Плацебо

Симона без стука зашла в палату, и Мустанг с невозмутимым лицом быстро, но без спешки, сложил карту, дабы не привлекать к этому действию слишком много внимания. Рейли в самый последний момент заметила, что там что-то обведено. Она запомнила это, и натянула вежливую социальную улыбку, которая у нее неплохо получалась. Но все собравшиеся даже не поздоровались с ней, а просто смотрели внимательно, широко раскрыв глаза. Эдвард так и вообще испепелял взглядом. У остальных хватило сдержанности вести себя нейтрально, но настороженно. Расс предупреждал, что они обо всем могут догадаться, и, похоже, настал тот момент. Теперь ей придется инсценировать свою смерть, прятаться в подземельях, поселившись рядом с Марко. Симона поежилась, но сделала вид, что это из-за прохладного воздуха. Под пристальные взгляды всех она закрыла окно и задернула занавеску. — Я пришла на плановый осмотр, — сказала Симона, так как тишина, казалось, сейчас задушит. Она подошла к полковнику, а тот всучил карту Хоукай, которая положила ее во внутренний карман так медленно и невозмутимо, как будто эта бумажка ничего для них не значит. Но Симона хорошо знала этот спокойный взгляд старшего лейтенанта. Она была такой со времен Ишвара, всегда носилась за Мустангом. Полковник лег на подушку, а Рейли задрала его сорочку. — После ужина я пришлю медсестру, она сменит вам повязки, — сказала Симона, внимательно разглядывая их. Она померила давление, задала еще стандартные вопросы. И при этом чувствовала, как у Эдварда дымится голова от мыслей. Рейли сделала пометки в истории болезни Мустанга, поставила свою подпись и повернулась к Хавоку. — Нейрохирург к тебе еще не заходил, да? — спросила она, глядя в его карту. — Нет. — Жан переглядывался с остальными, и те как рыбы держали язык за зубами, боясь теперь при Симоне лишнее слово сказать. — От наркоза ты отошел хорошо, как вижу, — отметила она, подсвечивая его зрачки. Она начала задавать контрольные вопросы, проверяя работу мозга, а Жан без проблем отвечал на каждый. Специальным молоточком она ударила по нужным местам, и его руки дернулись так, как нужно. — А теперь сядь, я проверю ноги. Жан не двинулся с места, но при этом несколько удивился. — Все нормально? — спросила она, видя его недоумение. — Я думал, что просто еще не до конца отошел от наркоза, поэтому так, — задумчиво произнес он, а у самого взгляд остекленел. Симона подошла к другому краю кровати и откинула покрывало, взявшись за правую стопу Хавока. Все остальные напряглись еще сильнее. Беззвучный вопрос повис в комнате, и каждый чувствовал его гнетущую атмосферу. Симона провела верхним концом шариковой ручки от пятки Жана к пальцам, а затем посмотрела на его лицо. Тот понял еще с того момента, как Рейли уверенно схватила его ногу, ему даже не нужен был второй тест на левой ступне. Симона прикрыла покрывало и, поджав губы, посмотрела на него. — Такое иногда случается, — сказала она, но сама понимала, что Жана эти слова уже не успокоят. Кому нужен лейтенант без ног? — Нейрохирург должен зайти к тебе до конца смены, дождись его и не делай преждевременных выводов. Но по опыту скажу, случаи бывают разные. Возможно, тебе просто следует пройти курс реабилитации, и ты сможешь ходить. Брови Хавока неоднозначно дернулись, а руки сжались на покрывале в кулаки. Мустанг таращился на своего подчиненного, Хоукай даже открыла рот, сменив свое непроницаемое выражение лица. И Элрики не сводили глаз с Рейли, которая таким беспощадным тоном говорила все это. Таким безразличным. Но никто из них не понимал, что на самом деле ей искренне жаль видеть молодого здорового парня, который теперь, вероятно, навсегда останется прикованным к инвалидной коляске. А ведь он всего лишь следовал за своим полковником. Хавок был далек от всех игр, которые устраивает Мустанг, но как это зачастую бывает, крайним достается больше всего. — Позову к тебе доктора Лейтона, — промолвила Симона и оставила в истории болезни пометки и свою подпись. Под гробовое молчание она вышла в коридор, где ее ждал Кимбли. Он скучающе изучал людей вокруг, но не видел для себя ничего интересного. Как только Симона появилась, он сразу же немного оживился, но не настолько, чтобы это заметил кто-то из посторонних. — Хавок скорее всего остался без ног, — сказала она ему, когда они вместе стали двигаться по коридору в сторону хирургического отделения. И кому угодно ее тон мог показаться ироничным, с некоторой долей издевки, но только не Кимбли. Он удивленно посмотрел на Симону, которая задумчиво шла вперед, не поднимая глаз на него. — Не хочешь ли ты сказать, что тебе его жалко? — Просто этот случай натолкнул меня на мысль, которая давно вертелась в голове, но я ее упорно задвигала, чтобы она не мешала делать мою работу. — Симона замолчала, завидев группу хирургов. — Итан! Один из них повернулся за свое имя и махнул Рейли рукой. Лейтон сказал что-то своим коллегам и отошел к Симоне и Кимбли. — У меня мало времени, скоро операция, — сказал он и бросил короткий взгляд на Багрового, который ходил за Симоной везде. — Что ты хотела? — Лейтенант Хавок не чувствует ног, — сказала она. — Но от наркоза уже отошел, поэтому думаю, что это паралич. — Я сразу говорил, что его случай почти безнадежный. У него было всего пять процентов из ста. — Лейтон пожал плечами, и Кимбли заметил, что на его лице даже тени беспокойства или сожаления не проскочило. Безразличие, как оно есть. — Мы сделали все, что смогли. — Я ему сказала, что ты зайдешь и сам поговоришь с ним, — добавила она. — Хорошо, я зайду, но разговаривать тут не о чем. Повреждения нервов не исправить, разве что какой-нибудь сверхмощной алхимией не воссоздать их заново. Даже автоброня парню не светит. — Ты уверен? Может, сделаешь снимки, проверишь все? — уточнила Рейли. — Я видел все при операции и еще там сразу сказал, что это безнадежно, — ответил Лейтон. — Все, мне пора. Я зайду к нему после операции. И доктор скрылся за двустворчатыми дверьми, куда только что ушли все остальные хирурги. — Так что ты хотела сказать, когда увидела Лейтона? — спросил Кимбли, когда они пошли в обратную сторону. — Поговорим дома. — Симона поджала губы и поправила волосы, затянутые в хвост. — Говоришь так, словно мы старые супруги, — буркнул Кимбли. — И когда это мы успели пожениться? — Доктор Рейли! — раздался вопль в коридоре, и Симона с Багровым обернулись на него. На них испепеляющее смотрел Эдвард, а Альфонс стоял сзади. При любых обстоятельствах младший Элрик выглядел грозно и даже был способен за себя постоять, но в сущности Симона не чувствовала никакой агрессии с его стороны. В отличие от его старшего брата, которого распирала выплескивающаяся ненависть. — Ты что-то хотел, Эдвард? — спросила она невозмутимо. — Хотел сказать, что… — он подошел к ней близко, смотрел снизу вверх, но это не помешало ему показать всю свою дерзость и буйный характер одним только взглядом. — Теперь я понял! — Брат, не надо… — Вы ведь не сказали мне и слова правды! Так?! — Если ты понял, что мне нельзя доверять, зачем ты ждешь моего подтверждения? — спросила она, не повысив даже на полутон свой голос. — Наивно надеешься, что хоть это будет правдой? — Вы такая же убийца, как и все, кто участвовал в Ишварской войне, даже несмотря на то, что вы доктор! — В твоем положении очень легко обвинять других, — с усмешкой произнесла она, еще больше раззадоривая Эдварда таким тоном. — Вы самый лживый человек, что встречался мне! И знаю, что… — А вот все свои знания храни при себе, мальчишка. — Суровый голос Кимбли полоснул Эдварда как унизительная пощечина, и тот на мгновение оторопел. Тон Симоны был таким ироничным, игривым, как будто она баловалась с любимой игрушкой. Но вот Кимбли в этот раз оказался беспощаден. Холодный взгляд подобно острым иглам впился в Элрика, и тот даже не мог пошевелиться. Багровый наклонился к нему, крепко схватив за плечо. — Расставь приоритеты, Стальной. Тебе важнее правда, у которой нет неопровержимых доказательств, или возможность вернуть тело себе и своему брату? — Угрожать мне вздумали, подполковник? — процедил Эдвард. Он даже на одну секунду не струсил перед ними двумя. — Ты уже сделал несколько выводов, так подключи голову и в этот раз. — Губы Багрового дернулись в усмешке, но потом он стер ее, снова опуская уголки вниз. — Если ты себя не считаешь ребенком, так веди себя как зрелый человек. Не делай глупостей и необдуманных шагов. Эдвард молчал, а Симона поняла, что они с Кимбли как две кобры, загнавшие незрелого мангуста в угол. Мальчик, конечно, не подал виду, что боится, но он задумался, хмурясь еще сильнее прежнего. Багровый отпустил его и поправил свой белый пиджак. Симона смотрела на этого ребенка жестко, понимая, как ярко сейчас полыхают ее глаза голубым пламенем. — Пойдем, брат. — Альфонс взял его за плечи и буквально потащил к выходу, хотя Элрик все еще пытался найти слова, чтобы пристыдить и Кимбли, и Рейли. — Надо сообщить об этом Рассу, — произнесла Симона, когда братья удалились на приличное расстояние. — Эти дети и так много знают, да еще и Мустанг ввязался. И Бог знает что им мог рассказать Барри. — Барри? Он ведь почти ничего не знал, — задумчиво сказал Кимбли. — И ничего этот Мустанг не сделает. Я его знаю. — Знаешь? — спросила Рейли, приподняв одну бровь. — Такое недоверие прямо оскорбление для меня, — Кимбли притворно обиделся, а следом за этой эмоцией пошла его коронная ироничная улыбка. — Мустанг жаждет власти настолько же сильно, насколько мне на нее наплевать. Я просто люблю взрывать, и мне неважно что, мне интереснее масштаб. Владение секретной информацией позволит ему чувствовать себя на голову выше всех остальных. О какой власти может идти речь, если тайну знают все, кто ни попадя? Поэтому Мустанг и его шестерки ничего никому не скажут. А вот Элрик молчать не станет. Поэтому Расс должен будет найти способ заткнуть этому пацану рот. — Его не убьют, он ценная жертва, — сказала Симона. — Смерть ничего не решит. Трупы тоже могут говорить, ты же это понимаешь. Могут многое рассказать о тех, кто их убил. — Усмешка Кимбли была такая осторожная и тонкая, что Рейли сразу же начала в голове перебирать всех последних убитых, которых знала. Кимбли явно намекал на кого-то, но не хотел говорить в открытую, чтобы Симона сама догадалась. — Не напрягайся, не думаю, что эта так называемая «смерть», — на этом слове он жестом поставил кавычки, — что-то изменит. Но мне нравится владеть информацией, которая недоступна другим. — Как Мустангу? — Он преследует какие-то цели, в отличие от меня. Я лишь хочу наблюдать за этим миром, по возможности вообще не вмешиваясь. Хотя порой приходится принять чью-то сторону. — Ты с теми, кто даст тебе больше возможностей. — Симона с легким укором глянула на него. — Как будто ты с гомункулами по другой причине. — Кимбли наклонил голову к плечу и легко улыбнулся. — Может, уже пойдем домой? — Он сделал к ней шаг и провел пальцами по щеке, отодвигая пряди. — Твоя смена все равно кончается через пятнадцать минут. — Мне надо проверить еще нескольких пациентов, — ответила она, но не отстранилась, утопая в его голубых глазах. — Скажи медсестрам, пусть они проверят. — Кимбли уперся лбом в ее лоб и пристально смотрел в глаза. — Подожди меня в коридоре. Разговоры с пациентами конфиденциальны. — Рейли преодолела в себе желание поцеловать его и выскользнула. Перед тем, как зайти в палату, она заметила, что Кимбли не провожает ее взглядом, а задумчиво смотрит в пустоту.

_____

Симона всегда держалась от Кимбли немного на расстоянии. Не то чтобы ему хотелось кричать во все горло, что они вместе, но и притворяться, будто они и не спят вовсе, ему тоже не нравилось. Кимбли намного важнее были чувства, а не то, насколько хорошо о них осведомлена общественность. Багрового все устраивало в их отношениях, когда он с Рейли оставался наедине. Но когда они шли по рынку, чтобы купить продукты, Симона все равно держалась так, словно ничего между ними не происходит. — Что будешь на этот раз готовить? — спросила она. — Я могу сделать, что хочешь, только скажи, — флегматично и отстраненно ответил Кимбли. Он стал разглядывать людей, которые таращились на него. Эти крестьяне хоть и жили в Централе, но одеваться явно не умели. Это не Кимбли одет слишком празднично, это они плебеи без вкуса. — Вы слышали, что братья Элрики снова дерутся с кем-то? — донесся до ушей Кимбли и Симоны обеспокоенный голос торговца. Они повернули голову, и тот говорил со своей клиенткой. — Говорят, это тот убийца государственных алхимиков, — ответила она. Багровый посмотрел на Рейли и все понял. Этих детей надо спасать, иначе в нужный момент они просто не смогут предоставить необходимое количество ценных жертв. И вдруг в спину Кимбли врезалась девчонка. — Простите, — бросила она и побежала дальше. — Надо идти, — сказала ему Симона, пока Кимбли провожал взглядом девочку. Он усмехнулся такому невероятному совпадению и повернулся к Рейли. — И чем ты собираешься мне помочь? — спросил он ее. — Нет. Просто посиди где-нибудь в таком месте, чтобы быть на глазах у других людей. Кимбли не дал ей и слово вставить, а просто развернулся и побежал прямиком за этой девочкой. До его слуха не доносилось частое топанье ботинок Симоны, и он понял, что она осталась стоять посередине улицы, как он и велел. Рейли далеко не глупая, но слишком отчаянная, может и кинуться за ним, когда тот уйдет достаточно далеко. Запутать следы все равно не удастся, его внешность слишком заметная для любопытных зевак, даже если он сбросит с себя белый пиджак, поэтому во время битвы придется еще и присматривать за своим тылом, там в любой момент может оказаться Симона. Кимбли уже слышал, как взрывается дорога, стены домов и доносятся мальчишеские крики в пылу битвы, а, значит, девочка и вправду оказалась той, о ком он сразу же подумал. Багровый усмехнулся и понял, что ему пора беспрекословно доверять своей иррациональной интуиции так же, как и безошибочной логике. На деле получается, что она работает не хуже, а в чем-то даже лучше второй. Рокбелл заскочила в переулок и сбавила темп, шагая мимо мертвых или оглушенных рядовых. Багровый и вовсе остановился, прикидывая свои дальнейшие действия. Если пойдет за ней, то его быстро обнаружат, и в этом совершенно не будет смысла. Лучше занять выгодную позицию с более высокой точки. Багровый взглядом наткнулся на пожарную лестницу и без промедления стал взбираться по ней вверх. Он заскочил на крышу и помчался в нужном направлении. Битвы уже не было слышно, но Кимбли знал, что она не окончена. Элрики живучи до невозможности, как и этот треклятый ишварит. Откуда у людей только берется такая жажда жизни? Багровый точно знал, что если проиграет, он с легкостью расстанется со своей жизнью. Лучше умереть, чем влачить жалкое существование неудачником и трусом. Бороться только для того, чтобы доказать себе свою цену, ощутить тот самый край пропасти, секунду до вечного забвения, где пустота вокруг тебя и внутри тебя, когда ты и есть эта самая пустота. А потом снова чувствовать глоток воздуха, как признак того, что ты снова победил. Альфонс и Эдвард вопили Шраму что-то про Рокбеллов, по их словам убитых им. И тот не стал отрицать, но эта девчонка все слышала. Самое время атаковать, пока никто этого не ждет. Но Элрики слишком близко, Кимбли заденет их и Уинри, а это может вылиться в серьезные проблемы. Рокбелл схватила пистолет и направила его на Шрама. Блеснула тусклая надежда на то, что сейчас все и закончится, и этого ишварита победит не кто-то из армии или матёрых государственных алхимиков, а простая девчонка-механик. Но она оборвалась в тот момент, когда прошло больше двух секунд после того, как оружие оказалось в неумелых руках. Чем дольше тянешь, тем меньше шансов на то, что выполнишь задуманное. Раздался выстрел, а за ним еще один. Уинри от испуга выронила пистолет, а Эдвард ринулся к ней и прикрыл собой, завалив на лопатки. Ловкий ишварит, конечно, понял, что стреляют в него, поэтому тут же увернулся, будто видел полет этих пуль, и побежал прочь из переулка. Альфонс кинулся за ним, что-то выкрикнув брату и подруге. Кимбли хотел уже броситься бежать за ними, как увидел того, кто стрелял. Симона уверенно стояла на ногах, крепко держа пистолет двумя руками. И находилась в такой позе, прямо как из учебника. Ноги на ширине плеч, локти выпрямлены… Кимбли вспомнил ее библиотеку в квартире и усмехнулся. Теорию она запомнила, а вот практики не хватало. Между ней и Шрамом было каких-то пара десятков метров, а она промахнулась. Будь на ее месте военный, ишварит бы не ушел. Когда Рейли уже убрала пистолет за ремень, из-за угла выскочила небольшая группа военных. Симона тут же бросила взгляд на Кимбли. С такого расстояния он все равно увидел пронзительно голубой цвет ее глаз. Колючими иголками он прошелся по всему его телу, как будто осуждающе. Или предостерегающе. Если Багровый будет недостаточно осторожен, кто-то из Элриков может умереть. Кимбли первый отвел взгляд от Симоны, хотя и с удивлением для себя признал, что сделать это было нелегко. Он неожиданно для себя понял, что эта погоня, предстоящая битва хоть и волновали его кровь в жилах, но вдруг стали ему не так интересны, как оказаться сейчас наедине с этой женщиной. Не просто для того, чтобы предаться физической любви. Чтобы ощутить то, как доверчиво она позволяет обнимать себя. Как оставшееся ее тепло на простынях медленно уходит, а запах продолжает щекотать нос. Как ласково она смотрит на него, когда думает, что он не замечает. Ощутить покой, когда она осторожно, чтобы не разбудить его, приткнется к боку и положит ладошку на его грудь. Наедине с ней каждый раз убеждаться в существовании той грани, которая, казалось бы, отсутствовала в нем. Кимбли бежал за Шрамом, он видел, как мальчишка Альфонс отчаянно сражается. И сердце Багрового трепетало от привкуса битвы во рту, но мысли были полностью поглощены воспоминаниями о Симоне. Кимбли буквально заставлял себя сосредоточиться, чтобы случайно не угодить под атаку мальчишки или ишварита. — Конечно, это тело во многом ограничено, — начал говорить Альфонс. — Но ограничения не делают меня жалким! И в твоей жалости я не нуждаюсь! Кимбли заметил, что Альфонс стоит хоть и близко, но не настолько, чтобы его доспех разнесло в щепки. Знакомая приятная волна прошла по телу, и губы сами по себе расплылись в кровожадной улыбке. Багровый даже не контролировал это. Земля под ногами Шрама надулась и взорвалась. Его откинуло в сторону дальше от мальчика, но взрыв оказался недостаточно сильным. — Подполковник Кимбли! — Альфонс обернулся и заметил его, наконец. — Отойди в сторону, дружок. — Кимбли подошел ближе, готовясь к следующей атаке. Но из поднявшегося столба пыли и дыма от взрыва, вылетел Шрам, выставив правую руку вперед. Кимбли увернулся и моментально применил преобразование, пытаясь взорвать конечности Шрама. Но тот смог уйти и скрыться в поднявшемся дыму. Ветра практически не было, поэтому пыль оседала медленно, позволяя ему поменять позицию. Внезапный вопль Эдварда отвлек Кимбли, и Шрам выскочил прямо у него из-за спины. Но пацан тут же устремил свою ступню в лицо ишвариту. Багровый смог только наклониться в другую сторону и удивиться проворности этой мелкой креветки. — Оставьте его нам, подполковник Кимбли, — уверенно произнес Элрик. — С чего ради мне соглашаться? — усмехнулся Багровый. — У нас с ним личные счеты, — процедил Эдвард. Его немного шатало, половина головы была в крови, но пацан уверенно и беспощадно смотрел на Шрама. Кимбли даже на мгновение замер, поразившись такой смелости, граничащей с глупостью. — Месть не вернет Рокбеллов, Стальной, — сказал Багровый, и оба мальчика и ишварит, нахмурившись, посмотрели на него. — Неужели ты готов ради нее рискнуть своей и брата жизнями? — Попался! — За спиной Шрама раздался крик. Глаттони, огромная туша, приземлился прямо за ишваритом и понесся на него. После их недолгого сражения из канализационного люка выскочил неизвестный подросток и быстро засунул в гомункула гранату. Кимбли тут же спрятался за ближайшим вагоном, и в следующее мгновение Глаттони разорвало на части. Продолжая оставаться в стороне, Багровый преспокойно наблюдал за тем, как переодетая Хоукай увозит связанного гомункула и того пацана с собой, а братья Элрики провожают их внимательным взглядом. Она успела прострелить ногу Шраму, и Кимбли удивился. Эта снайпер никогда не промахивалась, и, выходит, она целилась в его ногу. Это и был их план? Кимбли усмехнулся. Мальчики поняли, что если кто-то другой вместо них вступит в битву со Шрамом, то запросто сможет его прикончить, тем более такой, как Кимбли, который не станет церемониться и жалеть. А значит, они не смогут выманить гомункулов, потому что угрозы со стороны этого маньяка уже не будет. Но им повезло, что пришел глупый Глаттони, который так просто попался, а не Энви. Или Расс. Или Прайд. Кимбли понял, что и сам не может даже предположить, что должно произойти, чтобы кто-то из них попался в такую ловушку. Но раз им удалось поймать Глаттони, почему не убить Шрама? Зачем он им теперь? Элрик опять сломя голову помчался на Шрама, и после двух коротких и неточных ударов, он отскочил, а ишварец разрушил землю и железнодорожные пути. Кимбли быстро и точно сделал дорожку взрывов, и Шрам подорвался, отлетая в сторону. Но что-то промелькнуло, и Кимбли услышал, как взвыл от боли этот таракан. Хотя после такой атаки он должен был умереть. Теперь, когда гомункул пойман, Элрики больше не хотели церемониться с ишваритом, а Багровый был только рад этому. Давно он не испытывал леденящее душу наслаждение. Из-за угла выскочила какая-то мелкая девчонка так быстро, что Багровый даже не успел осознать это. Кимбли понял, что теряет хватку. Если бы эта малышка хотела его убить, у нее, вероятнее всего, это получилось бы. Но она пришла, чтобы спасти Шрама. Девочка оказалась такой маленькой, но даже более опасной, чем многие вооруженные военные. Она на расстоянии в считанные секунды взорвала два вагона и скрылась вместе со Шрамом в черном дыму, окутавшим это место. Под крики возмущения Эдварда и его обещаний отомстить за смерть Рокбеллов, Кимбли невозмутимо стал отряхиваться от пыли, скопившейся на его пиджаке. И его даже удивило, что как в прежние годы, у него не было яростного желания убить ускользнувшего из его рук ишварита. Он просто позволил ему уйти, не стал преследовать. Багровый смотрел на медленно оседающую пыль, поднятую этой девочкой, и думал: стоит ему снова отказаться от мирной жизни с Рейли, которая стала так привычна, и он снова без страха пускаться во все битвы и войны, ловя адреналин, или же он сам изменился до такой степени, что желание взрывать больше не властно над ним?