***
Пещера, в которую он прибыл, сочилась влагой и запахом гадких гнильцов. Недалеко слышался глубокий звук капель, очевидно падающих с потолка. Под тонкой подошвой сапог ощущалась мокрая земля, свет исходил разве что из дальних просторов туннеля. Как и сам Йорвет, она пришла сюда одна — данный факт он определил, когда вышел на свет фонаря женщины, возглавлявшей сопротивление в прошлом и страну — в настоящем. — Наверное, королеве претит необходимость появляться в таком грязном месте. Эльф оглянул гордую, словно высокая статуя на краю утеса, светловолосую Саэсентессис. Прическа привычно вилась и пряталась за высоким воротником. Тканой повязки на волосах не было, но ясно распознавался след от короны. Теперь, сев на трон, она скинула свои грозные стальные доспехи, и заменила их золотом. На каждом плече лежала удлиненная морда агрессивного дракона с раскрытой пастью — их зубы сверкали белыми алмазами. По рукам тянулась искусственная драконья чешуя из плотной кожи, одежда подчеркивала пышную женскую грудь, пояс тоже был результатом искусной работы достойного мастера — в нем плелись металлы разного сплава и инкрустированные рубинами редкой огранки, кольчуга тянулась до середины бедер. Кому-то на ум могла прийти мысль, что женщине такая броня — солидная ноша, но, знай народ ее тайну, вопросы о силе отпали бы моментально. — Странно слышать это от того, кто знает мою истинную сущность, Йорвет. Было время, я в таких пещерах прохлаждалась большую часть своего времени. Ты ли не в курсе. Беседа их тянулась долго: политика Саскии цепко держалась за дипломатический подход к ситуации — она успела отправить эмиссаров ко всем монархам Севера, зазывая объединиться и поставить Эмгыру ультиматум. И Йорвету пришлось часами убеждать ее, что никто из этих венценосных подонков и пальцем не пошевельнет, пока опасность не ступит конкретно на их земли. Они все хотят богатую ресурсами Долину Понтара, но никто не стремится ее защищать, стеною за эту страну будут стоять лишь нелюди, приютившиеся здесь в надежде новой жизни, да горстка людей, проживающих тут до первых. Взглянув рационально на проблему, Саския уже была намерена идти на уступки Эмгыру, чтобы он, во имя всего святого, оставил ее народ в мире, и Йорвету вновь пришлось будить ее от этих полетов заблуждения. Все что Нильфгаард может им предложить — это сделать Долину Понтара второй Дол Блатанной, где не будет места ни скоя’таэлям, ни свободе, ибо оставшиеся преклонят колено перед солнцем. В итоге разговор их так ни к чему и не привел — Саския все еще надеялась получить добрые вести от послов, Йорвет же решил проверить боевую способность долинцев и найти хитроумный план, который разрушит стратегию императора относительно этих мест. Также она высказала ему свое беспокойство, вызванное присутствием Однокрылого — в такое время ей уж никак не нужен мятеж в центре столицы. По сути, этому эльфу нет причин разжигать бунт, но вдруг в его безумную голову постучалась идея свергнуть Саскию с трона и занять ее место? Насчет Бьянки и причин «однорукости» Коршуна Йорвет решил умолчать — он все еще был уверен, что Полоске не удастся продвинуться в своем стремлении зацепить оного. Когда Йорвет уходил, прекрасная драконица — та единственная, которая вызывала интерес, как женщина своей стойкостью за права нелюдей и привлекательными формами — окликнула его. Он обернулся и уловил на вечно уверенном лице смятение. — Я хочу извиниться за то, что сделала. — Шумный выдох и короткая пауза, словно она подбирала слова. — Ты был всегда рядом, верил в меня и помог защитить Верген. Я признаю, что несправедливо поступила с тобой, но положение Долины было слишком шатким… — Не стоит, — перебил ее Йорвет, хотя ее речь значила больше, чем просто слова. — Я знаю, кем являюсь и как называюсь в соседних государствах. Если бы ты дала амнистию такому «закононарушителю», то следом потянулась бы ко дну, запустив обратный отсчет времени своего правления. Она кивнула, соглашаясь, но глаза все еще были устремлены в пол и затемняла их не так тень, как грусть. Накинув поверх брони плащ, Саския взяла фонарь, украшенный серебряной виноградной лозой и пошагала прочь от него. — Если нужна моя помощь, дай мне знать, великий король эльфов. — Король эльфов. Король эльфов, — отозвалась эхом пещера, словно соглашалась.***
Семь дней и еще плюс один для нашивки всяких украшений — ровно столько пришлось ждать новую броню. Но, получив товар, Бьянка поняла, что для одежды такого качества, работа была выполнена очень быстро и не сильно-то дорого. Кожа была темно-коричневого, почти черного, цвета и на ней сидела просто отлично — глянув на себя в зеркало, она ощутила себя не только ловким воином, но и красивой дамой. Ведь бронник сделал так, чтобы это одеяние олицетворяло комфорт, суровость и привлекательность. А синие вставки на корсете, наплечниках и наручах тянулись извилистыми узорами, ярко отражая свет, и отлично подходили к ее глазам. Мелкой нашивкой по бокам тянулась рыбья чешуя. На бедрах, а не на самой талии накрест висели два широких ремня — верхний привлекал отверстиями в металлической оправе, набитыми по всей длине. Ноги опутывали ремешки тесьмы с различными пряжками и цепочками, мастер даже не забыл про стилизованные черепа, так полюбившиеся ей — эти образы различались на наколенниках. Сзади крепился ничем непривлекательный собой кусок ткани, но с таким фасоном брони и на такой фигуре, выглядел он дополнительной изюминкой стиля. Радуясь приобретению, Бьянка шла по улице Сожженной деревни и разглядывала застежку на рукаве, когда ее едва не сбил мальчишка. Ростом он был ей по пояс, но имел такой напор, что запряги его в плуг, несколько метров земли бы вспахал. К ним направлялась его мамаша, выкрикивая то ли Мик, то ли Вик — понятно не было, как и желания выяснять. Следуя уже своей дорогой, Бьянка разглядела лицо подбежавшей и узнала в ней ту самую, которая вывела ее из Вергена больше недели назад — сейчас в ее прическу было вплетено столько цветов, что и волос не особо было видно, но выглядела она при этом потрясающе. Эльфка вначале извинялась, а потом тоже видоизменилась и уже залепетала в привычной форме: — Так ты же та горожанка, которая запасные выходы ищет! Да-да, я помню тебя, ловкая воительница с короткой стрижкой, но костюм поменяла. Он тебе очень идет, знаешь? Глаза подрисуй и вообще неотразимой будешь. А приходи ко мне на свадьбу сегодня? Отмечать будем вечером в лесу на западе по традициям Aen Seidhe. Я уже готовлюсь, видишь? — Она на секунду прикрыла рот и покрутилась, чтобы продемонстрировать букет на своей голове. — Расслабишься и повеселишься, а то хмурая всегда такая. — А это твой сын? — приподняв одну бровь, спросила Бьянка. — От другого мужа, как я понимаю? — С ума сошла? Я детей через десять лет буду заводить, не раньше. Это сиротка бегает за мной, помогает иногда, но, честно говоря, больше проблем от него. Зато весело, будто под одежду насекомое залетело, отдохнуть не дает. — Эй, я не насикомое, — обиженно возмутился малыш. — Я советник. — Ага, а я — Ваше Высочество, так он меня называет, из-за того, что я очень милая на лицо. Думает, что все дамы при дворе — красотки, как я. — Твоя самооценка явно не страдает недостатком внимания, — с иронией подметила Бьянка и обратила внимание на мальчишку, подошедшего к краю единственной лужи этой улицы или даже деревни. — Мне пора, прости. — Даже и не думай, мелкий хулиган. Ты только вчера выклянчил эти штаны, — стала причитать невеста и перевела взгляд на Бьянку. — Так ты придешь? — У меня нет наряда. Отговорка. Нечего ей делать в скоплении тех, кого она последние четыре года резала без всяких сомнений. Мик или Вик продолжал заворожено глядеть на лужу, словно боролся с огромным искушением. — Отойди оттуда, я сказала! Чумазых на свою свадьбу не пущу! — И снова обратилась к ней: — Да твой нынешний костюм похлеще любого платья, такая вся себе грозная, притягательная и невозмутимая. Брысь оттуда, маленький поганец! — Я подумаю. Не подумает. Бьянка улыбнулась комплименту и пошла в свою берлогу, в которой она скрывалась от своего главного противника и выискивала план доступа к его крови. В этот момент она считала, что никакие уговоры не убедят пойти на свадьбу говорливой красотки, но когда за спиной послышался всплеск воды и крик этой самой говорливой, веселый смех вырвался из нутра, и предложение на секунду показалась не таким уж плохим. Она пришла на свадьбу, когда все вокруг уже были хорошо подвыпившими. Настроение было чертовски паршивым. Хотелось пива и просто мужской компании — при службе в число друзей входили солдаты Синих, сейчас же ощущалась нехватка. Веселье было в самом разгаре: мужчины озорничали, женщины становились раскованными, музыканты зажигали всех смелыми песнями, дети бегали за чудными мотыльками. Такой ночью подвешенные ленточки блестели от соседних оранжевых фонарей, сооруженных из легкого материала. Некоторые стволы деревьев были опутаны натуральным плющом и украшены красными и белыми розами, в округе ковром стелилась плотная трава — наверное, не зря многие разулись и танцевали босыми. Бабочки здесь летали особенные — их крылья светились желтым и салатовым — похоже, знатоки местной фауны нашли способ заманить таких прелестных созданий. Не питаясь магией, это место выглядело чарующим. Невеста нашлась нескоро — платьем она не выделялась, но в плане красоты равных ей не было. Стоит только посмотреть на этот аккуратный носик, форму губ и подбородка — будь Бьянка иного пола, то непременно влюбилась бы. Левинна познакомила ее с парочкой эльфов, питая надежду, что та завяжет с ними роман, затем подрисовала ей глаза, возвращая образ времен Синих Полосок, и повела к столу и танцам, напоследок впихнув в ее рот какую-то тонкую щепку. — А это что? — удивилась Бьянка, вытащив предмет и оглядев его. — Всего лишь соломинка. Такой обычай — каждая незамужняя барышня держит ее в губах до тех пор, пока какой-нибудь мужчина не отберет. Если к окончанию празднования соломинка останется на прежнем месте, станет сразу ясно чью свадьбу играть будут не скоро. Но большинство хитрят, и если никто из мужчин не забрал ее, то они ту незаметно выбрасывают. — А можно это сделать сразу? — По щелчку пальцев желтая трубочка улетела в траву. — Не особо горю желанием, чтобы ко мне прикасались своими грязными пальцами. — В том то и сок — не пальцами нужно, а губами. — Невеста преградила дорогу и втиснула ей новую соломинку в уголок губ. — Прием имитирует поцелуй и сближает пару, в большинстве случаев именно он является зародышем отношений. Правда в том, что отказать ты не сможешь тому, кто тебе по-настоящему понравится. Бьянка недовольно прокатила на языке сухой стебель и предупредила: — Тогда будь уверена, что я побью каждого, кто попытается это сделать. — Договорились. Только… странное предчувствие у меня. — Какое? — Чую, половина моих гостей будет разукрашена, — по-детски хихикнув, она потянула Бьянку за собой. Туда, где музыка звучала громче. Уже почти сутки Йорвет искал эльфа по имени Алтассель — тот верно воевал под его началом и безоговорочно исполнял приказы. На данном этапе, когда Баэлир остался в лагере у Флотзама, а Киаран все еще медленно выползал из могилы, он пока был лучшим кандидатом. После победы над войском Хенсельта, Алтассель решил остаться в Долине, чтобы обрести то, что годами так яро пытались добиться скоя’таэли. Дом. Сейчас, когда вся эта идея со свободным государством катилась в пропасть, Йорвет хотел отправить эльфа в Долину Цветов, чтобы найти единомышленников и зазвать нелюдей бороться с Эмгыром за их будущее. Сегодня Йорвет разъезжал от селения к селению для поисков seidhe — в итоге, к концу дня он по наводкам оказался на какой-то свадьбе, близ Сожженной деревни. Разросшееся веселье его не интересовало — зеленый глаз, словно ученый с моноклем, сканировал обстановку и искал в толпе знакомое лицо. Его потряс один сюрприз: Полоска тоже была здесь, вначале показалось, что он попутал с похожей на нее dh’oine, но приглядевшись, понял — это именно она. Просто выглядела проказница совсем иначе. Ее таинственный настрой выделялся из окружения — держа бокал в руках, она пританцовывала в такт мелодии лютни, виляя бедрами. Костюм обтягивал и подчеркивал. И выглядела она в нем краше Саскии в золоте. Долго наслаждаться соло-танцем ей не позволила парочка эльфов, поочередно прижимаясь и распуская руки — в этот момент Йорвету стало стыдно за свою расу. Пьяной Полоска не выглядела: вначале она поддержала идею совместной забавы, но когда те стали позволять себе больше доступного, она дала отпор. Решив, что это не его дело, Йорвет продолжил свои поиски и через некоторое время вышел на Алтасселя. Глядя на него, лидер скоя’таэлей начал сомневаться в своем выборе: разыскиваемый в нетрезвом состоянии метал ножи в дерево, возле которого бегали дети. Но едва Йорвет к нему приблизился, заиграла новая мелодия и тот вскочил, подцепил какую-то женщину — ею оказалась невеста — и закружил в танце. Потом он переключился на следующую жертву, затем еще на одну, после нее подхватил Бьянку — Йорвет уже был не против, чтобы она хорошенько его отделала. На секунду ему показалось, что девица глянула то ли на Йорвета, то ли всего лишь в его сторону. Алтассель оказался за ее спиной и стал двигаться так, словно опытный искуситель перед невинной, но удивило другое — девчонка отвечала. Она стояла к Йорвету лицом и, тесно прижимаясь к мужчине спиной, раскрепощено и непозволительно откровенно терлась о него задом, лопатками, откинула на него голову, демонстрируя свою гладкую dh’oinовскую шею. Свое проклятое гибкое dh’oinовское тело. Наблюдать за представлением такого рода, одноглазому показалось непростительным. Но он ни на секунду не прервал занятие. Чертова девчонка вела себя так, словно зазывала его, Йорвета, встать на место Алтасселя, прижаться к ней, обхватить руками, вдохнуть запах этой юной нежной кожи. Ощутить ее стройность и утонченность, стойкость и мужество, почувствовать ауру независимости и непреклонности. Завлекающую и манящую. Что с ней не так? Она ошибочно облизала его шею. Она просто хотела задеть его гордость. Но не потому… Что хотелось? В плотных рукавицах стало слишком жарко, кисти сжались в кулаки. Йорвет медленно выдохнул скопившийся, кажется, за недели, воздух. Когда музыка стихла, Алтассель развернул Бьянку и потянулся к ее губам, намереваясь отобрать то, что она держала в губах. Та же восприняла жест, как намек на поцелуй и сразу же оттолкнула оного, только сейчас разглядев его более детально и, судя по выражению, испытав целый шквал эмоций. Стоп. Так это же Алтассель вместе с Баэлиром развязывал язык девчонке в ночь, когда проснулся склеп! Кажется, они ее топили или как-то пытали водой — Йорвет не уточнял. Так или иначе, Полоска узнала эльфа и набросилась на того с целью отбить почки или челюсть — пинала она не глядя. Алтассель же не казался удивленным встречей, быть может просто вспоминал, где видел эту сумасшедшую. Толпа разняла дерущихся и утащила по разным сторонам — когда Бьянку отпустили, она разгневанно шмыгнула в лес. Пострадавший же не возражал против внимания, проявляемого женской половиной общества, которое беспокоилось его ушибами. Как и любому разумному существу, Йорвету следовало утащить отсюда свою цель и забыть о Полоске… Но лишь богиня знает, почему он пошел другим путем. Следуя за девчонкой. Нашлась Vild'enа под аркой, оплетенной экзотическим растением с кроной, усыпанной цветочными гроздьями. Их пыльца и привлекла такое количество светящихся насекомых: было их здесь настолько много, что дополнительного источника света не требовалось. Да и не было его здесь. В блеклом свечении крыльев, Йорвет легко мог найти фигуру Полоски, стоящей к нему спиной и дрогнувшей, когда он издал лишний шум. Оглядев своего преследователя, она скрестила на груди руки и прижалась к арке. Пышная челка на лбу, тень в глазах, блеск на губах, перелив брони, матовость кожи — стоит сказать, в этой среде человечка была сама на себя не похожа. Слишком… Особенная? — Удивительно видеть на подобном мероприятии преступника вроде тебя, — начала она. — Не более чем присутствие на эльфийском празднике девицы из Синих Полосок, — тем же тоном ответил он. Она все еще держала соломинку в губах — в этом можно найти некую иронию. Интерес напористо сверлил мозг. Проверить. Ему жутко хотелось узнать правду. Сверкающий мотылек сел на предплечье девчонки и эльф приблизился. — Помню одну притчу об этих созданиях. Однажды змей погнался за бабочкой и преследовал ее целые сутки. Она отчаянно била крыльями и пыталась оторваться от хищника, но ей это не удавалось. И когда у нее не осталось сил лететь, она осознала неизбежную смерть и попросила его ответить на вопрос. Тот посчитал это ее предсмертным желанием и согласился. Он на секунду замолчал. Бьянка внимательно следила за ним, не перебивая. «Зачем ты так танцевала? Для кого ты так танцевала?!» — «Ты питаешься бабочками?» — спросила она. «Нет — ответил он. — «Я сделала тебе что-то плохое?». «Нет». «Тогда почему ты хочешь убить меня?». «Ненавижу смотреть, как ты порхаешь» — ответил он и сожрал добычу. Невдалеке послышались голоса — кто-то проходил рядом. — Это мне напоминает то время, когда вы, люди, сошли с кораблей на эти земли. Вначале вы, подобно этому змею, ползали, размножались, наблюдали, как порхает наша раса. Со временем ваша природа взяла верх, цинизм и зависть завладели рассудком, алчное желание иметь то, что имеет другой. Dh’oine веками гонятся за Aen Seidhe лишь потому, что у тех когда-то были крылья. Мы устали и уже давно не парим — прячемся в горах, мерзнем в пещерах, доживаем последние дни — но ваша змеиная натура все равно желает сожрать нас, полакомиться, что-то доказать самим себе. — Я не понимаю твой народ, Йорвет, — в достаточно мягкой форме призналась она и пустила в полет живой свет. Мотылек покрутился над их головами и сел эльфу на плечо. — И знаешь, что я понял за время войны с вами? — Он перевел взгляд с насекомого на строгое лицо Полоски. — Что возглавив скоя’таэлей и оставляя за собой горы трупов ты обрел крылья и теперь легко уходишь от змея? — Neen (Нет). — Йорвет подошел практически вплотную и прошептал: — Что я сам стал этим преследующим змеем. Лицо подалось вперед и зубы сомкнулись на сухом стебле в ее губах. Полоска не шевелилась — похоже, в одну секунду она превратилась в сгусток бронзы. Она начала эту игру, он ответил той же монетой. Главной целью этого поступка — было увидеть реакцию, которая повергла его в глубокий ступор. Мерзавка не оттолкнула, не возмутилась и даже не бросила удачную в данный момент колкость. Зато она сглотнула слюну и, глядя на отобранный предмет и его губы… Облизнулась! Единственный глаз округлился под действием глубочайшего шока, ведь увиденное яснее ясного объясняло причину такого поведения, которая до сих пор не укладывалось в голове. Она на самом деле рассматривала его, как мужчину, и все те случаи непозволительной близости, возможно, были не издевкой, а… слабостью. Богиня, это безумие! Впечатленная Бьянка стояла и перебегала глазами с его рта на глаз, на шею. Стрекот мотыльков казался невозможно громким, словно ржавое железо скребется друг о друга; молчание весом в пару тонн давило на виски. Его словно погрузили в воду, где нет воздуха и пространства. Осознав, что нелепая пауза сменилась жутким неудобством для обоих, Йорвет отстранился назад и ушел подальше от девчонки и этой лучистой арки. Это должно быть забавным. Должно быть смешным. Пустяком. Мелочью. Глупостью. Но остановившись на разветвлении дорог, Йорвет забыл, зачем пришел. В замешательстве выплюнув мусор, он взглянул на веселящихся и пришел к обжигающему выводу. Она танцевала для него.