Плацебо

Кимбли был в прекрасном настроении. Бойцы подозрительно оглядывались на майора, шагающего до своей коморки почти вприпрыжку от радости. Он в кармане между пальцами перебирал камень, а губы сами приподнимались в улыбке. Давно он не испытывал такого чувства предвкушения перед чем-то. Кимбли плотно закрыл дверь за собой и убедился, что никто снаружи ее не откроет. Он расслабленно упал на одноместную скрипучую кровать и достал из кармана свое сокровище. Лучи заходящего солнца лили оранжево-желтое сияние на багровый камень. «Насколько безграничны твои возможности?» — подумал Кимбли и осмотрелся вокруг. В комнате помимо кровати стоял сундук с одеждой, припасами, стол, стул и тумбочка, на которой был стакан с водой. Идея пришла сама собой. Багровый сел на кровати и пододвинулся ближе к тумбе. Он посмотрел на воду, затем на камень, а потом зажал его между зубами. Кимбли хлопнул ладонями и поднес их к стакану. По телу прошла необычная горячая дрожь, как будто обдало жаром и легким электрическим зарядом, а затем словно облили ледяной водой. Стало холодно, и кончики пальцев начало покалывать, пока шла алхимическая реакция. Когда все закончилось, на мгновение его сердце замерло, и Кимбли неторопливо отвел ладони в стороны. В стакане в солнечных лучах блестело кроваво-красное вино. Багровый сжал камень в одной руке и с подозрением поднес стакан к носу. Запах стойкий, крепкий, отдает дубовыми нотками. Кимбли сделал глоток по всем правилам. Вкус бархатистый, сухой и медово-пряный. Он сделал еще глоток, чтобы убедиться в том, что действительно из воды создал настоящее вино, а не фикцию. «Если такая мелочь вышла настолько безупречной, то что будет завтра?» — Кимбли уложил голову на подушку и прикрыл глаза, чтобы помечтать. — «При алхимической реакции нужны все компоненты, но раз с помощью камня можно обойти равноценный обмен, значит, он своими свойствами заменяет недостающие элементы. За счет чего? Какой у него состав, что подходит для абсолютно любой реакции? А если дело не в химии… Какая сила способна превзойти равноценный обмен?» — Кимбли открыл глаза и напряженно посмотрел на камень, видя в нем свое отражение. — «Сила Бога? Какая невероятная мысль. Что такое вообще этот Бог? Скорее фантазии, рожденные в кривом неполноценном уме. Любое проявление Бога для верующего есть лишь проекция света собственного духа как энергии, а людям науки уже не нужна эта метафизика — мы заменили ее своими знаниями. Даже если предположить существование Всевышнего, этот камень все равно не материализовался из ниоткуда — он явно плод создания человека. Так где Бог, если он есть, и как человек создал камень с его силой? Если предположить, что именно божественная мощь создала весь мир вокруг нас, то природа, животные и человек — неужели это и есть проявление его существования? Мысль о безбожном мире, конечно, более научна, но разве чтобы продвинуть науку вперед, не надо ли шагнуть за ее рамки? Если взять существование Бога за аксиому, можно утверждать, что вся изначальная, исходная материя — это его концентрированная сила. А если физическую материю отделить от наполняющей ее божественной энергии и преобразовать в более простой односложный объект, образуется ли в результате что-то настолько могущественное, как философский камень? Наверняка говорить сложно, мне нужны какие-то доказательства. Но что именно взяли для создания камня? Что-то, в чем максимально большой уровень концентрации божественной силы.» Кимбли дрогнул. Следующая мысль проскочила настолько быстро, что сердце его даже пропустило удар, а на лбу выступила испарина. «Если учесть, что человек — наиболее совершенное творение силы Всевышнего, обладающее разумом, отличающееся от животных способностью планировать, фантазировать и мечтать, можно ли утверждать, что в нем сконцентрировано больше всего божественной энергии? Если так…» — Кимбли на мгновение прервал поток своих мыслей и снова взглянул на камень. В своем отражении он заметил кровожадную ухмылку и глаза человека, перед которым открылась завеса истины. — «Если все мои умозаключения верны, то материал к созданию камня — это люди. Это лишь теория, но она кажется мне вполне вероятной. Но как именно и кто вывел формулу и нашел нужный алхимический круг?» Кимбли и не заметил, как пролетело время. На улице стемнело, наступил пустынный ночной холод. С улицы доносился негромкий звук гитары и чье-то пение. Песни были то четкими с выверенным ритмом, то порывистые и лихие, то мелодичные и немного заунывные. В животе заурчало, и Кимбли пришла мысль сделать из воздуха тибуон-стейк, но он решил подышать на улице и прогуляться перед сном, заодно перекусив чем-то с сослуживцами. Кимбли надел свой второй китель и перед выходом еле смог стереть с лица довольную улыбку. Теперь это была более привычная снисходительная улыбка, к которой все вокруг него привыкли. На выходе он столкнулся взглядом с Мустангом. Глаза его были черны и стремились проткнуть Кимбли за его хорошее настроение. Багровый махнул ему рукой, а в ответ Огненный лишь развернулся к своему другу Хьюзу. Возле костра собралось немало людей. Кое-кто был ранен, но уже на своих двоих приковылял из госпиталя, чтобы провести время с товарищами. У всех были тяжелые кислые мины. Кимбли с трудом, но понимал этих людей. Когда приходится делать что-то вопреки своим принципам, какое еще выражение лица может быть у человека? Но от этого только еще больше раздражался. Если вас не устраивает выполнять свою работу, так найдите такое дело, где ваши обязанности не будут вас так напрягать. Например, разносить почту, выгуливать чужих собак или торговать консервами и резинками из-под трусов. Не надо строить из себя мучеников, а потом своими минами портить настроение тем, кто доволен своим выбором. Женщины накрыли небольшой стол, где можно было положить себе еду в тарелку и в стороне съесть. Кимбли сначала поморщился, но потом все же направился в ту сторону. На подходе он заметил, как доктор Нокс с остервенением накладывал себе бобы. Рядом с ним стояла светловолосая женщина. Кимбли даже не с первого раза признал в ней Симону Рейли. Волосы заплетены в сложную косу, а некоторые пряди непослушно вывалились, закручиваясь в мягкие волны. Свой темно-синий хирургический костюм она сменила на черную майку с глубоким вырезом, черную хлопковую рубашку и шаровары хаки, заправленные в шнурованные грубые ботинки. Эти двое не заметили его, и Кимбли не спешил подходить. Не в его стиле подслушивать, но их разговор явно был натянутым, а от того и интересным. Багровому до зуда стало любопытно, что могло связывать этих двоих. Нокс был старше Симоны как минимум в полтора раза, а то и в два, при чем женат и с ребенком. Конечно, Кимбли понимал, что это не остановило бы мужчину, если бы вдруг приспичило. Но он отмел эти мысли, когда Нокс сквозь зубы стал разговаривать с ней. Шипел что-то, ворчал и сверлил тяжелым взглядом. А Симона почти свела брови на переносице, раздула ноздри, как кобра раскрывает свой капюшон, и ее желваки ходили ходуном. Как только Нокс замолчал, она подняла одну бровь и, немного прищурив глаза, пододвинулась к нему неприлично близко, почти вплотную, начиная что-то цедить сквозь зубы, как он только что ей. Кимбли был достаточно далеко и не слышал, но смог уловить несколько слов, прочитав по губам. «Занимаемся», «выполняйте», «долг», «медицину». Нокс больше не выдержал ее напора. Он сделал шаг назад и отвел глаза, попав взглядом в Кимбли. Симона тут же замолчала и обернулась. Багровый озарил свое лицо вежливой улыбкой, при этом хитро прищурив нижнее веко. Он махнул ей здоровой правой рукой и указал на сторону стола, где можно было налить себе чай. Рейли бросила Ноксу что-то короткое, тот фыркнул невнятное слово, и она устремилась к Кимбли, сложив руки в карманы. — Знаю, что ты собираешься сказать сейчас, — протянул Кимбли с улыбкой, наливая крепкий горячий чай. Он подал ей стакан, и Симона взяла, вдыхая пар. — Но я же солдат и должен выполнять свою работу, поэтому пришлось снять лонгету. — Да ты что? — Симона вскинула брови и, поджав губы, начала кивать головой. — И как рука, совсем не болит? Стерев самодовольную улыбку, Кимбли налил себе чай и медленно повернул к ней голову, глядя с легким прищуром. Слишком подозрительный тон у нее, да и вид какой-то взбешенный, взгляд жесткий, хотя она для вида пытается приподнять уголки губ. — Снял лонгету ради работы? Найди идиотов, которые поверят. — Она подошла к нему ближе, почти как с Ноксом, и говорила шепотом. Но с Багровым этот номер не пройдет, не на того напала. Он опустил голову, начиная хмуриться. Эта женщина оказалась не так проста, как он решил на первый взгляд. — Я знаю про то, что тебе дали, Кимбли, прекрати уже строить тут из себя святую невинность. — Любопытно, выходит, сегодня ты должна была вместо Марко вылечить мою руку? — Кимбли снова расцвел в улыбке. Он почувствовал, что нашел верный след. — А наши доктора с секретами оказались. Нокс тоже в курсе? — Это не твое дело. Не знаю, что ты там наплел своему командованию, но теперь у меня из-за тебя проблемы. И если ты думаешь, что я так просто все забываю тех, кто меня подставил, советую подумать еще раз. — В этом месте становится все интереснее и интереснее, — протянул Кимбли, когда она собралась уходить. — И откуда только вы берете материал? Симона развернулась и резко вцепилась в его плечо. — Что ты мелишь? — Ее голос стал ниже, глаза нервно забегали. Вокруг ходили люди и озирались на них двоих. — Не боишься, что нас увидят в таком двусмысленном положении? — Кимбли развернулся к ней лицом. — О тебе поползут слухи. — Мне это даже на руку, — сказала Симона, а Багровый немного прищурился, удивившись такому ответу. — Поднимая эти темы там, где тебя могут услышать, ты очень рискуешь, Кимбли. Лучше вообще не ввязывайся во все это. Выполни приказ командования, сдай…свое оружие, а потом возвращайся к обычной жизни армейского пса. — Запретный плод слишком привлекателен, чтобы я смог от него отказаться, — Кимбли отпил чай. — Отвратительное пойло. — Лучше здесь и не будет. — Она закатила глаза. — Коль уж ты в курсе дела, у меня в коморке есть немного вина. Скорее всего, оно наш ровесник. Симона смерила его недовольным взглядом, а Кимбли был совершенно серьезен. Она негромко ругнулась, а Багровый даже ухмыльнулся тому, как с губ такой женщины могут слетать подобные крепкие словечки. — Я пью кальвадос, — сказала она. — А я виски, — сказал Кимбли, двинувшись в сторону казармы. — Так на кой-черт ты сделал вино? — Симона поставила стакан с чаем на стол и, засунув руки в карманы, своей странной походкой направилась за ним. — Разве это не очевидно? Слишком люблю символизм. В комнатке Симона с ногами забралась на кровать, переложив его подушку себе под спину, чтобы было не так твердо. Кимбли хотел возмутиться, но решил, что теперь это не имеет значения. Намного важнее было выведать у этой женщины все, что она знает, а для этого нужно ее напоить как следует. — Крепость делай сорок, а возраст… Тридцать лет в самый раз, — сказала Симона, когда Кимбли приготовился совершить алхимическую реакцию. — Любишь постарше? — Усмехнулся он. По нему снова прошла волна жара, а затем пробирающий до костей холодок. — В каком смысле? — Симона взяла со стола бокал с кальвадосом. — Ты и доктор Нокс. Что у вас? — Кимбли сел на стул, пододвинув его напротив Рейли. Он отпил из своего бокала виски и немного прищурился. — Вкус что надо, да? — Да, верно. — Она кивнула, осушив бокал. Кимбли подлил ей еще. — Может, и закуску организуешь? Долго просить его не пришлось. На столе образовались гастрономические изыски. Симона взяла кусочек ананаса и проглотила его. — Уже не помню, когда последний раз ела что-то такое, — говорила она, заглатывая сочный кусочек мяса, с которого немного капала кровь. — Ты наверняка знаешь, из чего делается философский камень, верно? — спроисл Кимбли, многозначительно приподнимая бровь. — Я-то знаю, но откуда тебе это известно? — Всего лишь неплохо развитая логика, — ответил он, пожав плечами. — Многим это показалось бы аморальным, к тому же тебе. Ты же доктор. — Я ученый в первую очередь, — сказала Симона, проглатывая еще один кусочек кровавого мяса. — В развитии науки без жертв не обойтись. Ты знаешь, сколько опытов на животных и на людях проводят, чтобы найти нужную вакцину от инфекции или неизлечимой болезни? А ты знаешь, сколько при этом получается трупов? Но их было бы намного больше, если бы ученые сидели сложа руки и думали об этике. Принести в жертву малое количество людей, чтобы спасти большинство… Может быть и жестоко, но пока нет другой альтернативы, я буду действовать именно таким способом. Кимбли ненадолго замолчал, потягивая виски и глядя на свою собеседницу. Она говорила о таких вещах совершенно спокойно, даже ни один мускул не дрогнул на ее лице. В то время как Марко весь дрожал, обливался холодным потом, когда лечил запястье Багрового. Ему показалось, что эта пропасть между ними огромна и бездонна, и Кимбли стало любопытно, чья мораль победит в этом противостоянии. — Ты пытаешься увильнуть от ответа на вопрос, я прав? — Кимбли наклонил голову к плечу, прищурив нижнее веко. — Какой к черту вопрос? — О тебе и докторе Ноксе. — С чего бы мне стесняться? — Пожала плечами Симона. — Я могу себе это позволить, и меня некому осуждать. — Он женат, вообще-то. И у него ребенок есть, — сказал Кимбли, осушая бокал. — Ты думаешь, меня бы это остановило, если бы я захотела переспать с Ноксом? — Симона закатила глаза. — Такой как он меня не интересует. — А что с ним не так? Симона раскрыла губы, чтобы сказать что-то, но остановила себя. Она внимательно посмотрела на ухмыляющегося Кимбли. Тот выжидал, пытаясь ее на что-то вывести. Рейли поняла это, и приподняла уголки губ в ответ. — Он слабый, эмоциональный, чересчур правильный человек. Скучный, если одним словом, — ответила она немного погодя. — Полная противоположность тебе. — Хм, какие познания обо мне. Ты знала о моей репутации еще до нашей встречи или уже после выведала, когда у тебя возникли от меня проблемы, как ты выразилась? — До, конечно. Обо всех государственных алхимиках я знаю все, вообще-то. Вашу биографию, навыки, прочла даже записи психолога с обязательной консультации на проф.пригодность. — И зачем все это? — Ты задаешь слишком много вопросов. — А тебе, соответственно, спросить у меня нечего. — Я все знаю. — Она пожала плечами, наклонив голову и приподняв бровь. — Какое жалкое вранье. — А ты почти купился, да? — Почти не считается. Я ведь тебе насолил так. Что же ты намерена делать? — спросил Кимбли, накалывая кусочек мяса на вилку и протягивая его ей. — И еще один вопрос, который останется без ответа. Тебе это нравится, что ли? — Она зубами стянула кусочек мяса, пожирая глазами Кимбли. — Думаешь, твои «неответы», мне ничего не скажут? Напротив. — Он подлил ей и себе выпивку. — Может, и скажут. Но разве в полной мере утолят твое любопытство? — Симона разом осушила свой бокал и жестом показала подлить ей еще. — Здесь два варианта: либо ты еще не придумала, что ты хочешь сделать (но он кажется мне маловероятным), либо изначально ничего не собиралась делать и это и есть твой план. Добавила к нему туманный «неответ», чтобы я изводил себя мыслями, подстерегал опасность за каждым углом, ждал и видел то, чего нет на самом деле. — А как же вариант три: я придумала, но не собираюсь посвящать тебя в свой план? — Если бы он был, ты бы о нем сейчас умолчала, чтобы убедить меня в плане номер два. Симона буравила его взглядом, дергая губами и пытаясь сдержать улыбку. Прокололась так просто и быстро. Она поставила бокал на тумбу и стянула с себя рубашку, оставшись в майке. — Или он все же существует? — спросила она, пересаживаясь на край кровати. Рейли пододвинулась к лицу Кимбли поближе, а тот не пытался отстраниться. Захмелевшим взглядом она изучала его лицо. Немного ватными руками Симона коснулась его колен, ведя ими вверх по бедру. — Я знаю, что нравлюсь тебе, — сказала она, щекоча его губы своим дыханием. — Но все грустно закончится. — Для кого? — Для одного из нас, конечно. Симона медленно прикрыла глаза, и Багровому вдруг страшно захотелось попробовать на вкус ее мягкие на вид губы. Вдруг ее тело стало обмякать, и Кимбли еле успел подхватить ее, чтобы та не свалилась с кровати. — Заснула, черт бы ее побрал. — Вздохнул он, укладывая ее на постель. Кимбли подложил под ее голову подушку и стал стягивать грубые берцы. Она лежала и спала, даже не почувствовав это. После того, как Кимбли уничтожил все улики их вечерней трапезы, снова превратил оставшееся вино в воду, сел на край кровати, сняв китель, обувь и брюки, повесив все на стул. — Первый раз без секса буду спать в одной постели с полуголой женщиной, — сказал он, стягивая с нее шаровары и майку. — Я все чувствую, извращенец, — пробурчала она в подушку. — Отлично, так может, раз ты не спишь… — Иди к черту! — Симона махнула рукой в воздухе, пытаясь попасть по Кимбли, а тот негромко хохотнул. — Так все-таки у тебя есть что-то с Ноксом, да? — спросил он, укладываясь рядом. — Нет, я же сказала, — ответила Рейли, еле шевеля губами. — Мне нравится… один снайпер. — О, снайпер. Так почему же ты сейчас со мной, а не с ним? — Потому что… — Симона после каждого слова делала паузу, как будто сквозь сон вспоминая слова. — Потому что она все время носится со своим Мустангом. Кимбли решил, что ему послышалось, но потом понял, что со слухом у него все в порядке. Теперь все встало на место с тем, что он подмечал. Он еще раз посмотрел на Симону. Вот так в нижнем белье, с округлыми бедрами, красивой в меру большой грудью, она не казалась ему лесбиянкой, но эта походка, манера говорить и одеваться отличала ее от других женщин-солдатов или медсестер. — Как думаешь, этот камень всемогущий? — спросил ее Кимбли в надежде, что она не спит. — В теории — да, — проговорила она и пихнула его в бок. — Дай поспать. — Интересно, с помощью него можно вылечить тебя? — Усмехнулся Багровый. — Это не болезнь, идиот, просто данность. — Симона забралась под подмышку Кимбли и устроила свою голову у него на груди. Тот тяжело вздохнул и посмотрел на камень, зажатый между пальцами. В лунном свете Багровый увидел свое отражение, а потом спрятал сокровище под язык.