конце концов, отряд начал чего-то ждать, но девушка уже не искала тому объяснений, ведь собственное состояние тревожило больше. Ее мутило, мучила жажда и сонливость.       Несколько эльфов, за кровавые дела Синих Полосок, ради злорадства и потехи надели ей на шею собачий ошейник и привязали к крупному корню липы, для надежности прибив узел гвоздями. На свою гордость в этом «стаде» Бьянке было уже плевать. Взвесив шансы на побег и признав, что они равны нулю, она развалилась на траве и закинула ноги на тот же корень. Во время этой передышки неожиданно для себя самой она задремала на несколько часов. А когда проснулась — обстановка вокруг изменилась.       Тонкие лучи утренней зари просачивались через листву, словно сквозь сито. Просыпались певчие птицы, заполняя лес звуками хлопающих крыльев и чудным щебетом. Кроны деревьев шуршали листвой, где-то на ветке скреблась самая обычная белка. Но что самое удивительное — метания фантомов, жуткий вой, громкие разговоры и ругательства на Старшей Речи — все улетучилось, словно очень насыщенный и очень гадкий сон.       Впрочем, стоило лишь поднять глаза, чтобы понять, что сном это не было. Над ней, уткнув кулаки в пояс, склонился скояʼтаэль с физиономией мечтателя и удивительно тонкими ногами, которые, по-видимому, и пинали ее полминуты назад.       — Что? Почему так тихо? Где… где духи? — Она рывком вскочила и рефлекторно же припала к земле, так как поводок ошейника был коротковат для такого действия — очередной умысел тех придурков.       — Ушли в опочивальню, — ответил эльф, перерезая кожаный ремень. — Вставай. Йорвет велел привести тебя к нему.       — Просто так выстроились в ряд и пошагали в склеп? Или эта лесная нимфа постаралась?       — Нет, она сказала, что время предков — ночной час и при первом луче солнца они скроются в своих могилах. Нам ничего не осталось, как ждать до утра и проверить теорию. Как видишь, она оказалась не без логики. Идем.       Вялым шагом Бьянка направилась следом, удивляясь как простому решению проблемы, так и минимальному количеству дежурных у пленницы. Последнее даже воспринялось оскорблением: неужели идиот Йорвет посчитал, что такой эльф с зубочистками вместо ног может быть ее стражем? Скорее уж наоборот.       — У тебя вода есть? Пить охота.       Бандит-мечтатель без разговоров отстегнул фляжку и бросил ей. Напившись вдоволь, она протянула пустую посудину.       — Ваш глава знает, что я в Полосках служу? — начала издалека она, довольно воображая уже, как быстро оглушит эльфа и понесется в факторию. Он отнесся к ней с уважением, было бы бесчестно сейчас его убить.       — Знает, — коротко ответил тот.       — И он правда думает, что один эльфийский скелет может помешать мне удрать?       Мужчина остановился и озадачено посмотрел на нее, медленно соображая, что прозвище предназначалось ему, а потом широко улыбнулся и проговорил:       — Не. После глобального ночного шороха теперь на каждом дереве у нас сидит по лучнику. Все следят за склепом… ну и пустить стрелу в беглеца тоже могут. В ногу, например, или плечо. Так что не мечтай попусту, отсюда тебе уже не выбраться.       Подметив свисающие с веток ноги, блондинка мысленно прокляла всю эту несуразицу с дикими эльфами, духами, рунами, дриадой и ведьмаком. Какого черта она поплелась с ним на встречу с Маленой? Почему она столь слабохарактерно отнеслась к эльфке и не убила ее? Пусть горит вечным огнем этот чертов склеп. И кристалл! Если ее сегодня прикончат, то он ей точно станет без надобности. И миссию ее съест земля, вместе с душой и телом.       Весь недолгий путь ее переполняла злоба, кипящая, словно бурная реакция в пробирке алхимика, но когда они подошли к костру, у которого сидел Йорвет, это ощущение запылало драконьим огнем, выдавливая на виски жилы. Движением головы, лидер дал команду тонконогому и еще одному воину усадить ее на плотно сбитый деревянный стул с высокими ножками. Враги крепко привязали к нему руки и ноги, предварительно стянув женские сапоги.       — Так вот как выглядит почетный трон Его Величества? — начала с сарказма она, искривив в презрении губы.       — Не ровняй мой народ с себе подобными, жалкими dhʼoine (людьми). — Ровными движениями он водил точильным камнем по лезвию своего меча, издававшему от этого малоприятные звуки. — Мы стремимся вернуть украденную вами свободу, а не проливаем веками кровь ради золотого трона да вычурной короны.       — Взамен вы льете кровь торговцев ради краденных пожитков. Да уж, приходилось слышать… — Она резко обратила внимание на подошедшего. — И ты здесь?.. Я надеялась, покойники пригласят тебя в свою опочивальню, приютив в одном из саркофагов.       — Твои надежды исходили из той самой молитвы? — беловолосый скупо усмехнулся и с указанием на эльфийском языке отдал какой-то пласт металла бойцу.       — Вижу, ты уже познакомилась с Баэлиром, — заметил Йорвет, глянув своим единственным глубоко посаженным глазом. — Твою якобы историю он мне рассказал. Ее я отнес бы или к идиотской лжи, или к сверхмерно идиотской правде. Но, так как дело с Cuegear Grianʼn отодвинулось на задний план, в данный момент меня интересует другое.       — Вернон Роше.       — Именно.       — Скорей тебе руки отсекут твоими же мечами, прежде чем ты хоть слово из меня вытянешь о Верноне или Синих Полосках! — вспыхнула Бьянка, пытаясь освободить запястья, прочно связанные с поручнями стула.       — Не одно столетие ведя войну против людей, мы, высший народ, смогли научиться у вас немаловажным умениям. Методы развязывать язык одно из них. Так что, если тебе не нравится способ «Я задаю вопросы, ты отвечаешь», то можем попробовать иной, который, уверен, понравится тебе меньше.       — Пошел ты! Убийца! Вор! Террорист! — блондинка задергалась на «троне», когда его придвинули к огню.       — И кого же я терроризирую, Vildʼenа? Тех, кто беспардонно отнял наши земли после мирного сосуществования рас? Тогда это уже справедливое правосудие над виновными. Я убиваю вредителей-насекомых, которые присосались к нашей нации, вытягивая все жизненные соки.       — А как же трупы невинных, которых ты вывесил вдоль тракта у крепости Хагге? Среди них были тощие женщины, за жизнь и меча не поднявшие, да мальцы, что умели коз пасти и ежевику собирать.       — Среди dhʼoine (людей) нет невиновных, — Йорвет убрал наточенный меч с колен и, поставив на них локти, наклонился. На лице читалось презрение. — Весь ваш род — одно сплошное пятно, очерняющее этот мир, словно смола в чаше с нектаром. Баэлир!       Скояʼтаэль, покачивая высоко связанным хвостом, опустился и приставил к стулу металлическую пластину, таким образом, чтобы Бьянка могла поставить на нее ноги. Ступни по ней гладко скользили — определенно, эльфы обмазали ее жиром. Пыточный трон разместили так, чтобы металл оказался прямо над языками пламени, посредством чего сквозь него начинало проступать тепло.       — Твою мать! — коротко описала она свое положение, прикрыв веки и плотно сжав челюсти.       — Так вот. Мне интересно, каким образом Роше узнал, что именно я скрываю Лето. — Командир склонил вбок голову, словно забавляясь.       — Иди в задницу! Henn wael Dʼyaebl! (Одноглазый дьявол!) — Она громко задышала, пытаясь взять все под контроль. Только вот нихрена не получалось.       — Иногда время помогает стать более общительным. Песок твоих часов утекает. — Было видно, что Йорвету не нравилось, как эта девчонка употребляет Старшую Речь. И причина не в смысле слов.       Пластина нагрелась до невыносимых прикосновений к ней. Рефлексы били по мышцам, импульсивно дергая конечностями. Красавица Полосок тихо заскулила.       — Dice. (Говори)       — Я понятия не имею о ком ты, кусок дерьма! Не знаю никакого Лето! — не понимала она, впиваясь пальцами в подлокотники и вгоняя в них занозы.       — Убийца вашего почтенного короля Фольтеста.       — Ведьмак видел судно и твоих эльфов на берегу Ла Валетт перед покушением... — Девушка сглотнула скудную слюну по высохшему горлу. — Они были в масках, которые вы вырезаете из униформы Полосок. Так они с Роше вышли на тебя.       — Как далеко Gwynbleidd (Белый Волк) зашел в своем расследовании? Что он собирается предпринять?       — Думаешь он делится со мной своими секретами? — Бьянка зашипела от горячей боли. — Какую девку трахает. Какого убийцу выискал. Проклятье, хватит!..       Ее тело начало порывисто выворачиваться, ноги дергались, пытаясь выбраться из повязок, кожа мгновенно покрылась потом, кровь бешено запульсировала по венам, ударяя в голову адреналином.       — Говори, — не уступал лидер, и глазом не моргнув на чужие муки.       — Знаю, что он обещал Лоредо прикончить тебя! Весь Флотзам трясется от твоих набегов.       За свою короткую жизнь она пережила немало боли, но эта была физически невыносимой. Звук шипения поджаренной плоти Бьянка пыталась не слышать, как и запах, тянущийся из-под пузырящихся красных стоп. Если поначалу она старалась подавить стоны боли, кусая до крови язык и губы, то сейчас она начала бессильно кричать и просить прекратить этот кошмар.       — Сколько человек у вас в отряде?       Но вопроса она уже не слышала, не видела ни окружающих ее мучителей, ни дятла, скрывающегося в небе от ее рева. Перед ней предстала лишь великая, грозная и неистовая боль — владыка ее тела, мыслей, безумия. Словно всемогущий монарх в дорогой мантии перед бедняком, который желает тебя изменить, сломать и подчинить.       Чтобы привести в сознание пленницу, один из эльфов, Баэлир, откинул кресло на задние ножки и выплеснул ей на ступни пивную кружку воды. Блаженство лишь на мгновение посетило ее тело, но рефлексы от обожженной кожи вернулась слишком быстро.       — Девятнадцать, включая меня, — тяжело выдыхая, ответила она после повторного вопроса. — Чтоб ты сдох, Уродец!       — Ты для Роше важный солдат?       — Я… я не знаю, — ее уже трясло, слезы текли в два ручья не по причине эмоций — организм с самого начала пытки взял руководство в свои руки.       — Подумай хорошо. Дорожит ли он тобой? Будет ли горевать об утрате? — Йорвет встал и начал расхаживать в стороны. Было явно видно — от разговора он получал удовольствие.       — Да! Дорожит! Должен!       Он обязан дорожить. Он обучал ее, равно с остальными участниками отряда, опуская факт, что она женщина. В его поступках всегда ощущалось уважение, он был уверен в ее мастерстве при сложных миссиях. Он вытащил ее из мрака и научил заново жить. Взял в отряд, вписал в свою жизнь, в семью своих воинов. За все это Бьянка в него и влюбилась. Но вряд ли узнает, взаимны ли были чувства.       — Прекрати это! Я же тебе все выложила!       Сохраняя температуру злорадный металл продолжал терзать живую плоть, напрочь приклеив ее к себе. Потому дергать ногами — было бы только во вред себе, но и послушно сохранять спокойствие было невозможно. Безвыходное положение убивало рассудок.       — Расскажи о его слабых сторонах. Что или кто его зацепка? Что, помимо смерти, может принести ему страдания?       Жестокий лидер скояʼтаэлей сел обратно напротив жертвы, пристально наблюдая за ее терзаниями и ожидая вкусный ответ со всеми подробными специями. Но пленница оказалась сломлена не до конца:       — Йорвет — ты чудовище! Я не предам командира. Полоски — все, что у меня есть!.. Даже перед смертью ты не отберешь у меня этого, сволочь!       Кистью руки лидер белок сделал легкое движение и Баэлир опустил ее обратно на огонь. Все палачи терпеливо дождались, когда металл раскалится и вырвет из женских уст новые мучительные стоны и неистовые крики. Рыдая, она глотала собственную кровь, сочащуюся из губ, скрипела зубами, казалось, до перетертой в порошок эмали, и, с силой зажмурив глаза, читала про себя собственную молитву.       «Двадцать шагов по вершине…»       Открыв веки посредством пульсирующей боли, она увидела ненавистного Йорвета, нависшего над ней.       — Говори. Может, у него дитя есть?       «Десять — по минимуму»       Ответом служили лишь мучительные стоны. Не желая видеть этого изверга, девушка вновь сомкнула веки, выворачивая от боли шею и спину. Казалось, она горела изнутри, умирала. Как же ей хотелось умереть физически.       «Пять — найди середину»       — Говори. Или я прикажу проделать то же самое с твоим лицом.       «Когда увидишь спираль…»       — Вдави центр, — прошептала она одними губами.       — Громче, — не успокаивался мужчина.       — Нет ребенка. Есть друг. В деревне под Марибором! Мы сопровождали д-дворянина и остановились там на пару дней.       — Продолжай.       — Роше... провел время у знакомого, с которым они... когда-то вместе воевали… Они пили, вспоминали о прошлом… На обратной дороге командир дал нам совет, чтобы никакие предлоги... не заставили разорвать подобную дружбу... Это для него бесценный товарищ…       — Какое у него имя?       — Я… не знаю.       — Как величали его другие?       — Красным Когтем. Это все что я знаю.       — Как называется деревня?       — Не помню!       — Вспоминай!       — «Будь тише ветра под третьим числом».       «Держись правого плеча»       — «… чтобы не вспыхнуть пламенем»       — Что? — не понимал Йорвет, воображая, что речь все еще идет о столь дорогом друге Вернона Роше.       — «И помни: дерево любит заботу», — произносила Бьянка растрескавшимися губами, словно в каком-то трансе.       — О чем она? — поинтересовался кто-то на Старшей Речи.       — Она бредит, — отозвался другой на том же языке.       — «Дерево любит заботу»       — Достаточно. Снимайте ее, — подытожил твердый голос. Йорвет.       «Сегодня ты стал моим врагом номер два. Ты заставил меня захлебнуться водой, а после сгореть в адском пламени. Мечтать о смерти. Предать людей, которые мне дороги. Сколько бы испытаний ты мне ни устроил, я стерплю всю причиненную тобою боль. Чтобы выбраться из плена и однажды объявиться на пороге твоей пещеры. Черный кристалл добыт не зря. С его помощью я отниму у тебя душу и буду смеяться над твоими стонами, эхом отдающимися под сводами влажных стен. Яростные звуки из твоих уст покажутся мне пением весенних птиц, а мольбы — тонким ручьем, струящимся меж сглаженных камней. Я не ведьмак — охотник на существ, схожих с чудовищами внешне. Я собираюсь истреблять иных. Кто на них походит внутренне».