***
Вот это номер. Иви удивилась бы гораздо меньше, будь в этом конверте извещение о немедленной и бесповоротной капитуляции тамплиеров или признание в любви от Кроуфорда Старрика (даже мысль об этом отвратительна!). Девушка ошарашенно уставилась на брата, пытаясь отыскать объяснение своим подозрениям. Тот поймал её колкий взгляд и тут же сконфуженно опустил очи, словно ища поддержки у стоящей перед ним равнодушно-спокойной чашки с чаем. Это как будто придало Джейкобу сил и, привлечённый листком в руке сестры, он осторожно спросил: — Что это там у тебя? Письмо от Джорджа? Неизвестно почему он вдруг вспомнил про их старого доброго наставника и отцовского друга Джорджа Вестхауса. А ведь они даже не попрощались. После спонтанного и стремительного отъезда Фраев в Лондон, Братство в Кроули словно больше не желало иметь с ними дел. Наверняка эти сварливые ханжи просто боятся приезжать в Лондон, давно махнули рукой на Старрика и ждут, пока он помрет самостоятельно, очевидно. Но Джордж мог хотя бы весточку отправить. — Нет. От Максвелла Рота. Тебе, дорогуша, — в голосе сестры явственно прозвучали опасные ледяные нотки. Дорогуша… Этим словом иногда называл его отец, когда злился. Иви с каждым годом становится всё более на него похожей. Даже имена у них на одну букву. Джейкоба нередко посещала мысль, что дух Итана после смерти вселился в тело его дочери. — Ничего мне сказать не хочешь? — подложив под подбородок руку, девушка выжидающе воззрилась на своего близнеца. — Зачем ты связался с Максвеллом Ротом, этим псом Старрика? Что ж, тайное однажды становится явным. Рано или поздно сестра всё равно узнала бы о его делах с главой Висельников. — Старрик ему больше не хозяин! — раздражённо ответствовал Фрай. Он хотел дать сестре понять, что сотрудничество с Ротом — необходимость. Но вмешательство в его личные дела (это ж какая наглость: чужое письмо прочитать!) его взбесило. — Он помогает мне разобраться со шпионами тамплиеров и устраивать диверсии, срывая их планы. «Вообще-то, это скорее я ему помогаю», — подумалось Джейкобу, но озвучивать свои мысли он не стал. — Максвелл Рот — король преступного мира Лондона, лидер-основатель банды, терроризирующей весь город, наш главный противник после Великого Магистра Ордена. И ты его оправдываешь, и вы вместе проводите какие-то операции? — у Иви даже рот приоткрылся, не то от удивления, не то от возмущения. — У него не было другого выхода, кроме как присоединиться к тамплиерам! — во время их дискуссий Фрай всегда не в меру распалялся. — Но их идеи он не разделяет. На деньги Ордена он смог восстановить театр и осуществить свою мечту. Рот ненавидит тех, кто пытается прибрать власть к рукам и ограничить свободу людей. Так же, как и я! — О, так ты нашёл в нём своего единомышленника? Какая прелестная парочка! Что ещё он тебе наплёл? Ты ведь знаешь, что тамплиерам нельзя доверять, а они все водят тебя за нос! В глубине души Джейкоб сомневался в искренности Рота и это причиняло ему боль, особенно если учитывать то, что ему пришлось пережить с Перл Эттэуэй. — Если он меня предаст, я всегда могу его убить и покончить с тиранией Висельников. Но он полезнее живым, пока помогает сбрасывать оковы Старрика с Лондона! — Что ж, смотри, не разочаруйся опять, — с недовольством в голосе сказала Иви. Бесполезно что-то втолковывать ему, пусть учится на собственных ошибках. Потом она ещё раз взглянула на записку, прежде чем передать её брату, и хмыкнула: — Это что, твой напарник там розочку подрисовал? Какой-то тайный знак? — Понятия не имею, нет у нас никаких тайных знаков, — задумчиво просматривая аккуратно выведенные строки, проговорил ассасин. — И он, кажется, обратился к тебе «darling»? — Рот вообще довольно странный, постоянно так делает, я как-то не обращаю на это внимания, — невинно пожал плечами Фрай. — Вот как? Хмм, «какая ночь»… И на чай пригласил… — медленно и тихо, словно про себя, протянула Иви, сопоставляя факты в уме. Затем, поведя левой бровью и сощурив глаза, подозрительно уставилась на брата, как бы изучая, прежде чем неуверенно спросила: — Джейкоб, тебе нравятся мужчины? Как раз отхлебнувший из чашки чудесного Эрл Грея, юноша от неожиданности поперхнулся, забрызгав весь стол, и выкатил глаза. Капелька чая попала Иви на одежду, и девушка презрительно размазала её по ткани. Всё ещё ошалевший, Фрай вытер губы и попытался проделать то же самое со столешницей, желая для этих целей воспользоваться рукавом рубашки, но сестра вовремя схватила тряпку, пробурчав что-то вроде: «Вот, с какими свиньями приходится жить. Хорошо хоть, новую скатерть не постелила». Джейкоб, постепенно отходя, прокашлялся и спросил: — В каком смысле, «нравятся»? — В любовном, в каком же ещё, — невозмутимо пояснила Иви, отбрасывая тряпку в сторону и заодно подавляя желание запустить ею в братца. — Нет… Что ты… Я не такой! Почему… Господи, Иви, что за чёрт? — парень растерянно смотрел на сестру, но не в глаза, путаясь в словах и здорово краснея. Только он умудрялся смешивать бога и чёрта в одном предложении. — Ну, если ты не такой, то, во всяком случае, твой Максвелл именно такой, ты об этом не задумывался? — безжалостно продолжала близняшка, издевательски выгнув бровь. — Нет, не задумывался, моя голова в отличие от твоей абсолютно нормальна! Что за фантазии, сестрица? Откуда у тебя такие мысли? — Сам видишь, откуда. Я просто делаю выводы на основе прочитанного. Все эти знаки внимания, которые Максвелл Рот тебе оказывает — явно неспроста. — Да ты сумасшедшая! А ещё вроде воспитанная леди. Это же смешно… Такого быть не может, — не очень уверенно закончил Джейкоб свою вспышку. — Что ж, тебе виднее, конечно, — пошла Иви на попятный, хотя подозрения её от реакции брата только крепли. — Неудачная шутка. Просто, чтобы ты почувствовал себя глупо. Прости. Я немного разозлилась на тебя и хотела отыграться. — И получилось, — обиженно проговорил младший из близнецов. — Выкинь из головы этот бред. И больше не читай мои письма, пожалуйста. — Там не было написано, кому из Фраев оно адресовано! — воскликнула девушка, огорчённая тем, что поступила так нехорошо. «Ох, думаю, для Максвелла Рота Фрай на земле только один», — подумал Джейкоб, но вслух ничего не сказал. В «купе-ресторан» заглянул Генри и, сам того не подозревая, спас положение. — Мисс Фрай, я… О, здравствуйте, Джейкоб! Доброе утро, — приветливо заулыбался индус обоим близнецам, но наибольший заряд солнечного позитива адресовав Иви. — Доброе утро, мистер Грин! Позавтракайте с нами! — лицо девушки при виде возлюбленного (а о том, что Генри её возлюбленный, кажется, уже знал весь Лондон, кроме, быть может, самого Генри) тут же преобразилось. — Да, позавтракай с ней, Грини, а то моя сестра ещё недостаточно нажралась, — ничуть не смущаясь того, что своей колкостью разрушает установившуюся романтическую идиллию, съязвил Джейкоб. — А я, пожалуй, оставлю вас наедине. Ему нужно было подумать, а эти двое голубков жутко выводили из себя. Фрай удалился к себе в купе, прихватив записку от Рота и кусочек тоста (он тоже не наелся). Развалившись на чёрном кожаном диване рядом с солидно потяжелевшим за последнее время сейфом Грачей, он задумчиво пробежал глазами строки. Чёрт, чёрт, чёрт. Полный бред. Иви всё выдумала, ведь так? Их с лидером Висельников не связывает ничего, кроме противостояния Старрику. Они враги, но временные союзники, и кажется неплохо нашли общий язык… Впрочем, нет, глупости. Враги, и точка. Да, они пили вместе, много шутили и философствовали, у них поразительно схожее мировоззрение, Рот льстил ему… Просто чтобы сбить Джейкоба с толку, облапошить. Нет, он на это не купился ни разу. Ладно, стоит признать, что Максвелл Рот определенно в нём заинтересован. Непонятно, правда, хорошо это или плохо. В большей степени, кажется, плохо. Рот ненормален, отвратителен, безумен и прогнил до мозга костей… Но при встречах с Джейкобом на его лице всегда играет хитрая, озорная улыбка, он полон энергии и жажды действовать, они вдвоём способны на всё. Максвелл понимает его так, как никогда не понимали ни отец, ни Джордж, ни даже Иви. «Ох, и почему меня тянет к подозрительным и опасным личностям?» — задался риторическим вопросом Фрай. Кажется, пора выбросить всё это из головы. Больше никаких встреч. Если Рот встанет на его пути, если сделает что-то из ряда вон выходящее — клинком по горлу, и прощай, руководитель «Альгамбры». Нет, Джейкоб совсем не будет жалеть. И как записка вообще попала в их корреспонденцию? И тут его осенило. Лорелея. Ох, ну конечно, его новообретённая пассия непременно должна оказаться шпионкой Рота. Как же без этого? Джейкобу захотелось наружу. Вдохнуть пропитанного копотью, но всё же свежего, лондонского воздуха, пройтись по улицам, полным спешащих куда-то людей, промчаться в двуколке мимо Трафальгарской площади… Использовав изобретение Алекса, взобраться на крыши Сити или даже на купол Собора Святого Павла, взирать с высоты на раскинувшийся до самого горизонта великий город — центр империи, центр мира. Освободиться от тяжких обременительных мыслей, просто жить и ощущать себя частью Вселенной. Больше всего на свете ему теперь хотелось покоя и одиночества. В последнем вагоне, намереваясь спрыгнуть из проёма прямо на рельсы, он столкнулся с Лорелеей. Её неискренняя улыбка, секрет, затаённый в глазах, неприятно обожгли ему душу. Джейкоб притянул девушку к себе, без страсти, но сочно и глубоко поцеловал в последний раз. А затем оттолкнул и прошептал: — А теперь прощай навсегда, Лорелея. И передай своему настоящему боссу, что я не приду к нему на чай. Следовало бы убить её на месте, как и поступают ассасины с предателями, но… — Прощайте, мистер Фрай. Девушка лишь улыбнулась и отошла в глубь вагона, видимо, намереваясь сойти на следующей станции. Джейкоб не стал дожидаться остановки.***
Спустя некоторое время хрупкая фигурка Лорелеи маячила перед дверью кабинета Максвелла Рота в театре «Альгамбра». Льюис, камердинер, впустил её. — А, милая, проходите. Я вас ждал. Какие вести от Грачей? — поднимаясь из-за стола воскликнул лидер Висельников. — Сегодня они планируют напасть на Блю Энкор Элли*, — отчиталась Лора. — Отлично, — Рот только улыбнулся, — думаю, стоит ослабить там защиту. Оставьте вдвое меньше людей и вывезите чертежи. Пусть думают, что у нас не осталось козырей в рукаве. — Да, сэр, — поклонилась девушка. — Мистер Фрай получил вашу записку и просил передать, что не придёт сюда сегодня вечером. — Хмм, — нахмурился Рот. — Что ж, благодарю, что выполнили моё поручение. Лорелея уже направилась к выходу, готовая передать распоряжения хозяина, но он, подойдя, властным движением руки заставил её задержаться. — Он целовал вас? — этот странный вопрос, словно кукри, разрезал тишину, царящую в театре. — Да, сэр. Максвелл наклонился и впечатался в губы подчинённой долгим поцелуем, будто стремясь впитать её в себя. Лорелея замерла, никак не реагируя и не отвечая. Наконец Рот отстранился и сел обратно в кресло. Девушка, ничуть не удивлённая и не выведенная из колеи, спокойно осведомилась: — Я могу идти? — Ступайте, милая. Осторожно хлопнула дверь, но Максвелл Рот уже не слышал. С наслаждением облизав потрескавшиеся губы, ещё хранившие следы поцелуя, он ухмыльнулся. — Не придёт сюда сегодня вечером. Это мы ещё посмотрим. О, Джейкоб, darling, зачем ты обманываешь себя? И, довольный, он вернулся к работе над своей новой пьесой. Прошло много часов, а Рот всё так же не отрывался от бумаг, поглощённый своим творением. В реальность его вернул Льюис, доложивший о посетителе. — Мистер Фрай, сэр. — Какая неожиданность! — в голосе главы Висельников отчетливо слышался сарказм. — Пусть войдёт. Камердинер впустил ассасина внутрь и удалился. Джейкоб остановился на пороге, как всегда небрежно элегантный, в цилиндре и во всеоружии. Он словно не до конца был уверен, как и зачем очутился здесь. — А, Джейкоб, друг мой, я ждал вас! — вскочил на ноги возбуждённый Рот, энергично жестикулируя. — Чудесное сегодня утро было, не правда ли? Проходите, садитесь. Выпьете чаю? Сыграем в шахматы? Фрай задумчиво покосился на стоявшую на столике у окна доску с расставленными на ней фигурами. Он вообще-то не любил шахматы и не был силен в них. Когда-то близнецов научил отец, и Иви всегда обыгрывала брата. Но этот вызов он примет. — Помните, вы начинали рассказывать мне об Эдварде Кенуэе, пирате? — всё с тем же благодушным энтузиазмом спросил Максвелл, когда они сели играть, довольствуясь обществом друг друга и индийского чая в изысканном фарфоровом сервизе. — Хотелось бы услышать больше о его приключениях, это необычайно занимательно и могло бы послужить мне прекрасным материалом для будущей пьесы. Я назвал бы её «Буканьеры». Если вы, darling, будете столь добры… — Что ж, почему бы и нет. С удовольствием расскажу, — кивнул Джейкоб и начал своё любимое повествование. За окном бурлила стихия вечернего Лондона, в камине уютно потрескивал огонь, и мирно и неторопливо шла беседа Грача и Висельника за чашкой чая и партией в шахматы.