Killugon Alphabet

Киллуа проснулся резко, будто бы выныривая на поверхность из-под толщи воды. Присутствие кого-то чужого совсем рядом тяжестью ударило по натянутым, точно струны, нервам. Киллуа напряг слух, нахмурился, вслушиваясь в тишину, пока не начали ныть виски. Его учили концентрироваться на остальных органах чувств, если при определенных обстоятельствах зрение выходило из строя. Учили не терять бдительность и сохранять спокойствие даже в таких… условиях. Как же сильно Киллуа сейчас не доставало этих знаний. Шаги раздались со стороны окна. — Я не хотел будить тебя, — произнесли тихо, мягко, до боли знакомыми интонациями Гона. Но это не мог быть Гон, пусть даже Киллуа так сильно хотелось поверить в этот обман. Гон пропал в тот самый день, когда они оба так самонадеянно решили, что их сил хватит на то, чтобы расправиться с бывшим членом Геней Редана. Какими же глупыми они все-таки были, раз смогли поверить в то, что и в этот раз удача улыбнется им. — Эй, Киллуа, — голос прозвучал совсем рядом, так близко, что Киллуа вздрогнул от неожиданности, дернулся всем телом, вжимаясь спиной в холодные прутья изголовья кровати, — посмотри на меня, Киллуа. Матрас совсем рядом прогнулся под тяжестью чужого тела. Киллуа сглотнул, замотал головой, сам не зная, чему отказывая в первую очередь: столь близкой опасности или же… Киллуа хотел бы посмотреть. Хотел бы стянуть с лица повязку и убедиться, что тот, кто сейчас сидит рядом, и в самом деле Гон. В последний раз он видел его тогда, замершим в дверном проеме проклятого дома, — лицо Гона было белым от ужаса — а потом тень Иллуми накрыла все. Киллуа нашли спустя всего несколько часов, но он уже был таким: беспомощным, мокрым насквозь от начавшегося дождя и изувеченным — на месте глазных яблок зияла пустота. Но… даже это не показалось Киллуа таким страшным. Гона рядом с ним не было. Он не вернулся ни через день, ни через два. И Киллуа страшно было представить, что случилось на самом деле, страшно было прекращать верить. Но как бы он ни старался, их общая надежда с каждым часом по капле утекала сквозь пальцы. Чужие ладони, кажущиеся обжигающе горячими, обхватили щеки Киллуа, и он замер, не в силах шевельнуться, не в силах сделать ни единого вздоха. — Я подарю тебе новые глаза, Киллуа, — прошептал ему Гон, придвигаясь так близко, что Киллуа ощутил его дыхание на своих губах, — самые красивые на свете. Ты не пожалеешь, поверь мне. Только не забудь о моем обещании, хорошо? Не забудешь же? Как можно? Как можно забыть то, что говорили таким голосом? Слишком знакомым, но все же каким-то чужим, притворно ласковым, до краев наполненным жутким, темным предвкушением. Разве не эту тьму столько времени пытался изгнать из себя сам Киллуа? Но шанса ответить у него все же не было. Как и сил на то, чтобы просто закричать.

***

Он проснулся резко, будто бы выныривая на поверхность из-под толщи воды. И первым же действием — поднял к лицу руки, долго и тщательно ощупывая лежащую на глазах повязку. Плотная ткань послушно скользила под пальцами, и Киллуа успокоился, усмиряя зашедшееся в бешеной пляске сердце. Все хорошо. Все в порядке. Он испугался понапрасну. Киллуа сделал еще несколько глубоких вздохов, выравнивая дыхание, а затем снова опустил голову на подушку, согретую теплом тела. Ему стоит отдохнуть еще немного, набраться сил и тогда… и тогда он обязательно поможет Леорио и Курапике найти Гона. Он сделает все, что сейчас в его силах. Ведь Гон поступил бы точно также, правда? Киллуа не сдержал глупой улыбки. Но до последней секунды бодрствования избавиться от ощущения кого-то постороннего в комнате отчего-то так и не смог.