***
Сны казались слишком многогранными и разнообразными: иногда ей было так сладко и откровенно легко, словно она летает облаком в красивых легендах; порой ощущалась жгучая боль на коже в районе предплечий, ребер и, в особенности, стоп; часто виделись шипы, по которым она обязана была пройтись голыми ногами — и она шла. Еще во снах на нее нападали волки, и, убивая одного, она видела, как на нее летел следующий. Вся одежда и, казалось, тело было пропитано грязью и внутренностями животных, а вокруг стояли ребята из Синих Полосок. Размахивая поучительно руками, они болели за нее, словно на рыцарском турнире при короле да вельможах. Ей хотелось закричать «Хватит!», хотелось дать понять им, что убивать уже нет сил, но они, словно за толстым стеклом, оставались непонимающими глупцами и бездейственными наблюдателями. Время от времени ее бесцеремонно будили, поили какими-то травяными смесями, заставляли читать руны. После этого она снова валилась в беспамятство, где ее грызли кровожадные хищники, а вязкое болото засасывало в трясину. Когда тело и разум полностью восстановили силы, Бьянка плавно выплыла из забвения, не сразу осознавая, где и в чьей компании находится. Но правда была горше снов: девушка лежала пленницей в той самой смрадной пещере и среди поганых эльфов. Точнее, достоверно она увидела только одну знакомую эльфку, Малену, но стоило посмотреть в сторону выхода, как сразу различались длинные тени караульных. — Чего крутишься, принцесса? — К Бьянке нагнулась эльфка и уложила больную обратно, спиной на какой-то тонкий тюфяк. Только сейчас пленница обратила внимание на свои ноги, лежащие на крупном камне, и которые, благо всем святым, практически не болели. Бьянка удивленно поднялась на локти и опустошила протянутый сосуд жидкости, прежде чем успела осмыслить необычное положение вещей. — Что происходит?.. Мои ноги… Ожоги. — Я обработала их и наложила целебную глину. — Ты? Но зачем?.. Не замечала дружеских отношений между нами, чтобы ты помогала мне. Чтобы вставала наперекор Йорвету. Малена проигнорировала вопрос, отобрав обратно посудину и отстранилась бы, если б лежачая не схватила ее и требовательно не посмотрела в темно-зеленые глаза. После минутной паузы, эльфка сдалась: — Я прекрасно знаю, каково быть в твоей шкуре, Vild'enа. Я вызвалась помочь… Бьянка все так же вопросительно разглядывала ее, пытаясь осознать, проснулась ли она на самом деле или перед ней очередная иллюзия, выданная собственным мозгом. — К тому же, командир сам приказал подлатать тебя. Малена присела рядом, стянула с головы зеленый платок и вытерла им свой лоб. — Я тебя предупреждала, что не стоит идти в склеп. Последний упрек блондинка не слушала, все ее лицо перекосило, словно она только что целиком прожевала лимон. — Что, серьезно? — А? — Я уложила двоих ваших и организовала побег, а твой обожаемый Йорвет взамен проявляет заботу о моем здоровье? Мы говорим о том самом эльфе? Ведь этот никогда бы … — Конечно никогда! — загорелась Малена. — Если бы ты не была нужна нам. Если бы не разбудила уважаемых мертвых и не была единственным ключом их усмирения! — А если бы подохла от заразы, то инструмент стал бы безнадежно непригодным, — Бьянка иронично улыбнулась, закивав головой. Ну конечно, смышленая одноглазая тварь всегда все продумает до мелочей, отталкиваясь от ситуации. — И что дальше? Будете держать меня на поводке, как непослушного пса, пока добровольно об стену себе голову не разобью? Эльфка расширила глаза, пытаясь понять, на самом ли деле девица способна на такое, но затем, словно придя в себя, заморгала и облизала губы. — Будем. Почему же нет? Ты сама виновата, теперь и расплачиваешься. Другой выбор нам пока не представился. По крайней мере, пока не прибудет чародейка. — Чародейка? — Йорвет отправил за помощью, чтобы кто-то разобрался с несуразицей, касательно тебя и того, что ты устроила. Маги в рядах скоя’таэльских помощников тоже есть, так что, думаю, скоро все образуется. «И мой изуродованный труп бросят голодным падальщикам» — всплыли в голове очевидные последствия. Она флегматично осмотрела влажные стены и корявые коридоры, краем глаза заметив тот самый детский силуэт, который представал перед ней ранее. Бьянка с испугом всмотрелась в туннель, пытаясь четче распознать предмет своего психологического казуса и ожидая его немедленного исчезновения. Но темное очертание неподвижно стояло вдали и словно наблюдало за ней. — Чем ты меня поишь, эльфка? Я… У меня… галлюцинации. Малена с недоумением посмотрела на беспокойную пленницу, автоматически проследив путь ее взгляда, и сразу же возмущенно сдвинула брови. — Лукан, ты опять за свое?! — Ты его тоже видишь? — встрепенулась Бьянка. — Выходи. Я не собираюсь разговаривать с твоей тенью. Молодой эльф, по человеческим меркам возраста подростка, бесшумно вышел на свет и смущенно взглянул на обратившуюся к нему женщину. — Мы же договорились. — Я только посмотреть хотел. Она же раньше не просыпалась. — Как ты сюда пробрался, упрямый ребенок? — Это он обо мне? Ты кто такой, малый? Даже и не думала, что в отряде Йорвета обитают дети, — влезла в разговор блондинка, задумчиво рассматривая юного бандита. Ростом примерно ей до подбородка, вытянутые руки, отдающие бордовым волосы, по-девичьи красные губы, слегка выступающие скулы. — Это мой сын. — Малена обреченно вздохнула. — Ему не часто выдается случай наблюдать за людьми, вот ты и вызываешь у него неодолимый интерес. — Vild'enа, правда, что ты все комнаты Cuegear Grianʼn (Пяти стен) прошла? И без оружия уложила нашу вахту? — В подтверждение слов матери, юноша уселся на ближайший камень и с покровительственным выражением на лице уставился на Бьянку. Ощущая неудобство от выходящего за рамки привычного поведения скоя’таэля, та забегала глазами. — Я думала у тебя грудное дитя. А этот, гляди, вышел из того возраста. Хотя, один хрен знает ваши порядки. — И двоих волков растерзала одним арбалетным болтом? — продолжал допытываться навязчивый эльф. — Лукан, хватит. Перед тобой враг, а не хозяйка яблоневого леса. Когда кто-то калечит твоих братьев по мечу, тебя должна переполнять ненависть, а не чувство восторга. — Постой… — Девушка Синих Полосок повторно воспроизвела в голове былую стычку. — Покалечила? Я была уверена, что один-то наверняка отправится к праотцам. — К твоему разочарованию, оба еще живы, — резко вздернув подбородок, так, что заколыхались тонкие косы возле ушей, твердо ответила Малена. — Краснолюду спасли ногу, а эльфа до сих пор вытягиваем с того света. Никто не в восторге, что в стоге сена тлеют искры, так что не надейся на милосердие. Следующая попытка для тебя обернется очень печально. Бьянка незаметно для остальных хмыкнула. Не один год она воевала против эльфов-бунтовщиков и знает, что милосердие и жалость им настолько же чуждо, насколько и специальным отрядам против нелюдей. В этом их взаимность процветала в полной мере, с неким фанатизмом и изощрением, так что оставалось лишь удивляться отсутствию наказания и расплаты за нанесенные увечья партизанам. Хотя… возможно все еще впереди. — А ты у них вроде лекаря? — пытаясь не обращать внимания на ловившего каждое ее движения юношу, спросила она эльфку. — В основном да, но я не специалист. Держать меч я не умею, поэтому помогаю скоя’таэлям всеми другими способами: выступаю медиком, доставщиком необходимых материалов, шпионкой, иногда наживкой. Проговорив последнее слово, Малена лукаво улыбнулась. — Заметила… В некотором роде роли у нас похожие, — подметила блондинка и повернула голову в сторону действующего на нервы мальца. — Если не прекратишь пялиться, я дам в зубы, а после выпорю на глазах у твоей матушки. Когда эльф боязливо встрепенулся и открыл, было, рот, мать непререкаемым тоном велела ему проваливать, напоминая что-то про твердость правил и порядка. Тот же, с упрямством и непокорностью на лице, поднялся с места и недовольно вышел из пещеры, бросив прощание: «Va faill, Vild'enа». — Что это за прозвище, которым вы меня все называете? — поинтересовалась Бьянка, когда они остались наедине. — Vil… — Vild'enа. — Да. Это какое-то оскорбление? — В переводе на ваш язык означает Полоска. Мгновенно прочертив дорожку к источнику, Бьянка ахнула вдохом: — Так это же ты… Прерывая беседу, на светлом салатовом фоне входа вдруг появился тот же остроухий сын и затараторил на Старшей Речи так быстро, что узница и слова не поняла. Хотя нет, одно часто используемое белками слово было более чем понятно из плещущей бессмыслицы. Dh’oine. Малена выскочила из убежища со скоростью того же волка, который не единожды рвал Бьянку в снах. В голове мелькнула надежда, с каждой секундой согревая тело и пуская по нему электрические разряды. Неужели к белкам наведались люди? Может даже отряд Вернона. Спасение близко?***
Скоя’таэли сегодня казались напряженными свыше меры: догадки воительницы, что недавно случился какой-то переворот, как и то, что нелюди готовятся к решительному и серьезному шагу, были небезосновательны. Не менее троих она подметила с перевязанными конечностями, более десятка тренировались в стрельбе, а ее часовщики один за другим натачивали и тщательно проверяли оружие. Бьянка полулежала, опершись о кривой ствол ольхового дерева, недалеко от «Пяти Стен» и, откинув голову, наблюдала краем глаза за всей этой суетой. Сейчас, когда боль ожогов несколько угасла, начался ощущаться дискомфорт от зуда головы, да и во всем теле в целом. Будь у нее воля — она первым делом хорошенько бы отмылась да отстирала от своей военной формы куски засохшей грязи и красные пятна. Вот только не суждена ей такая роскошь. Знакомый сынок Малены подошел к караульным и дал каждому по фляге то ли с алкоголем, то ли с обыкновенной водой, ведь сочащееся сквозь кроны солнце создавало в лесу невыносимую духоту. — Эй, Лук! — бросила она подростку, ясно давая понять, чтобы он подошел ближе. Хоть на его лице и играли блики колебания, он не мог упустить шанс побеседовать со столь притягательной для него персоной. — Я — Лукан, — необидчиво поправил он, приблизившись к девушке. — Будешь Луком. Ты не попросишь этих отвести меня к озеру? — Не могу. Йорвет приказал держать тебя у склепа, — опустив голову и неумышленно поправив перчатку, ответил тот. — А чего раньше в пещере заставляли гнить? Здесь, как-никак, ближе к точке активирования. — Говорили, что сразу после твоей пропажи, ведьмак… тот, что приплыл на вашем судне, круглосуточно прочесывал лес. Тебя искал. Так как ни двое ни десятеро наших не смогли бы помешать ему освободить тебя, Йорвет подстраховался и упрятал тебя в Новую. — Новую?.. — А командир Синих объявил награду тому, кто живой приведет тебя к нему. Но сам своих солдат из города не выпускает. В ту ночь, когда призраки до рассвета лес пугали, говорили, вся Биндюга по домам попряталась да двери со страху подпирала. А стражники Флотзама от воя в штаны наложили да лишь кружащиеся вокруг оси алебарды после себя оставили. Охотники и собиратели до сих пор трусят в лес ходить, говорят, Вейопатис проснулся, выплеснув гнев свой в виде душ покровителей. Он открыто засмеялся, а Бьянка задумчиво перетирала меж зубов стебель травинки. Дело не так безнадежно, как она уже начала было думать. Ее ищет легендарный Геральт из Ривии, ведь именно после прогулки с ним она бесследно пропала, а уж Вернон Роше точно ее не бросит в беде — он заботится о своих людях, словно ястреб о птенцах. Рано или поздно они заявятся к белкам и вытащат ее из этой грязи. Ей остается твердое терпение и уверенное ожидание, чтобы достичь свободы. Спасение близко? В раздумьях она с ленивым интересом рассматривала молодого эльфа. При дневном свете его губы выглядели не такими феерично красными, нос казался достаточно мужественным, каштановые глаза суженые и с бездумно-детским взглядом. На поясе у него висели вычурные ножны с коротким клинком — в другой удобный случай можно воспользоваться этой слабинкой в отряде и вооружиться. Юноша сел напротив нее и повесил локти на колени с таким выражением лица, словно изо всех сил сдерживается, чтобы не осыпать ее давно подготовленными вопросами. — Ты людей что, вообще практически не видел? — напрямую спросила пленница и нахмурилась. — Видел. Но давно. Когда мы с Маленой в Каэдвене жили и не входили в состав скоя’таэлей. А теперь только с пленными вижусь: для набегов и сражений говорят, что мал, а к городам близко подходить запрещают. — Ясно. — Но ты самая красивая… И сильная, — не стыдясь откровений, признался он и широко улыбнулся. Его белые ровные зубы и теплота слов излучали ауру чистого позитива. — Из тех, которых я видел. Бьянка подняла брови и взаимно растянула губы. Этот легкомысленный юноша разряжал всю враждебную обстановку. Но ей стоило на минуту смягчиться, как взгляд привлек предводитель белок, незаметно подошедший к караульным, которые все так же тщательно точили сталь. Один из них был с оголенной грудью и с обмотанным тканью не совсем здоровым торсом. — Lucan, va um a me! (Лукан, подойди ко мне!) — бросил вечно строгий командир в сторону человека и неопытного эльфа. Не ожидая увидеть Йорвета за спиной, юноша практически подпрыгнул и сразу же подбежал к своему командующему. Бьянка с интересом следила, как старший на своем языке начал резко и на повышенных тонах объяснять азы поведения при пленнике и методы предосторожности, встряхнув хрупкого парня за плечо и дернув за ножны. По телу девушки пробежали мурашки, словно ее уже поймали на краже этого оружия — их предусмотрительный лидер с такой же осторожностью отрежет ей руку раньше, чем она ею его ударит. Мальчишка с объяснимой скованностью ушел, а Йорвет наоборот приблизился к ней, бросив какое-то устройство на землю и усевшись на сыпавшееся бревно. Не беспокоясь ее присутствием, он развернул сверток с металлическими стержнями и, выудив один, проволок его меж пальцев. Волна холода окутала всю кожу, а внезапный ужас забил во все колокола. Ведь что, как не новое устройство пыток могло быть перед ней? — Что ты надумал? — Она в панике отбросила волосы с глаз и вооружилась палкой, которая от банального гниения тут же разломилась надвое под собственным весом. Мужчина, чьи плечи вблизи казались непропорционально широкими, удивленно посмотрел на настороженную недавнюю беглянку и не то в насмешке, не то в оскале скривил губы. Вместо каких-то жестоких и решительных действий, он взял кованный предмет и начал вставлять в головку заостренные прутья. Лишь несколько минут спустя, когда страх соизволил отступить, Бьянка пришла к выводу, что он просто собирает лесную ловушку для животных… или же для людей. — Так вот кто их ставит, — опознала она мудреное устройство. — Жители говорили об этой штуке, как о смертоносном мяснике. — Если бы и правда была смертоносной, рассказывать было бы некому, — не без логики отозвался он мелодичным голосом. — Благодарностей не жди, — резко перевела она тему, не собираясь говорить спасибо, как за спасение от хищников, так и за лечение. В каждом поступке он действовал лишь ради своей выгоды, а то, что их намерения иногда совпадают — простая случайность. — Ты и правда думаешь, что я страдаю от нехватки признательности от таких как ты? — с отвращением он оторвался от работы и посмотрел единственным глазом на пленницу. Лишь сейчас Бьянка заметила его длинные ресницы и едва удержалась, чтобы не рассмеяться ему в лицо. Прямо как у дорогих шлюх, которые в шелка облачаются да ароматами себя опрыскивают. Но такого этот тип точно бы не стерпел, и девушка взяла себя в руки. — Тогда что тебе нужно? Не спеша с ответом, он стержень за стержнем приспосабливал к самодельной ловушке, а Бьянка, не имея желания продолжать расспросы, снова откинулась на ольху и следила за эльфом одними глазами. — Что ты знаешь о Gwynbleidde (Белом Волке)? — наконец выплыл он из тяжелых мыслей, не прекращая деятельность. — Говори на общедоступном, — вредничала она, прекрасно понимая, о ком идет речь. И Йорвет знал это. — Не умничай. Не меняя положения, Бьянка следила за его сильными руками. — Он ведьмак. Прибыл с нами и Трисс Меригольд. Обвиняется в убийстве короля Фольтеста… — А менее очевидные сведения имеются? — Ты меня спрашиваешь о Геральте, а не о Нильфгаардском императоре. Я знакома с ним пару недель от силы, особо не сблизилась. А гуляющих по деревням басен о нем, думаю, ты слышал больше меня. Йорвет с упреком посмотрел на нее. — Чьей политики сейчас придерживается? Как относится к ущемленному положению нелюдей и их оттеснению за пределы Северных королевств? Как в целом относится к эльфам и скоя’таэлям? Поддерживает ли методы Лоредо? — Из политиков, он был предан лишь Фольтесту Темерскому, как знаешь. Сейчас он хочет всего лишь отмыть свое имя и репутацию, как-то ему не в удовольствие гулять преступником, в отличие от некоторых… На намек лидер зловеще прищурил глаз. — В государственных делах и расовых проблемах старается оставаться нейтральным. Ну, до того времени, пока ситуация не прижмет масштабными интригами. Хоть профессия у него жестокая и скверная, на самом деле этот человек излишне мягкосердечный, бескорыстный и очень сдержанный. — Бескорыстный ведьмак то же, что и бескрылая птица. Он опять ушел в себя. На угловатом лице читалось плетение троп всевозможных предположений и постройки многоуровневых планов, которые с каждой секундой становились прочней. Этот эльф явно что-то готовил, с разных сторон разглядывая мельчайшую деталь возможных дальнейших действий. — А что насчет надежности? Как быстро меняет союзников по мере выгоды? Имеет привычку всаживать нож в спину тому, с кем вчера бился плечом к плечу? — Не думаю. У Геральта есть собственный кодекс чести, которого он четко придерживается. И подводить друзей по общему делу выходит за пределы его морально-этических принципов. В крайнем случае, вызовет его на поединок лицом к лицу или же предложит по-тихому разойтись, словно скот разной породы. — Но с Лоредо о моей поимке все же договорился. Прежде рассматривая его широкий вывернутый воротник, Бьянка подняла глаза. — Так вот в чем дело? Ты боишься, что твоя голова покатится от ведьмачьего меча раньше времени? Прямота фразы заставила Йорвета подняться и посмотреть на девушку сверху вниз, совсем как несколькими сутками ранее: гордо, невозмутимо, важно. На лице появился злой оскал, одна рука легла на рукоятку, вторая — легко удерживала на весу опасное устройство ловушки. — Не обольщайся. Отныне он союзник скоя’таэлей. Было заметно, что он наслаждается реакцией пленной, которая широко открыла рот и пыталась разглядеть шутку в последних словах. С острым недружелюбием отвечая взору, она удобно села, но подняться все еще была не в состоянии. — Ты попутал ведьмаков, Уродец, — нашла ниточку объяснений она, надеясь, что тот говорил о Лето. — Или же Синие Полоски ошиблись в мутанте.***
Судя по изменению состояния леса — жара спадала, тени растительности вытягивались, а птицы успокаивались — время клонилось к вечеру. У Бьянки же все оставалось по-прежнему: двое дежурных, древнее захоронение под боком да срезанный шиповник у его стен. После обеденного переполоха белок, сейчас стало как-то слишком тихо, что настораживало и топило в чернейшем омуте догадок. Если партизаны задумали очередную кровавую вылазку, Синие Полоски обязаны быть в курсе. Но она не в том положении, чтобы нелюди все на блюдце добровольно ей выложили. Ничего, кроме как задаваться новыми вопросами, ей не оставалось. Но помимо намерений белок, также не давали покоя последние слова их предводителя. Неужели Геральт вызвался помогать бандитам и убийцам, позабыв, что жизнью обязан спецотряду и, в особенности, Вернону Роше? Быть может, его переубедили шантажом… или же обманом? Вообще нет гарантии, что одноглазый сказал правду и Геральт каким-то образом снюхался со скоя’таэлями или то, что эта «помощь» не является наживкой для поимки всеми разыскиваемого эльфа. Ни товарищи, ни ведьмак не имеют понятия о судьбе Бьянки — это факт. Следуя по извилинам их возможных размышлений, она могла погибнуть как от несусветно опасных ям, так и от кишащей в округах живности, в том числе и скоя’таэлей. Без твердой убежденности в том, что она жива, никто не полезет в тыл к Йорвету лишь для проверки догадок и рассеяния неясностей. Девушка с горечью и безысходностью закрыла глаза. Разве спасение близко? Погрузившись в невеселые мысли, сменяющие одна другую, пленница не заметила смелую птицу, которая подобралась по низко свесившейся ветке и отрезвляюще ущипнула ее за мочку уха. Слегка вскрикнув, Бьянка отогнала настырное пернатое и тут же заметила высокого эльфа, с яростью в глазах приближающегося к ней. Она не успела даже поднять руки для защиты, прежде чем тот оголил кинжал и приставил острие к горлу. Реакция была не самым приятным моментом: в одну секунду ее организм испытал различные ощущения — от страха до ненависти. Перед ней был недавний знакомый с татуировкой на щеке, остроконечным носом и светлыми, связанными в хвост, волосами. Она готова была продать душу нечисти, чтобы подрезать их длину. Под самый корень! — Баэлир, если не ошибаюсь, — вытянула она из памяти имя склонившегося. Поставив длинные ноги по обе стороны от нее, он беспардонно уселся прямиком ей на бедра и хитро улыбнулся во вздернутый подбородок. — Не думай, что тебе сошла с рук твоя выходка, Полоска. На месте Йорвета, я бы полюбовался, как тебя раздирают волки и вытягивают кишки наружу. Как ты снова пищишь от боли… — Встань с меня, кусок дерьма, — они практически рычали друг другу в зубы. — По твоей вине один из наших теперь ковылять до конца жизни будет, а второй — не первую ночь проводит в горячке на грани смерти. — Ну, так избавь его от страданий, — осмелилась Бьянка, осознавая, что пока она нужна им, ее не прирежут. Хотя если этот тип хотел бросить ее на съедение волкам… — Когда Йорвет отбудет, я уж позабочусь, чтобы жизнь сладкой тебе не казалась. — Ты не ослушаешься свою «мамочку». — Скажи, что мне мешает отрезать сейчас твой ядовитый язык? — сильнее надавив кинжал под сам подбородок, он зловеще сжал челюсти, отчего желваки пробежали под скулами. — Без него руны читать будет в тягость. Весомые доводы не произвели эффекта. Не намереваясь прощаться с языком, пленница замолчала, но вызов взгляду не проигрывала. — Твои Полоски только что укатили из Флотзама, возможно они твоей пропажи и не заметили? Ну, разве что Роше, когда в постели вместо тебя облупленный сухарь нашел. — Ты врешь, — не верила она, но губы от эмоций задрожали. Они не бросили. Не бросили ее здесь! — Ну, значит не ваши темерские паруса исчезали за плоскогорьем. Обида и раненные чувства отразились на ее лице в полной мере. Нутро пронзило толстое невидимое копье, заливая легкие кровью, а опустошенные жилы — утраченными надеждами. Сквозь твердые стены непробиваемой веры просочилась боль, облупляя чистую нетронутую штукатурку, разрушая общую неподвижную, как казалось ранее, постройку. Уплыли! Бросили! Отвергли! Патетичный эльф наслаждался картиной: как стойкая девица Полосок превращается в жалкое, почти рыдающее, ничтожество. Удовлетворившись увиденным, он убрал кинжал, игриво склонил голову и провел большим пальцем по ее высохшим губам. Будучи полностью разбитой, Бьянка сидела неподвижно. — Когда раненые придут в себя, я, как правая рука Йорвета, дам им возможность насладиться правосудием. С этими словами преступник поднялся с чужих колен. — И ты пожалеешь, что решила с ними сражаться. — Ты знаешь, кто на самом деле их уложил… — она грустно подняла на него взгляд проигравшего. — Знаешь. Он посерьезнел, ничего не ответив, но по мимике было заметно, что он понимал. Понимал, что не будь те двое под влиянием фисштеха, ее побег закончился там же в пещере. Еще в планах. Когда Баэлир отошел от нее на пару шагов, к нему подбежали трое эльфов и изложили что-то короткими и четкими фразами. В который раз Бьянка пожалела, что не знает их язык, ибо из озвученного поняла лишь «Йорвет», «Барка», «Gwynbleidd», «Аэдирн» и «Киаран», причем последнее слово проскальзывало чаще всего. Светловолосый эльф был обеспокоен и недоволен, возможно, все еще перестраивался от их разговора. Отдав окончательный приказ, он махнул в сторону, и они все убрались — разбираться с этим самым Киараном, как она поняла. То ли врагом, то ли другом. Имя эльфийское, но порой эльфы своих презирают больше, чем ненавистных dh’oine. Так что возможно этого Киарана, как пленника, ждет судьба Бьянки. Возле нее в роли стражей осталась пара остроухих, один из которых оказался тем самым с тонкими ногами, темной банданой и лицом, словно вдохновленный поэт. Именно он недавно вел ее к «горячему трону». Сейчас ей, как никому другому, нужны были сведения. Чтобы знать. Чтобы восстановить веру. — Эй! — бросила она эльфам, но оба и головы не повернули. — Мечтатель, — не отступала она. — Корабль Синих Полосок еще в городе? Молчуны зашевелились и обменялись фразами на Старшей Речи. Похоже, второй понял к кому именно девушка обращалась. Эльф-мечтатель повернул лицо к ней с так высоко поднятыми бровями, как не бывало и у Лютика во время сочинительства. — Полоски… — повторила она, словно немым уже жестикулируя пальцами. — Отплыли, — коротко ответил тот и лучше бы он ей нож под ребра загнал. — Куда? — с хриплой горечью спросила она. — А мне откуда знать? Бьянка проглотила ком в горле. — А Белый Волк был у них на борту? — Точно не было. — Почему это? — Так он только что с Йорветом тюремную барку утащил из-под носа Лоредо. — Что? Геральт?! Она с тяжким вдохом замотала головой. Словно в кошмарном сне, каждый день озарялся все большим беспределом, с переливом полнейшего хаоса. Задаваясь вопросом, придет ли к ней спасение извне, теперь можно было отвечать смело: Спасения нет!