Выбежав на улицу, Бьянка все ждала, когда свежий воздух рассеет тягостные мысли и алкогольное опьянение. Самочувствие было не самым приятным: в душе скопилась горечь и, хотя слезы уже прекратили проситься наружу, бьющие через край чувства все еще тлели, словно ядовитые стебли болиголова на угольях. А еще ей было чертовски холодно, так, что зубы стучали и плечи тряслись крупной дрожью.
Неровными шагами она продвинулась вдоль стены, заметив, что солдаты разошлись от жаровен. Руки обволокло приятное тепло, когда Бьянка подошла к одной из них. Хотя радости оно не прибавило: перед глазами все еще висел распятый на цепях Йорвет.
Стоило признаться: она до сих пор не простила ему горячего трона. Но с этим она могла жить. Как и сами ожоги, душевная рана со временем затянется и заживет. Но, чего она точно простить себе не сможет, так это если бросит здесь эльфа и даже не попытается вытащить из лап чокнутой королевы. Как ни крути, сейчас его жизнь для нее гораздо важнее испытанных в прошлом мук. Ведь после этого эльф совершил вещи, которые стоят на порядок выше обычной боли: помог с Коршуном, вытащил ее с разрушенного моста, спас от урагана. А какой горячий секс он дарил ей...
Погруженная в мысли, Бьянка не сводила глаз со стражника, что караулил рычаг главных ворот. Еще двое находились на стене, наблюдая за дорогой. По стенам, между башнями, ходили еще несколько стражников, да и в самих башнях определенно кто-то обитал. Вопрос: как открыть эти чертовы ворота?
— Она показала тебе его? — спросил некто так неожиданно, что Бьянка подпрыгнула. Невдалеке, прижавшись к телеге с бочками, стоял солдат Роше и курил трубку.
— Ты о Йорвете? Д-да.
— Спрашиваешь, будто тут не только он в темнице гниет. — Это был мужчина среднего роста с невыразительным шрамом на виске. Давно, кажется, еще в прошлой жизни, он помог ей выбраться из флотзамского леса, как раз тогда, когда Баэлир и еще парочка эльфов собрались ее прикончить. — Только об этом не говори Роше, хорошо? — он показал на трубку, и девушке пришлось обуздать эмоции, чтобы не прыснуть со смеху.
— А что, он вам запрещает баловаться такими вещами?
— Не то что запрещает... Просто не хочу выглядеть зависимым в его глазах.
Наперекор веселью, Бьянку захлестнула ностальгия:
— Когда-то и я беспокоилась этим вопросом. Что думает о тебе Великий и Премудрый? Но все это дерьмо собачье. О чем ты сейчас должен размышлять, так это о том, как по-тихому открыть эти ворота.
— Зачем? — Солдат оторвал свои лопатки от опоры и выпрямился перед ней во весь рост. — Для кого?
— Приказ командира, — так же быстро ответила девушка, переступая с ноги на ногу.
— Мне об этом ничего не говорили... — в голосе собеседника чувствовались сомнения, и Бьянка попыталась отвлечь его от них:
— Видишь реданца, того, у самого выхода? Возле него слева рычаг. Вон там, в тени. Над самими воротами стоят двое — их возьму я. Тебе же останется нижний и сам рычаг. Главное — успеть, пока не подняли шум. Ну так что? Справишься?
Бьянка поглядела на собеседника, но его на прежнем месте не оказалось. В проеме здания мелькнула синяя форма и тут же исчезла. Чертов говнюк побежал докладывать Вернону.
Дело дрянь.
Понимая, что на кону считанные секунды, Бьянка подобралась к воротам и, едва стражник что-то заподозрил, сорвала с него шлем и вырубила несколькими ударами головой о стену.
— Бьянка, нет! — из центрального здания выбежал Вернон Роше с явным намерением не дать свершиться непоправимому. Стражники со стены услышали и звон упавшего шлема, и крик командира Синих. Они понеслись вниз с воплем:
— Тревога!
Девушка тотчас опустила рычаг, выхватила из ножен клинок и встала в оборонительную позицию. Кости брошены, осталось надеяться на эльфов.
«Хоть бы Баэлир не соврал» — подумала она, скрестив мечи с реданцем.
«Ведь не соврал?» — спросила она саму себя, когда мост за спиной опустился, своим грохотом созывая остальных людей в красных доспехах, кто еще не слышал тревоги.
Роше, принимая обстоятельства, бросился в бой, а его солдатам и без слов был ясен приказ.
Она отпихнула противника, и тот удачно упал на второго, тем самым лишив их обоих возможности двигаться. Метнулась вверх по лестнице. За спиной, кроме лязганья брони и матерной ругани, послышались лай и рычание собак. Оглянувшись, она с ужасом заметила, что одна псина опередила остальных и догоняет ее. Минуя последнюю ступень, Бьянка сделала выпад, проткнула животное и откинула его тушу на солдат, которые поднимались по лестнице. Наверху тоже не было безопасно — шагов за двадцать от нее бежало подкрепление.
Девятнадцать.
Восемнадцать.
Семнадцать...
«Где эльфы? Где эльфы?!»
Теперь рубиться пришлось сразу с двумя, но узкая площадка почти уравняла шансы. Атака, защита, лязг стали, удары плечом, кулаком, ступней. Одного удалось отшвырнуть. Второй получил удар мечом в голень. На долю секунды опытный вояка отвлекся на боль — этого времени Бьянке хватило, чтобы вонзить клинок в подмышечную впадину. Но тут на нее тараном налетел первый и свалил на землю, с немыслимой силой упав сверху. И тяжесть разъяренного солдата и его доспехов была еще не самым худшим. Пару раз он ударил ей в грудь, отчего воздух застрял в глотке, а затем начал душить.
— Получи, сука блядская, — ворчал он, все сильнее вдавливая толстые пальцы в шею.
Даже не пытаясь вдохнуть, зная, что пару минут продержится, Бьянка рвала ногтями лицо противника и, наконец, добралась до глаз. Солдату пришлось убрать одну руку от горла, чтобы не ослепнуть. И тогда девушка вывернулась, выползла из-под него и рванула было прочь. Но он схватил ее за шиворот и бросил на край стены, так, что все ее тело до пояса оказалось над пустотой. Руки снова сомкнулись на шее с еще большей яростью, а Бьянка теперь, вдобавок к удушению, чертовски боялась слететь вниз. Ее положение не позволяло дотянуться руками до лица врага, а задействуй она ноги — останется без опоры и мгновенно отправится в смертельный полет. Ситуация была настолько безвыходной, что в мыслях начала прорастать дикая паника. Легкие расширялись и сжимались, требуя глоток воздуха, но даже по глазам человека перед ней, было понятно, что через десяток секунд он ожидает увидеть мертвое тело.
«Баэлир соврал! Баэлир соврал!» — проносились в голове последние горькие мысли.
В минуту поглощающей жизнь агонии она вдруг поняла, что хватка ослабла. Судорожно вдыхая драгоценный воздух, посмотрела на реданца: в его щеке, откуда ни возьмись, торчала стрела. Тот, сам не понимая, как она там оказалась, с опозданием взвыл как бык, познакомившийся с клеймом. Оттолкнув ублюдка, она свалилась на колени, продолжая неистово хватать воздух, и посмотрела во двор крепости. Со стороны моста вбегал отряд в одежде болотного цвета с клинками, луками, чудными головными уборами. Слышались фразы на Старшей Речи.
Ощутив новый прилив сил, Бьянка подобрала меч и побежала в башню. Спустилась внутри нее по винтовой лестнице и нашла коридор, походивший на тот, по которому ее недавно вела Адда. Только Бьянка знала, где держат Йорвета, и понимала, что его нужно вытащить как можно скорее, потому что королева может приказать прикончить пленника, взвесив силы противника и свои. Ей никто не встретился: кровавая баня, творящаяся снаружи, собрала всех людей, охраняющих крепость. Коридоры казались одинаковыми, но девушка бежала вперед, благословляя факелы, освещающие эти угрюмые стены.
«Продержись еще немного».
То самое место, где недоставало одного факела и имелся проход к большой металлической двери, она нашла не сразу. Стражника возле камеры не было, что оказалось проблемой, ведь, как правило, именно у него имелись ключи от камеры и кандалов узника.
— Йорвет! — бросила она за дверь, но ответа не получила.
Тогда Бьянка помчалась дальше по этим лабиринтам, в поисках того, кто последним нес караул у камеры. И, не успев на хорошей скорости завернуть за угол, напоролась на чью-то фигуру. Автоматически наставив меч в человека, она с облегчением узнала в нем единственную девицу команды Синих Полосок.
— Не это ищешь? — та бросила предмет, Бьянка его поймала. В руке оказалась связка ключей.
Они улыбнулись друг другу и отправились к камере. Йорвет оказался на том же месте и все в том же положении. Похоже, он даже и не догадывался, что творилось за стенами тюрьмы из-за его шкуры. Бьянка поочередно открыла кандалы на запястьях и пленник устало упал на пол. Мгновение он молчал, привыкал. Но, когда кровь пошла в онемевшие конечности, тихо завыл, мужественно стараясь сдержать звуки, напрягая скулы и сжимая губы. Что говорить, когда возвращается чувствительность, ощущения явно не из приятных.
— Нет времени, — заговорила девчонка Полосок. — Мы должны забрать его, пока сюда не вломились эльфы.
— Что? — спросила Бьянка, помогая поднять Йорвета и закидывая его руку себе на плечо.
— Кто ж знал, что сюда привалят остроухие. Я так и не поняла, каким образом они попали внутрь, но, пока они сражаются с реданцами, нужно использовать шанс и вывести пленного. Теперь это заключенный Синих Полосок — таков приказ Роше.
Бьянка молчала, сгорбившись от тяжести высокого мужчины, который едва передвигал ноги. Конечно, Роше не упустит шанса присвоить такого пленника себе, чтобы отомстить за все скопившиеся обиды. Но вначале нужно вывести его из-под носа реданцев и скоя’таэлей, а уж потом заниматься присвоенным узником.
— Они взяли Одноглазого! — закричала изо всех сил королева высоко из башни, когда они вышли во двор. — Убейте их! Быстрее!
Тут Бьянке пришлось разделиться с «подругой». Оставив ей Йорвета, она отбивалась от насевших на них людей. Кое-где помогали Полоски, а где-то — скоя’таэли. Но реданцы, как будто ошпаренные, летели прямиком на нее; в какой-то момент пришлось снова взбираться на стену, потому что ее окружили. Наверху, чуть поодаль, она приметила самого Вернона, который размашистым движением распотрошил пса и, подобрав чужой арбалет, выстрелил в солдата, гнавшегося за Бьянкой. Девушка добавила ему локтем в висок и швырнула наземь. Уделив излишнее внимание одному, она подпустила другого со спины и оказалась беззащитной против железного щита, обрушившегося на ее голову. Обернувшись, она увидела королеву Реданскую, которая повторила попытку оглушить ее. Рефлекс заставил Бьянку пригнуться, но в результате она просто-напросто свалилась и тем самым избежала удара.
— Ты, поганая дрянь, опустила для них мост, открыла ворота этим... белкам. — Сейчас Адда уже была без своей сверкающей короны, да и рыжие волосы отказывались держаться монолитно... — Ты все наврала о пытках... Или помимо них он делал кое-что еще? И делал это так хорошо, что ты не можешь больше жаждать никого другого?
— И это говорит та, что половину своей жизни грызла людей в старом замке, — попыталась уколоть в ответ Бьянка, отползая в сторону.
Бросив в нее тот самый щит, в попытке отвлечь внимание, Адда навалилась сверху, и в ее руках оказался нож. Бьянке пришлось крепко держать запястья безумной королевы, чтобы удержать лезвие в нескольких сантиметрах от своего лица. Выжимая все силы из себя, она сумела увести его вправо — лезвие распороло хлопковую рубаху и кожу ниже плеча. Застонав, она ударила женщину под подбородок, а та в ответ впилась зубами в ее предплечье. Несколько ударов в рыжую голову заставили ее разомкнуть челюсти. Перевалив королеву через себя, девушка на четвереньках поползла вдоль зубцов крепостной стены, а та не успокаивалась:
— Думаешь, после всего этого я позволю тебе жить? Позволю жить ему? Даже если сегодня он и сбежит, я не забуду этого дня и спущу всех собак на этого беличьего выродка. Подключу Радовида, его разведку, а эти парни чертовски хороши в своем деле, знаешь? Лучше них разве что наши палачи. Представь себе, они могут слепить из этого зеленого зверя красную собачонку, которая будет лаять тогда, когда ей позволят.
Бьянка, и так уже пылающая яростью, не вытерпела издевок, выдернула из стены толстую металлическую палицу с флагом Редании и пнула им в живот королевы. Та как раз стояла на краю стены, схватившись за каменные зубцы, чтобы не упасть вниз. Но даже такая шаткая поза не вызвала в ней страх, она улыбалась, и в ее улыбке чувствовалось безумие:
— Ты влюбилась в него? Могу организовать вам смерть в один день.
Блондинка не собиралась отступать и снова ударила в грудь Адды стальным стержнем. Та, почуяв запах смерти, напряглась в попытке удержаться. Глаза округлились, на висках выступили жилы, и лишь когда она начала кричать, ее пальцы соскользнули, ноги по инерции задрались вверх, а голова ушла вниз. Не имея больше никакой опоры, Адда, дочь знаменитого Фольтеста Темерского, жена Радовида Реданского, плод смешения крови и могущественного проклятия, бывшая стрыга и нынешняя королева, отправилась за пределы стен навстречу неминуемой гибели.
Переводя дух, Бьянка все еще держала тот самый прут с флагом и пыталась осмыслить убийство важной персоны.
— Что ты натворила?! — К ней подбежал Вернон Роше. — Ты спятила?! Ты... ты спятила?!
Повернув голову в его сторону, девушка в мгновение ока бросилась вперед и спасла бывшего командира от стелы, летящей прямиком ему в спину. Та продолжила движение и вонзилась в женское бедро. Боль оказалась невыносимой, но не успела Бьянка взвыть от переизбытка ощущений, как споткнулась и упала на подъемную лестницу, что располагалась вдоль стены внутреннего двора. Ощутив удары каждой из ступенек, она скатилась в самый низ и открыла глаза лишь тогда, когда ее потормошил Роше.
— ...нка, вставай. Бьянк... Слышишь? Поднимайся.
Приоткрыв глаза, она не сразу поняла, почему ее качают в разные стороны. Затем осознала, что это мир крутится вокруг нее, а не она. Зрение подводило: картина хаоса из фигур разных форм, разбросанных тел и единственного выжившего сторожевого пса была размыта и куда-то плыла. Вернон вначале сражался возле нее, затем битва ушла за пределы видимости, оставив за собой лишь лязг стали.
С огромным усилием Бьянка подползла к стене и села. Стрела все еще торчала из ее бедра, а любая попытка вытащить ее вызывала такую боль, что обладательница сей «награды» начала бояться потери сознания. Медленно, незаметно, она поползла вдоль стены в поисках хоть какого-то укрытия. Но очень скоро поняла, что единственный выход — это ВЫХОД: проход через мост в лес. Там нет всей этой кровавой бойни и лишь в лесном крае можно найти безопасность.
Опираясь на перевернутую остывшую жаровню, она поднялась на ноги и как можно более широкими шагами поплелась в намеченном направлении. Под руку подвернулся крепкий прут — используя его как костыль, она преодолела ров, достигла первых деревьев и с приглушенным стоном опустилась на траву. Невдалеке сражались двое: реданский пикинер и скоя’таэльский краснолюд. Тут Бьянку осенило: с тех пор, как ее подстрелили, она напрочь забыла о Йорвете, а ведь он остался там... в руках реданцев или даже Полосок.
Стоило ей поменять положение, как в глазах помутилось и каждая боль напомнила о себе по отдельности: бедро, пробитое стрелой; порез на руке; старая рана в боку и все ушибы сразу. Стоя на четвереньках и проклиная все на свете, она глянула в сторону форта и заметила, как солдат в красных доспехах пронзил копьем краснолюда и, подняв его топор, направился к ней. Бьянка поспешно поползла прочь, понимая, что вставать на ноги у нее просто-напросто нет времени. Но передвигаться на своих двоих все-таки гораздо быстрее — реданец быстро нагнал ее и схватил за волосы:
— Куда собралась, красотка?
Хватка была настолько резкой и болезненной, что Бьянка закричала. К несчастью, у нее не оказалось даже карманного ножа, чтобы защититься. Ее швырнули на траву и стрела, казалось, вонзилась еще глубже, а в рот набилась земля. С полминуты понадобилось, чтобы привыкнуть к боли, походящей на хаос, и потянуться за камнем, которым будет так удобно врезать подонку в нос. Но тот раскусил ее план и наступил на кисть. Девушке показалось, что от перенапряжения ее голова сейчас взорвется.
— Представляю, как тебе паршиво. Но, поверь, сейчас будет еще хуже, — реданец перевернул ее и схватился за стрелу.
— Нет! — закричала она, вытаращив глаза.
Вначале он покрутил ее в разные стороны, и Бьянка уже не узнала своего голоса в льющихся воплях, а затем взялся за топор и заговорщицки проговорил:
— А сейчас мы тебя выпотрошим, а ты будешь наблюдать за этим.
Издав еще более неистовый крик, Бьянка почувствовала дьявольский прилив сил из-за нашествия страха. Она вскочила и бросилась на врага. Повалив его, обрушила шквал ударов в лицо. Потянулась за топором, но не успела. Его уже перехватил солдат и ударил обухом ей по черепу. Девушка снова встретилась с землей и лежала невесть сколько времени. Скорее всего, она отключилась, потому что в следующий раз, когда ее глаза открылись, то увидели спину пешего человека, который тащил их обладательницу на плече. После Бьянка поняла, что и с определением «человек» несколько ошиблась, так как штаны и обувь были явно скоя’таэльскими. С пробуждением вернулись ужасные муки, от которых она снова погрузилась во тьму.
***
Во сне ей пришлось наблюдать, как прикованного звездой Йорвета избивает Вернон Роше, а она словно вросла в стену и не может сказать ни слова. Кровь брызгами летела в разные стороны и стонов было столько, будто в комнате сейчас истребляли все население целой страны. Но из-за шума... ужасных мучительных криков, мольбы и прочего, узнаваемого голоса Йорвета не было слышно.
***
Очнулась она в небольшой пещере, а возле нее находилась фигура в капюшоне. Этот некто вложил ей деревянный предмет меж зубов и Бьянка, смекнув, что за этим последует, отрицательно покачала головой.
— Шшш, — прошептал он, прижав ко рту палец, и похоже даже нарочно зацепил нижнюю губу, когда убирал его.
Затем незнакомец сделал то, о чем она догадывалась. Но чего безумно боялась. Девушка была не готова встретиться с новой болью, когда стрела пойдет наружу. Она забилась и схватила его за руки, чтобы прекратить эти мучения. Ее нога взрывалась, казалось в ее рану бился таран. Напряжение во всем теле, будто она вот-вот лопнет и взорвется кровавым фейерверком. Слезы лились рекой. Но ее непреклонный лекарь с силой пропихнул стрелу насквозь и, обломав оперение, вытащил из плоти. Бьянка снова потеряла сознание от боли.
***
Она видела, как вновь пытают Йорвета. На этот раз ему проткнули ногу выше колена, и она во всех красках ощущала всю его боль. Теперь у нее была возможность кричать, разделить с ним его муку. Затем пришло осознание, что это не Йорвет ранен, а она сама — вернее, в нее вгрызся один из этих здоровенных псов, и как бы она ни пыталась расцепить его челюсти, у нее ничего не получалось. Затем кто-то отрубил животному голову, и у Бьянки на бедре осталась висеть часть псины...
***
Когда она проснулась, то заметила отблески костра на угловатых стенах пещеры. А раньше он был? Мужчина сидел перед ней спиной к огню, его лицо под капюшоном терялось в тенях. Он занимался ее раной. Бьянка потянулась откинуть материю с его головы, чтобы узнать имя спасителя, но незнакомец заметил движение и перехватил запястье. Силы у него было не мало — или это она была излишне истощена?
— Кто ты? — спросила девушка полусухими губами, но ответа не последовало.
С минуту они сидели так, пока мужчина не отпустил ее. Резко обернувшись, он ушел в ночь. Бьянка лежала еще час, ожидая, когда вернется эльф, чтобы расспросить его обо всем. Однако ее планам не суждено было сбыться: сон снова затянул в свои лабиринты.
***
Она стояла и смотрела, как Адда приковала Йорвета к кровати и, усевшись сверху, трахала его. Да так, что ножки мебели скрипели, будто стая сирен для голодных моряков. Лицо эльфа она не видела, лишь спину королевы, укрытую рыжими локонами.
— Прекрати! — кричала Бьянка.
— Почему? Ты влюбилась? — ответила та и нагло расхохоталась, не прекращая движения тазом.
— Хватит!
— Ты действительно хочешь это прекратить? — она обернулась к ней и вдруг оказалась ею же. Бьянка переместилась и теперь уже сама сидела на крепком члене эльфа, лаская его грудь, шею, целуя его. Возбуждение текло сквозь них, оно согревало, развращало, наполняло.
***
В какой-то момент ей показалось, что ее целуют. Осторожно, захватывающе, пылко. И это было так приятно — возбуждение продолжало вести свою жаркую игру. Раззадоривало, притягивало.
— Хочу почувствовать тебя внутри, — прошептала она, не открывая век.
Бьянка всеми силами пыталась вернуться к Йорвету, к его вспотевшему жаркому телу, к его привлекательному лицу, приоткрытым губам, общему блаженству.
***
Перед ней стояла пустая кровать, пустая комната, половина стен обрушилась и провал у ее ног говорил, что Йорвета больше нет. Его накрыло руинами и смерть пришла мгновенно. В этом мире не было цвета, все сплошь серое, забытое, уничтоженное.
— Йорвет! — бросила она и голос ее отразился тысячью отголосками эха.
— Йорвет! — не успокаивалась она, как вдруг услышала звук, будто шуршат тканью.
Она обернулась, и перед ней из дыма сформировался тот самый эльф, только теперь, вроде, он был на порядок выше, весь черный, в глазу не оказалось зрачка и белок был залит красным.
— Знаешь, что я увидел в синем тумане? — прорычал он и угрожающе двинулся на нее. По мере его приближения, все покрывалось мглой, а он увеличивался... увеличивался...
***
Веки резко открылись, она импульсивно дернулась и, заметив свет в проеме пещеры, поняла — эта безумная ночь закончилась.
А одна ли ночь?
От костра остались одни черные угли, незнакомца не было. На груди лежала зеленая куртка с капюшоном в качестве покрывала. Так или иначе, а эта вещь подарила ей, хоть и скромный, но комфорт. Знакома ли она с этим скоя’таэлем, способным на столь бережное отношение к
dh’oine? Одна штанина бриджей была оборвана почти до самого срама, на месте раны плотно сидела повязка. Бьянка не решилась ее распутывать, чтобы поглядеть насколько все плохо. Единственный неопровержимый вывод, который она сделала — боли не было. Точнее сказать, чувствительность в ноге полностью отсутствовала: если бы ею сейчас занялся мясник, она бы и не пискнула.
Все еще не понимая, плохо это или хорошо, девушка напялила стеганную куртку и с большим усилием выползла наружу. Там она нашла себе трость и, одной ногой ступая, другую волоча, начала пробираться по лесу. Благо, из-за верхушек деревьев выглядывали высоты крепости и направление не пришлось угадывать. Интересно, как бы описал произошедшее в ней известный бард Лютик — подумалось не к месту. Ведь поэтичности в предложениях о вываленных кишках, отрубленных конечностях и груде трупов сыскать трудно.
В своем нелегком путешествии Бьянка не раз спотыкалась и падала, но ей необходимо было найти хоть кого-нибудь из белок или Полосок. Все эти сны посеяли в мыслях сумятицу, и она уже не знала, чему верить.
Вдруг все это зря?
Вдруг Йорвет мертв, ведь он был не в том состоянии, чтобы защитить себя, когда это могло потребоваться?
А если его схватил Вернон Роше? Пока она валялась в бреду, он мог сделать с ним вещи намного худшие, чем делала Адда.
Или его убили реданцы?
Часа через полтора она, минуя заросли ужасного терновника, снова упала на колени с ругательствами. Ее взгляд привлекло постороннее движение: к ней повернулся незнакомый эльф, который стоял к ней спиной и банально отливал.
—
D'yeabl, dh’oine, — возмутился тот, быстро заправляясь.
— Ты от скоя’таэлей? Где лагерь? Где Йорвет?
Судя по лицу, он узнал в ней ту, которая некогда разговаривала с Киараном, и поддерживая под руку отвел туда, где стоял его отряд. Шел он так быстро, что Бьянка даже не могла задать волнующие вопросы. Лишь когда они достигли цели, она с неровным дыханием спросила о Йорвете. Ее провожатый указал пальцем направление и ушел — возможно, ему было неудобно из-за того, за каким делом его застали. Но после случившейся резни эльф не смог бы ее удивить, даже если бы срал голышом, предварительно забравшись на ветку.
Продолжая идти своей дорогой, Бьянка попутно оглядывала состояние скоя’таэлей: многие из них были в бинтах, но ни один не лишился конечности. Скорее всего, для самых больных было выделено отдельное место, вроде лазарета. Должно быть, где-то отведено еще одно место: для могил погибших. На нее не особо обращали внимание, каждый был занят своими проблемами и переживаниями. Один лишь повстречавшийся Киаран, пролетевший мимо нее, словно стрела, вдруг дал задний ход и поравнялся с ней, ступая спиной вперед.
— Смотрите-ка, кто выжил. Тебя уже обыскался твой командир. Уж я еще не решил, как реагировать на наших неожиданных «собратьев», — последнее слово он сказал с таким сарказмом, что захотелось плюнуть в смазливое лицо.
— Он не мой командир. Где Полоски сейчас?
— В город подались. Там латают раненых, как, впрочем, и мы.
— А Йорвет? Что с ним?
— Йорвет наш, — он довольно улыбнулся. — И этот полосатый темерец, хоть наверняка имел другие планы, должен будет уйти ни с чем.
— Строишь довольную рожу, но, признайся, ты откровенно поимел меня и мои планы.
— Ты хотела вытащить Йорвета, ну так он здесь. Возмущение не уместно, не находишь? — с упреком наклонив голову, он взглянул на нее, а Бьянка закатила глаза.
— Пошел ты, корыстолюбивый мерзавец.
— Всего лишь осторожный, — поправил тот и указал подбородком на фигуру, устроившуюся у группы камней.
Казалось, одноглазый эльф нежился под лучами солнца, или же он сидя спал, подложив под побитую спину чью-то одежду и откинув голову. Весь его торс был забинтован, видимые ушибы успели присохнуть, кровоподтеки налились цветом. Бьянка была счастлива увидеть его живым и признать, что все ее сны оказались ложными. Отреагировав на шум, который она издавала, волоча за собой онемевшую ногу, Йорвет посмотрел на нее и застыл. В этом контакте существовала какая-то связь, некая забота о друг друге, беспокойство. Плюнув на все убеждения, на эльфов и присутствующего рядом Киарана — уж очень многое произошло, чтобы сдерживаться, — она смело села ему на колени и, обняв за шею, прижалась поцелуем к его губам. Эльф не заставил себя ждать: его длинные руки очутились на спине, пальцы на затылке. Притянув ее к себе, он взял инициативу в свои руки и начал ласкать ее губы, заставил их приоткрыться, потерся кожей о кожу.
— Чтоб...
Встретив друг друга, их языки начали игру погружения и нежности. Тепло разливалось по телу, словно сладкая патока, ожидаемое мгновение с эльфом оказалось радостным приветствием, а в душу, наконец, пожаловал долгожданный покой.
— Мне...
Затянувшийся поцелуй начинал вызывать желание, в воображении вставали моменты их последней близости, отчего разум, словно мотылек на свет, неуклонно парил в ловушку страсти. Как же ей не хватало его. Как же она скучала.
— Провалиться.
Лишь сейчас обратив внимание на голос извне, Бьянка посмотрела на Киарана, стоявшего с изумленным видом. Затем, почувствовав что-то неладное, глянула через левое плечо и увидела остолбеневшего человека, у которого буквально отвисла челюсть.
Йорвет хмыкнул:
— Вернон Роше.
