Линии крови

Завтрак был королевский: Вернон с Дино постарались на славу. Я очень хотела поесть со всеми вместе, но почему-то все, даже Канмин с Кайлом наотрез отказались, сославшись на то, что уже поели. Так что завтракали мы с Хёнкёном вдвоем, болтая обо всем подряд и много смеясь. Сегодня он был еще более оживленным, чем обычно, и просто безумно обаятельным, так что я иногда даже зависала, рассматривая его красивое лицо и улыбаясь историям, которые он рассказывал. Хорошо, пусть сегодня все будет идеальным. А завтра я буду думать, что это был волшебный сон. - Ну что, с чего начнем? - спросил Хёнкён, держа меня за руку. Мы стояли перед входом в парк аттракционов, и я до сих пор не могла поверить, что это правда. В последний раз я была в парке с папой, после этого мама старалась никуда меня не отпускать из страха, что я опозорю ее перед журналистами. Я столько раз читала про этот парк, гуляла здесь на Google Maps, но была абсолютно не готова к тому, что здесь увижу. Меня отвлекало все: сладкий запах сахарной ваты, веселый смех, любопытные взгляды, и я даже не могла прочитать названия аттракционов на табло перед кассой. Я застыла на месте, оглушенная гомоном толпы и криками детей, потерявшаяся в этом буйстве красок, лиц, воздушных шаров. Хёнкён сжал мою руку и, видимо поняв, что толку от меня сейчас будет мало, сказал: - Давай начнем с горок? Я перевела на него взгляд и тихо ойкнула. В тепле, льющемся из этих ласковых глаз, можно было купаться, и меня в очередной раз поразила захватывающая красота Хёнкёна. Раньше я старалась не обращать на это внимание, но в последнее время я все чаще ловила себя на том, что у меня перехватывает дыхание, когда я рассматриваю его красивое лицо, и мне хотелось дотронуться до его нежной кожи, провести пальцами по щеке, коснуться каждой родинки и поцеловать его манящие губы. - Принцесса? - бархатный голос привел меня в чувство. Я заморгала и даже смогла вспомнить прозвучавший только что вопрос. - Нет, давай начнем с чего попроще, там очереди самые большие, - сказала я, покосившись на огромную толпу перед входом на ближайшую горку. - Это не проблема, - потянул он меня за руку и, подойдя к ограждению, просто отсоединил звенья. Я ахнула, с ужасом ожидая, что нас сейчас как минимум оштрафуют, но этого не происходило, а Хёнкён уверенно тянул меня прямо к ярко расписанным вагончикам мимо очереди. Я шла следом, как на казнь, и вот мы подошли к контролеру. Я сжалась в комочек, ожидая, что он нас с позором выгонит, но он... легко наклонил голову, приветствуя Хёнкёна, и тот кивнул ему в ответ, и мы прошли к ближайшему поезду и сели вперед. Я разволновалась: - Что это все значит? Нас не оштрафуют? Хёнкён легкомысленно улыбнулся, тщательно проверив ремни на мне, и сказал как бы между прочим: - Ничего страшного, разок можно. Я всегда мечтал покататься на горках со своей девушкой. Он занялся своей застежкой, а я густо покраснела и опустила глаза вниз. Он же не про меня сейчас, верно? Я заметила глупую дрожь в руках, лежащих на поручне. Видимо, Хёнкён тоже заметил, только понял неправильно: - Не бойся, мышка, я рядом! Он снова взял меня за руку и подмигнул. Я отвернулась, притворяясь, что рассматриваю окрестности, но моя рука в его ладони горела и дрожала все сильнее. Наконец, поезд тронулся, и достаточно резво. Ненадолго забыв о смутивших меня словах Хёнкёна и о стыде перед людьми в очереди, которых мы нагло обошли, я с восторгом смотрела по сторонам, удивляясь, какими маленькими кажутся фигурки внизу, хотя мы проехали совсем немного, какие красивые и густые деревья вокруг и как близко небо. Все эти палатки на земле казались такими крошечными, снующие люди, бегающие дети, машины - все было таким милым и миниатюрным. Когда поезд набирал скорость, мне становилось ужасно страшно, и я повизгивала, стараясь все же сдерживать себя, тем более что Хёнкён опять не отрывал от меня глаз. Я старалась сосредоточиться на своих руках, сжимающих поручень, на неровностях краски на нем, на бликах солнца на металле, на теплой ладони Хёнкёна, сжимающей мою руку, и казавшейся такой надежной, как будто он был рядом всегда. Я очень боюсь скорости, но есть у меня одна очень раздражающая особенность - при быстрой езде я не могу сдержать улыбку. Не сказать, что мне нравится, когда я быстро еду, чаще всего я боюсь как сумасшедшая, но при этом я абсолютно не могу контролировать себя, особенно когда идет резкий спуск, и внутри все поднимается, и кажется, сердце парит независимо от тела. В таким моменты мои губы сами предательски расплываются в улыбке. Так произошло и на этот раз, так что Хёнкён был в полной уверенности, что я счастлива от этой безумной поездки. Меня и правда охватил драйв, но еще одну поездку, по крайней мере, прямо сейчас, я бы точно не пережила, и мне пришлось потянуть его на другой аттракцион, более безопасный, хотя название было то еще - "Ураган". Я никогда не каталась на аттракционах, где кабинки вращались вокруг своей оси, но с ним было совсем не страшно, и я искренне смеялась и кричала от восторга, забывая обо всем на свете. Когда мы все-таки решили устроить перерыв, я уже еле стояла на ногах от переполнявших сердце эмоций и переживаний. Все это время Хёнкён ни на секунду не отпускал мою руку, и мне уже стало казаться, что это абсолютно естественно и по-другому быть не может. По дороге к палаточке с хотдогами мы увидели толпу людей и с любопытством подошли посмотреть, кто привлек так много внимания. Прямо на лестнице расположилась какая-то группа, явно иностранцы, они настраивали инструменты. Аппаратуры было много, видно, что ребята не простые, с классными прическами и пирсингом, и мне стало очень интересно, что за музыку они будут играть. Барабанщик начал свою партию, затем включился гитарист и басист. Живой звук - это совсем не то, что мы слышим в плеере, и я с восторгом уставилась на настоящих музыкантов. Никогда не была на концерте, так что все было для меня впервые. Закончился проигрыш, и вступил солист, пел он по-французски, и от его хрипловатого низкого голоса у меня пошли мурашки по коже. Я очень люблю французский, а тут удалось послушать выступление в живую! Несмотря на мощные ударные, песня оказалась очень романтичной и нежной, про парня, дающего обещание своей девушке быть с ней всегда. - Интересная аранжировка одной очень старой песни, - Хёнкён наклонился ко мне, и я прислонилась головой к его плечу. Он тихо подпевал солисту, а потом потянул меня за рукав. - Мои любимые строки! "Мне никогда не хватит слов, чтобы рассказать, каким серым был этот мир без тебя", - пропел он по-французски. Басы пробирали до самого сердца, я смотрела в глаза Хёнкёну и представляла, что он говорит эти слова мне. Я была счастлива как никогда, хотелось расправить крылья и полететь - все казалось возможным, и даже некая невеста не могла помешать. Как можно помешать этому единению, когда мы сейчас здесь, вдвоем, слушаем потрясающую музыку, держась за руки и смотря друг на друга так, как никогда и ни на кого не смотрели? Когда песня закончилась, Хёнкён повернулся ко мне и обнял за талию. Его глаза горели еще ярче, чем обычно, и у меня в груди снова стало тесно от того, что я к нему чувствовала, а эти чувства были абсолютно лишними. Вот-вот я не смогу удержаться и поцелую его, что в моей ситуации было бы непростительной ошибкой. С тяжелым сердцем я выбралась из его объятий и стала судорожно искать, чем можно его отвлечь. - Мишка! Хочу большого мишку! - спасительная идея сразу оформилась в слова, которые заставили Хёнкёна рассмеяться. Я показала пальцем на тир, где можно было выиграть огромного плюшевого медведя. У меня никогда не было больших игрушек, и я не собиралась в 18 лет начинать их собирать, но он подвернулся как нельзя кстати. Теперь я тянула за собой Хёнкёна, стараясь не оглядываться на него, такого красивого, что все встречные девчонки не могли отвести от него взгляда и даже поворачивали головы нам вслед, так что я готова была убить всех и сразу. Я была уверена, что стрельба отвлечет Хёнкёна (и меня) хотя бы ненадолго и убавит накал страстей, но я еще никогда так не ошибалась. Все мишени он сбивал с легкостью, совершенно не напрягаясь, и огромный мишка уже казался угрозой вполне реальной. Его успехи не остались незамеченными, и в нашу сторону стало стекаться много зевак, восторженными криками поддерживающих каждый следующий выстрел. - Повезло же тебе с парнем, - покачала головой стоявшая рядом со мной дама возраста моей мамы. - Была бы я лет на 20 моложе... Я покраснела и с гордостью посмотрела на Хёнкёна: пусть он и не мой парень, а мой милорд, но отношение я к нему имею. А пока он разорял тир, можно было притвориться кем угодно. В общем, вышли мы из тира с огромным медведем и двумя зайчиками чуть поменьше. Хёнкён заботливо помог мне донести мои "подарки" до машины, просто сверкая от гордости и вгоняя меня в краску еще больше. Никто не выигрывал для меня игрушек, и на самом деле мое сердце таяло при взгляде на мои первые в жизни большие игрушки. Я шла и тихонько улыбалась. Вроде бы что такого, просто идти рядом с парнем, но при взгляде на него мое сердце тонуло в любви, и с каждой минутой становилось только хуже. Это как океан, из которого невозможно выбраться, и его волны накрывают тебя с головой, не давая шанса на спасение. И ты смиряешься и признаешься себе, что не способна им противостоять, не способна не улыбаться, видя его светлую улыбку, когда загораются озорными огоньками его глаза, рождая в твоей душе радость и нежность, не способна отвести взгляд, когда он оживленно рассказывает тебе о чем-то, не способна мириться с мыслью, что кто-то еще будет с ним рядом, так же смотря на него влюбленными глазами и мечтая быть с ним всегда. Когда Хёнкён пообещал мне, что с ним я буду счастливее, я сразу поверила ему. Не потому что в родном доме для меня не было места, не потому что меня позвал к себе в дом богатый наследник империи, а потому что я почувствовала, что поверю каждому его слову и буду с ним счастлива, как ни с кем больше. С самого начала мое чувство к нему было ничем иным, как любовью, но я боялась даже думать об этом, потому что мое сердце этого просто не выдержало бы. И я люблю в нем все: как он начинает сбивчиво говорить, когда смущается, как улыбается глазами прежде, чем улыбнутся его губы, как чинно держит палочки и как каждый раз называет меня принцессой, даже как дразнит - я все это в нем люблю! Не знаю, что там у него за невеста, но я так просто не сдамся. Этого человека я не отдам ни за что. Хёнкён все еще рассматривал свои трофеи из тира, и я улыбнулась. - Ну ты даешь, старые песни знаешь, по-французски говоришь, стреляешь отлично. Есть что-то, чего ты не умеешь? - Скрапбукинг считается? - весело уточнил он. - Нет. - Тогда нет, - Хёнкён довольно улыбнулся, и я хмыкнула. - Ну а недостатки какие-нибудь есть у нашего Мистера Совершенство? - поинтересовалась я с любопытством. Он так резко остановился, что я прошла мимо, и он потянул меня за руку обратно. Я удивленно посмотрела на Хёнкёна, и он серьезно сказал: - Мне кажется, я слишком громко чихаю. - Ты что? - я прыснула со смеху. - Чихаю громко. Я взяла себя в руки и тоже серьезно сказала: - Это очень страшно, как ты с этим живешь? - Моя жизнь - настоящий кошмар, - подтвердил он. - И это намного важнее, чем то, что я равнодушный. - Это ты равнодушный? - я аж задохнулась от возмущения. - Угу. Со временем я ко всему утрачиваю интерес и становлюсь равнодушным. - Я не представляю тебя равнодушным, - уже честно сказала я. - Это потому что ты не была со мной на собрании акционеров, - теплые карие глаза опять сверкнули лукавыми искорками. - С этим спорить не буду, - сочувственно улыбнулась я. - Но все равно не представляю. Он кашлянул, на секунду прикрыл глаза, а потом состроил такую умилительно-печальную рожицу, будто ему известна вся скорбь земли, и я снова рассмеялась. Он надул губы и с обидой сказал: - Так нечестно, при тебе у меня не получится. - Почему? - удивилась я. - Потому что к тебе я никогда не смогу быть равнодушным, - произнес он, моментально переставая смеяться. Я помрачнела и опустила глаза. Больно, зачем ты делаешь мне так больно? Зачем так серьезно смотришь теплыми карими глазами? Наконец, мы дошли до машины и сложили в нее все мои подарки. Я думала, что на этом наша прогулка подошла к концу, так как уже стемнело и пора было возвращаться домой, но Хёнкён потянул меня в сторону. Мы подошли к колесу обозрения, и я замерла перед ним в немом восторге: я так мечтала покататься на нем! - Ты что, и на колесе обозрения никогда не была? - спросил Хёнкён. Я помотала головой. - Нет, мы с папой так и не успели на нем прокатиться, а потом возможности уже не было. Хёнкён подтолкнул меня к месту посадки, где людей уже было очень мало: - Ну так вперед! Он помог мне зайти в кабинку, и я сразу подошла к окну, чтобы насладиться открывающимся видом. Внизу, на стремительно уносящейся вдаль земле, уже сгустились сумерки, но здесь, на высоте, еще светило солнце, и я прищурилась, глядя на горящий алым закат и погруженный в полудрему Лондон. Мне показалось, что я в сказке: меня обнимал настоящий принц, в которого я была безумно влюблена, перед моими ногами расстилалось настоящее волшебное королевство, и я сама была Спящей красавицей, которая вот-вот очнется от векового сна. Я повернулась к Хёнкёну и взяла его теплую руку, сплетая его пальцы с моими. Прошу тебя, скажи мне, что все будет хорошо, что мы всегда будем вместе и все останется так, как сейчас! Сегодня я поверю во что угодно, только скажи! Я с мольбой посмотрела ему прямо в глаза и прижалась к его груди. В тот момент я слышала, как бьется его сердце, и билось оно в унисон с моим. Так должно быть и так будет. Хёнкён сжал мою руку сильнее и коснулся губами моего лба, как тогда, когда давал мне обещание под дождем: - Я никому и никогда не отдам тебя, Грейс. Я горько улыбнулась. Отдашь, тебе придется, если ты действительно хочешь жениться на ней. Улыбка на моих губах сразу стала липкой и какой-то жалкой, хотелось сорвать ее. Но я пообещала сегодня верить всем его словам, сегодня можно, это мой праздник. Самый лучший день рождения, который я провела с любимым. И самый грустный.