Линии крови

ВЕРНОН Я только закончил обсуждать с Сокмином расписание Хёнкёна на следующие несколько недель, как услышал до боли знакомые шаги на дороге перед домом. Я уже не думал, что это когда-либо произойдет, но сомнений быть не могло: Грейс вернулась и, судя по громкости шагов, настроена была решительно. Я столько раз представлял, что она признает свою ошибку и поймет, что сделала, когда бросила нас всех, особенно Хёнкёна, который места себе не находил все это время и метался по поместью, как раненый зверь. И вот она вернулась, только я не уверен, будет ли он с ней говорить. Когда тебе причиняют столько боли, хочется или защититься от нее, или сделать больно в ответ, и хватит ли ему сил справиться, мне было неизвестно. Когда они зашли в парадную, все наши уже собрались на центральной лестнице и оживленно делились догадками, что же будет дальше. Джонхан открыто улыбался и почему-то был больше всех рад, что Грейс пришла; остальные внимательно следили за спускающимся с каменным лицом Хёнкёном и нервно переглядывались. Хёнкён встал у окна, сложив руки на груди, я тоже спустился, чтобы быть рядом на всякий случай. Также в парадной остался ДиКей, который в этот момент подрезал розы. Все взгляды были прикованы к вошедшим. Я вопросительно посмотрел на впустившего их Сынквана: тот показал мне большой палец и улыбнулся, оставшись стоять в дверях. Я наконец решился посмотреть на Грейс, и увиденное меня разозлило: она ужасно похудела, впалые щеки подчеркнули остроту скул, цвет лица говорил о том, что пережитое потрясение закончилось болезнью, и это однозначно не мог не заметить Хёнкён, который помрачнел еще больше. Зачем было это все? Зачем ты ушла, если тебе тоже было плохо? Но, несмотря на усталость и бледность, ее глаза горели, пусть немного болезненно, но решительно. Зачем же ты пришла, Грейс? Судя по вещам, ты решила вернуться, но пройдет ли твое возвращение гладко? Я конечно постараюсь смягчить Хёнкёна, если потребуется, но он тоже многое перенес, и за него очень обидно. Сердца Грейс, Канмина, Кайла и Майло колотились как бешеные, а вот у Хёнкёна оно билось медленно, и зрачки были расширены. Грейс сделала вдох и, обведя глазами всех присутствующих, наконец заговорила. - Я бы хотела попросить прощения за наш отъезд в тот день, это было решение поспешное и продиктованное страхом, и мне за него стыдно. Узнав о том, кто вы такие, я действительно испугалась и должна была защитить себя и тех, за кого несу ответственность... Грейс перевела дух и, поколебавшись, подняла глаза на Хёнкёна, который все еще стоял у окна, сложив руки на груди. - Я должна была все выяснить до конца, чтобы оценить ситуацию, а не паниковать. Я знаю, что мои действия причинили много... - она сглотнула, - боли, и вы имеете полное право на меня обижаться и ненавидеть, но я бы хотела, чтобы вы знали, как я жалею о своем поспешном решении. Она выжидательно посмотрела на Хёнкёна. Все это время я пристально следил за его бесстрастным лицом: лишь холодный блеск в глазах выдавал его чувства. - Твои действия вполне понятны и правильны, - голос Хёнкёна разрезал воздух, как бритва, - безопасность превыше всего, и в этом ты абсолютно права. - Но я неправильно оценила угрозу нашим жизням, я должна была все выяснить и хорошенько обдумать... - Нет, ты все правильно оценила, и обсуждать тут нечего. В этом доме вашим жизням угрожает опасность, вам тут оставаться нельзя. Грейс удивленно раскрыла глаза и тоже сложила руки на груди. - Это почему же? Что угрожает нашим жизням? - Мы и угрожаем. Мы вампиры, как ты успела догадаться, - Хёнкён прищурил глаза, и от меня не укрылась появившаяся в его голосе досада. - Да, только вы больше не пьете кровь! - с нажимом сказала Грейс, и Хёнкён резко ее перебил: - Это кто тебе сказал? - Какое это имеет значение! Хёнкён перевел взгляд на Сынквана, и тот опустил голову. - Подойди. Сынкван послушно подошел к Хёнкёну и опустился перед ним на колени, склонив голову и оголив шею. - Как ты посмел нарушить наш главный закон? - от взгляда Хёнкёна у меня все внутри похолодело. За предательство есть только одно наказание - смерть. - Нет, подожди! - Грейс кинулась к Сынквану и встала между ним и Хёнкёном. - Это я виновата, это я задала ему этот вопрос. Пожалуйста, не наказывай его! Хёнкён посмотрел ей прямо в глаза: - Отойди, я тебя очень прошу. Она неуверенно оглянулась на Сынквана и сделала шаг в сторону. - Отвечай, как ты посмел предать меня. Сынкван поднял голову. - Если бы я ей не сказал правду, она могла бы не вернуться. Счастье милорда для меня дороже жизни, поэтому вы можете меня наказать, если считаете нужным, но, будь у меня второй шанс, я бы поступил так же. Он снова склонил голову, и я с тревогой посмотрел на Хёнкёна. Это не предательство, ты же видишь? Он рискнул жизнью ради вашего счастья. - Хёнкён, прошу тебя, - всхлипнула Грейс. Не глядя ни на кого вокруг, Хёнкён сделал шаг к Сынквану и, коснувшись двумя пальцами сначала губ, а затем лба Сынквана, произнес: - Ты оправдан. Благодарю за верность. Все облегченно вздохнули. Сынкван склонился еще ниже и продолжил: - Предан Вам навсегда. Он встал и, подмигнув Грейс, подошел ко мне. Я ободряюще сжал ему предплечье: наверно я бы сделал то же самое, это действительно был единственный выход. Теперь остался еще один вопрос. - Спасибо, - сказала Грейс. - Это правда была моя вина. Я постараюсь ее загладить и в дальнейшем вообще исправить все, что успела испортить. - В дальнейшем? Хладнокровие впервые изменило Хёнкёну, и его сердце мощным ударом выдало его страхи. - Да, - прозвучал твердый голос Грейс. - Я снова буду жить здесь, если ты позволишь мне исправить свои ошибки. - Об этом не может быть и речи, - Хёнкён отвернулся, нервно сжимая пальцами свои предплечья. Сверху, с лестницы, послышался недовольный ропот. - Да почему? - не выдержала Грейс и повысила голос. - Потому что ты права, - в тон ответил Хёнкён, - здесь для тебя все равно опасно! - Чем? Что ты можешь мне сделать? Укусить?! Превратить меня в такую же? Да плевать! Мне не нужна эта жизнь без тебя! Я слишком долго этого не понимала. Хёнкён снова резко обернулся, уже не в силах скрыть гримасу боли. - Да ты сама не понимаешь, о чем говоришь! - Понимаю! И я еще раз говорю, я решение приняла: я буду с тобой, несмотря ни на что. - Нет. - Почему?? - Ты не представляешь, насколько реальна эта опасность и как твой запах действует на нас, в любой момент может произойти непоправимое, так что никуда ты не вернешься. - Мне все равно, что может произойти! Я не хочу и не могу жить без тебя! - Я сказал, нет! - Ах так... Грейс развернулась и подошла к столу. Я наконец позволил себе тяжелый вздох. Неужели все так и закончится? Конечно, его нежелание лишать ее человеческой жизни понятно, но это все так несправедливо... Тем временем Грейс взяла со столика, где лежали неподрезанные розы, ножницы и повернулась к нам лицом. - Что мне сделать, чтобы ты поверил в серьезность моих намерений? Она выставила вперед левую руку и поднесла к ней зажатые в кулаке ножницы. Хёнкён оценил расстояние и понял, что может не успеть. - Чего ты хочешь? - медленно спросил он, не сводя глаз с лезвий, находящихся в опасной близости от вены на ее руке. - Право снова жить здесь, с тобой, для меня и моих слуг. - Это все? - Да, это то, что мне больше всего нужно. - В таком случае ты это получишь. Грейс опустила ножницы и положила их на стол. - Но, ради твоей безопасности, - продолжил Хёнкён, - ты будешь под арестом. Ты не сможешь заходить в комнаты, если в них в этот момент находится кто-нибудь из нас. У тебя не будет ограничений на пользование библиотекой или на прогулки на свежем воздухе, но, если ты нарушить это правило, будешь заперта в своей комнате до тех пор, пока не решишь уехать. Это понятно? - Предельно. Грейс повернулась к ожидавшим ее приказа Майло, Канмину и Кайлу: - Отнесите вещи ко мне в комнату. Она повернулась к стоявшему у нее за спиной Хёнкёну и сказала, глядя ему прямо в глаза: - Теперь мы дома.