Killugon Alphabet

Гон тяжело вздохнул, мысленно досчитав до пяти. Покачался с мыска на пятку, беспокойно бросил взгляд в сторону больших настенных часов, висевших аккурат над входом в зрительный зал, а затем — снова туда, к прилавку с напитками и попкорном, где уже почти десять минут торчал Киллуа. Раздражение с каждой секундой накатывало все сильнее. Не то чтобы Гон вообще был против встреч со старыми друзьями, с которыми можно было за милую душу провисеть полдня. Тем более, если они не являлись его собственными знакомыми. Гон вообще всегда любил людей, уважал чужое право на личную жизнь и пространство. И зазря тоже никогда не злился. Иным словом, во всех отношениях Гон был просто святым. Но только не когда так тщательно лелеемые всю неделю планы рушились буквально на глазах. Киллуа стоял всего в нескольких шагов от него — достаточно близко, чтобы постоянно быть в поле зрения, достаточно далеко, чтобы Гон слышал только интонации его голоса. Киллуа говорил быстро, часто сбивался, но тут же начинал заново, совсем теряясь в собственных мыслях от смущения и радости. И, конечно же, жестикулировал так, словно пытался разъяснить собеседнику на пальцах каждый из чертовых законов Ньютона. А Гону, между прочим, подобный научный экскурс явно бы не помешал. Минутная стрелка, казалось, навсегда застыла в одной точке. И вместе с ней вокруг замерло все, абсолютно все, даже собственное сердце, разгоняющее вскипевшую от злости кровь, стучало в груди слишком медленно. Гон же, не отрываясь ни на секунду, смотрел, как быстро шевелятся губы Киллуа, как складываются в очередную улыбку, такую знакомую, такую теплую, но до этого всегда обращенную только к нему, Гону. Как изредка приподнимаются в удивлении плечи, двигаются руки, крепче прижимающие к груди гигантское ведро с попкорном. И как лучисто сияют глаза при взгляде на кого-то другого. О, если бы Гон только мог, если бы только был в силах сделать так, чтобы все это доставалось ему и только ему, тогда не было бы ни этой тяжести внутри, ни глухой ревности. И не пришлось бы нарочито осторожно стискивать пальцами едва початую пластиковую бутылку с колой — Гону совершенно не хотелось попадать в еще более глупую ситуацию. Он услышал, как звонко рассмеялся Киллуа, и тут же напрягся всем телом, судорожно сглатывая. Чужая рука, уродливо тяжелая, непозволительно вольно замерла на спине Киллуа, и Гону пришлось в очередной раз напоминать себе, что ничего такого в этом нет — просто дружеский хлопок на прощание, и все! Но все-таки до конца избавиться от чего-то темно ворочающегося под сердцем он не смог. Только едва ощутимо провел ладонью по плечу Киллуа, мгновенно обогнавшего на пути к уже закрывающемуся залу, будто бы стирая чужое прикосновение. Так было, однозначно, спокойнее.

***

— Сокомандник это мой был, — пояснил Киллуа уже потом, развалившись в кресле. Свет вокруг погас, на экране замелькали первые рекламные ролики. — Играли вместе, я же рассказывал, ну. Или не помнишь? Гон неопределенно пожал плечами, крепче сжав коленями бумажное ведерко, куда то и дело ныряла рука Киллуа. Людей вокруг всегда было слишком много. Так зачем акцентировать внимание на ком-то несущественном? Да и тем более еще из старой школы Киллуа… Гон-то, дурак, думал, что ничего страшного в этом нет и никогда не будет! — Эй. Он и не сразу понял, что его окликнули. Что ладонь Киллуа, до этого легко гладящая его по ноге, начала подниматься все выше и выше. И явно не стремилась за новой горстью попкорна. — Ты ведь приревновал меня там, так? Киллуа улыбался, широко и так очаровательно, что захотелось немедленно заткнуть его поцелуем. Или же… занять кое-чем другим. Мысль казалась слишком соблазнительной. Ответить на вопрос Гон так и не успел — пальцы Киллуа уже успели добраться до его ширинки. Но и задать свои собственные — тоже не вышло. Гон прикрыл глаза ладонью. Что-то подсказывало ему, что в ближайшее время они навряд ли смогут по-человечески поговорить.