***
Бьянка сидела внутри громадного дерева и наблюдала сквозь арку дупла за занятиями белок и их приподнятым настроением. Появление Йорвета у нее вызывало противоположные чувства — как-никак, его пытка с поджаренными ногами отпечаталась на психике и внушала страх при мыслях о новом побеге. А тот момент похмелья даже вспоминать становилось стыдно — лицо этого дикаря в первые секунды ей даже показалось симпатичным. И она заподозрила его в… Нет! Представлять такое — верх отвращения. Даже сама мысль, что ее касался какой-то мерзавец-эльф, не была приятной. Принадлежность к расе не вызывала сомнений: ростом он обладал соответствующим, да и говорил на чужом языке. Фраза. Как можно вытянуть такую деталь из общей неразберихи, которая произошла ночью? Девушка была пьяной, усталой и — черт возьми — возбужденной. Обняв колени и сжавшись в тени ствола дуба, Бьянка прониклась тоскливой мелодией, исполняемой каким-то бунтовщиком. Эта раса всегда превосходила людей в том, что касалось искусства и чувства прекрасного. Звуки флейты мягко проникали вглубь: в легкие, кровь, сердце, которое с каждым ударом пыталось вытолкнуть их запретные чары. Вся аура лагеря скоя’таэлей была пронизана радостью и разгорающимся весельем празднества, почему же этого единственного эльфа пожирает такая неодолимая грусть? — У меня для тебя подарок, — в «комнату» заявилась Малена, высыпав прямо на нее кучу вещей. С первого взгляда Бьянка опознала свою форму Синих Полосок — что самое интересное, в комплекте находились даже забытые сапоги. — Нихрена себе, ты прям нимфа желаний. — Заштопала тебе рубаху, чтобы сиськами по базе не махала. Пленница, словно в этом заключался ее смысл жизни, быстро облачилась в одежду, даже поверх исполосованной спины, которую успела обработать низкорослая сдержанная лекарка. Если при миссиях отряда Бьянке нравилось приоткрывать груди, то сейчас ей хотелось скрыться за тысячью толстых шкур. Не впервые к ней на выручку приходит Малена, один момент с выпивкой чего стоит. Придет время, и Бьянка отплатит эльфке за все ее попытки помочь. Это уже чувство долга, где нет места расовому противостоянию. — Ты рисковала, когда пошла против Баэлира. Он ужасен! Я поверить не могу, что вы с ним когда-то были вместе. — Он не всегда такой. — Малена закусила губу, глядя сквозь предметы. — С виду он грозный, как неприступная башня, но в середине - как уютный дом, устланный мягкими коврами и обставленный удобной мебелью. У этого эльфа свои взгляды на мир и способы выражать их. В любых его поступках имеется смысл и объяснение. Пусть, он бывает гадом, но я все равно буду по нему скучать… — Так это правда? Ты отправляешься в Долину Понтара? С Луканом? — Вопреки всему, Бьянка ощутила печаль. Пора было признать, что она не готова проститься с этими двумя пройдохами. — У меня одна цель в жизни — оградить сына от опасности. Я не хочу больше жестокости, нашествий и убийств. Хочу лишь позаботиться о своей семье… о ее остатке. Я найду достойного мужчину и нарожаю ему кучу детей. Буду счастливой многодетной матерью... Я буду отличной матерью! Победа Йорвета и свободная Долина Понтара дают мне такую возможность и я ее не упущу. Блондинка лишь молча кивнула: она не посмеет противоречить этим убеждениям. «Подари новую жизнь сыну, эльфка» Стемнело, и снаружи стал слышен шум собравшейся толпы: их возгласы, звон кубков, пьяный хохот, игра лютней. Одному Лукану, похоже, было скучно: он зашел к ней и угостил парой зеленых яблок — от третьего откусил сочный кусок, и его тонкая коса у правого уха забавно завиляла. — Ты знаешь, как переводится Tar Estaniel? — слова незнакомца всплыли в голове еще в присутствии Малены, но прежде, чем Бьянка успела спросить ее о них, та успела скрыться. — Может Thar Estaniel? — переспросил парень, на что блондинка пожала плечами. — И что это значит? Прежде чем начать новый рассказ, Лукан уселся перед ней, сложив впереди ноги и доедая яблоко. — Thar переводится как «через» или «сквозь». А название Estaniel тянется из далекой истории Aen Seidhe. Много столетий назад у гор возвышался древний эльфийский Город Водопадов — невероятно дивный и грациозный, как говорится в письменах, почти сказка. Стены его были сложены из белого мрамора, тротуары выложены жемчугом, а купола и арки — обиты чистым золотом. Находился он среди высоких водопадов, оттуда и название. Но самым главным считался Эстаниель — огромный горячий водопад с температурой 70-80 градусов, исходящий из вулканических глубин. У жителей появилось поверье, что вода Эстаниеля — чудотворна, и сделает счастливым каждого, кто пройдет сквозь его горячую стену. Много смельчаков, таким образом, шли через болезненное испытание и обретали ответы на свои вопросы, удачу, сильный дух и даже бессмертие. Бьянка нахмурилась: какое отношение все это имеет к ней? — Отсюда в нашу речь вошла фраза Thar Estaniel, когда хотят сказать «Сквозь муки и удовольствие», «Сквозь боль и радость». Ну, ты поняла суть. Город Водопадов со временем поглотила лава того самого проснувшегося вулкана, превратив лицо легенды в пепел. Но выражение осталось. Хотя я, например, его не использую. Оно старое и немодное. От кого ты его вообще услышала? Прежде надеясь, что ответ Лукана даст ответы, сейчас девушка ощутила какую-то обреченность. Единственная зацепка завела в тупик, а иные пути раскрыть тайну не предвидились. Незнакомец озвучил очевидные вещи: была боль, было и наслаждение. — Не знаю, — едва слышно прошептала она и подняла яблоко. Пару часов она провела в обществе этого задорного и умного паренька, пока с улицы не послышалась переборы струн лютни и уже полюбившийся высокий голос флейты. Тут Лукан, со словами «Такое я не могу пропустить», выскочил в ночь. Острый интерес заставил Бьянку посмотреть на площадь, но кроме оранжевого света кострища взгляду не удалось ничего выхватить — три фигуры у входа своими высокими и слегка пританцовывающими силуэтами напрочь закрывали весь обзор. Ну и хрен с ними. Не очень-то и хотелось созерцать их традиции. Достаточно одной музыки. А мелодия вновь оказалась одной из грустных, но в ней также ощущалась чистота, изящество, ловкость и аккуратность. Не в каждой таверне услышишь такое мастерское исполнение даже от прославленных бардов: здесь хотелось отдаться музыке, поглотить, впитать ее каждой клеткой и оставить навсегда в сердце. Караульные отошли в сторону, и Бьянка тут же увидела стихшую толпу, костер диаметром в полтора коня, разбившиеся пары, которые плавно двигались в такт музыке и Малену со скрипкой на плече. Она идеально чисто взяла первые ноты смычком по струнам. Стройный звук ее инструмента добавлял приятную изюминку в общий колорит восприятия, словно музыка струилась по венам внутри самой Бьянки, вызывая воодушевление и мурашки по коже. В один миг с протяжным звучанием флейты композиция слилась с тишиной, но тут же воскресла новыми, богатыми и более оживленными аккордами. Словно по команде подключился барабанщик, гудящий в рог парень и еще один лютнист. Окрестности залились веселыми и бодрыми звуками, эльфы и краснолюды с венками, черепами животных или самодельными деревянными масками на голове, подскочили с мест и начали плясать вокруг костра. Мужчины подбрасывали женщин вверх, те же смеялись и пластично выгибались в танце, остальные размахивали горящими факелами или воспламененными веревками — среди них нашелся и возбужденный Лукан. Бьянка улыбнулась: зрелище с беззаботным ликованием врагов обязано было вызвать у нее как минимум раздражение, но оно, судя по всему, запаздывало. Пришло время соло Малены. Та самая обрамленная рубинами скрипка, которую когда-то предлагала ей эльфка в качестве награды за помилование, сейчас зазвучала практически волшебными нотами. Тихо подыгрывала лютня, а после короткими и громкими звуками дала о себе знать флейта. Кто-то из белок поднял голову на исполнителя и, проследив за направлением взгляда, Бьянка нашла на балконе того самого прекрасного флейтиста. Подобно двум монетам у нее округлились глаза, а тонкие пальцы рефлекторно накрыли губы — наверху сидел никто иной, как сам Йорвет. Ей срочно нужно задуматься над своими пристрастиями: восхищаться эльфами уже само по себе занятие аморальное, а их одноглазым лидером — выходит за пределы понимания. Но мелодия продолжалась и, вопреки внутреннему противоречию, Бьянка все же признала, что у этого чудовища, оказывается, имеется отличный слух. До сего дня она понятия не имела, что прославленный чернью, жестокий и безжалостный атаман белок умеет обращаться с музыкальным инструментом ничуть не хуже, чем со своим легендарным луком. Отвернувшись от громких беззаботных потех скоя’таэлей и прикрыв уши, чтобы издаваемые Йорветом звуки не грели душу, пленница выругалась. «Какого черта? Будь ты проклят, Уродец!» — Выползай, давай, — из массивного дуба-комнаты ее вытолкнул мерзостный Дарел. — Ходить умею, так что обойдусь без твоих крюков, — огрызнулась она, отмахнувшись от эльфа и послушно выйдя на улицу. Все сообщество белок продолжало свое пиршество и веселье, только уже в более спокойной форме: одни лениво танцевали, вторые пытались одним ударом меча расколоть косточку сливы, третьи жевали сырые грибы, лютнисты наигрывали и напевали какую-то песню на Старшей Речи, Йорвет исчез. Вместо того первым встречным оказался самодовольный Баэлир — обведенные сажей карие глаза поблескивали от алкоголя, но взгляд оставался таким же холодным и отталкивающим. К их компании еще присоединилась эльфка, скрывающая нижнюю часть лица материей. Было ближе к полуночи. Вероятней всего, ее вели к склепу, но безудержное чувство тревоги, импульсами подаваемое интуицией, не покидало ее головы. Когда с заклятием у плиты «Пяти Стен» было закончено, Дарел схватил веревку, которая оплетала ее руки и потащил девушку за собой меж кротовых кочек и зловеще-темной растительности. По правое плечо двигалась эльфка с факелом, сзади — бесшумно плелся остроносый блондин. — Разве мы не должны возвращаться? Бьянка успела оценить ситуацию — в ее жизни наступила черная полоса запредельно угольного цвета. Намерения этих троих явно не из благих — если она не постоит за себя, будет очень больно. Никто не ответил. Шли они около часа, заставляя Бьянку все больше нервничать. Даже если она сможет противостоять Дарелу и девчонке, Баэлир все равно окажется ей не по зубам. Да и руки у нее связаны. Практически все это время пропиталось молчанием, которое изредка прерывали безответные вопросы: «Куда мы идем?», «Что вы собираетесь сделать?», «Это какое-то жертвоприношение?». — Anseo (Здесь), — отозвался блондин, и все остановились. Пленную толкнули в спину, и она по инерции упала на колени, раздавив пару лесных орехов, — холодная трава поделилась влагой со штанами, крики ночных хищников прозвучали приговором. Гладкий звук выходящего из ножен меча прорезал тайны истины, полноценно открывая картину со всей тяжестью — ее собираются убить. — Уверен, что не хочешь отдать ее мне? — обратился к Баэлиру Дарел, в ломаных тенях и с кривой усмешкой сейчас похожий на утопца. Тот хлестанул взглядом. — Просто прикончи ее. Эльф с изуродованной щекой подошел к девушке и подвел лезвие меча к шее. Осознавая неминуемую преждевременную кончину, Бьянка в панике забегала глазами и шумно задышала. — Вот так значит скоя’таэли решают дела? Выводят связанного в лес и бесчестно обезглавливают? Вас ведь не Йорвет послал, правда? — Йорвет меня еще поблагодарит, — неуместно величавым тоном ответил Баэлир, — за то, что избавил его от такой занозы в заднице, как ты. — А что же с вашими покойниками? Я все еще нужна… — Никому ты не нужна, Vild'enа! К каждому проклятию найдется чародей, который его снимет. Мы живем в эпоху магии и волшебства, вопрос деактивации заклинания сейчас не такая уж и большая задача. Я не потерплю, чтобы среди нас гуляла dh’oine, наблюдала, заводила друзей, искала их слабые места и всаживала нож в спину. Свою природу не изменишь, раса людей — как слипшаяся от грязи шерсть больной дворняги. Вы погрязшие в эгоизме самодовольные существа, вечно выискивающие выгодное положение вещей. Ради величия и власти в своей конуре грызущие как других, так и себе подобных. Положение скоя’таэлей изменилось, многие уйдут за городские стены, к благам цивилизации, ты же умрешь здесь, не создавая больше проблем ни мне, ни Йорвету. Сжав крепко губы, Бьянка обреченно опустила голову. Он уже принял решение: нет смысла отговаривать или пытаться сбежать. Нутро сдавила душевная боль, но Вернон всегда говорил, что смерть нужно принимать гордо. — Тогда сделай это сам. Или прикажи эльфке. Я не хочу умереть от руки этого трусливого подонка. Прищурив глаза, с серьезным выражением он посмотрел на вооруженного товарища, и пленница уже восприняла его замешательство как согласие, но в последний момент Баэлир кивнул Дарелу и тот замахнулся мечом. Непроизвольно отреагировав, Бьянка ахнула и зажмурила глаза, уже дрожа от переизбытка эмоций. В следующий момент послышался болезненный стон, черная от ночи кровь прыснула в воздух, предсмертные тихие вздохи прогоняли спокойствие леса. Блондинка ошарашено взглянула на эльфа перед собой: в груди у него торчал арбалетный болт, а через секунду еще и в шее. Словно сам того не понимая, Дарел открыл было рот, но вместо слов из него с булькающими звуками порывами хлестнула кровь. Руки успели коснуться шеи, когда его глаза остекленели, а тело грузно упало на землю. В поисках ответов, приговоренная огляделась и заметила, как Баэлир уже скрестил клинок с каким-то незнакомым парнем в форме Синих Полосок. На помощь сослуживцу бежали еще трое — эльфка бросилась им навстречу. Осознав, что на помощь пришли свои, Бьянка времени не теряла: освободила руки с помощью меча мертвеца и бросилась в сторону «светлого вождя». Он уже успел ранить двоих ребят и теперь, оседлав второго, бил его голову о здоровенный булыжник. Баэлир успел лишь обернуться и взглянуть на подбежавшую Бьянку, как та немедля влепила ему локтем под челюсть и, повалив животом на землю, всем весом вдавила колено меж лопаток. Потянув за волосы, она заставила его поднять голову. — Давно мечтала это сделать. Меч Дарела черкнул по жгуту шелковых волос и женские руки вскинули в воздух отделенный кусок чужой прически — тонкие пряди плавно укрыли замшелый выпирающий из земли корень. — Сука, — процедил эльф и закопошился. — Ты в порядке? — бросила она тому, которого минуту назад избивал Баэлир. Солдат, словно пьяный, принял сидячее положение — кожа левой части черепа была расквашена в мясо. Когда он дополз до своего оружия, его рассеянный взгляд, наконец, сфокусировался на девушке. — Ты Бьянка? Мы искали тебя. Крути его, отведем к Роше. Ситуация эльфки с виду также казалась проигрышной, хоть и брыкалась она, словно буйная волчица. Отвлекшись, Бьянка практически попалась под нож, откуда ни возьмись возникший в руке лежащего блондина — он взмахнул им по дуге и распорол бы женский живот, если бы его обладательница рефлекторно не отскочила. Используя шанс, эльф отшвырнул ногой Бьянку и ринулся в бегство. — Баэлир, спаси меня! — закричала ему вслед белка, вырываясь из рук солдата спецотряда. Тот бросил взгляд на сестрицу и после недолгого размышления метко швырнул в нее клинок. Сталь воткнулась прямиком в сердце: ее глаза округлились, а губы застыли в немом вздохе, что сделал и парень позади нее — похоже, лезвие ножа прошло насквозь, зацепив и следующее тело. Пока сослуживцы снимали с него мертвую эльфку и пытались остановить плещущее фонтаном кровотечение, Баэлир успел скрыться. Через десять минут кто-то из ребят навечно закрыл глаза солдата, который не сумел ухватиться за тонкие нити ускользающей жизни. Остальные члены Синих Полосок хоть и раненые выглядели вполне сносно. — Теперь объясните, наконец, кто вы все, черт возьми, такие? — Бьянка сдвинула брови, рукавом вытирая чужую кровь с лица.***
Не веря своей удаче и обретенной свободе, Бьянка вошла в ворота Флотзама. Неужели все это безумие с белками закончилось? Или ее все-таки убили, и она переступает порог загробной жизни? Раненые ребята держались достойно и всякий раз отказывались от помощи, когда блондинка им ее предлагала. По дороге объяснили они не много: как и она, служат Синим Полоскам, подчиняются Вернону Роше, охотятся на шныряющих по лесам нелюдей — но ни слова о том, почему среди ребят она не видит знакомые лица, почему командир решил пополнить ряды команды новыми членами, и чего ради, вместо темерских лилий, Синие Полоски носят реданскую символику. Единым исходом она оставалась недовольна — что они не ведут на допрос Баэлира. Сама новость, что Вернон объявился во Флотзаме, для нее оказалась приятным сюрпризом. Неужели он вернулся за ней? Жители фактории провожали их удивленными и испуганными взглядами, но Бьянке сейчас было легко, как вольной птице: наконец, она избавилась от кандалов, расправила крылья и летит к своему истинному спасителю — к Роше. Он перегородил им дорогу на одной из основных улиц, широко расставив ноги и торжественно разместив кулаки на поясе. — Бьянка? Неужто мои люди нашли тебя? Мы уже сто раз тебя похоронили. Искренняя улыбка расплылась на лице девушки. Выбралась.